Несмотря на пышное название, церковное управление епархии располагалось в небольшом двухэтажном домике при церкви, и хмурый сторож, открывший Стасу ворота, спросил без дружелюбия:
– Чего надо?
– Надо встретиться с секретарем епархии, – сказал Стас. – Он дома?
– Дома, – отвечал сторож. – Только спит. Может, в другой раз придешь?
– Нет, ты уж лучше его разбуди, – сказал Стас. – Чего он спит-то в полдень?
– Спать хочет, – фыркнул сторож.
– А владыка где?
– Владыка в Австралию уехал, – сказал сторож. – Все решают, как им лучше объединиться.
– А ты – против? – усмехнулся Стас.
Сторож пожал плечами.
– Посиди на лавочке, – сказал он. – Попробую я Феоктиста буднуть.
Он затворил за Стасом калитку, и прошел в дом. Стас присел на лавочку в тени дерева, и глубоко вздохнул. Метаморфозы, происходящие в последнее время с церковью, особенно его беспокоили, потому что касались самого смысла существования. И хотя церковь еще сохраняла свои консервативные взгляды, отстаивать их становилось все труднее.
Сторож вышел из дому, повернулся к Стасу и сказал:
– Подожди малость, примет…
– Ходит народ в храм? – спросил Стас.
– А куда он денется? – хмыкнул сторож.
– Как я понял, тут такие перемены в общественных настроениях…
– Это есть, – согласился сторож.
– Церковь по этому поводу что-то высказывала?
– Это по какому поводу?
– По блуду, – буркнул Стас.
Сторож хмыкнул.
– Это ведь как посмотреть, – сказал он лукаво. – Кому блуд, а кому – народонаселение.
Стас смотрел на него молча, и сторож замялся.
– А я чего, – сказал он. – Я, как все…
– Грехом-то это считается? – спросил Стас. – Или есть какие новые установления?
– Так кто нынче без греха, – махнул рукой сторож.
Тут дверь раскрылась и во двор вышел толстый поп. Он был небольшого роста, с покрасневшей физиономией, с всклокоченной шевелюрой, в каком-то помятом подряснике и с пластиковым крестом на груди.
– Тимофей! – хрипло закричал он прежде всего. – Я кому говорил, убрать ящик от ворот! Опять туда всякой грязи набросали небось…
Сторож поспешил убрать ящик для приношений, выставленный у калитки.
Подойдя к поднявшемуся для благословения Стасу, батюшка крякнул, но все же наскоро благословил его.
– Кто таков?
– Стас Бельский, – отвечал тот. – Из военнопленных…
– Знаю, – буркнул батюшка. – Про тебя мне офицер службы порядка очень подробно все рассказал.
– И что он вам рекомендовал? – спросил Стас. – Послать меня, или принять?
– Он-то согласен принять, – хмыкнул батюшка. – Только под особый контроль. Если имеются какие реваншистские идеи…
Стас смиренно склонил голову.
Батюшка тяжко вздохнул и присел на лавочку. Стас остался стоять перед ним.
– А я, значит, протоиерей Феоктист, секретарь епархии. И, соответственно, настоятель соборного храма. Но у нас там мест нет.
Стас понуро кивнул.
– Что я тебе могу предложить, – продолжал отец Феоктист. – Только чтецом в Никольский храм. Платят немного, но на жизнь хватает.
– Есть, значит, прихожане?
Батюшка покосился на него с подозрением.
– А ты сомневаешься, что ли?
Стас пожал плечами.
– Просто все так изменилось…
– Спаси их Господи, благодетелей наших, – сказал батюшка. – Сами бы давно уже померли в руинах, не помоги они нам. Ты где воевал?
Стас чуть помедлил.
– Сначала на Украине, – сказал он. – Партизанили в Полтавщине. Потом Крым защищали.
– На Украине, – проговорил батюшка. – А я вот в Введенском монастыре близ Суздаля прибился, пацаном голым, после того, как вы Москву расколбасили…
– Москву не мы, – сказал Стас.
– Какая разница, – махнул рукою батюшка.
Возникла пауза, которую надо было быстро заполнять, пока отец Феоктист не окунулся в тяжкие воспоминания своего детства.
– Значит, я могу идти на этот приход? У них есть место?
– Есть, – кивнул отец Феоктист. – Шамкает у них на клиросе одна бабка, да ее уже никто не понимает. Настоятелем там отец Глеб Коротков, он там при приходе еще дом престарелых держит, за счет зеленых благодетелей. Молодой, энергичный…
– А где храм находится?
– На Рыбачьей площади, где дорога на Воронеж. Окраина, но народ тихий, спокойный. Только ты не торопись, отец Глеб дома, как и я, с похмелья лежит. Ты к нему в субботу приходи, перед службой. Там и разберетесь.
