Цитаты из книги «Скрижали судьбы»

Мы сжигаем или зарываем наших мертвецов, потому что хотим отделить их телесность от наших воспоминаний и нашей любви. Мы не хотим, чтобы они и после смерти лежали у себя в кроватях, мы хотим и дальше хранить их в памяти живыми, полными жизни.

Миновал миллениум – и наивные дурачки вроде меня решили было, что теперь-то нас ожидает мирное столетие. Но Клинтон с его сигарой был не в пример лучше Буша с его ружьем.

«Родились под зонтом, под зонтом и живем…»

Причина в моей интрижке – какое старомодное слово выбрало мое бессознательное, чтобы прикрыть мой грех, – с другой женщиной, чью жизнь я тоже переменил к худшему. То есть я думаю, что причина в этом. Но вероятнее, все дело в том, каким я предстал перед ней в свете всего этого. Я оказался гораздо мельче и гаже, чем она думала.

Но у меня перед глазами стоит не та женщина, которая, задыхаясь, упала в коридоре, когда у нее отказало одно легкое, и от последнего крика которой я взлетел вверх по лестнице, нет, меня преследует та юная девушка, в которую я влюбился. Та идеальная, желанная, строгая красавица, которая пошла против отцовской воли, решив выйти замуж за нищего студента, изучавшего неизвестную и неперспективную психиатрию в английской больнице, которого она повстречала в Скарборо на каникулах.

Теперь мы с ней – два разных государства, просто посольства наши находятся в одном доме. Мы находимся в дружественных отношениях, но они строго ограничены рамками дипломатического протокола. Нас связывает подспудное чувство осуждения, перешептываний за спиной, словно бы каждый из нас виновен в тяжком преступлении против другого, которое, однако, свершилось в другом поколении. Мы с ней – одна из стран Балтики. Только она, черт побери, ничего мне не сделала. Преступление было односторонним.

Если пред воротами рая не покажешь что умеешь любить то святой Петр тебя в рай не пустит.

одна из составляющих нашего успеха – в том, что мы можем выстроить самые лучшие и крепчайшие постройки на подножьях из одного только праха.

можно вечно дивиться каким-то отголоскам чужой прошедшей жизни, но вот понять их по-настоящему – вряд ли.

И если по нашим подсчетам выходит, что страданий нам выпало много, то на закате дня сам дар жизни – это что-то безмерное.