Цитаты из книги «Кремулятор»

Оставшись в камере, я не скулю, не плачу и не бьюсь головой о стену. «Произошла ошибка!» — о нет, подобных глупостей, взывая к надзирателям, я не кричу. Бессмысленные и пошлые проявления человеческих эмоций меня не занимают, а потому, сев на холодный пол, я без особенного интереса разглядываю клюв высиживающей меня наседки

Действительный штат польской разведки не насчитывает и двухсот агентов по всему миру, но что уж тут поделаешь, ты же знаешь, милая, наши старательные органы уничтожают впрок и наверняка.

прочих (для заключения под стражу существует и такая графа).

Жизнь происходит ощупью, в потемках, однако жизнь, как и всякая деятельность, требует навыка, и, чтобы жить вполне благополучно, надо знать, как жить, надо учиться жизни, и я выучусь!

Строить из себя бесстрашного весельчака гораздо сложнее, чем в действительности быть таковым.

В России, мой дорогой, все так, потому что недопустимое — допустимо! Мы с вами покинули страну, в которой нет алармистов. Всякий раз, когда нужно сказать: “Хватит!” — русский человек говорит: “Да, дальше так продолжать нельзя, но, если подумать…” Одна из главных проблем России — союз “но” и запятые. Мы привыкли ставить запятые там, где давно пора поставить точку!»

К этому страшному для других арестантов слову я давно готов. Смерть я примеряю десятилетиями — смерть на мне сидит хорошо. С ней я и танцую, и засыпаю, и говорю по душам. Со смертью я так хорошо и близко знаком, что мы уж даже и не флиртуем...

Бог тефры. Все вулканы мира, милая, завидовали количеству пепла, которое я ежедневно производил.

Негласная всесоюзная спартакиада, в которой палачи соревнуются в показателях, разумеется, плодит помарки.

В мирное время одни правила игры, в военное — другие.