Дорога заняла примерно десять минут. Недалеко от центральной улицы Майк свернул на прилегающую дорогу, заехав в небольшой закуток. Раньше я и не подозревала о нем. Здесь в ровный ряд стояло 5 коттеджей. Все были обрамлены коваными заборами с ухоженными небольшими садами. Выйдя из машины, я огляделась.

– Здесь уютно.

– Наверное. – Майкл щёлкнул по брелоку, и машина, издав характерный писк, включила сигнализацию. – Я уже отвык от домов.

– Правда? – Я посмотрела на него и улыбнулась. – Значит в Нью-Йорке ты живешь в квартире?

– Да, на 17 этаже. Небольшая, но очень уютная квартирка с видом на центральный парк.

– Ого, такая кучу денег стоит. – Я сузила глаза, сверля его взглядом. – Ты что, берешь взятки? – Я посмеялась, и ткнула его в ребро.

– Увы, нет. – Майкл посмеялся в ответ. – 4 года назад взял в ипотеку вместе с Кэрол.

– Кэрол?

Я видела, как он стиснул челюсти.

–Моя жена.

– О.

– Бывшая. – Он снова улыбнулся, и мы наконец двинулись в сторону домов.

– Не знала, что ты был женат.

– Да. Здесь нечем хвастаться, как видишь. – Он помахал левой рукой. – Я свободен как ветер.

– Нуу.. вряд ли такое можно сказать о человеке, который платит ипотеку за дорогущую квартиру в центре Нью-Йорка.

Мы оба засмеялись, и атмосфера немного разрядилась. Я поймала себя на мысли, что испытала укол ревности, узнав, что Майкл был женат. Боже. С чего бы, ведь я сама отпустила его, да еще и вышла замуж спустя всего 8 месяцев, к тому же замужем до сих пор. Тем не менее, я разозлилась на эту девушку Кэрол, как будто она взяла мое, то, что ей не принадлежит.

– Который?

– Третий. – Майкл махнул рукой в сторону небольшого двухэтажного домика, отделанного в светло-голубой сайдинг.

– Тогда идем.

С каждым шагом, я чувствовала, как дрожат мои ноги. Увидеть людей, потерявших свою единственную дочь. Вновь ворошить то, что они пытаются пережить. Не уверена, что хочу в этом участвовать, но пути назад нет. Я уже здесь.

Дойдя до двери, мы обнаружили что звонка нет, поэтому Майкл несколько раз громко стучит. Те секунды, пока мы ждем для меня мучительны. Я слышу стук собственного сердца. Дверь открывается, и я на секунду закрываю глаза.

– Да? Чем могу помочь?

Открыв глаза, я вижу на пороге дома мужчину, думаю ему около 45, но выглядит он старше. Темные редкие волосы, заметно тронутые сединой. Множество морщин вокруг глаз, серый кардиган, который ему заметно велик.

– Добрый день, мистер Макмартин, я детектив Майкл Конор. – Майкл быстрым движением распахнул и закрыл удостоверение. – Расследую дело о серийных убийствах, могу я войти, чтобы задать вам несколько вопросов?

Мистер Макмартин молчал, я видела недопонимание и шок, он явно не этого ждал, когда шел открывать дверь.

– Бен? Бен, кто там?

На пороге появилась миниатюрная женщина, со светлыми волосами собранными в высокий хвост. На ней был синий пуловер, и черные брюки. Она недоуменно посмотрела на нас, затем на мужа.

– Кто вы? – Она уставилась на Майкла подозрительным взглядом, затем повернулась ко мне. – Что вам нужно?

– Это из полиции, Петти.

– Боже. – Она приложила руку к груди, и закрыла глаза. – Вы что-то узнали? – Она открыла глаза, и устремила на нас взгляд своих голубых глаз. – Узнали кто сделал это с Алисой?

В ее глазах было столько надежды, что мне было больно от того, что мы пришли не за этим.

