– Я тебе верю. – Лукреция Дамиано взяла из ее рук бокал. – И если бы вас видели только мы с графиней, все было бы в порядке. – Она вздохнула. – Но мой дорогой Чезаре, боюсь, воспримет случившееся несколько иначе… Обручившиеся возлюбленные, которых захватили эмоции, – это он еще может понять, хотя и не одобрит. Но встреча, основанная лишь на физическом влечении? В его доме?! – Ее передернуло. – Это нестерпимо. – Она замолчала и потом добавила: – Непростительно.

Элли чувствовала, как напряжение в комнате сгущается.

– Я поговорю с ним, – отчаянно предложила она. – Может, князь поймет меня…

– Но, дорогая девочка, – перебила ее княгиня, – что ты можешь сказать?

В эту же минуту Элли поняла: и ее крестная, и графиня отлично знали, где и с кем должно было состояться свидание Анджело. И они уже какое-то время контролировали ситуацию.

– Ничего, – дрожащим голосом ответила Элли.

– Весьма благоразумно, – отметила графиня и спокойно взглянула на внука: – Ты еще не высказался.

В его голосе слышался лед.

– Может, я потерял дар речи.

– Уверена, ты оценишь необходимость таких действий. Твои переговоры с князем Дамиано пройдут удачнее, если ты будешь участвовать в них в качестве жениха синьорины Блейк, а не ее соблазнителя. Ты непременно согласишься.

– При таких условиях у меня нет особого выбора, – бросил Анджело с нескрываемой горечью, и Элли удивленно взглянула на него. – К тому же помолвка – это еще не свадьба.

«Извините, – негодующе хотела сказать Элли, – но кто кому оказывает услугу? Граф Анджело Манзини, пусть и в подарочной упаковке, вы мне не нужны!»

И тут же на нее нахлынули жгучие воспоминания его потрясающе чувственных поцелуев и собственной неожиданной реакции на них…

– Значит, мы договорились, – живо заявила княгиня и поднялась. – Теперь предлагаю остаток ночи все же отдохнуть. – Она замолчала и с особым выражением добавила: – Надеюсь, никаких тревожных событий уже не произойдет.

* * *

В оставшееся до утра время Элли так и не смогла отдохнуть. Ее вещи были уже перенесены в новую комнату, за что стоило благодарить весьма расторопного Джованни, которому Элли боялась смотреть в лицо. Стоило признать – новое ее пристанище оказалось роскошнее, чем в башне. Здесь была огромная и очень удобная кровать.

Но расслабиться она так и не могла. Ей надо было многое обдумать.

Во-первых, было совершенно ясно: ее и Анджело Манзини подставили, причем явно сама Сильвия. Но зачем?

Во-вторых, когда Элли обернулась, чтобы пожелать всем спокойной ночи, она увидела, как граф смотрит на нее – с презрением и негодованием, которые жгли ее кожу.

«Все решат, – зло думала она, поднимаясь наверх, – что это я завела недозволенный роман, а не Анджело!»

Не давала ей покоя и ирония всей ситуации. Первый мужчина, который попал в ее постель, оказался там по ошибке.

«Полное унижение», – думала Элли.

Она уснула, лишь когда горизонты осветили первые лучи восходящего солнца.

Поздним утром Элли разбудила служанка, принесшая поднос с завтраком: чай с лимоном, теплые рогалики, ветчину и сыр. Элли съела, что могла, быстро приняла душ и оделась.

Прежде чем спуститься вниз, она остановилась и оценивающе осмотрела себя в зеркале: обычная темно-зеленая льняная юбка и такая же обыкновенная белая футболка.

«Этим все сказано», – подумала Элли, строя рожицы своему отражению.

Никто в здравом уме не поверит, что такой человек, как Анджело Манзини, сделал ей предложение или крался в ночи, чтобы предаться страсти в ее объятиях.

Как бы то ни было, именно так была представлена вся эта история, и теперь Элли надо было как-то ее придерживаться. «Но только на четко обозначенное время», – сказала она себе, гордо подняв подбородок.

Когда она спустилась вниз, ее встретил Джованни. Поклонившись, мажордом сообщил: княгиня хочет поговорить с ней в своей личной гостиной.

«Неудивительно», – подумала Элли. Это было уединенное местечко, выдержанное в бледно-розовом цвете, который ее крестная описывала как «самый успокаивающий нервы цвет». Сюда никому без специального приглашения нельзя было входить. А значит, их беседу никто не прервет.

Подойдя к дверям, Джованни постучал и, открыв створку, пропустил Элли.

Она вошла, решительно улыбаясь, но замерла посреди комнаты, когда единственный посетитель повернулся к ней лицом.

На нем были темно-серые брюки и подходящая к ним рубашка с расстегнутым воротом. На фоне пастельных цветов гостиной Анджело выглядел так же мрачно, как безлунная ночь. Элли сразу ощутила – эта милая комната перестала быть святилищем, а превратилась в логово пантер.

– Я думала, меня позвали поговорить с моей крестной, граф Манзини.

– Она решила, что у нас должна быть возможность поговорить наедине. – Его голос звучал так буднично! – А раз мы должны убедить всех, что мы уже несколько недель близки, будет лучше, если ты будешь называть меня Анджело. А я буду звать тебя Еленой.

На его лице не было ни тени улыбки, но, по крайней мере, сейчас он не смотрел на нее так, словно она гусеница в его салате. Легкое безразличие – вот подходящее описание его поведения. И она должна ему соответствовать.

Элли подняла голову:

– Значит, ты действительно собираешься притворяться?

– К несчастью, да. – Он замолчал. – Кажется, ты знаешь – я здесь ради обсуждения важной для «Галантаны» сделки с князем Дамиано. Не хватало только, чтобы мои планы по расширению фирмы рухнули из-за коварных умыслов рассерженной женщины.

– Рассерженной? – быстро переспросила Элли.

– Ты, наверное, знаешь – твоя кузина была моей любовницей?

– Нет, до тех пор, пока не увидела, как она отреагировала на твой приезд.

– О, тогда ты точно не знаешь, что две недели назад я порвал с ней отношения.

– Порвал? – Элли уставилась на него. – Но твои слова вчера ночью… никогда бы не подумала…