Цитаты из книги «Что такое навсегда»

Я не могла объяснить. И мне, и маме пришлось доходить до этого самостоятельно. В конце концов поймет и он. Никто не даст тебе готового ответа, ты должен прийти к нему сам. Если повезет, вынырнешь на другом берегу и найдешь его, а если нет – тебя будет отбрасывать назад, и ты снова будешь барахтаться на одном месте, пока не сумеешь понять.

– Поверить не могу, – тихо сказала я, провожая взглядом бегущую по стеклу каплю воды. – Слишком поздно. – Никогда не бывает слишком поздно. Я была уверена, что мне показалось. За все время нашего знакомства я ни разу не слышала от Моники такого длинного и выразительного предложения. – Поздно, – я покачала головой. – Не знаю, что бы я сделала, даже если бы мне дали второй шанс. Моника прищурилась. – Ты это не планируешь, – громко и четко сказала она, и по ее лицу скользнула легкая улыбка, – оно просто случается. В этих словах мне почудилось что-то знакомое, и я вспомнила – вечеринка, когда Уэс спас меня от Хэнка/Фрэнка, а потом Моника увидела, как мы держимся за руки.

– Да, Мейси, да. Я предложила ему приехать сюда и признаться тебе, но он не такой. Он вечно что-нибудь выдумывает, он должен сделать это так, как сам захочет. И когда захочет. «Как с последним вопросом, – поняла я. – Он откладывал не для того, чтобы помучить меня. И не потому что не придумал вопрос. Он просто хотел сделать все правильно. Что бы это ни значило». Все посмотрели на меня. «Когда-то моя жизнь была моим личным делом, – подумала я, а теперь о моих делах знает весь мир. И о том, что у меня на сердце». Но, глядя на их выжидающие лица, я решила: не весь мир, а мой мир, и сказала: – Он приезжал сегодня утром. – И что? – спросила Кристи.

– Да, сейчас она вам все объяснит, – сказал Берт. – Да что здесь объяснять, проще не бывает, – вздохнула Кристи, заправляя за ухо непокорный локон. – Уэс хочет быть с Мейси. А Мейси, признает она это или нет, хочет быть с Уэсом. А они не вместе, и это не только несправедливо, но и трагедийно. – Нет такого слова, – заметил Берт. – Теперь есть, – отбрила его Кристи. – Как ты еще назовешь ситуацию, когда Уэсу, по-настоящему необыкновенному парню, дают от ворот поворот, предпочтя ему неудачника-ботаника, который отшил Мейси только потому, что она недостаточно серьезно относилась к работе в библиотеке, и хуже того – за то, что Мейси призналась ему в любви. – Зачем сейчас об этом говорить? – Мои щеки пылали от смущения. – Затем, что это трагедийно! – не унималась Кристи. – Джейсон решил сделать перерыв, потому что ты сказала, что любишь его? – спросила мама. – Нет, – ответила я, – то есть да. Ну, не совсем. Долгая история. – Я вам все объясню, – снова вмешалась Кристи. – Это неправильно. Ты должна быть с Уэсом, Мейси.

Кристи закатила глаза. Моника покосилась на нее: – Даже не начинай. – Кристи, сейчас не время и не место! – предупредила Делия. – Не время и не место для чего? – встряла Кэролайн. – Ну конечно, – возмутилась Кристи, – для настоящей любви никогда не время и не место. Она, знаете ли, всегда приходит неожиданно, как вспышка, в такой волнующий момент… – Волнующий? – удивилась мама. – А кто волнуется? – Мейси и Уэс, – ответила ей Кристи. – Мам, не обращай внимания, – поспешно сказала я. – Кристи, ради бога, умоляю, не сейчас, – нахмурилась Делия. – Погодите, погодите! – Кэролайн подняла руку. – Кристи, ты о чем? – Да, Кристи, поясни, пожалуйста, – попросила мама, глядя почему-то не на Кристи, а на меня.

– Это не явление, это апокалипсис, – возмутилась сестра в спину отвернувшейся к карте Лорне. – Ну, нет, – авторитетно ответил Берт, проходя мимо с подносом винных бокалов. – Апокалипсис выглядит значительно хуже. – Ты думаешь? – Сто процентов.

Если честно, я даже радовалась всем этим неприятностям, потому что они отвлекали меня от собственных переживаний. У меня просто не было времени беспокоиться о том, как смотреть в глаза Уэсу и как вести себя с Джейсоном, который собирался заглянуть к нам на минутку. Буду решать проблемы по мере их поступления, – успокаивала я себя.

В этой больнице закончилась жизнь моего папы и началась ее жизнь. Эйвери открыла глаза, темные и ясные, и посмотрела на меня, и я подумала: каково это – видеть все впервые, каждое мгновение узнавать что-то новое? В отличие от нее для меня все происходящее было отзвуком других событий.

Сейчас в окне свистел ветер, и Делия тихо разговаривала по сотовому, давая указания мужу и няне, а тогда в машине «Скорой помощи» царила зловещая тишина, нарушаемая только стуком моего собственного сердца. Там жизнь заканчивалась. Здесь она начиналась. Я не верила в знаки. Но все складывалось так, словно кто-то там, наверху, захотел, чтобы я прошла через это снова и увидела другой исход.

– Да, возможно, – все еще неуверенно согласилась она, – но хотелось бы какой-нибудь хоть маленькой неприятности. Самое смешное, что я чувствовала то же самое. Все шло как по маслу, а нас не покидала тревога. Раньше мы могли только мечтать о такой спокойной работе. А оказалось, что это не только странно, но еще и скучно.