Глава 3

Тарн шла рядом с Казом по освещенной фонарями улице. Это было именно то, чего она так желала, к чему стремилась. Но теперь, когда судьба неожиданно улыбнулась ей, инстинкт кричал, что надо бежать. Немедленно.

Когда они приблизились к краю тротуара, Тарн споткнулась. Каз мгновенно подхватил ее под руку.

– Осторожно, – предупредил он.

Тепло его прикосновения между тем проникало сквозь ткань ее жакета.

Тарн пробормотала слова благодарности. Ей очень хотелось высвободить руку, но она не решалась и злилась на себя за неловкость и за странные электрические искорки, которые, несмотря на неприязнь к Казу, побежали по ее коже.

«О, я буду осторожна, – подумала она, задыхаясь. – Видит бог, я буду очень осторожна».

Наконец они добрались до «Траттории Джулиана».

В ресторане было людно. В воздухе стоял соблазнительный запах чеснока и специй. Хозяин любезно улыбнулся Казу и провел их к столику в углу, на котором тут же появились бутылка и два бокала.

Тарн почувствовала, к своему стыду, что у нее текут слюнки.

Каз поднял свой бокал:

– Salut.

Тарн неуверенно повторила тост и была очень рада, когда принесли меню.

Просматривая список блюд, она корила себя: «Если он находит тебя привлекательной, извлеки из этого все, что можешь. Разговоры о том, что Каз не заводит связей на работе, – пустая болтовня. Эви не была исключением. Теперь это совершенно ясно. Но поскольку твоя задача – заставить его мучиться, как он того заслуживает, надо, чтобы ты ему не просто нравилась. Он должен желать тебя так страстно, чтобы это стало для него чем-то вроде болезни, лекарство от которой ты ему так и не дашь. Ведь ты умеешь держать мужчин на безопасном расстоянии. Кроме того, он босс, а ты – мелкая служащая в одном из его многочисленных журналов. Так что дистанция вполне оправданна. А пока стоит занять дружелюбную позицию».

Тарн вздохнула и посмотрела на Каза. Ее глаза улыбались из-под густых ресниц.

– Я, честно говоря, растерялась. Такой выбор! Вы часто обедаете здесь. Что бы вы рекомендовали?

Он тоже улыбнулся:

– Вы любите телятину?

– У меня нет серьезных предпочтений в еде.

Каз заказал обед и бутылку вина.

– Итак, – начал он, когда официант ушел, оставив на столе нарезанный хлеб и оливковое масло, – вам, кажется, нравится работа во «Все ваше». А сам журнал вам нравится?

Тарн задумалась:

– По-моему, он успешно решает задачи, которые стоят перед ним.

– Действительно, так было, – согласился Каз. – Но предыдущий главный редактор очень хотел привлечь молодых читателей. – Он отпил глоток вина. – В результате тираж упал.

– А, так вот почему мне пришлось переписывать рассказ Аннетты. Он предназначался молодым читателям.

Каз удивленно поднял брови:

– Переписывать? Это находится в компетенции помощника редактора?

– Любая переделка улучшит то, что она представила, – заверила его Тарн, мысленно выругав себя. – Но окончательный лоск наведет, конечно, Лайза.

– Я не порицал вас. Я заинтересовался. – Каз пододвинул кувшинчик с маслом ближе к ней. – Попробуйте-ка с кусочком хлеба. У вас такой вид, словно вы вот-вот упадете в обморок от голода.

Вот и легендарная забота. Тарн подавила ярость. Она обмакнула хлеб в масло. Это действительно был очень милый ресторан. Столики, покрытые белоснежными скатертями, стояли достаточно далеко друг от друга, и посетители чувствовали себя свободно.

Возможно, в первый раз он привел Эви именно сюда. И спросил, как ей нравится ее работа.

И Эви, конечно, растаяла. Она не часто попадала в такие места и наверняка с восторгом оглядывалась. Бедной девочке не верилось, что она оказалась в таком красивом ресторане с таким красивым мужчиной.

А теперь он ведет ту же игру с Тарн. Смотрит на нее и решает, стоит ли продолжать знакомство.

Каз задумчиво протянул:

– Тарн. Очень милое имя. И необычное.

– Да, – ответила она. – Слишком необычное. Не многих девочек называют в честь горного озера. В школе меня прозвали Мокрушка.

Каз поднял брови:

– Такое прозвище вам совершенно не подходит. И как же вы реагировали?

– Никак. – Тарн пожала плечами. – Делала вид, что меня это не трогает. Надеялась, ребятам надоест шутка. Но прозвище прилипло ко мне надолго.

Каз спросил:

– А вы никогда не говорили родителям, в какую ситуацию из-за них попали?

– Нет. – Тарн помолчала. – А откуда взялось имя Каз?

Он вздохнул:

– Вы не единственная жертва. Я родился шестого января, и моя мать захотела назвать меня в честь одного из трех волхвов. Хорошо еще, что она выбрала Каспара, а не Балтазара или Мельхиора. – Каз улыбнулся. – Это первое, что у нас есть общего.