– С похмелья? – покосился на батюшку Стас.
– А ты что подумал? В мэрии вчера гульбище устроили, так нас в обязательном порядке… Трое зеленых во главе стола сидели, все посмеивались над нами.
Батюшка сплюнул.
– Зачем же вы пошли?
– Епархию представлял, – сказал батюшка. – Мне владыка про это в обязательном порядке наказал: «Смотри, Феоктист, чтобы ублажал зеленых во всем!»
Стас усмехнулся.
– Мне интересно, как вы их в Святое писание вписали?
– А чего там? – пожал плечами отец Феоктист. – Они сами себя вписали. Так вот и формулируют, флюктуационый скачок рудиментарной цивилизации, причуда эволюции.
Стас качнул головой.
– Во как!
– Да, брат, – вздохнул отец Феоктист. – Их на козе не объедешь. Ведь ежели ты протестовать сейчас начнешь, так они сами тебя и финансировать будут, потому как уважают отдельное мнение.
– И что, протестует кто?
Батюшка тяжко вздохнул.
– Куда тут протестовать, – сказал он. – Сплошная пьянка… Владыка вон, в Австралию поехал – зачем, думаешь? Опять же, пьянка на больших верхах. Называется – экуменизм.
Стас согласно кивнул.
– А что церковь говорит про все эти Дома Свиданий? – спросил он.
Отец Феоктист повернул к нему свое красное лицо и цыкнул зубами.
– Церковь ничего не говорит, – сказал он. – На исповеди можно и епитимью наложить, но вслух лучше не болтать. Это ведь у них считается за главное достижение содружества цивилизаций.
– Значит, этих детей никто не крестит?
– Так специальное решение вышло, – вздохнул батюшка. – Крестить можно только после достижения совершеннолетия, по ясно выраженному желанию.
– А будет ли у них такое желание?
– А кто знает. Они пока только подрастают в своих инкубаторах. Есть там, конечно, учителя, например, наш отец Гавриил там про религию рассказывает. Только он сам признается, там главный упор делают на сексуальных вопросах. Как и куда вставлять. Не знаю, с чем они в храм придут, да и придут ли?
– Значит, здесь неподалеку есть воспитательный центр?
– Тебя туда не пустят, – усмехнулся отец Феоктист. – Ты ведь пораженный в правах, имей в виду.
– Пораженный в правах? – подивился Стас.
– Это официальное распоряжение властей, – пояснил отец Феоктист. – Все участники конфликта находятся под запретом в ряде социально значимых профессиях. Скажем, в нашей области архиереем тебе никак не стать.
– Может, с меня запрет снимут? – осторожно предположил Стас.
– А с какой стати? Ты ведь стрелял?
Стас посмотрел на него мрачно.
– Такой случай вышел, они в госпиталь ворвались… И потом, я ведь не в людей стрелял!..
– Ну да, – хмыкнул отец Феоктист. – На крокодилью охоту вышел, точно? Ты об этом вслух не говори, нынче зеленые официально приравнены в правах к людям, а неофициально они еще куда правее.
– Но формально я ведь канона не нарушал!
– Не суетись, – сказал отец Феоктист. – Мы тоже люди, понимаем. Дай времени пройти, там уже посмотрим. Почитай пока на клиросе, и не возникай там с правами. Понял?
Стас кивнул.
– И еще, – отец Феоктист понизил тон. – Ты там посмотри за батюшкой. Если что, так сразу мне докладывай.
– О чем докладывать? – не понял Стас.
– Ходят за ним слухи, – отвечал отец Феоктист. – На проповедях иногда чего-нибудь брякнет, на исповеди тоже… Конечно, нынче у нас полная свобода, но меру знать надо. К чему нам скандалы-то!
Стас невольно качнул головой.
– Это вы мне предлагаете, – переспросил он. – Только что отсидевшему зеку?
– Тебе тоже о репутации подумать надо, – буркнул батюшка. – Если ты и вправду думаешь сан восстанавливать, то покажи свое смирение.
Стас вздохнул, и склонился перед ним в поклоне.
– Спаси вас господи, батюшка. Благословите!
Отец Феоктист не вставая, как это было положено раньше, перекрестил его и дал поцеловать руку.
– Ступай с Богом. Небось, еще увидимся…
Стас вышел за ограду управления не испытывая никакого воодушевления. Он, конечно, не ждал, что церковь восстанет против инопланетного засилья, но хотя бы предполагал, что Дома Свиданий у них в запрете. Про эти дома свободной любви он уже наслышался достаточно для того, чтобы отвергнуть эту идею на корню.
