Отзывы на книгу «Морбакка»

Неординарная натура, которой, без сомнения, была знаменитая писательница Сельма Лагерлёф, наделённая огромным писательским талантом, даже собственные мемуары смогла превратить в увлекательный роман, раздвинуть узкие рамки жанра и удивить читателя необычным взглядом на полудокументальное повествование.

Мемуарный жанр для меня - это всегда точность, логика, строгая хронологическая последовательность событий и факты. Сельма же предлагает читателям сказку-быль, где достоверное так уютно и гармонично соседствует с семейными преданиями (как знать, может быть, полностью вымышленными?)

Повествование, приближенное к жанру хроники, на время вообще заставляет забыть о том, что все описываемое в данной книге было или могло произойти когда-то. Реально читала книгу как роман, беспрестанно удивляясь про себя безграничной фантазии автора, но вовремя одергивая себя: "Это же воспоминания..." Вот оно - подлинное писательское мастерство и умение обращаться со словом...

Теги к книге вновь ввели меня, наивную, в заблуждение, а вот название произведения - точно и правдиво. Ода родовому гнёздышку, семейной усадьбе просто пропитана любовью к Морбакке (и её обитателям) и посвящена прежде всего ей. Оттого, наверное, и главное мое разочарование от чтения: не удалось мне на этот раз узнать о самой писательнице. Узнать, чем дышала и жила Лагерлёф, когда писала свои знаменитые "Приключения Нильса..." В свих воспоминаниях сама Сельма скромно отходит на второй (а то и третий, четвертый...) план. В фокусе её (а соответственно, и читательского) внимания - отец, поручик Лагерлёф (одно из самых харизматичных лиц в книге, между прочим), мама, сёстры и братья, любимая тётушка Ловиса, так и не вышедшая замуж, старая экономка, которую Сельма в детстве считала едва ли не самой главной персоной в доме - кто угодно оказывается в центре, только не хрупкая девочка Сельма...

Даже говорить о себе она предпочитает здесь в третьем лице, делая себя одной из участниц действия, но отнюдь не главным действующим лицом. Скромность? Быть может. А возможно (как это видится мне, желание придать книге некую панорамность и масштабность. В любом случае, поучилось увлекательно, оригинально, необычно (до этого встречала похожее только лишь в одной книге, моей любимицы, кстати, - Дафна Дюморье - Берега. Роман о семействе Дюморье . К слову, книгу Дюморье тоже рекомендую).

И если о самой Сельме, её чувствах и мыслях, здесь практически ничего не сказано (если только между строк, но где-то очень глубоко), то о том, что служило вдохновением для писательницы, сказано точно и недвусмысленно - вдохновением для нее, судя по всему, всегда была ее собственная жизнь и жизнь ее семьи. Читала и удивлялась тому, как много из воспоминаний писательницы впоследствии вошло в ее самую знаменитую детскую книжечку: вот так сказка прорастает былью, и наоборот.

4/5 Мемуарная проза Лагерлёф оказалась в итоге по прочтении трогательной историей рода и посвящением семье писательницы - сильным и достойным людям. Совсем не тем, чего я ожидала, но как же приятно было читать эту душевную книгу, вселяющую веру в человеколюбие, милосердие, добро...

Если бы я надумала написать о своем детстве, я бы пожелала сделать это, как Сельма Лагерлёф. Ни больше ни меньше, а в обратном случае к чему все это? Да, я выросла не в старинной шведской усадьбе, а в многоэтажных джунглях маленького южного городка, но имеет ли это какое-то значение, когда пишешь о месте силы, о том, что откладывается в памяти на уровне ощущений и образов и не выводится оттуда ну никак, даже если бросаешь все это, знакомое и родное, и уезжаешь навсегда? Конечно, нет. У Сельмы Лагерлёф был длинный домик, обнесенный нарядным белым штакетником, детская в мансарде и суровая нянюшка Большая Кайса, у меня – восьмой этаж (почти где луна), знакомая площадка у подъезда и голос мамы, призывающий домой. У нее – сова-неясыть в чердачной коморке и фруктовый сад, у меня – объезженные на велосипеде и исхоженные вдоль и поперек все тропинки и аллеи микрорайона, а еще под боком, шагом дойти можно было, парк развлечений с замечательным названием «Планета»… И сказать, что я не вспоминаю и не скучаю, значит нагло соврать. Наши детство и отрочество столь существенно отличаются в координатах, принадлежат разным эпохам, но окрашены, кажется, похожей палитрой эмоций.

