Глава 7

– Я приглашаю Дилшода – личного водителя потерпевшего! – провозгласил Вадим.

И ты с ними заодно, Дилшод. Верный мой Дилшод…

На сцену вышел мужчина восточного типа внешности в аккуратном, чистом, недорогом чёрном костюме, в белой рубашке с чёрным галстуком.

– Уважаемый свидетель, расскажите нам, пожалуйста, как вы познакомились с потерпевшим?

– Два года назад я подвозил его на VIP-такси, и Александр сделал мне предложение стать его личным водителем.

– Можно узнать у вас, о чём вы говорили с Александром двадцать девятого февраля?

– Охотно. По дороге в школу…

СТОП!

Дилшод…

Два года назад он так подкупил меня уверенностью, учтивостью и какой-то восточной мудростью, что я просто не смог не сделать ему предложения о работе. Никто так элегантно не открывал мне двери. Я просто спросил тогда, сколько он хочет зарабатывать, и добавил к названной сумме ещё десять процентов на вечные чаевые, как пошутил я тогда. И Дилшод стал у меня работать. За два года он не задал мне ни одного ненужного вопроса. Ни одного косяка. Ни одного опоздания. Но только не в тот день…

– Могу я задать вам вопрос, Александр Сергеевич? – неожиданно спросил Дилшод, когда мы поехали обратно. Это случилось впервые за два года.

– Конечно, Дилшод, задавай, – удивлённо отвечаю я.

– Помните, два года назад, когда вы предложили мне работать на вас, я сообщил вам, что по правилам нашей организации, если компания-заказчик переманивает к себе на постоянную работу водителя, то должна быть уплачена компенсация в виде трёхмесячной зарплаты сотрудника? И если эта компенсация не платится, то водитель попадает в неофициальные чёрные списки таксистов и больше никогда уже не сможет работать в VIP-такси? Я сказал вам тогда, что не могу заплатить такую сумму. Помните, что вы обещали мне тогда решить этот вопрос?

– Помню. Я обещал его решить, и я его решил, – холодно и спокойно отвечаю я. – Ты работаешь у меня уже два года, зарабатываешь больше, чем раньше, и я не собираюсь тебя увольнять. Это и есть решение. Я же не обещал за тебя заплатить.

Я нахожу в своей голове раздражённые мысли: «Да что он о себе возомнил? Неужели он сам не понимает, что мне логичнее не платить? Ведь если тебе некуда идти, то и работать на своём текущем месте ты будешь лучше и старательнее, будешь держаться за это место. Да и экономия к тому же…»

Дилшод молчит какое-то время.

– А могу я вам рассказать восточную притчу? Мне поведал её дедушка Шерзод, когда я был маленьким.

– Ты ещё никогда не рассказывал мне притч. Валяй, – подозрительно, но с интересом разрешаю я.

– Однажды по пустыне шёл караван. Опустилась ночь, и караван остановился на ночлег. Мальчик, присматривающий за верблюдами, спросил у проводника: «Верблюдов 20, а верёвок всего 19, как быть?» Тот ответил: «Верблюд животное глупое, подойди к последнему и сделай вид, будто его привязываешь, он поверит и будет вести себя спокойно». Мальчик сделал так, как велел проводник, и верблюд действительно спокойно стоял на месте. На следующее утро мальчик пересчитал верблюдов, все 20 были на месте. Торговцы погрузили на них поклажу. Все верблюды выстроились в вереницу и направились к городу. Все, кроме одного. «Старший, один верблюд не идёт за караваном», – заметил мальчик. «Тот, на которого вчера не хватило верёвки?» – переспросил проводник. «Да, как вы догадались?» – подтвердил мальчик. «Не важно, подойди и сделай вид, будто отвязываешь его, иначе он будет считать, что всё ещё связан, и не двинется с места». Мальчик так и сделал, и караван в полном составе продолжил путь.

Я молчу какое-то время…

– Что ты мне этим хочешь сказать, Дилшод?

