2

Представление было в самом разгаре. Напряжение в зале витало в воздухе, словно нечто незримое пронизывало пространство между зрителями и сценой. На сцене происходило загадочное и захватывающее выступление, которое, казалось, вызывало у каждого присутствующего неописуемое чувство магии и таинственности. Элизабет Грин, в длинном черном платье, словно парила по сцене, её движения были столь плавными и чарующими, что зрители не могли оторвать взгляд. Каждое её движение, каждая нота, которую она извлекала из своих легких, будто затягивали в другой мир, полный загадок и волшебства.

По бокам сцены горели факелы, их пламя, казалось, двигалось в такт её голосу, добавляя представлению ещё большего мистицизма. Огонь плясал на ветру, раздуваясь всё больше и больше с каждым её вдохом, словно отвечая на магическую силу её выступления. В какой-то момент, когда зрители были полностью поглощены этим зрелищем, пламя неожиданно перебросилось на огромный бархатный занавес, висящий на заднем фоне сцены.

На самом деле, занавес не имел никакого отношения к самой постановке, он был просто частью сценического антуража. Но, когда огонь в миг поглотил его ткань и он начал быстро разгораться, это лишь подогрело интерес публики. Поначалу никто из зрителей даже и не понял, что происходит на самом деле. Все были уверены, что это часть представления – настолько великолепным казалось то, что происходило перед ними. Зрители пришли в восторг, аплодируя и выкрикивая одобрительные возгласы, полагая, что огонь – это продуманный элемент шоу. Занавес полыхал, как будто намеренно, создавая впечатление настоящей мистерии, происходящей на их глазах.

В этом коротком моменте магия, созданная на сцене, казалось, переплелась с самой реальностью.

Огонь разгорался стремительно, словно жадно пожирая все на своем пути. Поначалу зрители думали, что это часть шоу – спецэффекты, искусственный дым, театральный драматизм. Однако вскоре запах горящей ткани, острый и едкий, начал пробираться сквозь сцену, заполняя пространство невыносимым запахом гари. Поначалу это ощущалось как легкий запах жженой бумаги, но вскоре тяжелый смрад осел в зале, вызывая тревогу.

Дым, сначала тонкий и едва заметный, становился гуще, смешиваясь с театральным туманом, который раньше казался невинной иллюзией. Он вился по залу, стекая с края сцены прямо в первые ряды. Пелена клубилась у ног зрителей, ползла по их одежде. Паника начинала медленно просачиваться в умы людей, когда стало ясно – это не часть представления.

Певица, которая еще несколько минут назад исполняла свою партию, внезапно прекратила петь. Ее лицо перекосилось от попыток сделать вдох через завесу дыма. Она кашляла, судорожно хватаясь за микрофон, теряя голос и контроль. Её глаза наполнились слезами, в то время как вокал стал хриплым, отчаянным. Публика смотрела, будто зачарованная, не до конца осознавая происходящее. Словно немой вопрос повис в их умах: это игра или реальность?

С первых рядов доносились удары стульев – люди начали вскакивать с мест, расталкивая друг друга, пытаясь убежать, избежать удушающего облака. Крики и кашель слились в одну какофонию, усиливаясь с каждой секундой. Кто-то в зале закричал о пожаре, и эта паника моментально распространилась на всех присутствующих. Люди метались, сбивая друг друга с ног, стремясь покинуть зал через небольшие проходы.

На сцене, среди хаоса, музыканты, поняв всю серьезность ситуации, поспешно покидали свои места. Барабанщик бросил свои палочки, гитаристы, сбросив инструменты, ринулись в закулисье, их лица исказил страх и ужас. Музыка, которая несколько мгновений назад заполняла пространство зала, оборвалась резким хлопком – кабели и усилители горели, сцена превращалась в хаос.

Кричали зрители, в панике открывались боковые двери, но дым и огонь продолжали распространяться с угрожающей скоростью, сжигая всё, что казалось вечным в свете софитов.

Огонь разыгрался не на шутку, весь огромный занавес теперь был объят огнем. Люди ринулись бежать прочь от сцены, в рядах началась паника. Толпа бежала к выходам, спотыкаясь и запинаясь о тех, кто упал. Те, кто упал на бархатные ковры, пытались подняться, но вновь падали на пол простирая руки вперед. Люди, бежавшие в толпе, наступали им на руки, запинались о них словно о невидимый барьер и тоже падали.

