Все прошло. Я – сиделка и домработница. Я лишь выполняю свои прямые обязанности. А завтра…завтра я просто никуда не поеду. Просто не смогу этого сделать. Почему? Потому что все что произошло – пугает меня. Пугает Стас, который ведет себя совсем не так, как положено человеку, за которым требуется уход. Боже! Я пытаюсь отогнать от себя непрошенные воспоминания. Вот же дура!

В который раз, разозлившись на саму себя, я прохожу в спальню и ныряю под одеяло. Женька спит, и я крепко прижимаюсь к его широкой спине.

ГЛАВА 6

– Теперь ты моя.

Он зависает надо мной, крепко сжав руки и вдавив телом в постель. Хотя, это действие совершенно бесполезное – я и так никуда бы не делась. А сейчас я задыхаюсь от его веса. Сумасшедший. Пытаюсь разглядеть глаза, но вижу только белые зубы, оскалившиеся в полу-усмешке. Почему он думает, что я убегу? Неужели не понимает, что от себя не убежишь?

Теперь мне нечего терять – я готова быть рядом с ним столько, сколько получится. И неважно, что у нас нет будущего. Да, у нас нет будущего, и это нужно осознавать сразу. Так сказать – на берегу. Эти чувства, они безумны, ничтожны, отвратительны. Все мое существо противится, внутри все кричит «нельзя!». Но на деле я слабая, глупая, безрассудная.

– Ты всегда будешь со мной. Поняла?

Я чувствую, как он снова закипает (его бесит реальная действительность), ярость, и отчаяние вот-вот прорвутся наружу, и я тороплюсь ответить:

– Да, конечно. Я буду с тобой.

– Поцелуй меня.

Я неловко тянусь к его губам, и он, не дожидаясь, вгрызается в меня, заставляет безвольно откинуться на подушки. Хорошо, делай, что хочешь, у меня все равно нет сил противостоять.

Словно бешеный, оголодавший зверь, он облизывает, сосет и вгрызается в мои губы. Еще немного, и он откусит кусочек моей плоти. Но я ничего не делаю, чтобы остановить это безумство. Тело словно окоченело, все клокочет и бурлит внутри, ищет выхода, но не находит. Странно, но теперь я чувствую тепло – оно тонкой струйкой струится по животу, напоминает кровь, которая медленно разливается где-то по центру. Но еще секунда, и странное ощущение сменяется острым взрывом наслаждения.

Я выгибаюсь навстречу поцелуям – не могу сдержать реакцию измученного тела. Хочу быть неприступной, равнодушной, но ничего не получается. Он отпустил мои руки и резко спустился вниз, зарылся лицом между ног, заставив меня конвульсивно вздрогнуть.

– Хватит! Не нужно ничего делать!

Не сразу понимаю, что это мой крик. Крик, который остался без внимания.

Именно в это мгновение у меня звонит будильник на телефоне. Судорожно хватаю телефон, ищу кнопку отключения, но сигнал замолкает сам. Черт! Голова просто раскалывается, во рту пересохло. Это все от вчерашнего вина. Женька со стоном переворачивается на другой бок, сгребает меня в охапку, утыкается губами в шею. Кажется, даже что-то бормочет.

И тут я все вспоминаю. Вот почему, спрашивается, я не отключила будильник? Я больше не поеду в тот дом. Не поеду, и точка…

С минутным опозданием я вдруг осознаю, что не ставила никакого напоминания. Снова хватаю сотовый, включаю дисплей. Сообщение. Это сообщение от Стаса. Кто бы сомневался!

«Алиса, не дури, приезжай. Купи какое-нибудь жаропонижающее, я, кажется, заболел».

Я убираю телефон в сторону, закрываю глаза. Что делать дальше, как себя вести? Хотя, ничего ведь не произошло, это я сейчас накручиваю, начинаю создавать какие-то иллюзии в голове. Сама себя завожу. Наверное, всему виной эти странные эротические сны, откуда они вообще взялись? Этот мужчина, я даже не знаю, как он выглядит, мужчина во сне, он кажется таким знакомым! Господи, ну, что за бред иногда приходит в голову?!

Сонно шевелится Женька и открывает глаза.

– Ммм…я боялся, что проснусь, а тебя не будет рядом. Как отработала?