– Вы сами прекрасно всё понимаете, Александр Сергеевич. Мы все – верблюды в этой жизни. Мы привязаны тем, чего не существует. Вот вы привязаны алчностью, жаждой наживы, стремлением заработать во что бы то ни стало. Поэтому не стали держать обещания. Но всего этого не существует. Верёвки нет, понимаете? Верёвки не существует! И когда вы поймёте это, вы сможете проснуться.

– Что ты сказал? – еле слышно переспрашиваю я, впрочем, уже не удивляясь ничему…

– Я хочу сказать: просыпайтесь, Александр. Вы – не ваша жадность. Вы – не ваша жажда наживы. Вы – не ваша власть. Просыпайтесь…

– Останови… – тихо говорю я. – Я дойду дальше сам…. Ну… Останови же немедленно! – практически обессиленно говорю я.

Я хватаю подарок для Виктории и выхожу из машины. И снова тонкие тёмно-оранжевые нити от моего тела опали сверху и растворились в свете. До Сити осталось примерно триста метров. Я перешагиваю через маленький заборчик, который отделяет дорогу от газона, через пять метров перешагиваю ещё через один, отделяющий уже газон от набережной. Целый день мне говорят, чтобы я проснулся. И весь день меня сопровождают всякие заборы и ограды. Интересная у нас всё-таки страна. Не зря её называют Заборией! Пожалуй, можно вернуться в зал заседаний.

СТАРТ!

Дилшод ответил на вопрос прокурора:

– Охотно. По дороге в школу я молчал, но на обратном пути я… – и далее Дилшод детально пересказал весь диалог, который я только что наблюдал.

– Но ведь вы вряд ли до этого додумались сами, верно?

– Верно. Меня подговорил к этому обвиняемый – Вадим Викторович.

– Обещал ли он вам что-нибудь в качестве вознаграждения?

– Он внёс за меня компенсацию, и теперь меня нет в чёрных списках таксистов. Также он заплатил мне аванс за полгода вперёд, как он сказал, «на всякий случай».

– Спасибо, у меня больше нет вопросов.

– Очередь стороны защиты. Пожалуйста, – поторопил адвоката судья. Заметно было, что судье нравится всё происходящее и ему самому не терпится узнать, как развивалась история дальше.

– Дилшод, расскажите, пожалуйста, – неторопливо начал Генрих, – как Вадим аргументировал необходимость сделать то, что сделали вы.

– Вадим Викторович сказал, что он хочет, с одной стороны, разыграть Александра, а с другой – помочь ему исправить свои ошибки.

– Вы согласны с тем, что у него не было умысла причинить вред Александру Непобедимому?

– Разумеется.

– Благодарю вас.

Дилшод спустился со сцены. Зал тут же загудел ещё сильнее. Зрители перешёптывались, и со всех сторон можно было услышать обрывки фраз: «А что этот ему сказал?.. Ты – не твоя жадность?.. Ты – не твоя жажда наживы?.. Какой розыгрыш!.. Розыгрыш про пробуждение, получается?..» – повторяли все вокруг и фотографировали сидящих в первом ряду свидетелей. Ну а я подгоняю время, чтобы понять, почему они убили меня, а главное – как они это сделали.

Глава 8

СТОП!

Что тогда происходило со мной? Вот я стою и долго смотрю на Лоскву-реку за гранитным ограждением набережной. Пустота. Потерянность. И какая-то безысходность и бессмысленность. Что вообще происходит сегодня? Дико хочется курить. И вдруг я замечаю рядом облокотившегося на гранитный парапет набережной Телёнкина – референта Вадима! Он весь в чёрном, его давно не мытые волосы противно блестят на солнце. А я даже не помню, как его зовут…

– Вы случайно не курите? – не здороваясь, я обращаюсь к нему.

Он поворачивается ко мне, улыбается во весь свой жёлто- и кривозубый рот и быстро-быстро кивает. Странный тип.

– Ради бога, угостите, пожалуйста, сигареткой?

Он протягивает мне пачку. Это оказываются тонкие сигареты Vogue. Я беру одну, он тоже, и мы закуриваем. Затягиваясь, спрашиваю:

– Прошу прощения, но я совсем забыл, как вас зовут…

Он улыбается ещё шире и отвечает:

– Ну, конечно, мы же не общались с вами раньше. Зовите меня, скажем, Фегот.

