– Дорогая мама, если ты хотела бы, то у тебя было много клиентов, кроме Ахмата хромого. Ты не сделала этого, чтобы не передать нас в руки отчима! (Ойбек хмурится)

Бону:

– Нет, не только для этого. Я просто не хочу ставить кого-то другого на место твоего отца. Вот что такое настоящая любовь!

Ойбек: (Обнимает мать за плечо)

– Вот почему вы знаете цену любви!

Бону: (Вставая)

–  Я пойду в дом ювелира Воссаиба и уходит… (Ойбек и Гули остаются на экране. Гули убирает двор. А Ойбек приседает перед клумбой и начинает собирать лепестки роз)

Гули:

–  Брат, ты играешь в игру: «Отец разрешает – не разрешает?» Кто не отдаст такому парню, свою дочь как ты? Ты окончил школу с золотой медалью… Ты без экзаменов поступил в политехнический институт…

Ойбек:

– Он может быть даст разрешение, но у нас нет ни лишнего дома, ни лишних денег. Что мы будем делать, если они быстро хотят начать это дело?

Гули:

–  Это не значит, что… Ведь ты хочешь учиться…

(В дверь входит Бону, она без настроения: Ойбек встает. Гули бежит к ней)

Гули:

–  Волк, лиса, медведь?

(Бону молча садится на колени)

Ойбек: (немного нервничая)

– Ну, говорите! Ничего утешительного? Ничто в этом мире не стоит вашего стресса. (акцент) Ничего!

Бону: (спокойно)

– Раньше я думала, что этот ювелир – умный человек. Он, оказывается как и большинство людей, ставить человека на весы, и оценивает исходя из богатства…

Гули:

– Он сказал «нет»?

Бону:

– Даже если бы он это сказал, это было бы лучше… (колеблется)

Ойбек:

–  Что он сказал? Скажите мне, не жалейте меня!

Бону:

– А твой сын женится продав свои вши?, говорит… Ведь он тоже не с неба свалился ювелиром…

(Щеки Ойбека краснеют)

Гули:

–  Разве вы не говорили, что твоя дочь влюблена в моего сына и ты все равно отдашь ее мне?

Бону:

– Что я буду делать, – порочить честь девушки? Нет…

(притворно весело) Ханы все равно выдадут тебе своих девочек, мой мальчик. Не расстраивайся!

Ойбек:

– Если вы не расстроены, если вы не разочарованы, успокойтесь! Мой возраст еще не выходит из рамки. К тому же Вы хотите сказать, что по дороге дочери ханов расчесывают волосы для меня… (Смеются. Кадр меняется. Дом семьи Барно. Веселье продолжается. Девочки и мальчики танцуют. Ойбек все еще думает).

Бори: (толкая Ойбека за плечо)

–  Ты утонул в Амударье или в Сырдарье? Почему бы не присоединиться к танцующим! Ведь посмотри на девушек!

(Ойбек наблюдает за кругом так, как будто видит его сейчас. Он замечает Ойдин, сидящего в одном конце, положив руку на подбородок)

Ойбек:

– Ты знаешь эту девушку?

Борий:

–  Очень красива… Я не видел ее раньше. Наверное, одна из тех, кто поехал в Москву на Всемирный фестиваль молодежи. Могу ли я представить тебя ей?

Ойбек:

–  Перестань шутить? Она на кого-то похожа…

Борий:

–  Если ты говоришь, что она похожа на кого-то, ты знаешь, кто она? Давай, иди к ней!

Ойбек:

–  Странно идти одному, но если есть повод…

Борий: (С юмором)

–  Есть ли что-то большее, чем признание? Скажи ей, что ее платье красивое…

Ойбек:

–  Не шути! Вдруг она скажет: вы тоже хотите такое платье? Сказать, кто мастер?

Борий:

–  Хорошо, если не скажет, как некоторые девушки, сниму я платье…

Ойбек:

–  Не переходи границу! Говори как будущий врач.

Борий: (все еще шутит)

–  Я сказал нечто типичное для будущего врача! (Ойдин собирает перед собой миски, ставит их одну на другую и идет на кухню. Ойбек гордо подходит к ней, говоря, что хочет помочь ей, и невзначай толкает ее локтем. Ложки и миски упали на пол)

Ойбек:

– Извините, я хотел вам помочь, но получилось наоборот. (Наклоняется и пытается подобрать разбросанные ложки. Ойдин ловко ставит миску на стол и сама подбирает ложки)

Ойбек:

–  Простите, я не успел? Не подумайте, парень – грубый?

