В этот момент, Аристон заметил в углу невысокую скульптуру из мрамора. Приглядевшись, он вспомнил, как позировал Корбулону, а потом император восхищался скульптурой. Теперь она стояла здесь. В покоях. Интересно, что думает об этом Урсула?

– Он жив? – Спросил Аристон.

– Да, – ответил лекарь.

Все облегченно вздохнули.

– Но выживет или нет, я не знаю, – дополнил неожиданно лекарь.

– В каком это смысле?..– Спросил Катон.

Казалось, только Аристон и Катон искреннее переживали за императора, когда Адриан и Урсула уже вовсю готовились к похоронам. Они даже вышли из комнаты, поняв, что надежды на спасение нет. И это было ужасно…

– Череп проломлен, – заговорил спокойным тоном лекарь. – Придётся вставить пластину. Помимо этого, сломана левая рука и шея. Он чудом остался в живых. А сейчас попрошу выйти, господа.

Вскоре к лекарю подошли его помощники и приступили к работе. Аристон и Катон тем временем стояли за дверью и молились.

– Это всё из-за меня, – проговорил Аристон и опустился мешком на пол, схватившись за голову. – Он побежал за мной и упал.

– Не вините себя, господин, – сказал Катон и присел рядом. – Так распорядились боги.

– Но он обезумел, Катон! Он запретил мне покидать дворец…А у меня семья! Скоро должна родить жена и вдруг император решает сделать меня своим наследником. Это же какой-то бред…Почему он так себя ведёт, Катон? Может, он и вправду душевнобольной?..

– Он не был таким, – ответил серьёзно Катон и заговорил тоном рассказчика: – в детстве он мечтал стать легионером. Он хотел служить отечеству, хотел помогать людям, защищая их и обеспечивая покой. Но разумеется его отцу было не до мечты сына, а мать всё время была занята. Тогда он однажды вынул из ножен спящего сторожевого гладий и надев на себя шлем и красный плащ, поздним вечером сбежал из дома. Император хотел уйти в легион, он знал, где находится лагерь. Но он никак не ожидал, что по пути ему могут встретиться разбойники. Разбойники начали глумиться над ним и собирались продать в рабство, но Эмилий не испугался. Он начал махать мечом, который был намного длиннее его роста. Впрочем, сражаться разбойники с ним не собирались. Ибо всё ещё потешались над ребенком. Но после того, как Эмилий ранил одного из разбойников, они в порыве гнева начали избивать его. Избив до полусмерти, они привязали его к ветке на дереве и бросили на съедение волкам. В лесу он висел всю ночь. Вниз головой. Из-за кровяного давления, его глазные яблоки чуть не лопнули, как спелые вишни. Но к счастью его нашёл один из молодых легионеров. Он снял его с дерева и быстро доставил в лазарет. Там император и выздоровел. Но…после того случая он изменился. Мальчик стал странно себя вести, то кричал, то смеялся. Все поняли, что он сошёл с ума. Молодой легионер, которого звали Квинтом, доставил мальчика к отцу, впрочем, не получив никакой благодарности, ибо отец Эмилия был невероятно скупым человеком. Но Эмилий, став императором, вспомнил о нём и теперь Квинт начальник дворцовой преторианской гвардии.

Закончив свой рассказ, Катон облизнул пересохшие губы и замолчал. Аристон молчал тоже. Он был поражён историей Катона и теперь ещё больше уважал своего друга и ещё сильнее молил богов сохранить ему жизнь.

***

Проломленный череп, кровь, золотой лавровый венок. Император сидел на троне и с укором смотрел на Аристона. Причём он в то же время разговаривал с Адрианом. О чём они говорили, Аристон не знал, казалось, они беседовали на чужом языке. Затем в тронный зал зашла высокая девушка в белой столе и платке. Сперва Аристон подумал, что это была Елена, но Елена была ниже. И цвет волос был иным. Они были седыми. Причём женщина казалась невероятно высокой, почти одного роста с Эмилем. Аристон смотрел на неё снизу вверх, словно он сидел на полу. Впрочем, так оно и было…

Преторианцы распахнули двери в покои императора и пропустили вовнутрь белую фигуру. Аристон поднялся с мраморного пола и начал разминать спину после неудобной позы во сне. Катон остался ждать снаружи.

