Цитаты из книги «Луна в кармане»

Уж ты-то должна понимать, что больнее всего ранит именно то, что не произносится вслух.

Ты притворялась? – Да. Но потом в какой-то момент я начала верить в себя. Думаю, смелость и уверенность необязательно возникают внутри человека. Иногда все зарождается в окружающем мире и приводит к тебе.

Самоуважение, Коули. Пока у тебя его нет, мир будет вытирать об тебя ноги.

Работа официантки, – сказала мне Морган, – во многом подобна жизни. Главное – настрой.

– Это правда. – Изабель печально улыбнулась. – Это тайна, которой с тобой никогда не делятся. Мы все можем быть красотками, Коули. Это просто. Как Элли, которой нужно было щелкнуть каблуком о каблук, чтобы вернуться домой. Ты всегда могла сделать это, Коули.

Я тебе не нужна. – Она встала. – И никогда не была нужна. Я просто выкрасила тебе волосы и намалевала лицо. Тем вечером, на пляже, ты была самой собой, Коули, потому что раз в жизни поверила в себя. Поверила, что ты красивая, и весь мир согласился с этим.

– Знаешь, – продолжил он, – мы уже недели три были знакомы, прежде чем я увидел твою улыбку. А однажды Морган сказала что-то, ты засмеялась, и я, помню, подумал, что это круто, это действительно что-то означает. Ты не тот человек, который улыбается просто так. Каждую твою улыбку нужно заслужить.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале: новая прическа, новые брови. Новая я. Если Изабель права, то мне нет прощения. Так же как мама поклялась никогда не забывать «жирные годы», мне нельзя забывать «годы стыда». Иначе я стану такой, как Беа Уильямсон и Каролина Доуз. Я смотрела на Нормана через окно туалета. Он склонился над багажником, что-то выискивая. Он никогда мне слова плохого не сказал.

Я выглянула наружу. Он сидел на откинутой крышке багажника, в своей оранжевой футболке и черных рэй-бэнах. Что я думала о нем? Да, Норман был симпатичный. И хорошо обходился со мной с моего первого дня в Колби. Но он не был Джошем. Правда, Чейзом Мерсером он тоже не являлся. – Не знаю, – ответила я. – Норман мне очень нравится, но он такой… – Какой? Я подумала о Джоше, который выглядел отлично, не прилагая ни малейших усилий. Потом о Нормане, спящем под своими мобилями. – Ну он… не совсем в моем вкусе. – Не в твоем вкусе… – произнесла Морган. – А в чем заключается твой вкус? – поинтересовалась Изабель. – Ты знаешь, о чем я, – сказала я. – Все это его коллекционирование… И эти очки, и машина… Он просто… Норман. Понимаешь? – Нет. – Она сложила руки на груди. – Не понимаю. – Он милый, – добавила я. – Но я не знаю, смогу ли я с ним встречаться. Норман немного не от мира сего. – Не понимаю, – повторила Изабель. Морган отложила солонку. – А вот что я понимаю, – сказала Изабель, постепенно заводясь, – это то, что, когда ты появилась здесь в своем черном наряде, с проколотой губой и мышиными волосами, и с характером дурнее, чем даже у меня, «не от мира сего» – это первое, что я о тебе тогда подумала. – Изабель! – покачала головой Морган. Та жестом заставила ее замолчать. – Слушай, Коули, не позволяй какому-то симпатичному парню заставить тебя забыть, кто ты такая, – продолжила она. – Я никогда бы не стала тебе помогать, если бы думала, что ты сама превратишься в ту девчонку, которая заявилась сюда и оскорбляла других. – Я не такая, – обиделась я. – Сейчас – именно такая. – Изабель взяла журнал. – Норман самый добрый, самый замечательный парень из всех, кого я встречала. Если ты считаешь, что он тебя недостоин, значит, ты лучше любой из нас.

Неожиданно я вспомнила о мужчине в автоответчике, который прочищал горло. И ждал. – Что ты говорил? – спросила я. – Я говорил, – Норман смотрел на улицу, – что они украли луну. Кто-то положил ее в карман.