Ойдин:

– Почему? Я просто ненавижу, когда парень наклоняется. Лучше, если парень всегда ходит поднятой головой. Особенно, перед девушками…

Ойбек: (Смеется)

–  Тогда повезёт парню, который на вас… но он стоит перед тобой… Я хотел взять чашки из твоей руки, но теперь думаю…

Ойдин:

–  Нет, наверное, я не могу этого объяснить… Я просто… говорила в символическом смысле…

Ойбек:

– Вы… пишете стихи?

Ойдин:

– Как вы думаете, почему я пишу стихи?

Ойбек:

– Языком символов говорят только поэты… Или художники…

Ойдин:

– Нет, я люблю поэзию и живопись, но я не поэт и не художник. Я всего лишь абитуриент политехни-ческого института…

Ойбек:

–  Действительно? Я тоже подал документы в политехнический институт. На какой факультет вы хотите поступить?

Ойдин:

– Я выбрала химико-технологический факультет.

Ойбек:

– Я же говорил, что ты мне знакома… Я, наверное, видел тебя в институте…

Ойдин: (Улыбаясь)

– В институте ты меня не видел. Ты где-то меня видел… Ты правда меня не узнал, Ойбек?

(Ойбек внимательно смотрит)

–  Откуда вы меня знаете?

Ойдин:

– Ты меня тоже знаешь… (Ойбек теперь серьезно смотрит на неё. Ойдин продолжает улыбаться. Тем временем приходят молодые девушки и забирают посуду из ее руки)

Ойбек: (вдруг вспомнил)

–  Я не верю своим глазам… Вы Светлана? Действительно – Светлана!

Ойдин:

– Я – Ойдин!…

Ойбек:

– Ты действительно превратилась в Ойдин… (возбужденно) Ты ничем не отличаешься от этих девушек. Если вас представят русским, сами русские, наверное, не поверят… В вашем произношении нет ни одной ошибки. Посмотрите, чего я не знаю. Впрочем, я…

(Ойдин ждет продолжения разговора. Ойбек не может сказать: («Последние годы я много думал о тебе»)

Ойдин:

–  Может быть, снаружи я такая же, как все девчонки-узбечки, но внутри я не очень-то похожа…

Ойбек: (немного колеблется, но переводит разговор в другое русло)

–  Кстати, тетя Любовь и сестра Раъно, как они живут?

Ойдин: (немного грустно)

– Моя мама здорова и работает… Моя сестра Раъно хорошо живёт, имеет семью, окончила медицинский техникум.

Ойбек:

– Мы вас хорошо помним… Мать иногда говорит: – "Тетя Люба и ее дочери, наверное, выросли и уехали в свою страну"…

Ойдин:

–  Тётя Бону, сестра Шодия, брат Одил, Гули, Озод…

Ойбек:

– Мы всех вас помним…

Ойдин:

– Как мы можем забыть вас? Вы же дали нам уголь из своего очага и молока из своего котла, когда мы были голодны и получили физические увечья от развалин…

Ойбек:

– Все узбекские семьи так делали…

Ойдин:

– Не все… Мы тоже слышали слова, что "Недобрые русские заполонили все стороны"… Мы готовились уехать очень много раз. Но у нас нет ни дома, ни родственников в нашей стране. Когда моя сестра Раъно влюбилась здесь и вышла замуж, мы вообще не могли переехать…

Ойбек:

– У людей всех национальностей есть и хорошее, и плохое. Дело не в нации, дело в сердце. Например, в нашей семье есть друзья всех национальностей. Если я скажу маме, что видел тебя, она будет очень рада. Приходите домой, восстановим родственные отношения…

Ойдин:

– Спасибо, я скажу маме. (В этот момент приходит одна из девушек, шепчет что-то на ухо Ойдин и уводит ее. Ойбек смотрит ей вслед)

Борий: (Отделяется от группы)

– Да, твой рот расширился до ушей. Я говорю, а у белолицой, краснолицой девушки случайно не случился сердечный приступ?

Ойбек:

– Она Ойдин…

Борий:

– Какая ещё Ойдин?