– Это госпожа Агриппина августа – матушка императора, – пояснил Катон.

Аристон смутился. Только что возле него прошла такая великая домна, а он даже не удосужился встать. Стало стыдно. Очень стыдно.

Император в свою очередь всё ещё не приходил в себя. Казалось, ещё немного и Рим лишится своего правителя. Аристону не верилось, что всё это происходит на самом деле. Ещё днём они так здорово проводили вместе время, играли, веселились, разговаривали. Аристон всё ещё помнил его улыбку, его звучный смех, его неповторимую мимику… На глазах невольно появились слёзы. Он закрыл руками лицо и заплакал.

– Полноте, господин, – успокаивающе заговорил Катон. – Всё ещё обойдётся.

Однако Катон и сам не верил, что император после такого падения выживет. Он уже вовсю готовился к его похоронам, впрочем, как и Адриан.

Спустя довольно длительное время, августа наконец вышла из комнаты. Лицо её не выражало радости. Аристон ещё сильнее приуныл. Заметив Аристона, августа подошла к нему. Однако она уже не казалась такой высокой, как во сне. Глаза её были уставшими, но видимо, она не была так же расстроена случившимся, как и Аристон.

– Аристон? – Спросила она приятным голосом.

Аристон удивился. Откуда она знает его имя?

– Да, госпожа, – ответил он.

Августа медленным шагом направилась в сторону сада, приказав жестом руки следовать Аристону за ней. Давно наступил новый день, но Аристон даже не знал об этом. За ночь всё высохло и не осталось ни следа после сильного дождя. Выйдя на свежий воздух, августа присела на лавочку и вздохнула. Аристон стоял напротив и не произносил ни слова.

– Мой сын много о тебе рассказывал, – начала говорить августа. Двое рабынь подошли к ней и налили в бокал красного вина. После выпитого ей глотка, женщина продолжила: – почти каждый день я слышала твоё имя. Эмилий любит тебя, и я это вижу. – Она снова сделала глоток и прикрыла от наслаждения глаза. – Спасибо, что спас тогда его от мятежников.

– Не за что, домна, это мой долг, – ответил Аристон.

– Это долг преторианцев – защищать императора, вовсе не твой. Но эти продажные крысы преданы тому, у кого больше золота. Была бы моя воля – я бы казнила весь корпус. А ты ведь даже не коренной житель Рима, ты грек. А греки ненавидят римлян. Удивительно, что ты рискнул своей жизнью ради империи.

В воздухе повисла тишина. Августа медленно попивала вино и ничего не говорила, любуясь осенней погодой.

– Как думаете, он выживет? – Спросил наконец Аристон и вспотел от волнения.

– На всё воля богов, – спокойно ответила августа.

После двух бокалов она поднялась с ложа и повернулась к Аристону спиной, смотря на деревья.

– Ты свободен, – сказала она. – Можешь уезжать обратно в Козу к своей жене. Никто тебе не запретит покидать Рим.

Аристон не ожидал такого заявления. Ведь после того, что случилось с императором он совершенно забыл о Киссе. Он хотел отблагодарить августу, но та быстро ушла обратно во дворец, не смотря Аристону в глаза. Словно, она предлагала сделать ему выбор – либо друг, либо жена. И Аристон, не обинуясь, выбрал второй вариант.

Однако на душе остался груз вины. Он всё ещё думал, что император упал из-за него. И эта мысль не давала ему покоя весь путь, который занимал у Аристона до Козы.

Приехал же он домой уже ближе к полночи. Было темно и дул сильный ветер. В доме к счастью горел свет. Аристон слез с повозки и заплатив кучеру, последовал к воротам. Постучав несколько раз, юноша замер. Возникло неимоверное желание вернуться во дворец. Но было уже поздно. Дверь ему открыл вольноотпущенник Осторий. В руке он держал свечу, которая тут же погасла из-за сильного ветра.