– Нормально, ничего особенного. Убралась в комнатах, приготовила ужин и уехала, – я вымученно улыбаюсь и чувствую, как внутри просыпается чувство вины, – потом еще приготовила ужин дома. Индейку с овощами. Так что, сегодня ты не останешься голодный.

– Это очень хорошая новость! – Женька довольно улыбается, – вчера я выпил пива на голодный желудок и меня просто вырубило. Вот я всегда знал, что в пиво подсыпают какую-то дрянь. Наверное, самое дешевое снотворное.

– Ну, так не пей его. – Я всегда была против того, что Женька пьет бутылочное пиво. Да и вообще, любое пиво никакой пользы не дает. – Лучше вина выпить. Например, сегодня вечером. Что скажешь?

– Я-всегда за, ты же знаешь. Но сначала, я хочу получить то, что не смог получить еще вчера.

Стас

На этот раз, когда проскальзываю в створки ворот и иду к коттеджу, я не ощущаю себя бодрой. Никакого настроя строить из себя вежливую прислугу – нет. Да еще утренний секс с Женькой выбил из колеи – вроде бы все хорошо, пружина, которая была натянута внутри меня, расслабилась, но полного удовлетворения не наступило. Где-то в глубине меня затаился маленький уголек, который то тлел, то разгорался, заставляя испытывать что-то странное, незнакомое мне. Я нервничаю. Снова.

Противоречивые чувства не дают покоя, но понять их природу я до сих пор не могу.

– Вот это я понимаю – когда на самом деле нужны деньги! – Стас выезжает из кухни мне навстречу. Лучезарная улыбка озаряет его лицо, но глаза остаются серьезными. – Бьюсь об заклад, ты ведь не хотела приезжать, верно? Если бы не мое сообщение, тебя бы тут не было.

– Да, верно. – Я смотрю на него исподлобья. – И что? Я думала, что, когда болеют, не ведут себя вот так.

– Как? – Стас наклонил голову набок, и наблюдает за мной с преувеличенным интересом.

– Слишком жизнерадостно и бодро.

– А-аа, ты ждала, что я буду лежать у порога с протянутой рукой и пеной у рта. Понял. – Стас усмехнулся и помолчал для значимости пару секунд, – спешу тебя огорчить. Я нашел в шкафчике жаропонижающее и выпил. Минут пятнадцать назад мне стало легче. Но думаю, это ненадолго.

Я хочу ответить что-нибудь колкое, но Стас перебивает меня громким надсадным кашлем, который длится, кажется, целую вечность.

Когда он, наконец, успокоился, то утер ладонью выступившие в уголках глаз слезы и пробормотал:

– Ну, вот тебе и доказательство. А виновата, между прочим, ты.

– Я? – от удивления я притормаживаю на пути на кухню, – почему это?

– Ну, как, почему? Ты вчера прижалась ко мне вся мокрая. Я и заболел.

– Что?! И тебе не стыдно?!

– А почему мне должно быть стыдно? Между прочим, это не я бегал по двору полуголый. А мне много не надо, чуть-чуть прикоснулся и все, я сразу простыл. Инвалид же. Что с меня, такого немощного взять.

Я едва не плачу от досады. Он снова в своем репертуаре. Говорить что-то – просто бессмысленно. Этот глупый стёб, он просто вытягивает все силы по капле. Сейчас я совсем не готова спорить, а еще больше не хочу оправдываться. Просто прохожу на кухню и безразлично осматриваю погром, который устроили на вчерашней вечеринке.

Сегодня моя работа начнется с уборки. Ну, разумеется, после завтрака.

– Мои друзья потусили на славу, – Стас качает головой, – когда они узнали, что у меня есть собственная сиделка, то словно с цепи сорвались. «Нужно на совесть отрабатывать свой хлеб». Кажется, я слышал от них что-то такое.

Я с чувством бросаю грязные тарелки обратно в раковину, и они жалобно звякают. Внутри все кричит от негодования.

– А ты вообще, знаешь, что такое труд? Ты хоть раз в своей жизни работал, или привык сидеть и ничего не делать? Тебе двадцать три года, не так ли? – я понимаю, что совершаю ошибку, но уже не могу остановиться. – Мне нужны деньги, это что, преступление?! Мне абсолютно наплевать, что ты в кресле, твои ноги рано или поздно начнут ходить, и ты снова будешь радоваться жизни, а я пойду дальше! Потому что мне нужно работать!