– И, возможно, единственное. – Тарн сумела придать голосу оттенок легкого сожаления.

– Почему вы так думаете?

– Разве это не очевидно? – Она пожала плечами. – Вы владеете компанией, я в ней работаю.

– И вы считаете это непреодолимым препятствием для более близкого знакомства?

– Думаю, так должно быть. – Тарн задумчиво посмотрела на него. – Признайтесь честно, вы тоже так считаете.

Каз заговорил медленно, а его тонкие пальцы играли с ножкой бокала так, что у Тарн почему-то пересохло в горле.

– Если вы хотите знать, часто ли я приглашаю на свидания своих служащих, я категорически отвечу «нет». – И добавил: – А потом, у нас не свидание.

Она покраснела:

– Конечно нет. Я это понимаю.

– Но в следующий раз будет свидание.

И тут им принесли еще вина и заказанные блюда.

Тарн осталось только подавить возглас удивления и спросить себя: не ослышалась ли она?

События развивались слишком быстро. А это не входило в ее планы. Она должна была держать ситуацию под контролем. Она, а не он.

Тарн постаралась сосредоточиться на телятине под великолепным соусом, но, к своему удивлению, обнаружила, что время от времени бросает на Каза взгляды из-под полуопущенных ресниц. Какими бы ни были ее истинные чувства, она не могла не признать, что реагирует на него. На его губы, руки, улыбку, мелькающую в глазах…

Но все это было под запретом.

Они беседовали. В любой другой ситуации это был бы обычный обмен мнениями о книгах, музыке, театре. Однако Тарн казалось, что она идет по минному полю.

«Не будь параноиком, – уговаривала она себя. – Разве это тайна за семью печатями, что ты предпочитаешь Баха Генделю, а Моцарта – им обоим и что твоя любимая шекспировская пьеса – «Много шума из ничего»? Во имя неба, успокойся. Твой успех превысил самые смелые надежды. Так воспользуйся им».

Каз поднял бокал:

– Я хочу предложить тост. Поскольку «за нас» звучит немного нарочито на этом этапе, я предлагаю выпить за здоровье вашего больного и его скорейшее выздоровление.

Ее рука дрогнула, несколько капель вина упало на юбку.

– Что вы имеете в виду? – спросила она хрипло.

Он удивился:

– Мне говорили, что вы вернулись в Лондон, так как кто-то из ваших родных заболел. Или Роб Веллингтон неправильно вас понял?

– Все так. – Тарн глубоко вздохнула и заставила себя улыбнуться. – Я не предполагала, что он поставит вас в известность.

– Роб считает, что вы можете оказаться очень ценным сотрудником, и боится, что мы лишимся вас. – Каз помолчал. – Вероятно, вы собираетесь вернуться в Штаты, когда все успокоится.

– Да, – ответила она. – Но это будет не скоро. Выздоровление идет слишком медленно.

– Это ваш близкий родственник?

– Не очень. – Она спокойно встретила его взгляд. – Это моя… кузина. Но у нее никого нет, кроме меня.

Это была почти правда – тетя Хейзел пока бесполезна.

– Мне очень жаль, – сказал Каз. – Вам, вероятно, приходится нелегко.

– Да, сначала было так, – ответила Тарн. И мысленно добавила: «Как ты смеешь говорить, что тебе жаль, если именно ты виноват в том, что случилось?» – Но я надеюсь, что худшее уже позади. Вы были правы насчет телятины, – весело заметила она, переводя разговор на другую тему. – Просто сказка.

– Значит, вы рискнете пообедать со мной еще раз?

О боже, из огня да в полымя!

Обдумывая ответ, Тарн отпила вина. Как вкусно!

– Не думаю, что это стоит делать. – Она позволила себе слегка пожать плечами.

– По вышеизложенной причине?

– Конечно.

– А не потому, что я физически вам неприятен?

Тарн откинулась на спинку кресла:

– Ну вот, теперь вы надо мной смеетесь.

– Ничуть. Я просто стараюсь выяснить важную для себя вещь. Итак?

– Возможно, нет, – тихо проговорила Тарн.

Она осознала, что Каз не просто намекает на чувственное удовольствие, а предлагает его как нечто неизбежное.

Слишком трудное предложение для такой неопытной женщины, как она.

О боже, что она делает? Может, она сошла с ума? Ведь ей известно, что он не выполнит ни одно обещание.

«Эви, Эви! – мысленно воскликнула Тарн. – Если он так же обращался с тобой, неудивительно, что ты упала в его объятия. Он способен заставить кого угодно поверить чему угодно».

Но она напомнила себе, что ей реальная опасность не грозит, ибо перед ее глазами стоит образ Эви в больничной палате. Стройное тело превратилось в скелет, когда-то хорошенькое личико осунулось. Этот образ служил ей лучшей броней в битве с мужчиной, который сейчас смотрит на нее.

Конец ознакомительного фрагмента.