Из всех этих тем свобода может оказаться великой загадкой начала XXI века. В предыдущем столетии я росла, наивно полагая, что на протяжении всей своей жизни буду наблюдать постоянное, неуклонное усиление этой загадочной темы как в личном выборе, так и в политике. В некотором смысле это сбылось. С другой стороны, никем не предвиденные, основные идеи о свободе подверглись радикальному нападению и оспариванию, и теперь мы не можем прийти к согласию относительно того, что она собой представляет, для чего она нам нужна, сколько ее можно позволить, насколько ее следует интерпретировать как право на оскорбление или проступок, и сколько ее мы готовы отдать безликим корпорациям в обмен на комфорт и удобство. Что мы больше не можем себе позволить – так это принимать ее как должное.