В Морбакке мне было хорошо, как дома, а дом, как известно, не только то, из чего он построен, но во многом то, что его наполняет. Семья маленькой Сельмы была большой, радушной и удивительной. Свое повествование автор начнет с главного, а именно со своих близких в ту пору, когда они были в расцвете лет, радовались жизни и всем сердцем желали, чтобы их маленькая девочка стала здоровым и нормальным человеком. И думается мне, именно их любовь, отвага, вера и великое терпение помогли Сельме не только встать на ноги и снова пойти, но и стать известной писательницей. Как хороши в ее исполнении были участливый и деятельный поручик Лагерлёф, мудрая и любящая г-жа Лагерлёф, суровая и преданная дому Большая Кайса, талантливая тетушка, старательная экономка, братья, сестры, слуги! Не строчки на бумаге, но живые люди, словно сошедшие со страниц, чтобы поприветствовать читателя.
История о том, как скромный пасторский домик под руководством трех сменявших друг друга священников превратился в светлую и просторную обитель, всегда встречающую путников с распростертыми объятьями, получилась по-настоящему теплой и уютной. Маленькая Морбакка никогда не отказывала своим гостям в радушном приеме, в возможности ощутить примирение с судьбой, испытать гордость за близких и свою родину, порадоваться, что все мы существуем. Я же, читая незатейливую байку о том, как однажды хозяйский большой гусак взмыл в воздух, присоединился к диким сородичам, а после долгого отсутствия вернулся домой, вспоминала, как в детстве с удовольствием пересматривала раз за разом мультфильм о чудесном путешествии Нильса. Знакомясь с местными легендами о призраке у Камня Отдохновения, об умопомешательстве г-жи Раклиц и о серебристо-сером коне в яблоках, обрекающем на беду тех, кто не последует за ним в омут реки, понимала, что послужило почвой для взращивания мистического и захватывающего дух романа «Перстень Лёвеншёльдов». Наблюдая за буднями и судьбами семьи Лагерлёф, соотносила их с сюжетными перипетиями прекрасной трилогии. Эта возможность протянуть невидимую нить между реальным и вымышленным поистине бесценна. Забавно, но для себя не могу не отметить: одной шутливой главой Сельма Лагерлёф приблизила меня к пониманию, почему северяне так любят свою специфично ароматную рыбку-корюшку.

… А потому всем, кому не хватает повода для улыбки, кто потерялся и не может стряхнуть с плеч хандру, я все же посоветую поехать в Морбакку. Не стоит седлать коня, покупать билет и собирать все семейство в путешествие, как это делали традиционно те, кто жаждал попасть на день рождения поручика Лагерлёфа. Достаточно взять в руки книгу. Есть истории, дарующие покой, отдых и умиротворение даже в бурю. «Морбакка» определенно из таких.

Совершенно прелестный цикл рассказов о детстве в поместье во шведской сельской местности. Это, похоже, были времена, когда там еще встречались людищи щедрые аки нашенские людищи. Прямо-таки повеяло чем-то роднецким опосля прочтения о нравах, царящих в семействе лагерлеф. Впрочем, чего уж там в саду у них обретались астраханские яблони. Неспроста, неспроста. Ибо ты - это и то, что ты ешь.

О, эти дни рождения главы семейства, обставленные с небывалым размахом аки народные гуляния. Где не жалели ни еды, ни питья. И запросто так могли накормить ребятишек в количестве шестидесяти человек, внезапно нагрянувших на праздник. И это, не считая остальных гостей.
Но все же есть у меня подозрения, что этакий поручик лагерлеф был один-единственный на все швеции. Хаха.

Ну, и помимо этого лагерлеф, конечно же, рассказывает об остальных членах семейства, в которую входят не только там мама, бабушка, дедушка, тетушка, братья-сестры и прочие кровные родственники. Но в том числе и няни, экономка, конюхи, скотницы и прочие люд, который зачастую оказывался ближе, казалось бы, родных по крови.

Так же можно прочитать об истории возникновения и развития самой морбакки - фамильного гнезда семейства. Началось все с пары мазанок в пустынной местности и продолжалось даже после смерти корифеев. Кое-какие прекрасные начинания поручика и его близких выстрелили много позже и стали приносить пользу людям в будущем, когда лагерлефы уже покоились на местном кладбище.

И еще в книге немало всяких забавных рассказов о старых временах и всяких людищах и зверищах, и откровенных баек. Лично мне доставил особенно много удовольствия рассказ о корюшке. Папаша сельмы очень уважал рыбку, больше любого мяса. И когда по весне в местном озере начинался нерест корюшки... то начиналась большая драма семейства лагерлеф, вынужденных нюхать рыбий дух во время чистки и вкушать рыбные лепешки на завтрак, обед и ужин.
Очень знакомая для меня ситуация, ибо по весне со мной происходит то же самое. Ну разве что лично я ем в этот "прекрасный" период мясо-мясо-мясо и никаких рыбных гвоздей на моей тарелке. Ахаха. Нда.