Женщины визжали, где-то раздавался детский плачь, мужчины ругались и распихивали изо всех сил обезумевшую массу, чтобы протиснуться как можно скорее к выходу. Началась ужаснейшая давка. Люди словно освирепели.

В самом начале, когда та же самая толпа только пришла на концерт давка была похожа на ту, что была и сейчас, но она была куда более цивилизованна, чем теперь. Масштабы происходящего хаоса поражали и даже пугали. Люди словно превратились в зверей и забыли кем они были прежде. Когда жизни угрожает опасность, люди способны на многое.

Проход к выходу был забит толпой и к дверям просто невозможно было пробиться. Один толстый мужчина лет сорока семи словно шар для боулинга распихивал всех на своем пути. Некоторые успевали пробежать за ним, пока путь был свободен, но тут же толпа заполоняла пространство и бежать уже было некуда. Женщина у входа, принимавшая билеты, поначалу пыталась унять и успокоить паникующих людей, но ее вытолкнул в коридор тучный мужчина. Женщина вылетела в коридор словно пробка, упала на пол и разбила очки. Толпу уже было не унять.

Толпа пыталась протиснуться в узкие двери, одну женщину зажали, и та издала страшный визг. Одного мужчину, пробивающегося к дверям, оттащила за волосы и отбросила назад чья-то огромная рука. Начиналась настоящая бойня. Все пытались покинуть зал как можно скорей. Дым окутал все вокруг. Можно было разглядеть что-нибудь только на расстоянии вытянутой руки.

Наконец толпа протиснулась в двери и стало немного свободнее. Люди бежали по лестницам и спотыкались, катились кубарем по ступеням.

Сцена полыхала огнем, превращая зал в хаос и ужас. Языки пламени жадно пожирали всё на своём пути, как ненасытные хищники, устремляясь от бархатных занавесов к старинным коврам. Они карабкались по стенам, взмывая вверх, словно живые существа, и с каждой секундой огонь становился всё сильнее, неумолимо расширяя свою территорию. Горящие ошмётки ткани и дерева кружились в воздухе, как мрачный дождь, оседая на креслах, которые мгновенно вспыхивали. Казалось, огонь брал под контроль каждую частицу пространства, не оставляя шанса на спасение.

Пламя перекинулось в зрительный зал, и теперь полыхали ряды мягких кресел, которые мгновенно загорались, словно сдавшись перед натиском огненной стихии. Чёрные клубы дыма заполнили помещение, смешиваясь с ярким светом огня, делая воздух невыносимым. Крики паники и хаоса разносились эхом по залу, но заглушались ревом пламени. Это было зрелище, от которого невозможно отвести глаз – гораздо зрелищнее и пугающе завораживающе, чем любое выступление, включая концерт певицы Элизабет Грин.

Её чарующие мелодии, ещё недавно наполнявшие зал, теперь казались далёкими и несуществующими, утратившими свою магию на фоне этого огненного ада. Никакая песня не могла перекрыть то, что происходило сейчас – это уже была другая песня – песня страха, ужаса и паники, всеразрушающая мощь пламени, которая, кажется, намеревалось уничтожить всё, что до этого казалось таким несокрушимым.

Пожарная сигнализация не сработала. Здание было старым и все в нем работало кое-как или же не работало вовсе.

3

Молодая девушка оказалась в ловушке огня в самый неподходящий момент – она собиралась выбежать вслед за остальными из первых рядов зрительного зала, когда ужасный треск начал раздаваться со сцены. Паника захлестнула людей волной, и все, кто был рядом, кинулись к выходам, пытаясь спастись. Девушка тоже хотела бежать, но, поднимаясь со своего места, не заметила маленький выступ, споткнулась и упала на пол в узком проходе между рядами кресел. В этот момент всё вокруг превратилось в хаос.

Толпа, обезумевшая от страха, неслась мимо неё с диким ревом, как неуправляемый поток воды, сминая всё на своём пути. Топот шагов, крики, отдалённый гул пожарной сирены (где-то далеко, за окнами) и треск пламени слились в один беспощадный звуковой вихрь. Вокруг витал густой дым, мешающий дышать и видеть происходящее. Она отчаянно пыталась подняться, но дрожащие от страха ноги подводили её, а каждая попытка найти опору под собой казалась бесполезной. Упав, она оказалась прямо в центре бурлящей толпы, словно в эпицентре штормового моря.

Люди, ослепленные паникой, даже не заметили её – бежали мимо, не глядя под ноги. Её спасло только чудо, что никто из них не затоптал её на месте. В темноте и дыму она почувствовала, как прохладный воздух исчезает, уступая место обжигающему жару огня, который подступал всё ближе. Она поняла, что шансов выбраться самостоятельно почти не осталось.