– Господин? – Удивился Осторий.

Аристон, ничего не говоря, зашёл в дом и снял с себя плащ. Его жена сидела в атриуме и читала. Удивительно, что в столь позднее время.

– Почему ты не спишь? – Спросил Аристон.

Услышав голос своего мужа, Кисса ахнула. Она отложила книгу и посмотрела на стоящего Аристона.

– Аристон! – Радостно воскликнула Кисса и, не смотря на большой живот, ринулась супругу на шею.

– Я знала, что ты вернёшься, – говорила она, целуя Аристона в губы.

Но радости в голубых глазах Аристона не было. И целовал он без доли желания. И это заметила Кисса.

– Почему ты так печален? Что случилось, душа моя?

– Император…он

– Что?

– Он умирает, – ответил Аристон и отвернулся, вытирая слёзы.

Осторий, услышав это, побледнел. Хотя лицо его всегда выражало невозмутимость. Но кажется, сейчас он был удивлён. А Кисса…Она улыбалась. Наконец, она избавилась от соперника, но виду старалась не подавать. Вместо радости, он сделала удивлённое лицо и спросила:

– Как же так? Что произошло?

– Он упал…Впрочем, неважно! – Аристон повернулся к жене и взял её за плечи, смотря ей в глаза. – Кисса, я должен вернуться к нему.

– Что? – Не поняла Кисса и слегка нахмурилась.

– Я должен быть с ним, это из-за меня он упал со стены! Из-за меня, понимаешь? Я ужасный человек…это я должен сейчас лежать в постели с переломами, а не он! Кисса…

Аристон обнял девушку и заплакал. Кисса ничего не понимала, ей казалось, что её муж сошёл с ума. После недолгих объятий, Аристон отпустил девушку и направился к выходу.

– Ты куда? – Спросила Кисса.

– Обещаю, я вернусь, любовь моя, – ответил Аристон. – Но сейчас я должен быть рядом с другом. Вале⁸*!

И Аристон, надев дорожный плащ, быстро вышел на улицу, закрыв за собой двери. Кисса даже не успела толком сообразить, что сейчас произошло. Вроде, её муж наконец вернулся домой и тут же уезжает в Рим. Она посмотрела на Остория. Вольноотпущенник понимал Аристона. Он знал, что друзья иногда бывают важнее семьи. Но объяснять что-либо своей госпоже он не стал и вместо этого пожал непонимающе плечами.

***

Адриан и Урсула поздно вечером зашли в спальню императора. В комнате находился лишь лекарь. Урсула жестом руки приказала ему выйти. Лекарь не обинуясь безотлагательно подчинился. В комнате было душно, пахло снадобьями и сальными свечами. Урсула подошла к своему супругу и некоторое время смотрела на его бледное лицо. Волосы его обстригли и голову замотали белой тканью. На шее был установлен каркас из глины и всё также замотано тканью. Затем Урсула отошла от мужа и подошла к стоящему посредине спальни Адриану.

– Я полагаю пора сообщить народу о кончине императора, – проговорила Урсула. – И занять трон тебе, Адриан. Ты его заслужил.

– Благодарю, моя госпожа, – пролебезил Адриан. – Это огромная честь для меня. Обещаю, я оправдаю все ваши надежды и со мной Римская империя станет воистину самой могущественной.

– Я в этом и не сомневаюсь, Адриан, – ответила Урсула и улыбнулась.

Тем временем Аристон вовсю спешил скорее добраться до дворца. Всю ночь он преодолевал дорогу то пешим, то на повозке. Он хотел, как можно быстрее вернуться в Палатин, ему казалось, что император умрёт без него. Что только он может спасти его. Ибо он знал, что никто кроме него не желает ему выздоровления. «Я не должен был оставлять его одного, наедине с этими змеями. В особенности с Адрианом».