Обретя документ о социальном статусе, он обрел некий общий уровень обеспечения, и потому мог себе позволить зайти перекусить. Конечно, роскошный модный ресторан был ему недоступен, но найти вкусную пищу можно было и в общих заведениях.
– Стас! – услышал он вдруг со стороны.
Рядом остановилась роскошная машина, и из нее выбралась столь же роскошная блондинка, не слишком молодая, но вполне привлекательная. Прохожие на улице останавливались, чтобы поглазеть на нее.
– Стас Бельский? – спросила блондинка, снимая очки.
– Мы знакомы? – спросил Стас.
– Заочно, – рассмеялась та. – Я Диана Милонова, подруга Агаты, вашей сестры.
Стас заинтересованно кивнул.
– Она что-то говорила, – сказал он. – Вы меня тут случайно обнаружили?
– Я вас специально искала, – отвечала она.
– Я тронут, – пробормотал Стас обескуражено.
– Спасибо, – она шагнула к нему, и свободно чмокнула его в щеку. – Не смущайтесь, Стас, она рассказала мне про ваш обет безбрачия. Я не собираюсь вас соблазнять.
Стас сдержано вздохнул.
– Уже легче, – отметил он с улыбкой.
– Но познакомиться очень хочу, – сказала Диана.
Стас поднял брови.
– Почему?
Она склонила голову на бок.
– Вы бы не задавали мне такой вопрос, если бы знали мой круг общения.
Стас наморщил лоб.
– Так вам наскучил ваш круг общения?
– Наскучил, не то слово! Я с трудом терплю это общение, которое на самом деле вовсе и никакое не общение. Современный разговор, это просто цепь монологов, где никто никого не слушает, но реакцию отыгрывают, и тем очень довольны. Представьте, я ради прикола время от времени рассказываю друзьям, что у меня смертельное заболевание, и мне осталось жить неделю, и как они это воспринимают? Самое живое восприятие было такое: «Так как мы проведем эту неделю? Я знаю отвязный клуб на побережье…»
Стас усмехнулся.
– Если честно, то я сам не знаю, как бы отреагировал на такое сообщение. По-моему, это довольно жестоко…
– Вот видите! – Диана радостно ткнула ему в грудь пальцем. – Вам это кажется жестоким, вас это хотя бы беспокоит!.. Это нормальная живая реакция, которой сейчас нет практически ни у кого! А я так соскучилась по нормальным отношениям!
– А что, Агата именно такая, как вы рассказываете?
Диана насупилась.
– Агата не такая, – сказала она. – Но про Агату, давайте не будем. Она вообще не нашего круга, если можно так сказать.
– Это вы про ее отношения с крокодилами?
– Тсс, – Диана приложила палец к его губам, и кокетливо улыбнулась. – Осторожнее, за такие слова на улице штрафуют.
Стас усмехнулся.
– В лагере тоже за это наказывают, но при этом никто не называет их людьми. Разве они сами не признают себя земноводными?
– Они тут вообще не при чем, – сказала Диана. – Вы уже познакомились с этим Ланго?
Стас покачал головой.
– Но я про него уже слышал.
– Очаровательный собеседник, – сказала Диана. – Я не знаю, чем они занимаются в постели, но я бы и сама с ним легла. Правда, он не участвовал в войне. Я вас задерживаю? – спросила Диана, заметив возникшее у Стаса беспокойство.
Беспокойство это относилось к теме разговора, от которой Стас хотел уйти, но ее вопрос сразу же получил положительный ответ.
– Извините, – признался Стас. – Я хотел осмотреть место моего трудоустройства. Не помните, где находится Рыбачья площадь?
– О, это в конце города, – сказала Диана. – Давайте я вас подвезу!
Стас не стал отказываться, и сел в роскошную машину рядом с роскошной женщиной. На их взаимное несоответствие прохожие посматривали с недоумением.
Диана уверенно тронула машину с места.
– Вам нужна церковь, да?
– Да, – кивнул Стас.
– Вас примут священником?
– Вряд ли.
– А почему? Вы чем-то провинились.
– Я стрелял.
Она бросила на него удивленный взгляд.
– Все ведь стреляли! Это преступление?
– Для священника – да!
– Почему же вы стреляли?
Стас поморщился.
– Они ворвались в госпиталь, – сказал он. – Люди ничего не могли им сделать… Они стали рвать из на части и… В общем, питаться. Потом один из них широким ножом рубил раненых на части, а остальные ловили летящие куски… А другие раненые при этом вопили от ужаса.
Диана потянула воздух носом.
– Это ужасно, – сказала она. – А нам показывают фильмы, где озверевшие люди мучают несчастных кроко… рептилидов, – она усмехнулась.
