возле печи. Большой сундук, полка на стене для различного скарба. Часть пространства возле окна занимали висевшие травы, несколько кругов колбасы, сушёное мясо, лук, чеснок. Он прошел к одной из лавок, на которой лежал худощавый, черноволосый, мальчик, уселся на нее рядом с ним.

– Ну что Нури, больно?

Мальчик в ответ слабо кивнул. Рядом с лавкой больного, стоял грубо сколоченный

табурет. На нем миска с не хитрой едой, рядом глиняная кружка, как на улице возле родника. Старик взял ее, понюхал содержимое.

– Добре, – поставив ее на место, сам себе сказал он. – А теперь, сынок, давай я тебя переверну. Он встал, и его не по-старчески сильные руки, почти без труда перевернули больного на живот. Несколько раз он не громко простонал от боли, пока Лаша его переворачивал.

– Молодец, терпишь? Ты будешь настоящий охотник, достойный продолжатель рода Чокуа. Потерпи еще, – сказал старик, задирая рубаху мальчику. Причину болезни он увидел сразу. Красная с синим отливом выпуклость, отчетливо выделялась на худом теле между лопаток. Он положил ладонь на больное место и сосредоточился в себе. – Хорошо, что я пришел. Никакой лекарь его не вылечит, кроме меня, – про себя подумал Лаша. Он убрал ладонь, встал.

– Темир, пойдем сольешь мне на руки. Сария, завари успокаивающие травы. Нужно что бы он дня три полежал, и побольше спал. Еду жидкую. Отваров от боли больше не нужно. Знаешь травы или мне, сказать. И табурет мне освободи.

– Знаю, уважаемый Лаша, – ответила женщина.

– Ну и ладно.

Вымыв руки, старик снова вернулся и уселся на табурет. Родители мальчика стояли сзади. Потерев недолго ладони друг о друга, положил их ладонями вверх на колени, застыл, закрыв глаза. Время шло, а старик не шевелился. Родители мальчика боялись пошевелиться, чтобы случайно не помешать врачевателю. Так прошло еще несколько минут. Неожиданно руки Лаши ожили. Правой рукой он накрыл опухоль, левую подсунул под его грудь. Минуты текли, а старик сидел и мерно покачивался, слева на право. Затем убрал правую руку, поднес ее к лицу, лизнул большой палец руки, и провел им по шишке. Мальчик вздрогнул, но не застонал. Старик сказал несколько непонятных слов, переворачивая мальчик на спину. Теперь он обратился к присутствующим, – Все, пусть полежит дня три, лучше недельку, и пока по скалам не прыгать. Понял меня Нури?

– Да, дедушка.

– Вот и хорошо. Послушаешь меня, проживешь жизнь долгую, и счастливую.

После ужина, мужчины сидели на улице. Хозяин дома снова хотел поблагодарить старика за лечение сына, но на этот раз Лаша его резко оборвал.

– Хватит Темир. Если ты так будешь себя вести, я больше к вам не приду. Да и не хотел я к вам приходить, подвергать опасности. Меня люди Аслан – бея ищут. Не далеко от твоего дома князя Леона Атейба встретил. Вниз со своими людьми спускался. Я путь держал в горы, на луга, к Шуритоли Степанаскири, он скот выгнал на пастбища. Но чувствую сильно устал. Все тело ноет. Совсем старость одолела. Решил в лесу не ночевать, а к другу зайти. Сытно поесть, и отдохнуть. Разрешишь завтра искупаться в твоем горячем источнике? Сначала колебался, идти к вам не идти, а потом про него вспомнил, не смог себе отказать в удовольствии.

– Конечно, уважаемый Лаша. А сейчас пойдемте спать, устали с дороги. Жена уже постелила.

– Нет Темир, не хочу в доме. Я в телеге лягу.

– Хорошо, уважаемый Лаша. Сейчас я вам подушку и одеяло принесу.

Старик лежал на спине, смотрел на небо, усеянное бесконечным количеством звезд. Чистый воздух, отсутствие облаков, и полная темнота позволяли любоваться великолепным, красивейшим молочным кругом⁹. Он лежал и думал. – Как же все-таки это красиво. Как природа отличается от людей. В ней все гармонично. Никогда животное не убивает другого ради развлечения. А люди? Некоторые, особенно те, кто обличен властью, пытаются решать свои корыстные дела с помощью других людей, принося их, а не себя в жертву. Опять война. А зачем? Ради чего? Что бы стать выше в человеческой иерархии, балуя свое эго. Эго, которое мешает здраво взглянуть на окружающий мир. Мысли старца начали путаться, глаза закрылись, и он провалился в сон.

Заяц скакал из последних сил, пытаясь оторваться от преследователей. Так он бежал уже несколько дней. Он не ел, практически не пил, и не отдыхал. Понимая, что силы на исходе, осознавал, что сегодня все закончится. Его охотники не догоняли и не отставали, просто бежали за ним по следу, уверенные, что добыча уже обречена. Зайцем был он, умудренный жизнью, старый телом, но не душой, шаман, целитель, скиталец, уважаемый по всей Абхазии, старец Лаша. Из последних сил он взобрался на пригорок и остановился. Дальше бежать было некуда, дальше был обрыв. Он огляделся вокруг. С этого места, куда не посмотри, были видны поросшие зеленой растительностью красавицы горы, его любимой и многострадальной Абхазии. А на фоне чистого голубого неба, там еще дальше, белели снежные вершины. Заяц сел тяжело дыша. Все кончено. Погоня завершена. Он сидел, и просто ждал. Они скоро появились. Шакалы по одному, парами, появлялись со всех сторон, но не нападали, садились образуя живой полукруг. Так они и сидели, жертва и охотники. На мгновение лучи солнца, бьющие в глаза Лаше, закрыло что-то летящее с востока, и на поляну приземлился большой черный ворон. Шакалы расступились, и он важно прошел к старику.