Изнеможённый и усталый, с тёмными синяками под глазами от недосыпа, голодный и измученный Аристон всё-таки приехал во дворец. Стояло раннее утро. Солнце только норовило выглянуть из-под горизонта. Однако у самого входа стояли стражники, которые сторожили ворота во дворец. Аристон подошёл ближе и попросил пропустить его. Но стражники отнеслись равнодушно к его просьбе и продолжили невозмутимо стоять на часах.

– Пожалуйста, я должен увидеть императора, – просил Аристон, а потом, вспомнив про последний приказ, он уже смелее проговорил: – я сын его августейшества – Аристон.

Стражники переглянулись друг на друга и громко засмеялись.

– У императора нет сына, глупец, – сказал один из стражников. – Так что иди своей дорогой.

– Но…– продолжил Аристон. – Позовите тогда центуриона Квинта. Он знает меня.

Стражники снова начали смеяться. Этот смех был намного дольше предыдущего. Закончив, тот стражник, что постарше, вышел вперёд и обнажил меч.

– Убирайся отсюда, пока я самолично тебя не убил, – сказал он.

Аристон посмотрев на гладиус, лихорадочно сглотнул и отступил.

«О боги, помогите мне. Это я виноват во всём, позвольте хотя бы попрощаться с другом».

Аристон унылый со слезами на глазах стал медленно удаляться от дворца, но не успел он сделать десяти шагов, как сзади кто-то начал звать его по имени. На время ему даже показалось, что это Эмилий. Он обернулся и увидел стоящего в воротах центуриона в доспехах. Это был Квинт. Значит боги услышали мольбы Аристона.

Центурион поприветствовал Аристона и велел стражникам пропустить его. Стражники долго недоумевали, однако подчинились приказу безотлагательно. Квинт был довольно неразговорчивым человеком. Лицо его было невозмутимым. Он просто шёл впереди, приказав Аристону следовать за ним.

Дойдя до покоев императора, Квинт остановился. Здесь же находился и старик Катон. Увидев Аристона, он удивился.

– Господин, я думал вы решили покинуть нас, – сказал Катон.

– Император, – тихо проговорил Аристон, обращаясь к Катону. – Он?..

– Всё ещё не пришёл в себя, – ответил Катон. – Однако, – старик подошёл ближе к юноше, почти вплотную и прошептал на ухо: – Адриан отправился на заседание Сената. Судя по слухам, обсуждать они будут вопрос наследования. Адриан хочет получить одобрение сената на свою кандидатуру. Если август не придёт в себя, императором станет советник.

– О боги, – с ужасом прокомментировал Аристон.

И всё это происходит сейчас из-за него. Если бы Аристон не поссорился с императором и не захотел сбежать, император бы не погнался за ним и не упал со стены. Если император умрёт, Аристон это себе не простит.

Двери в покои открыл Катон, пропуская Аристона вовнутрь. В покоях было темно и настолько душно, что кружилась голова. Лекаря не было. Все словно смирились со смертью императора и решили предать его забвению. Аристону даже стало жаль друга. Ведь это так ужасно, когда при жизни тебя все любят, угодничают и льстят, а когда ты при смерти, больной, беспомощный, когда ты уже не кажешься таким великим человеком, о тебе все забывают, и ты перестаёшь быть кому-либо нужным. Но не Аристону. Аристон любил Эмилия. И теперь, когда он умирает, он стал любить его ещё больше.

Аристон сел на колени возле ложа императора и заплакал. Эмилий выглядел жалко. От него пахло не только снадобьями, кровью и потом, но и смертью. Аристон пытался поверить в реальность, то, что происходит и то что произошло, но всё слишком напоминало сон. Он взял холодную руку императора и заговорил:

– Прости меня, друг мой. Прости меня. Это всё из-за меня, я знаю. Мне не стоило тогда убегать и кричать на тебя, может, тогда ты бы остался жив. Если бы я мог вернуться назад, в тот день, я бы ответил тебе по-другому. Я бы согласился быть твоим сыном, и я был бы безмерно рад, что у меня был бы такой замечательный отец, как ты. Только сейчас я не понимаю, почему я так себя повёл строптиво и неразумно, словно дитя. Я так скучаю по тебе, скучаю по твоему смеху, по твоей улыбке, по твоему голосу. И отдал бы всё, чтобы ты снова назвал меня малышом.