Ойбек:

– Ойдин, это Луна, освещающая темные ночи…

Борий:

– Ты стал поэтом. Ты зря не поступил в журналистику. Ведь когда к нам в школу пришел писатель Сарвар Азимов:

– Ты сказал, что я стану писателем, когда вырасту…

Ойбек:

– Ты легко можешь стать писателем, даже если у тебя другая профессия. Чтобы стать писателем, не обязательно идти в университет. В нашем районе живет человек по имени Саидмурад. На каком-то заводе работает главным инженером. Машина его возит. Моя мать завидует этому человеку. Говорит: «Если ты крупный человек, тебя будут возить на машине». Знаешь, Борий, моя мама очень мечтательная женщина… Когда мой отец ушел на войну и не вернулся, она посвятила всю себя нашему воспитанию. Её мечты складывались слой за слоем и оставались в её сердце. Я бы хотел осуществить все её мечты, которые остались в моем сердце…

Борий:

– Решайся, друг мой. Да ладно, теперь у тебя хорошее настроение. Присоединяйся к группе, которая немного веселится! (Хватает Ойбека за локоть и ведет по кругу к играющей молодежи. Они танцуют…)

Второй вид

Двор Любови Ивановны. Любовь Ивановна вяжет. Ойдин читает книгу…

Любовь Ивановна:

– Ты еще не передумала? Я же тебе говорила перевестись в медицинский институт, в пединститут… Быть строителем… это бремя для женщины. Особенно, после свадьбы…

Ойдин:

–  Вот что вы говорите… Моя сестра борется с трудностями, хотя она медсестра… Она берет на свои плечи все домашние дела, говоря: «Я невестка, я должна это делать».. Никто, даже муж, ее не щадит…

Любовь Ивановна:

– Традиции такой у узбеков. Вот почему я сказала Раъно:

– Если ты готова узбекским обычаям, я им тебя подарю. Она согласилась… Теперь она живет, не говоря ни одного лишнего слова…

Ойдин:

– Мне жаль мою сестру. Она как будто совсем потеряла себя… Раъно стала «невестой»… У нее нет желания… Ведь однажды муж ее разлюбит, да?

Любовь Ивановна:

–  Наверное, узбекам больше нравятся девушки, которые могут перебороть себя и стать «невестой»… Слушай, я тебя узбекам не отдам. «Я» внутри тебя мешает тебе стать невестой, как в книге…

Ойдин: (Поднимает голову от книги и смотрит на свою резиновую мишку, перед ним появляется Ойбек. Она кладет голову на книгу и размышляет. Любовь Ивановна внимательно наблюдает за дочерью)

Любовь Ивановна:

– Почему ты молчишь? Или молодой узбек тебе приглянулся?

Ойдин: (Горько)

– Почему ты так говоришь, дорогая? Я хочу учиться. Впереди меня ждет долгая и упорная учеба. Кроме того, не стоит принижать их: «узбеки-узбеки». Эти люди подарили нам любовь от всего сердца.

Любовь Ивановна:

–  Дочка моя, если я буду бросать камни в узбеков, я ослепну! Я просто хочу сказать, что тебе сложно быть счастливой в узбекской семье, основанной на традиционном быте, исходя из вашей очень независимой натуры. В тебе преобладает внутреннее «Я»…

Ойдин:

– Наш дед Федор Орлов в свое время был знаменитым князем. Человек со слабым внутренним «Я» не может стать личностью. Я не хочу жить как все. Я хочу жить для себя, только для себя…

Любовь Ивановна:

–  Как каждая славянская мать, я ценю человеческую свободу, дитя мое! Независимо от национальности, людям с сильным внутренним «Я» живется нелегко…

Третий вид

Воздух пасмурный. Идет дождь. Студенты идут рядами по хлопковому полю… они идут рядами, оставив следы подошвы. Все студенты – мальчики. Среди них Ойбек.

Один из парней: (Нюхает воздух)

– Идет запах дождя… Если бы Бог сжалился над нами и угостил вином, наши слегка опухшие руки и согненная спина немного отдохнули бы?

Другой студент:

–  Даже если ты всем расскажешь об этом, не говори моему другу Ойбеку! Руки этого человека как автомат выдергивают хлопок из кусака.

Другой студент:

– Потому я и говорю: Друг, дай мне руку на пару дней, я буду освобождать черноглазых детей узбекского народа, от бремени хлопка…

Один из учеников:

–  Друг, держи крепче язык за зубами. У стены тоже есть уши. Сбор хлопка политическая компания.

Один из учеников:

– Мы тоже понимаем. Если бы хлопок был не политической компанией, а частью урожая тети Рози, стали бы мы все хлопкоробами, собирающими хлопок, в течении пятилетнего обучения?