Пламя уже приближалось, она начала кашлять от едкого дыма, слёзы текли по её щекам не столько от страха, сколько от невозможности вдохнуть.

Страх парализовал ее. Не фигурально, а буквально.

Девушка лежала на полу пытаясь прийти в себя и понять, что ей делать. В этот момент часть занавеса, большой лоскут ткани, объятый пламенем, рухнул прямо перед ней.

Девушка закричала, ее голос разнесся по всему залу. Пронзительный крик. Крик отчаяния, пропитанный страхом. Девушка подвернула ногу и пыталась встать, но не могла.

Эрик Джонс прижался к спинке кресла, спрятавшись в узком пространстве между ним и следующей рядом. Его сердце колотилось так сильно, что казалось, оно само могло заглушить всё, что происходило вокруг. Шум хаоса наполнял воздух: крики людей, гул обрушивающихся декораций и материалов зала, треск пламени, охватившего сцену. Но сквозь этот шум он уловил особенный крик – женский, пронзительный, полный страха и отчаяния.

Эрик осторожно выглянул из-за своего укрытия. Дым, густой и удушающий, плыл по залу как зловещий туман, замедляя его зрение, и, несмотря на это, Эрик сосредоточился, напрягая глаза, пытаясь увидеть источник крика. В клубах дыма, между разрушенными сиденьями и рваными кусками декораций, он заметил девушку. Она находилась всего через три ряда от него, одна, застывшая в панике, лежала на полу.

Паника заполнила её лицо, будто мир вокруг неё рушился, а она не могла сдвинуться с места. Пламя, бушующее на сцене, разъедало старые деревянные опоры, на которых держались тяжёлые прожекторы и массивные колонны сцены. Эрик видел, как они скрипят и шатаются, угрожая вот-вот рухнуть прямо на неё. Один неправильный шаг – и всё, что было над ней, станет смертельной ловушкой. Стальные балки уже начали накреняться, натягивая цепи, которые их держали.

Эрик ощутил прилив адреналина. Ситуация разворачивалась стремительно, и он знал, что времени у него практически нет. Девушка была в опасности, каждый миг был на вес золота. Падение этих опор было лишь вопросом времени, и тогда исход станет необратимым. Он сжал кулаки, чувствуя, как от напряжения холодный пот стекает по его вискам. Действовать нужно было прямо сейчас.

Ее силуэт терялся в дыму и был трудноразличим. Эрик хотел было помочь, ему хотелось увести ее, помочь встать. Но страх сковал его по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться и сдвинуться с места. Ему и самому грозила опасность задохнуться в этом помещении. Он остался в своем укрытии, словно загнанный в угол.

Людей в зале уже оставалось немного. Вновь раздался крик девушки, она не знала, что делать и звала на помощь. Девушка заметила Эрика, который прятался за креслом.

Их взгляды встретились. Девушка звала на помощь, но Эрик даже не сдвинулся с места. И продолжал смотреть на нее.

В этот момент из густого облака дыма возник молодой человек. Его глаза блестели от напряжения, и, не теряя ни секунды, он быстрым, почти инстинктивным движением рванулся к девушке. Пламя рвало воздух позади него, а темные клубы дыма обволакивали их с двух сторон. Он схватил её за плечи, крепко, но осторожно, словно боясь причинить боль, и резко поднял на ноги. Её колени подогнулись, но его уверенные руки не дали ей упасть.

Её тело было как ватное, слабость накатывала волнами, а голова кружилась от удушающего дыма. Она закашлялась, горло горело, и каждый вдох приносил резь в лёгкие. Пытаясь вдохнуть хоть каплю свежего воздуха, она инстинктивно опёрлась на его плечо, её руки дрожали, словно в них больше не оставалось сил. Молодой человек крепче обнял её за талию, поддерживая её хрупкое, обмякшее тело. Тяжесть её состояния стала очевидной – сознание начинало медленно ускользать, как песок сквозь пальцы.

Она слабо моргала, пытаясь сфокусировать взгляд, но дым застилал глаза, и реальность казалась то мутной, то обрывистой. Её ноги подкашивались, словно они перестали ей подчиняться, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Молодой человек – черноволосый коренастый парень. Помог подняться девушке и подхватив ее одной рукой за талию, а другой придерживая руку девушки на своей шее, повел ее к выходу минуя огонь, что преграждал путь. Они пошли в обход.