– Нет, мэм. Мы сейчас расследуем это дело, и я хотел бы поговорить с вами для уточнения некоторых деталей.

– Деталей? – Петти скрестила руки на груди. Её явно не устроила наша причина появления на пороге её дома. – Какие именно вам нужны детали?! Сколько раз этот ублюдок ткнул ей ножом в живот? Думаю, вы не хуже меня знаете, вы и фото видели.

– Мэм, не нужно так.

– Как?! – Петти сделала шаг вперед. – Четыре месяца назад пришедший сюда офицер с прискорбием заявил, что изрезанный труп нашей дочери нашли в лесу. – Она снова скрестила руки на груди. – Я видела, как дрожат кисти ее рук. – Нас опросили вдоль и поперек, осмотрели дом, перерыли все вещи Алисы! – Она махнула рукой, а затем приложила ее к груди. На секунду закрыв глаза, она выдохнула. – А теперь вы приходите и говорите, что вы ничего не узнали за это время и хотите, чтобы мы снова прошли через все это? Ну уж нет.

Она отступила назад и готовилась захлопнуть перед нами дверь, но Майк не дал ей этого сделать.

– У вас нет прав!

– Послушайте, Петти. – Голос Майкла смягчился. – Я понимаю как вам тяжело, поверьте.

– Неужели? – Она убрала руки от двери.

– У вас есть дети?

Я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой. Кажется, на секунду я будто перестала дышать.

– Нет.

– Тогда вы не можете меня понять, детектив.

– Послушайте. – Майкл сделал шаг назад, давая семье Макмартин полное право закрыть дверь. – Да, у меня нет детей и вообще такого опыта с моими близкими, но я уже 8 лет работаю офицером полиции. Не в обиду вам, но видел что-то куда хуже.

Я заметила, как на лбу Майка выступили капли пота. Он держался из последних сил. Последний раз я видела его слезы 9 лет назад, за год до его отъезда.

– Я не меньше вашего хочу найти этого выродка и собственноручно вырвать ему сердце.

– Если бы только оно у него было. – Миссис Макмартин смягчилась в лице и еще раз посмотрев на каждого из нас по очереди, сделала два шага назад. Её супруг сделал то же самое, пропуская нас в дом.

Дом оказался маленьким, но очень уютным. Небольшая прихожая, из которой мы сразу оказались в гостиной. Светло-голубые обои, дубовый паркет, огромный угловой диван бежевого цвета в самом центре комнаты, на который нам и предложили сесть. Мы с Майком устроились на диване, а супруги Макмартин на два кресла напротив нас. Нас разделял лишь дубовый кофейный столик. Никаких напитков нам не предложили, но я была рада, что нас вообще пустили в дом. Майкл начал говорить, но я не слушала его. Мое внимание привлек снимок, стоящий на тумбе у лестницы. Черная рамка с черной лентой сбоку. Вокруг рамки стояли несколько зажженных свечей. Фото более живое и теплое, не такое как в участке. Лицо Алисы также крупным планом, но она улыбается. Её губы накрашены ярко-розовым блеском, а глаза подведены черной подводкой. Она выглядит старше на этом фото.

– Ее глаз не замылен на такие дела, и это мне поможет.

Я вернулась к реальности лишь тогда, когда тишина затянулась. Все смотрели на меня.

– Что?

Майкл откашлялся.

– Я сказал, что ты будешь полезна в этом расследовании.

– Надеюсь. – Я почувствовала себя не в своей тарелке, хотелось как можно скорее уйти отсюда. Не выношу атмосферу траура и смерти.

– И так, миссис Макмартин.

– Пожалуйста, детектив. – Она закатила глаза. – Зовите меня Петти. Мне ни к чему эта официальность.

– Петти, расскажите еще раз о том вечере, когда вы видели свою дочь последний раз. – Майкл держался безупречно. Я смотрела на него и завидовала его выдержке. На его фоне я выглядела жалко и неуместно. Петти метнула быстрый взгляд на мужа, и он, подавшись вперед, начал рассказ.