– Отдай мне, он мой, – клюнув зайца в голову над глазом сказал ворон.

– Ты, о чем ворон, – вытирая кровь, стекающую тонкой струйкой на глаз, спросил заяц.

– Ты знаешь, о чем, – ответил он, и клюнул над другим глазом.

Вдруг откуда – то появилась мышь – полёвка. Старик узнал в ней Нури. Мышонок тихо сказал, – Давай дедушка я спрячу. – Лаша снял с шеи платок, отдал мышонку. Тот юркнул в траву и исчез. Никто, ни шакалы, ни ворон его не увидели.

– Отдай мне его, – раз за разом кричал ворон, кричал и наносил удары клювом.

Кровь залила всю морду. Заяц перестал видеть, страдая от боли упал на траву. Неожиданно крик ворона прекратился. Заяц часто моргая пытался восстановить зрение.

Сквозь кровяной туман он увидел, что на поляне вместо ворона стоит черный волк, ощетинившись, не отрываясь, смотря на запад. Шакалов видно не было. Старик с трудом повернулся, посмотрел, куда неотрывно смотрел волк. С неба в их сторону набирая скорость, пикировал огромный орёл. Воздушный владыка не промахнулся, схватив когтями волка, снова взмыл в воздух, и разжал их над обрывом. Затем сделал плавный разворот, проследив за падением волка о скалы глубоко внизу, опустился на землю. Большие крылья последний раз издали звук удара по воздуху, и сложились. Он величаво подошёл к старику,

– Уважаемый заяц, скажи мышонку, что я приду за своим платком, не скоро, но приду. Платок теперь мой.

Лаша, открыл глаза. По небу медленно плыло облако, негромко пели птицы, и чуть слышно шумела вода родника. Наверно уже пол часа, как настал рассвет. Но солнца пока не видно из-за деревьев. Оно появится позже. Мычание животного, окончательно прогнало сон. Старик уселся на телеге.

– Вы уже проснулись уважаемый Лаша? – выходя из коровника, спросил хозяин дома.

– Доброе утро Темир. Как себя чувствует Нури? – немного помолчав, потирая поясницу спросил он.

– Благодаря вам уважаемый Лаша, все хорошо. Говорит, что боли почти нет. Поел хорошо, первый раз за три дня. Спасибо Аллаху, что он вас нам прислал. Пойдемте завтракать.

– Нет, Темир, пойду полежу в источнике. Старое тело немного ноет. Есть пока не хочу. Я вчера у вас так наелся, что теперь постится нужно.

– Ну и ладно. Вы идите. Я вам чистую одежду принесу. А вашу, жена в порядок приведет, постирает, заштопает. Вы у нас еще побудите?

– Да Темир, если ваша семья не против, я останусь до завтра.

– Уважаемый Лаша, мы всегда вам рады. Идите, отдыхайте. Я сейчас скотину выгоню, и к вам подойду. Принесу одежду, полотенце, вина и сыра. Эта вода развивает жажду и аппетит.

– Спасибо Темир.

Старик вышел за ворота, повернул, и пошел в обратную сторону от дома, вдоль забора. Забором, эту конструкцию можно было назвать условно. Это были вкопанные толстые жерди, а к ним горизонтально крепились тонкие жерди, для того что бы ограничить перемещение скота за периметр участка, прилегающего к дому. Пройдя метров триста по тропинке с небольшим уклоном вниз, петляющей среди деревьев, он вышел на поляну. Стало сразу светлее. Первые лучи солнца уже согревали траву своим теплом. Пели птицы, стрекотали кузнечики, где-то в отдалении, проквакала у протекающего ручья лягушка. Слева, там, где еще не появились лучи солнца, у подножья, уходящей вверх, скалы, расположился маленький, неправильной овальной формы водоем. Лаша подошел к нему и остановился на большой скалистой плите. Здесь всегда можно было раздеться, положить одежду, отдохнуть после ванны, зная, что не измажешься в грязи даже в ненастную погоду. Небольшой парок клубился над водой в утреннем прохладном воздухе, который непременно исчезнет, когда солнечные лучи осветят водяную поверхность. Раздевшись старик ступил в воду, затем улегся так, чтобы взглядом видеть поляну, и дальше горы, покрытые лесом, над которыми уже появилось солнце, освещая новый день. Небольшое озеро, примерно локтей двенадцать в длину, и чуть более локтя в глубину, приняло его в свои объятия, окружив его очень теплой, почти горячей, чистой водой, с небольшим запахом тухлого яйца. Старик немного полежал, привыкая к воде, опираясь головой на стенку водоема, затем погрузился в него с головой. Скоро его голова появилась из воды, Лаша пригладил руками назад длинные, не достающие до плеч седые волосы, согнал воду с усов и бороды, снова улегся. Мысли вернулись к ночному сну. Он давно уже думал, о том, что нужно передавать амулет новому избраннику, но как выбрать его не знал. Эта мысль его мучала последние годы постоянно. Человек, который его получит, должен быть выбран самим амулетом, а не им Лашой. Ведь это не просто вещь, созданная для украшения. Амулет обладал силой, которую он не смог понять, ни приручить. Лаша просто использовал предмет, который он носил на шее. Тот помогал ему лечить себя и людей. За почти девяносто лет, которые он им владел, он никогда серьезно не болел. Травмы, которые он многократно получал, лечились почти безболезненно и очень быстро. А ведь раза три,