Стас молчит. Его губы сжаты в тонкую линию. Я тоже замолкаю, разглядываю напряженное лицо. Кажется, у него влажный лоб – капельки пота выступили на коже. Только вот голубые глаза смотрят колко.

– Интересно, почему ты считаешь, что прислугу нужно унижать? Да, я прислуга. Но я еще и человек. – На этот раз я уже не кричу, а просто завершаю свои мысли.

Стас молчит и смотрит мне прямо в глаза.

ГЛАВА 7

– Между прочим, я программист. – Стас делает глоток чая из кружки и вздыхает. – И я давно уже не мальчик.

– Извини, просто мне давно не двадцать, ты мне кажешься слишком молодым. Да я знаю, что разница в возрасте небольшая, но…

Я неловко замолкаю, вспомнив, что женщинам не принято напоминать о своем возрасте.

– Больше, чем на двадцать, ты все равно не выглядишь. А когда открываешь рот, то можно и все восемнадцать дать.

Я улыбаюсь. Мы находимся на берегу небольшого, заросшего камышами, пруда. Оказывается, пруд находится прямо за домом, всего две минуты по выстланной камнями дорожке, и можно любоваться сельской красотой, сколько душе угодно.

Стас сидит в кресле, а я на небольшой деревянной лавке, наспех сколоченной прямо у кромки воды. Вокруг – тишина, где-то вдали, где кончается поле, виднеется березовая роща. Небо, буквально пять минут назад сияющее кристальной голубизной, – затянуло тяжелыми, серыми тучами. Кажется, скоро будет дождь.

– Еще немного, и пора возвращаться.

Я смотрю на умиротворенное лицо Стаса. Впервые он не строит из себя клоуна: спокойный, задумчивый взгляд, легкая неосознанная улыбка застыла на губах. Таким он мне даже нравится. Такой, как сейчас, он очень сильно напоминает своего отца. Вот только что-то мне подсказывает, что Михаил не может похвастаться хорошими отношениями со своим сыном.

– Ты не любишь своего отца? – вопрос сам собой сорвался с губ.

Стас хмурится, и я жалею о своих словах.

– С чего такой вывод?

– Не знаю. Просто, так кажется.

– Ты, случаем, психологом нигде не подрабатываешь? – Стас беззлобно усмехнулся, – твои вопросы не очень уместны.

– Извини. Просто я вижу, что он тебя очень любит, но не знает, как приблизиться к тебе.

– Понял. – Стас ставит кружку с чаем в специальное отверстие и круто разворачивает кресло, – пошли обратно в дом. Вези меня, чтобы я не испачкал руки.

По интонации голоса, я понимаю, что залезла не в свое дело. Так оно и есть. Вечно лезу со своим авторитетным мнением, вечно что-то кажется…да и с чего вдруг мы перешли на доверительную волну? Еще вчера все было на «грани». Мне вообще казалось, что я ненавижу этого человека. Но сейчас все круто поменялось, с ним что-то случилось или со мной? Непонятно, да уже и не очень важно.

На этот раз, Стас не закрылся в комнате, как всегда делал, а решил сидеть на кухне, и теперь молча наблюдает за тем, как я убираю бардак. Время от времени, он пытается помочь, подает мне грязные стаканы со стола и пустые бутылки.

Потом я принимаюсь за приготовление ужина. Очень сложно «влиться» в работу. Я совершенно не ощущаю себя домработницей. Кажется, что я просто нахожусь в гостях и помогаю по дому.

– Ты ведь никогда не работала в частных домах, верно? И вообще, это твоя первая, такая работа. – Стас ловит мой растерянный взгляд, – ты совершенно неправильно себя ведешь. Не так, как ведут себя другие. То есть, женщины, которые были в этом доме, и исполняли свои обязанности, вели себя иначе. Более профессионально.

– Может, у меня просто нет опыта? – я попытаюсь отшутиться. – Почему же эти женщины уходили, что их не устроило?

– Их не устроил я. – Стас широко улыбается, а я не сдерживаюсь и смеюсь в голос.

– И, правда, я могла бы догадаться сразу.