Ну, а в общем и в целом, эта книга, можно сказать, без единой ложки дегтя в виде горькой действительности. То есть совершенно идиллическая история о семействе с маленькими, еле заметными занозами, несмотря на то, что у маленькой сельмы, к примеру, были серьезные проблемы со здоровьем. Но, видимо, взрослая сельма захотела описать именно такую картину своего детства и имела на это полное право. Кто видит, тот увидит все, что было в реальности, и за яркими и безоблачными декорациями.

Такими сказочными историями стоит завершать год, для настроения. Чуть перелистнуть пару страниц и сразу попадаешь в эту самую Морбакку, любовью к которой вся жизнь Сельмы наполнена была. Как истории датского сказочника Ганса Христиана, мягко, загадочно, немного страшновато и грустновато, но, одновременно, светло, детско и наполнено искорками счастья. Того самого счастья, которое есть лишь в детстве, рядом с близкими. Чуть скрипнет деревянная лестница, ветерок шевельнет занавеской, солнечный луч пошекочет носишко...

Небольшие истории составляют книгу о семействе Лагерлёф. Истории с уютными названиями, наполненные тёплыми воспоминаниями. Отголоски прошлого и безмерно дорогие лица родных. Грубые и надёжные руки Большой Кайсы, рассказы бабушки и непременные забавы папеньки-поручика...
Ребенок, несмотря на болезнь, ощущающий себя любимым и окутанным заботой.

Могло ли быть скучно детям в этой семье, если во дворе долго возлежали стропила для надстройки, которые так и не пошли непосредственно на строительство, но дали основу совершенно фантазийным мечтаниям о приеме короля и всего его семейства. С обязательными белыми платьями и разбрасыванием цветов перед экипажем.

Хотя все равно станет тесновато. Поручику и госпоже Лагерлеф придется, глядишь, ночевать на сеновале, а детям - в кроличьих клетках.
Ужас до чего забавно - в кроличьих клетках. Девчушки были в полном восторге...

Будто нежный прохладный ветерок шелестит в листве. Вообще-то никто не ведает, что это, но люди, которые собрались здесь и без малого десять часов беседовали, танцевали, смотрели спектакли, слушали песни и речи, - люди сейчас как бы вполне к этому готовы. Среди ночной красоты, внимая песне, они чувствуют приятное головокружение, мягкую растроганность. Как приятна жизнь, как бесценны ее мгновения, сколько услады в каждом вздохе!
Все, что поют певцы, каждое слово, каждая нота находит отклик. Больше того, люди понимают, что испытывают одинаковые чувства. Всех объединяет огромное счастье.

Особое, щемящее чувство испытываешь от чтения, понимаешь отчего Сельма так любила это место, хранящее столько воспоминаний. Сколько усилий приложила для того чтобы выкупить дом своего детства.
И сразу же становится понятно отчего учебник географии стал завораживающей историей, наполненной мифами и легендами, и каждый уголок Швеции обрёл не только топографическое название, рельеф и сельскохозяйственный профиль...но и пещерных троллей, коварных лисов и маленьких бельчат, выпавших из гнезда.

И от историй для детей хочется наконец перейти в мир взрослых, в котором победит добро и справедливость, преодолеются все неурядицы и проклятия совсем даже не сказочными способами. Но доля романтизма скрасит реализм, который невозможно исключить из жизни, даже если вы заручились помощью эльфов и самой умной гусыни Швеции.

Когда оглядываешься на данную прочитанную книгу, то на память, в первую очередь, приходят слова "теплая" и "уютная", наиболее полно характеризующие текст, содержащийся под обложкой и рассказывающий о детстве шведской писательницы в родительском доме.

Книга, написанная от третьего лица, делает саму Сельму, тогда ещё маленькую девочку, в какой-то момент заболевшую и лишившуюся возможности передвигаться самостоятельно, не только одним из главных действующих лиц, но одним среди равных.

Тут будет о близком окружении будущей писательницы, состоящем из родителей и других родственников, а также о других домочадцах, соседях, путешествиях.
Большой и важной составляющей книги являются её порой мистические истории из разряда местных преданий, в которых трудно отделить правду от вымысла, но наделённые особым очарованием и душевной теплотой, отчего рассказ становится ещё доверительнее и притягательнее.

С этой книгой приятно провести время, она словно дарит возможность вернуться в собственное детство и вспомнить наиболее яркие запомнившиеся моменты, людей, окружавших тебя и протянуть незримую ниточку из прошлого в настоящее.
Искренне рекомендую всем любителям классической литературы и жанра биографии.