Аристон поцеловал руку императора и заплакал. Сколько он плакал, он не знал. Силы покинули его, и он уснул, положив обе руки на худые ноги императора.

Удивительно, император стоял на обрыве. Было жарко. Солнце пекло голову. Причём так, словно Аристон находился в шлеме. Ещё чуть-чуть, и голова превратится в рагу. Аристон кричал императору отойти, но император не слышал его. Аристон хотел подойти, но ноги становились ватными и не слушались его. И тут император спрыгивает. Аристон кричит и падает на колени. Под коленями он чувствует жёсткую гальку. Он плачет и умоляет друга остаться. Чья-то рука прикасается к его волосам. Странно, ведь он только что был в шлеме. Он смотрит наверх и видит Эмилия. Император смотрит на него сверху вниз и улыбается.

Аристон проснулся от прикосновения. Он открыл глаза и увидел покои императора. Ему стоило усилий, чтобы вспомнить, зачем он сюда пришёл и как оказался на ложе. И уж тем более, он пытался сообразить, кто его только что трогал или всё же сон был настолько явственным? Или быть может, это был и не сон вовсе… Аристона сейчас скверно соображал. Но когда он снова ощутил прикосновения, он вскочил.

– Малыш, – тихо проговорил император и улыбнулся.

Аристон был обескуражен. Он не верил, что всё это сейчас происходит наяву, казалось, он всё ещё спит.

– Я слышал, что ты говорил мне, – сказал император и слабо усмехнулся. – Хочу признаться, это было весьма трогательно.

– Эмилий! – Вскрикнул Аристон. – Нужно позвать лекарей и всем сообщить!

Аристон хотел уже ринуться к выходу, но император остановил его.

– Остановись. Никто не должен знать о моём выздоровлении.

Аристон вопросительно посмотрел на него.

– Я слышал разговор Адриана и моей любимой супруги. Я ещё не умер, а они уже решили посадить Адриана на престол. Предатели, а ещё друзьями назывались. Ну я им покажу ещё.

Император ударил кулаком по кровати и застонал. Боль в руке и шее сразу дала о себе знать. Аристон подошёл к императору и успокоил его.

– Принеси мне что-нибудь пожрать, я так проголодался.

Аристон кивнул и тут же вышел. На лице его горела улыбка. И Катон это сразу же заметил. Он попросил объяснений.

– Я буду ухаживать за императором до тех пор, пока он не выздоровеет, – сказал Аристон.

– Вы всё ещё думаете, что он поправится?

Аристон не смог сдержать своей радости. Он нагнулся над ухом Катона и признался во всём. Вольноотпущенник громко ахнул и засмеялся от счастья.

– Только никто об этом не должен знать, так распорядился император.

Катон приложил свой палец к губам и пообещал никому не рассказывать. После чего вольноотпущенник вместе с Аристоном пошли на кухню и Катон приказал приготовить любимое пирожное императора. Повара, следует признать, были довольно удивлены. Но вольноотпущенник, как и обещал не стал ничего им рассказывать, хотя было огромное желание сейчас выбежать на улицу и кричать во весь голос о выздоровлении императора. Разумеется, он не собирался нарушать приказ, однако мысленно давно уже говорил Адриану, что император жив и видел его недовольное лицо. Желание было неимоверное. В первую очередь увидеть реакцию старого советника и супруги августа. А пока они держали это всё втайне и каждый день вместе приходили в покои императора и всячески ухаживали за ним и следует признать забота и поддержка друзей быстро дала о себе знать и уже очень скоро император мог самостоятельно ходить и испражняться.