– Молодые люди на галёрке, мы вас не отвлекаем? – снова наступает та самая гробовая тишина, слышно лишь наше дыхание. Моё и взбешённое татуированного. Студенты поворачиваются назад, чтобы понять, к кому обращается преподаватель. Чувствую и вижу это боковым зрением. И все смотрят, как я сижу, схваченная придурошным качком.

Позор… Обхватываю ладонью чужие пальцы, хочу отодрать от себя, но он легко хватает обе мои кисти своей свободной, сковывая их за моей спиной.

– Не парьтесь, Антон Михалыч. Продолжайте лекцию, вы нам не мешаете, – нахально обращается к преподавателю, обнажая белоснежную улыбку, но при этом злобно смотря в упор на меня. Без капли стыда, всё ещё продолжает удерживать застывшую от ужаса как статую, меня.

– Отпусти, – злобно шиплю. Стадия позора пройдена, становится плевать, что на нас продолжают пялиться.

– Иначе что? – нарочно провоцирует, прижимаясь практически вплотную своим лбом к моему. Запах сигарет вперемешку с мятой обдаёт лицо. Запомню я его надолго, как и первый учебный день.

Схваченные руки за спиной немеют, зажатая в тисках шея начинает болеть.

– Отпусти, сказала! Ты больной, что ли?! Мне больно! – дёргаюсь, ёрзая на месте. От этого складывается ощущение, что я жмусь к придурку сильнее. – Я кричать сейчас буду!

– Кричи, – спокоен как удав. – Но знай, Кудрявая, что тогда мне придётся заткнуть тебе рот. Этот поцелуй будет на твоей совести, ты меня вынудила.

– Слышь, манипулятор… – неосознанно я начинаю повышать голос громче положенного. Дальше всё, как в тумане: секунда – и мой рот накрывают горячие и мягкие губы. Самое страшное, что я не могу сопротивляться. Распахнув от ужаса глаза, всеми силами подаюсь назад. Это становится ужасной ошибкой. Смекнув, татуированный понимает к чему всё идёт, сдвигает нас подальше от края, как раз к тому свободному расстоянию между ним и другим студентом. Переместив руку с шеи на грудь, грубо надавив, вынуждает меня самостоятельно лечь на лавочку, навалившись сверху.

– М-м-м! – все звуки, что я могу выдавать, пока чужие губы сминают мои.

Лопатки больно упираются в твёрдое дерево, паника накрывает меня волной. Как можно остаться спокойной, когда тебя скованную завалили на лавку, насильно целуют и давят всем своим огромным весом?! Он не пытается разжать мои плотно сжатые губы, просто жмётся к ним, не давая закричать. Если я открою рот или попробую закричать, он углубит поцелуй, сто процентов…

Горячие слёзы собираются на глазах и тонкими ручейками начинают скатываться из глаз, я трепыхаюсь, мыча. Парень же, облизывает мои губы, как бы провоцируя: «Давай кричи, я хочу большего».

– Всё ещё хочешь кричать? – спрашивает всё в той же позе хриплым голосом, тяжело дыша.

– Нет… – судорожно вздохнув мотаю головой, говорю с опаской, вдруг этот вопрос – ловушка? – Отпусти, не буду. Я не буду кричать… обещаю.

Чувствую себя такой мерзкой и грязной, что становится противно. Почему насильник он, но противно мне от себя?!

Ты не смогла дать достойный отпор, Лиза…

– Такая вкусная, – на грани одержимости этот ненормальный слизывает с моей щеки солёную слезу, довольно улыбаясь.

Подмигнув как ни в чём не бывало, хватает мой локоть и рывком поднимает в сидячее положение.

Отвернувшись, несколько минут я сижу в ступоре, смотря на свою записанную лекцию, с выделенными маркером моментами, особо важными на мой взгляд. Во мне борется желание встать и убежать отсюда, отчислиться после такого позора и больше никогда не появляться в университете. Здравый смысл кричит, что в таком случае я буду вынуждена выйти замуж за Шведова.

Одна мысль, сколько усмешек и издёвок я получу от него за то, что в первый же день не справилась с учёбой и самостоятельно приплыла в сети, заставляет взять в себя в руки. Как холодный и отрезвляющий душ.

– Что делаешь вечером? – абсолютно ровный тон, будто не он пять минут назад домогался до меня при полной аудитории во время чёртовой лекции.

– Иду жаловаться в деканат! – Что ещё я могу ему сделать?! – Я буду жаловаться на домогательства с твоей стороны, – стараясь не смотреть на него, произношу дрожащим голосом. Страх того, что он повторит содеянное ещё раз сидит внутри и умоляет не провоцировать психопата по новой.