(Ойбек всегда стоит прямо, выпрямляет рост, а затем снова наклоняется, чтобы собрать хлопок)

Зиядулла: (Студент из Самарканда)

–  Ойбек, дорогой, если бы ты дал мне свои сильные руки, как железные руки комбайна, я бы, как змея, обошел бы хлопковые поля Узбекистана, обмолачивая тонны и тонны хлопка, запрошенного нашей дорогой Москвой, и облегчил бы трудолюбивый узбекский народ от тяжелого труда холодных зим.

Ойбек: (Восстанавливает свой рост, смеется)

–  Судьба трудолюбивого узбека. Если бы это было в наших руках, мы бы уже сделали это в одностороннем порядке… Зиядулла, ваше предсказание сбылось, кажется, над нами начали плакать тучи, а не обезьяны.. .

(Дождь начинает капать каплями и потом начинает лить. Студенты кричат и скрываются под тутовник. Когда дождь начинает усиливаться, они выходят и садятся на грузовик с открытым верхом в одном конце поля.)

Водитель:

– Никто вам не сказал: «Садись в машину». Почему вы уходите с поля без разрешения?

(Водитель сидит в салоне автомобиля и разговаривает)

Один из студентов: Посмотрите, что он говорит сидя в теплой кабине. Мы промокли, гоните машину! Бог дал нам разрешение. Он говорит: «Даже под таким дождём, если ты продолжишь работать, значит ты вол!» Люди, должны уметь гордо держать голову…

Другой студент:

–  Да, знаешь, у стены тоже есть уши…

Другой студент:

– Пусть свинец в это ухо зальют! Давай, поехали! (Водитель показывает указательным пальцем вверх, как будто вздыхает, и ведет машину)

Один из учеников:

– Максуд, начни петь песни. Мать кормит грудью, о чем нам скорбеть! (начинает петь)

Твои дома на берегу реки …

Ребята громко последовали за ним:

Рост у тебя прекрасный…

(Машина останавливается перед казармой. Дождь стихает. Из казармы выходит Талиб Турсунович, хитрый преподаватель, прозванный студентами «Т-2». Он, как и студенты, носит ботинки и куртку. Один за одним, ребята выскакивают из машины. Талиб Турсунович им что-то кричит. Но мальчики, которые еще поют, не слышат голоса своего учителя. Но когда учитель подходит к машине и начинает кричать еще громче, ученики постепенно утихают)

Учитель:

– У вашей матери была свадьба? Почему ты поешь о своем счастье?

(Ойбек пристально смотрит на своего учителя. Перед глазами появляется мать).

Ойбек:

–  Ой мама, мне дали этот калиш в награду за сбор хлопка… Я вам ее принес…

Бону: (Она раскрывает руки в молитве со слезами на глазах)

–  Боже мой, спасибо. Если у кого-то дети забирают из дома. Мои дети несут домой то, что находят. Пусть Бог всегда открывает тебе путь! Пусть он будет твоим покровителем!..

Ойбек:

–  Я еще приннесу много денег по окончании хлопка, дорогая. Потому что я очень хороший – передовой сборщик…

Бону:

– Не мучай себя слишком сильно, малыш. Мне прежде всего нужно твое здоровье…

(Мысли Ойбека покидают кадр, снова в барак входят ученики, учитель)

Ойбек:

–  Учитель, если нам придется вернуться на поле, мы пойдем! Но оставьте наших матерей в покое. Разве вина в том, что они нас накормили, вырастили свободными слугами?

Талиб Турсунович: (немного растерянно)

– Ведь ты не порезался, ты только замерз под дождем?! Разве ты не останешься в поле, даже если пойдет дождь? Вы все добросовестные студенты. Вы знаете, что не зря говорят: хлопковый фронт. Теперь, если придут представители сверху, они возьмут меня за горло. Будут спрашивать, почему ваши дети в бараках? Не относитесь к моим требованиям легкомысленно!

Ойбек:

–  Учитель, теперь это поле, не поле, а ведро с водой. Можно ли сказать этим представителям, что хлопок при сборе в этих условиях – некачественный?

Другой студент:

–  Кроме того, нет этого некачественного хлопка!

Другой студент: Зачем студенту пахать целый день за мешком ваты??

Другой студент:

– Если наши труды бесполезны…

(Снова начинается медленно падающий дождь. Воспитатель хочет что-то сказать разговаривающим студентам и, глядя на беспрестанно падающий дождь, ударяет по колену находящуюся в руке палку, с «треском» ломает ее и бросает прочь)

Талиб Турсунович:

–  Значит: я не видел вас, вы не видели меня…

(Мальчики смеются от души, воспитатель их останавливает)

Талиб Турсунович: (понижая голос)

– Не входите не все сразу. Входите на цыпочках, не запыхайтесь…

(Ойбек продолжает смотреть на учителя. По его лицу видно, что ему жаль этого человека.)