Спустя несколько секунд Эрик понял, что вокруг него никого не осталось. Пожар охватил здание с устрашающей скоростью, и теперь его окружали только пламя и густой, удушающий дым. Паника начала медленно пробираться в его сознание, выдавливая последние остатки здравого смысла. Он огляделся, пытаясь различить хоть чей-то силуэт среди огня, но перед глазами мелькали лишь отблески пламени, искры, свист дыма и глухой гул огня, который постепенно поглощал все вокруг.

Эрик почувствовал, как страх сжимает его сердце. Сначала он позвал на помощь негромко, словно не верил в реальность происходящего. Его голос звучал слабо и хрипло, как будто кто-то сдавил его горло. В ответ – тишина, давящая и зловещая, которая лишь усиливала чувство обреченности. С каждым мгновением этот кошмар становился всё более реальным, и в голове начал крутиться один вопрос: «Где все? Почему меня бросили?».

Он попробовал крикнуть громче, но его голос снова утонул в шуме пожара. Огонь был повсюду. Жар пронизывал одежду и кожу, а воздух становился настолько тяжелым, что каждый вдох приносил боль. Эрик захлебывался в кашле, его горло горело, глаза заслезились от дыма, а лёгкие начинали заполняться пылью и гарью. В какой-то момент страх перерос в панику – Эрик перестал контролировать себя. Он закричал громко, истошно, словно обезумевший зверь, который понимает, что в ловушке. В этом крике было всё – отчаяние, страх смерти и глубокое чувство одиночества.

Однако его ноги, казалось, приросли к полу. Он был парализован ужасом. В сознании царил хаос, и, хотя инстинкт говорил ему двигаться, бежать, искать выход – он оставался на месте, скованный страхом. Изо рта вырывался лишь надрывный крик, последний крик о помощи, который казался абсолютно бесполезным.

Вдруг Эрик ощутил легкое прикосновение. Кто-то подошел сзади и коснулся его плеча. Эрик обернулся и увидел того коренастого парня, который помог выбраться девушке.

– Давай, вставай! Уходим отсюда. – прокричал Эрику молодой парень, весь вымазанный копотью. Его одежда казалась обгоревшей.

– Я не могу! – проревел Эрик, захлебываясь слезами. – Мне страшно! – проговорил он почти шепотом, выдавливая из себя каждое слово.

Парень поднял его за плечи:

– Быстрее! – он взял Эрика под руку и повел с собой.

Эрик поддался. Он шел неуверенно и тяжело.

Эрик и парень медленно продвигались через горящее здание, везде клубились плотные облака дыма, и каждый шаг давался с трудом. Языки пламени перепрыгивали со стены на стену, как живой зверь, поглощая всё на своём пути. Когда они наконец приблизились к выходу, Эрик внезапно застыл: прямо перед дверью на кресле лежала девушка, та самая, которую он мельком видел в хаосе паники. Она была без сознания, голова бессильно свешивалась набок.

Парень, тяжело дыша от усталости и боли от ожогов и дыма, бросил короткий взгляд на Эрика и затем, не дождавшись реакции, быстро поднял девушку на руки. Его лицо исказилось от напряжения: она была тяжела для ослабевшего тела, мышцы дрожали от перенапряжения, но парень не останавливался.

– Помоги мне! – выдавил он, с трудом удерживая девушку на руках, его голос дрожал.

Эрик, словно отстранённый наблюдатель, застывший в моменте, не сразу отреагировал. Весь мир как будто замер вокруг него – только языки огня яростно трещали по углам комнаты, а где-то вдалеке продолжали глухо гудеть сирены.

– Да очнись ты! – яростно прокричал парень, его голос, полный паники и боли, словно ударил Эрика в грудь.

Эрик почувствовал, как в висках застучала кровь, и страх, притупивший его инстинкты, начал ослабевать. Его тело, наконец, подчинилось приказам разума. Оцепенение прошло, и он, качнувшись на ногах, шагнул к парню, не до конца понимая, что должен сделать, но зная, что уже слишком много времени было потеряно.

Все вокруг заволокло густым дымом, стены плавились от жара, и казалось, что кислород исчезал с каждым вздохом. Пламя неумолимо пожирало пространство, оставляя за собой только обугленные остатки. В этой хаотичной обстановке Эрик почувствовал тяжесть бездыханного тела девушки на своем плече. Он обвил ее руку вокруг своей шеи, стараясь не потерять равновесие, и с отчаянной решимостью пробирался сквозь пламя.