Стас пожал плечами.
– Наверное, было и такое, – сказал он.
– Почему вас не тронули?
– Меня там не было, – сказал Стас. – Я сидел в дежурке, видел все это на экране, и записывал. А потом взял пулемет и пошел туда.
– Вы их перебили? – с восторгом спросила Диана.
– Не всех, – сказал Стас. – Они ведь довольно юркие, особенно, когда возникает опасность.
Диана покачала головой.
– Вы просто мой кумир, – сказала она.
Стас глянул на нее чуть удивленно, и она спросила:
– Что?
– Те же слова говорила мне Ванда, – сказал Стас.
– Это значит, что мое воспитание пошло впрок! – с восторгом заявила Диана. – Бывают времена, когда Агата просто запрещает мне общаться с дочерью. Знаете, есть такие запрещенные игры, где вы стреляете в крокодилов? Это я ее научила, хотя это считается очень опасным.
Стас вздохнул.
– А могу я вас спросить? – произнес он. – Чем вы занимаетесь?
– Занимаюсь… чем? – растерянно переспросила Диана.
– Вы шикарно выглядите, – сказал Стас. – У вас дорогая машина…
Диана поджала плечами.
– Эскортные услуги, – сказала она просто. – Я должна быть роскошной, чтобы меня приглашали. И, поверьте, меня приглашают довольно часто.
– У вас есть дети?
– Пятеро, – улыбнулась Диана. – Каждый раз приходится сложным образом восстанавливаться, но мне достаточно хорошо платят. Причем, это высшая категория детей, элитный сорт. Их воспитывают по особой программе, как я знаю.
Стас кивнул и сказал:
– Понятно.
Диана глянула на него с улыбкой.
– Надеюсь, я вас не напугала? Мне бы очень хотелось остаться с вами в контакте.
– Конечно, – сказал Стас. – Нам еще далеко ехать?
– Уже приехали, – отвечала Диана и лихо притормозила прямо у калитки храмового двора.
Она смотрела на него с сияющей улыбкой.
Стас пожал плечами.
– Я собственно, хотел только посмотреть… Мне сказали приходить на работу в субботу, а сегодня только четверг.
– Значит я могу войти туда вместе с вами?
– Если открыто, – сказал Стас.
Они выбрались из машины, и Диана сняла очки. Храм был не слишком высоким, но выстроен был явно совсем недавно, потому что некоторые архитектурные особенности выходили за рамки традиций.
– Как мило! – восхитилась Диана, когда они вошли во двор. – Все так уютно?
– Да, – кивнул Стас сокрушенно.
Двери храма были закрыты, и он понял, что познакомиться с приходом получится только внешним образом. Современные черты храма его немного пугали.
– Как вы пришли к вере, Стас?
– Через родителей, – сказал он. – Меня водили в храм с детства, и уже в десять лет я прислуживал алтарником. А на войне принял сан, и стал полковым священником.
– Это потрясающе, – восхитилась Диана. – Вы настолько необычны, настолько оригинальны…
Стас покосился на нее со скепсисом, и хмыкнул.
– Боюсь вас разочаровать, – сказал он.
– Значит вы можете меня исповедать, верно?
– Я лишен сана, – сказал Стас со вздохом.
Диана усмехнулась.
– А я подумала, что вы испугались.
– И это тоже, – сказал Стас, и улыбнулся.
Они пошли к выходу, и у калитки Стас остановился, чтобы через терминал оставить подаяние. Диана непременно захотела присоединиться, и тоже зачислила на терминал немалую сумму.
Вокруг машины Дианы уже собралась компания зевак, которые рассматривали дорогой автомобиль с большим интересом. Диана прошла мимо них с царственным пренебрежением, и села за руль. Стас сел с другой стороны, чувствуя на себе взгляды окружающих людей. Диана тронула машину с места.
– Они думают, как он умудрился подцепить такую даму, – отметила она не без лукавства.
– Я сам об этом думаю, – со вздохом отвечал Стас.
Диана рассмеялась.
– Кстати, – вспомнила она. – У Ванды сегодня матч по волейболу. Хотите пойти? Я могу вас провести на самые лучшие места.
– Не понял, – сказал Стас. – Школьный матч по волейболу вызывает такой ажиотаж?
– Конечно! – восторженно воскликнула Диана. – Это же последние свободные девочки, вы не понимаете? Половина из них еще девственницы!
Некоторое время Стас просто тупо смотрел на нее, так что она испугалась:
– Что? Вас это шокирует?
– Ну, – сказал Стас. – Я не рассматривал это в таком аспекте.
– Так мы пойдем? Матч через двадцать минут.
О проекте
О подписке