– Серьёзно пожалуешься, Кудрявая? – не вижу лица, но понимаю, что он нарочно принимает испуганный вид, тупо глумясь надо мной.

– У тебя будут серьёзные проблемы, понял?

– Опасная ты штучка, Лизавета, – исковерканное имя становится последний каплей моего терпения и самообладания в это ужасное утро. Какого чёрта всем наплевать на поведение этого утырка? Преподаватель продолжает лекцию, не реагируя на нашу перепалку, в которой татуированный позволяет себе ужасные вещи. Студенты давно не обращают внимания, конспектируя.

Как после этого я смогу спокойно продолжать с ним вместе учиться? А если он – мой одногруппник, а не обычный придурок с потока?

Левая рука дрожит лёжа на парте, причём сильно и заметно. Здоровая ладонь ложится на неё сверху, заставляя прекратить.

– Да не дёргайся, чё ты. Я ж ничё такого не сделал.

Выдёргиваю, злобно повернувшись к нему.

– Не смей ко мне прикасаться, урод. И никакая я тебе не Кудрявая. Кем ты себя возомнил, ненормальный?

Мою гневную тираду прерывает голос преподавателя:

– На сегодня всё. Надеюсь, лекция была для вас полезной, – вся аудитория начинает подниматься со своих мест, я в том числе. – У кого остались вопросы, можете подойти. Всем хорошего дня, увидимся через неделю.

Быстро, как попало, закидываю в сумку тетрадку и ручку с маркером, не удосужившись убрать в пенал.

– Так чё там насчёт вечера? – придурок сидит на месте, вальяжно наблюдая за моими хаотичными движениями на грани истерики.

– Урод! – показываю ему средний палец и, развернувшись, быстро сливаюсь с толпой. Стараясь не бежать, спускаюсь по лестнице. Сердце стучит в груди от страха, вдруг он бросится следом за мной?

Сейчас же пойду в деканат, чтобы узнать, в одной ли я группе с этим ненормальным. Если да, попрошу перевести меня в другую и сразу же пожалуюсь. Безнаказанном это не оставлю! Я не хочу учиться вместе и терпеть сумасшедшего, который вытворяет, всё, что душа пожелает. Это где видано такое поведение?!

Самое ужасное, что я слышу рядом с собой перешёптывания от других студентов:

– Ну всё, попала.

– Новая жертва Руса.

– Бедная девчонка, поматросит и бросит.

– Спорим он её за пару дней уломает?

– Красивая, но он таких пол универа поимел.

– А кто это вообще такая?

Смысл этих слов я пойму позже, когда начнёт происходить кошмар наяву.

– Милочка, – поворачиваюсь на голос преподавателя. – Да-да, вы. Подойдите отметиться. Фамилия?

На негнущихся ногах подхожу к столу. Антон Михайлович придвигает к себе листок со списком студентов, натягивает очки на носу поближе к глазам.

– Астахова. Елизавета Астахова, – произношу, а сама оглядываюсь, пытаясь выцепить взглядом насильника, но среди выходящих не вижу его, как и на опустевшем месте наверху.

– Так, Астахова, – протягивает задумчиво. В списках такой нет. Какая группа?

– Секундочку, – достаю листок с расписанием, подглядываю название группы и диктую.

– Так ты первокурсница! – поднимает на меня недоумевающий взгляд.

– Ну… да. Я новенькая, сегодня первый день…

– А почему на лекцию к третьему курсу зашла? – похоже, мужчина немного недоволен сложившейся ситуацией.

– Как к третьему курсу? У меня в расписании указана четыреста седьмая аудитория, – машу листочком в руке. – Вот, смотрите, – кладу перед ним на стол и тычу пальцем в нумерацию.

– Четыреста вторая, – произносим одновременно. Преподаватель – качая головой и вздыхая, а я – готовая провалиться сквозь землю от стыда!..

– Простите пожалуйста!.. – искренне извиняюсь, ещё раз всматриваясь в цифры. Балда я, балда. На бегу смотрела в расписание, и другая цифра померещилась, похожая.

– Да передо мной-то не нужно извиняться, перед преподавателем, чей семинар пропустила, беги оправдывайся, – Антон Михайлович собирает свои принадлежности со стола и, поднявшись, начинает складывать в небольшой кожаный чемоданчик коричневого цвета.

– Обязательно, спасибо. До свидания! – пячусь в опустевшей аудитории и, развернувшись, ухожу.