– Это была суббота. Обычная суббота. Алиса еще с утра сказала, что собирается вечером на студенческую вечеринку. Это был ее первый год в колледже. – Петти закусила губу, борясь с накатившими эмоциями. – Она так ждала этого, поэтому мы не смогли запретить.

– Да. Мы и подумать не могли, что что-то случится. Они снова переглянулись. Мистер Макмартин сжал руку жены, затем продолжил.

– Алиса ушла из дома около 7 вечера. Мы договорились, что в 12 она вернется.

– Вы не предложили забрать её или встретить?

– Бен в тот вечер заступил в ночную смену. – Петти снова продолжила за мужа. – Алиса сказала, что её привезет друг, который не будет выпивать в тот вечер.

– Ладно. – Майкл облокотился на спинку дивана. – И когда вы поняли, что дочь пропала?

– Примерно в час ночи. Я звонила ей, но она не брала трубку. Я обзвонила ее подруг, чьи номера у меня были, но они все сказали, что Алиса ушла в 23:40.

– Ушла? Разве её не подвезли?

– Она все выдумала. – Петти передернула плечами. – Про этого друга. Иначе мы бы не отпустили её.

– Похоже, кто-то знал, что Алиса будет одна.

– Думаете?

– Уверен. – Майкл снова подался вперед. – Этот псих явно выслеживал каждую из жертв. У нас есть свои факты на этот счет. Скажите, ваша дочь не говорила вам, что за ней следят? Или не рассказывала о новых знакомствах? О странностях? Хоть что-нибудь? – Супруги снова переглянулись, и Петти устремила на нас взгляд голубых, но очень усталых глаз.

– К сожалению, детектив. Но если бы это было так, возможно, Алиса была бы жива.

Всю дорогу до кафе мы ехали молча. Каждый из нас прокручивал в голове события последнего часа. Я смотрела в окно, но перед глазами был портрет Алисы Макмартин, обрамленный черной лентой. Мы приехали в кафе канадской кухни. Удивительно, что оно до сих пор работает.

Мы были здесь 11 лет назад. Да, интерьер немного поменялся, но это все то же кафе, куда мы ходили по вечерам.

– Ностальгия, да? – Майкл улыбнулся и помог мне сесть за столик.

– Точно. – Я раскрыла меню. Оно было точно такое же, как и тогда. Ни одно из блюд не убрали и ничего нового не добавили.

– Надеюсь, мне не придется заказывать за тебя?

– Сегодня справлюсь сама. – Мне абсолютно не хочется есть, но я снова сделаю это для Майкла.

– Готовы? – Подошедшая официантка держала в руках блокнот и ручку.

– Да. Я буду сырные шарики с индейкой и морковный суп с лимоном.

– Хорошо. А вы? – Она посмотрела на меня.

– Мне печеную фасоль по-бостонски, пожалуйста.

– Пить что-нибудь будете?

– 2 капучино.

– Хорошо. – Официантка отправилась на кухню, а Майкл посмотрел на меня, улыбнувшись одной стороной губ.

– Раньше ты бы еще заказала "Бивер Тейлс".

– Раньше это 11 лет назад?

– Необязательно. – Майкл посмеялся. – Можно и 12, и 13. Ты ведь постоянно их ела, помнишь?

– Конечно. – Я принялась мять в руках салфетку. Между нами, до сих пор эта неловкость, недосказанность. И вот, спустя 8 лет после расставания, он снова рядом. Старше, мужественней. Но это мой родной и близкий. Он имеет право знать всю правду. Знать, почему я тогда так поступила. В то же время я боюсь того момента, когда нам придется поговорить. Поговорить по-настоящему. За разговором о мелочах мы не заметили, как прошло 15 минут и весь заказ уже стоял на нашем столе. Нам не хотелось обсуждать то, что после обеда мы поедем к мужу второй жертвы. Мы говорили обо всем, но никто из нас не решался начать разговор, который должен был состояться 8 лет назад.