– Ты – другая. Не высокомерная, и делаешь работу, несмотря ни на что. Говоришь, что думаешь, не пытаешься угодить. Мне это нравится. – Стас вдруг хмурится, становится серьезным, – на самом деле, я не нуждаюсь в помощи, и могу приготовить еду сам. Я не хотел, чтобы отец кого-то нанимал. Я всего лишь неудачно упал с мотоцикла, но он нашел повод привязать ко мне человека. Ему нужно постоянно меня контролировать. Считает, что я ни на что не способный ребенок.

– Мне кажется, он так не считает. Просто не хочет, чтобы ты потратил все его сбережения на доставку еды.

– Что? – Стас фыркает, и вдруг начинает смеяться. Он делает это так заразительно, что мне становится радостно и тепло на душе. Странное ощущение. Ведь может же быть милым, когда захочет!

– Да, он так и сказал, когда я приехала на собеседование. Я сделала вывод, что твой отец переживает, что, будет разорен, когда вернется из командировки.

– Тогда это все объясняет. Что ж, я постараюсь больше не понижать твою самооценку. Сдерживать себя будет сложно, но я попробую. С тобой веселее, чем с предыдущими кандидатками.

– Это почему же?

Я не сдерживаю игривый тон, а с плеч будто свалился неподъемный груз. Неужели, теперь я смогу спокойно выполнять свои обязанности и не ждать язвительных замечаний в спину?

– Хотя бы потому, что ты, совсем меня не зная, приехала ночью и нырнула в бассейн.

Застываю с поварёшкой. Не думала, что он оценит мой поступок. Кажется ли он мне серьезным? Сделал ли кто-то другой на моем месте тоже самое? Не знаю. В ту ночь я не видела другого выхода, и поступила так, как считала нужным.

– Надеюсь, теперь я смогу иногда в нем плавать?

– Да, конечно. Хоть каждый день. И не забудь перед этим надеть мою рубашку. Она тебе очень идет.

Я смущенно отворачиваюсь к плите и делаю вид, что нужно срочно переворачивать котлеты. В голове стучат невидимые молоточки: что это сейчас было? Флирт, заигрывание? От внезапно поднявшегося давления в голове, я слышу собственное дыхание, от волнения перед глазами все начинает расплываться.

Не грохнуться бы в обморок. Стою и смущаюсь как будто мне пятнадцать лет. Но как реагировать на поведение Стаса? Самое ужасное, это то, что мое тело странно себя ведет. Мне хочется смотреть на Стаса, разглядывать каждую черточку на его лице, слушать голос. Он такой мягкий, бархатный.

Мурашки бегут по коже, а внутри живота все замирает и словно обдает ледяным холодом от приятного, непонятного предвкушения. Ведь Стас так близко, он никуда не денется, если только я сама не уйду. Стоит только повернуться, и я встречусь с его глазами. Голубыми, как небо.

Внезапно становится стыдно, я вспоминаю о Женьке.

– А твой муж, он не против, что ты пропадаешь каждый день в чужом доме?

Стас словно читает мои мысли.

– Нет, он нормально отнесся к моей новой работе. Это мое решение, а у нас принято уважать друг друга. И мы не контролируем каждый шаг, как это принято у большинства пар. Ну, ты понял… – я замолкаю, чувствую себя неловко.

– Можешь не продолжать, я понял. Вы не ограничиваете свободу в отношениях. Надеюсь, ты счастлива? – он замолкает, понимает, что сказал лишнее, – пожалуй, побуду в комнате, не буду мешать.

Что-то изменилось в голосе, появились металлические нотки. Я не стала останавливать его. Пожалуй, это уже чересчур. Сейчас я рада, что он не сидит за моей спиной, так как нахожусь в смешанных чувствах. А счастлива ли я?

ГЛАВА 8

Если быть честной, то вопрос о счастье волнует меня давно. Женьку я знаю, кажется, тысячу лет. У нас крепкий брак, и за пять лет я ни разу не сомневалась в верности мужа. Женя никогда не давал повода для ревности, всегда приходил домой с работы вовремя. Раньше он работал на заводе, вытачивал какие-то детали, к своему стыду, я даже не пыталась узнать подробнее о его прошлых рабочих моментах. Меня это не особо интересовало. Через несколько лет Женька решил уволиться, и ушел в сферу продаж.