В коридоре останавливаюсь и перевожу дыхание. Ну и денёк…

Идти в деканат или нет? Он – старшекурсник, и больше я никогда не пересекусь с этим ненормальным в аудитории, значит, и переводиться не нужно. А пожаловаться? Нужно. Обязательно нужно. Но для начала я должна найти свою группу, а после занятий схожу в деканат.

В коридоре гул студенческих голосов отовсюду. Интересный факт, тут нет звонков, оповещающих о перемене, как в школе.

На этот раз дотошно смотрю на цифры в расписании и иду на поиски нужного кабинета. Долго плутать не приходится, буквально через пару минут на пороге я сталкиваюсь с высокой девушкой.

– Случайно не Астахова? – брюнетка всматривается в моё лицо, пытаясь кого-то в нём узнать.

– Да, а ты?..

– Слушай, тебя и ищу! Я – Аня, староста группы. Сказали, что сегодня новенькая придёт. Я уже в деканат собралась на твои поиски, когда ты на семинаре не появилась. Подумала, не перепутали ли они чего?

– Да это я аудитории напутала, с третьекурсниками целую лекцию просидела, а, когда отмечаться подошла, всё выяснилось.

– Не переживай, со всеми такое поначалу бывает, – староста улыбается. – Пойдём, я тебя с ребятами познакомлю. Группа у нас маленькая, но очень дружная!

И Аня оказывается права. Одногруппники оказываются действительно классными ребятами, принимают меня дружелюбно и предлагают обращаться за помощью, если понадобится. Очень весёлые и прикольные ребята, с ними точно не соскучишься.

Нас пять девочек вместе со мной и одиннадцать мальчиков.

Дальше время начинает лететь со скоростью света. В перерывах между занятиями я ударяюсь в самобичевание. Кошмар… Просидела целую лекцию непонятно, где, вообще!

Со своей группой на предметах для первокурсников я не испытываю дискомфорта, всё даётся безумно легко и в некоторых моментах элементарно. Заметно расслабляюсь, понимая, что переживать особо не о чем. Я справлюсь.

Несмотря на тёплый приём в группе я уже подметила, что девочки разбились на парочки и дружат между собой. Это немного расстраивает, влезать и напрашиваться в подружки сама, конечно, не буду. Вот такой вот у меня дурацкий характер. Не люблю делать первые шаги. В такие моменты ощущаю, что я навязываюсь людям.

На следующие лекции и семинары староста водит меня рядом с собой, показывая, рассказывая и вводя в курс дела.

– Егор, возьмёшь новенькую на попечительство? – на перерыве Аня обращается к одному из ребят.

– Что мне за это будет? – Егор приятный молодой человек. Такого сразу выделишь из толпы за счёт его огненных рыжих волос. Редкая и запоминающаяся внешность.

– Почёт и уважение, – староста за словом в карман не полезет. Люблю таких, хотя сама порой туплю. Вот как сегодня. Как я могла позволить произойти подобному? Одно воспоминание о том, как он повалил меня и силой целовал, вызывает приступ тошноты и жуткую злость на саму себя. Впиваюсь ногтями в ладони, чтобы унять боль в груди.

Он точной больной, зуб даю. От такого надо держаться как можно дальше. Если позволил себе подобное во время лекции, что будет, если попасться ему в тёмной подворотне? Страшно представить.

– Без проблем, – отдалённо слышу, что Егор в итоге соглашается.

– Что значит попечительство? – встреваю в разговор, стараясь выбросить из головы татуированного. Ненавижу, блин.

– Хвостиком моим будешь, подтяну тебя по пропущенным темам, – Аня отходит, и мы остаёмся с рыжим вдвоём рядом с партой. Сейчас семинар по философии, а после домой. То есть в общежитие. Пожалуй, пора привыкать называть это место своим новым домом.

– Хвостиком не буду, шерсти недостаточно, а вот с остальным согласна, – выдаю, а потом понимаю, что сморозила глупость. Наверное. Но у Егора это вызывает смех, добрый и искренний.

– Буду называть тебя Хвостиком, – мы усаживаемся рядом, когда в кабинет входит преподаватель. Собираю копну пышных волос на голове крабиком, чтобы не мешали. Если честно, я устала и дико хочу кушать. Пока все обедали в столовой на большом перерыве, я не успела. Аня проводила мне небольшую экскурсию по факультету. И вот теперь желудок предательски урчит от голода, оповещая об этом всех вокруг. – Держи, перекуси. Бери-бери, не стесняйся, – Егор протягивает небольшой батончик мюсли. Мягко настаивает, когда неловко мотаю головой, отказываясь.

– Спасибо большое, – принимаю шуршащую упаковку, в итоге сдавшись. – Должна буду.