Четвертый вид

Бону и Ойбек. Вечером.

Бону:

– Ты хорошо учишься, сынок. Твои учителя довольны тобой. Я забочусь о себе, делая то, что вы оба мне сказали, я не бегаю по базарам, чтобы заработать на жизнь. Вашей стипендии достаточно. Почему ты грустишь? Что не так, детка? Я же твоя мать, открой свое сердце…

Ойбек:

– Если я самый продвинутый студент в институте, самый популярный парень в махалле… почему я должен грустить? Все в порядке, родная моя… (Опять расстраивается.)

Бону:

–  У тебя проблема, дитя…

Ойбек: (Внезапно поднимая голову)

–  Эй, мама я знаю, что вы уважаете чувство любви, влюбленных людей?

Бону:

– Конечно, хазрат Алишер Навои сказал:

Если не будет любви, не будет двух миров…

–  Я знаю, что тебя окружают красивые девушки. Лола, Санобар, Раъно… Ты не влюбился ли… в кому–нибудь из них?

Ойбек:

–  Ну, о любви еще рано думать… Сначала мне надо институт окончить… Потом аспирантура… я о любви даже и не мечтаю…

Бону:

– Настоящая любовь выдерживает все испытания. Настоящая любовь, и влюбленные всегда помогают и поддерживают друг друга. Помогают найти место в жизни и в обществе.

Ойбек:

–  Если я встречу в своей жизни такую девушку, вы примите ее, независимо от ее национальности? Вы не против?

Бону: (смотрит на Ойбека)

– Дитя мое, любовь не выбирает границ, национальности, религии…

Ойбек:

–  Значит, вы не против…

Бону:

– Это непростая сделка. У каждого народа есть традиции, которые формировались тысячелетиями. Эти традиции дороги этому народу и ценны для него. Другая нация, возможно, не сможет это принять. Вот здесь и проявляется противоречие. Связь между парой становится все тоньше. Поэтому каждый представитель нации мечтает полюбить своих и построить семью из своих. Потому что потом детей будут воспитывать двояко… Один – дух отца, другой – дух матери… Сын мой, скажи мне правду, ты влюбился в девушку другой национальности?

Ойбек:

– Нет, я просто спросил…

Бону: (смотрит на сына)

– Ты шутишь, сынок?

Ойбек:

–  Мужчина не обманивает свою мать…

(Кадр меняется. Ойбек и Лола сидят в маленькой комнате. Там одна кровать, вешалка для одежды, на столе книги, тумбочка. Поскольку тумбочка освещена, в тусклом свете можно увидеть бутылки, стаканы и разные продукты питания на столе)

Ойбек:

–  Лола, где твои друзья? Ты же сказала: «Мои друзья придут на квартиру к моему другу, у него день рождения, мы веселимся, тусуемся».

Лола:

– Ведь правда, что тебе тесно? Говорил: «Моя мама не хочет, чтобы я женился на девушке другой национальности. Хотя ты не говорил об этом открыто. Она дала почувствовать жестами».

Ойбек:

–  Это не причина для порчи настроения. Потому что я видел эту девушку только один раз с тех пор, как поступил в институт. Я даже не знаю, помнит ли она меня…

Лола:

– В любом случае, эта девушка заняла твое сердце. Даже если ты увидишь меня, ты вспомнишь о той девушке: «Ойдин, Ойдин»… Это тронет мое сердце, ты даже об этом не подумаешь…

Ойбек:

–  Какое тебе дело? Ты моя одноклассница–близкий друг. Я тебе ничего не обещал…

Лола:

–  И я… хочу быть ближе, чем друг. Сваты идут, мама хочет выдат замуж. А мое сердце принадлежить тебе… (Слезы на глазах)

Ойбек:

–  Давай, Лола! Не плачь! Терпеть не могу слёз девочек! Лучше вставай и пойдём домой. Нам нехорошо здесь сидеть. Если ночью… В чьем-то нанятом доме… Это не соответствует никаким правилам…

Лола:

–  Этикет… Иногда эта фраза кажется такой смешной и глупой перед моим пылающим сердцем! (Наливает вино из бутылки и пьет его, также наливает Ойбеку) За что ты выпьешь, Ойбек? Древние поэты зря не писали:

–