– Фегот? Не Федот? Не Фёдор?

– Ну, конечно, Федот, – отвечает он, но я-то точно слышал, как до этого он сказал Фегот. Что за странное имя? Я перемотал обратно и прослушал снова. Точно. Фегот. Действительно, странное имя…

– А вы – личный референт Вадима Викторовича? – больше чтобы поддержать диалог, спрашиваю я.

– Да, именно так. И Виктории Викторовны, – и он продолжает так же нагло улыбаться.

– А давно вы с ним?

– Вот уже как почти семь лет… – таинственно подмигивая и будто гримасничая, отвечает он мне.

– А как давно вы референт Виктории? – мне интересно всё, что связано с Викторией.

– Ооооо… С Викторией Викторовной я уже очень-очень давно. Боюсь и года считать – собьюсь! – и он стал смотреть на водную гладь реки.

Мы молча докуриваем. Я решаюсь его попросить:

– А можете отдать мне всю пачку? Или продайте мне её! Вот пять тысяч, пожалуйста! – я смущённо тяну ему купюру, но он смотрит на меня с усмешкой.

– Что, тяжёлый день, братишка? – неожиданно фамильярно вдруг заявляет он. – Ты какой-то потерянный, сонный. Тебе бы взбодриться, а ещё лучше…

Я уже знаю, что он мне скажет. Ну, конечно…

– …проснуться!

Ну вот, и ты туда же?! Я уже молчу. Не реагирую. Всё-таки референт Вадима Викторовича. Нет сил говорить и удивляться.

– На, бери всю пачку, денег не надо. И зажигалку тоже, – так же фамильярно продолжает Фегот, или как его там? – Береги себя!

Он уходит, ссутулившись, в другую от офиса сторону по набережной.

Закуриваю вторую сигарету. Давно не курил, кружится голова. Ещё больше пустоты. Отрешённость. За второй закуриваю третью. В руках подарок для Виктории. Виктория! Осталось совсем недалеко дойти до офиса. Я обещал тебе рассказать про свой опыт медитации. Сегодня твой день рождения. И, может быть, пойдём выгуливать твоих кошек? Я иду к зданию, и… У входа меня встречает Лёша Востряков – мой вице-президент по коммерции. Да он же, должно быть, следующий свидетель!

СТАРТ!

Я хочу узнать, что он скажет!

– Вызываем следующего свидетеля, Алексея Вострякова!

Так и есть! Вадим вызывает их по порядку! Лёша выходит на сцену. Лёша. Мы 24 года работаем вместе, с тех пор, как я принял его на позицию ассистента трейдера. Он всегда был моей правой рукой. Когда я поднимался по служебной лестнице, он шёл за мной следом. Когда я стал президентом группы, выбор нового вице-президента по коммерции был очевиден. Такой же жёсткий, как я. Такой же целеустремлённый. Острый, неудержимый, смелый. И преданный. За все эти годы ни разу меня не подвёл. Неужели и ты, Брут? Вадим продолжает своё странное шоу:

– Алексей, расскажите, пожалуйста, о том, что произошло двадцать девятого февраля.

– Я встретил Александра у входа в здание штаб-квартиры…

СТОП!

– Привет, Саша, – издалека приветствует меня он. В нашей компании все топ-менеджеры обращаются друг к другу на «ты» и по имени, но это не дозволяется подчинённым, которые обращаются к руководителям на «вы» и по имени-отчеству. Ещё издалека я заметил у ног Лёши огромный позолоченный кубок, который я вручил возглавляемому им департаменту коммерции чуть меньше месяца назад.

– Привет, Лёша. Что это у тебя? И зачем?

– Это кубок – приз самому инновационному подразделению, разве ты не узнаёшь?

– Да, но зачем он здесь?

– Я хочу вернуть тебе его. И командную премию тоже. Если не возражаешь, мы отдадим её в фонд Хвабенского и потратим на десять операций для малышей.

– Но почему? – уже не удивляясь странностям этого дня, интересуюсь я.