Становится немного неудобно, но я безумно благодарна. Вроде всего лишь батончик, но так приятно, что кто-то о тебе заботится, а особенно человек, которого видишь впервые в жизни. Это мило. И Егор милый.

В отличии от некоторых…

На философии сосредоточиться не получается, мысли то и дело улетают на первую лекцию. С одной стороны, хочется найти нахала и хорошенько врезать, что вряд ли когда-нибудь получится из-за разницы в наших комплекциях. После такой дерзости он меня по стенке размажет. А с другой, подступают слёзы от обиды и оскорблённого чувства собственного достоинства.

Преподаватель – приятная девушка, сама недавно окончившая университет. Первую часть семинара проверяли домашнее задание, которого у меня не было по понятным причинам, а вторую проходили новую тему. Всё так в новинку.

– Давай тогда с завтрашнего дня на перерывах будем заниматься? Ты немного пропустила, нагонишь быстро.

– Договорились, – соглашаюсь с Егором на выходе из кабинета, когда нас отпускают.

Прощаемся с однокурсниками, все идут к лифту, а я бреду на встречу к Тане. Она должна быть где-то поблизости. Час назад мы с ней списались и договорились встретиться, пойти вместе за продуктами для ужина, а после в общежитие.

– Знакомься, это Кристина, Леся и Женька, – соседка по комнате идёт навстречу с незнакомыми для меня девушками. Впрочем, мне незнакомы все вокруг.

– Привет, я Лиза, – приветствую абсолютно идентичных близняшек и длинноногую красотку в очень уж откровенном наряде. А я утром ещё переживала, что переборщила со своим внешним видом. Зря.

Мы перекидываемся с девочками стандартными фразами, знакомясь. Кристиной оказывается та сама нимфа, а Леся и Женька – сёстрами- близняшками.

– Какие впечатления? – Несмотря на шестой час вечера Таня выглядит бодрячком. Я же зеваю и мечтаю о еде и кроватке.

– Устала очень, с ног валюсь. Может, пойдём?

– Ага, сейчас уже пойдём, – Танька проводит рукой по моей спине в подбадривающем жесте.

– О, смотрите, Князев! У него что, новая пассия? Кристи-и-ин, ты же говорила у вас с ним всё серьёзно? – одна из близняшек вытягивает шею, за ней и другие, рассматривая кого-то в другой части коридора.

– Да пошёл он к чёрту! – Кристина нервно складывает руки на груди и демонстративно отворачивается, чтобы не смотреть, я так понимаю, на своего бывшего.

– Да он же девчонок, как перчатки, меняет. На все дни недели. Как ты могла навыдумывать себе, что кроме перепиха он тебе предложит что-то ещё? – одна из близняшек фыркает.

– Про кого это вы? – не сдержав любопытства, выглядываю из-за спин спутниц.

Чтобы понять кто этот высокий парень, стоящий к нам спиной и зажимающий какую-то девчонку в углу, мне много времени не нужно. В груди начинает печь, а злость, которая только начала убавляться, возвращается с новой силой от одного взгляда на этого урода. Татуированные руки блуждают по девичьему телу, пока язык шарится у неё во рту.

Фу…

Воображение играет со мной злую шутку, я чувствую его губы на своих, как будто это было сейчас. Мерзость. В отличии от меня, эта деваха в углу совсем не прочь позажиматься.

Словно почувствовав, что за ними наблюдают, парень отлипает от жертвы, оборачивается, и в этот момент я хочу раствориться в воздухе. Князев увидел, что я пялилась. Но кроме ненависти в моём взгляде он ничего не увидел. Не прерывая со мной зрительный контакт, урод обнимает девушку за талию и начинает двигаться в нашу сторону.

Резво возвращаюсь в исходное положение, прячась за спинами девочек, стоящих рядом. На странное поведение они не обращают внимание, одна недовольная Кристина, прижимающаяся к подоконнику, странно поглядывает на меня.

Не станет же он снова домогаться, тем более рядом с другими девушками и той, что идёт в обнимку с ним.

Да не нужна ты ему, успокойся.

Пытаюсь образумить сама себя. Раз уж он такой бабник, то приставать к девушкам для него нормальное явление, пройдёт мимо и не вспомнит, как приставал на лекции.

Хочу стереть себе память и больше никогда не вспоминать ужасное утро.

При приближении шагов я и вовсе перестаю дышать. Почему мне так страшно? С каких пор я превратилась в трусливую лань?

Оказывается, что самое страшное было не утром. Всё впереди.

Проходя мимо, Князев замедляется около меня и, многообещающе подмигнув, бросает на ходу:

– До завтра, Кудрявая!