Марко прошел вниз по пустой улице, где через четыре квартала находился бар. Было уже около пяти часов утра. Бар был пустой, только работники заведения выполняли свои обязанности. “Отбесившиеся люди отправились обратно к прежней жизни… как завтра проснуться и все в их головах будет так же как прежде.  Убиваться в тоске настоящего делая то, что когда-то казалось самой ужасной реальностью взрослых. Люди превратившиеся в маленькие бессознательные существа, увязших в своих слабостях и слепых самоутверждениях и не допускающие ничего кроме своего нано видения из-за страха перед ответственностью…” В ходе подобного размышления, Марко охватило сильное омерзение. Но погодя осознал, что он хуже – он “убил веру в себе”.

Марко сел за барный столик. Бармен был уже не молодой парень с тридцатью белоснежными зубами и стеклянными глазами. “Лучше бы проигнорировал”, – пожелал Марко.

– Трудный день?

Марко только кивнул и заказал двойной виски.

– Может сигару?

– Не курю.

– Зря, это истинное удовольствие, – расплылся в улыбке бармен, – один раз живем – это нужно обязательно попробовать, – он преподнес сигару к носу и от удовольствия закрыл глаза.

– Кто тебе сказал?

Бармен только улыбнулся.

Он был крепкого телосложения в обтягивающей черной футболке и с маленькой бабочкой на шее. Это вызвало смех у Марко.” Говорит один раз живет, но явно не получает удовольствия от своей деятельности – по ночам работает и носит идиотскую вещь, которая наверняка ему не нравится, курит сигару и находит, что в этом есть смысл его жизни. Хотя что же, не уйти же ему в лес и делать все самому.  Всему можно найти разумное оправдание. В конце концов, он не тот, за кого себя представляет.  Всему есть причина, но почему-то это не успокаивает душу. Может все не так, а иначе или совсем по другому? И это только я вижу вещи совсем искаженными и не верными? А жизнь совсем иная? С другими запахами, оттенками  и звуками?”.

После некоторое время, разливной хохот Марко звучал на все заведение. Он смеялся над нелепой бабочкой, над людьми, а больше всего над самим собой – он утоп в себе.

“Жалкая картина”.

Марко осознавал это и ничего не мог изменить.

“Вот тебе и конец”.

Ему казалось, что он сам себе сплел сети и теперь намертво запутался в них. Марко рассмеялся осознав, “насколько комичен и жалок может вдруг оказаться человек.... И в особенности, когда ты совсем один.”

***

“ Все так просто и логично, или я схожу с ума?…”

Скучно и совсем невесело когда веришь в ничто. Марко впал в тихую депрессию, когда становиться все ровным и черно-белым. Ни

вопросов, ни желания, ни стремления. Он как человек который достал свой билет и ждет поезда, никого не замечая. Смотрит в одну точку, а в глазах пустота. С каждым днем он замыкался в своем круге мыслей. И все время этот круг сжимался до одного вывода – бессмыслия.

Что-то говорило в нем “все не  то… не то… не то” и оставалось только сходить с ума, становясь лицом к лицу к противоречию и абсурду.

Если бы была возможность, Марко бы не раздумывая отдал бы свою жизнь кому-нибудь другому, тому кому это нужно – кому то, кажется, жизни больше надо.

И почему он, без на то воли и желания, живет? Может быть он что-то забыл? Может когда-то было это намерение жить, но оно, куда-то исчезло. Исчезло, оставив его в кромешной темноте.

Он работает, чтобы заполнить время, он кушает и пьет чтобы быть, но кроме этого у него ничего нет. Может и было – просто Марко решил, что этому нет смысла. Вот и жизнь Марко шла, как ему казалось, в полной никчемности. Делать то чему учили и жить следуя общепринятым канонам, просто потому что нет причин искать других путей.

Был человек и нет его. Вот и вся история. Ни предыстории, ни сомнений, ни прощальных слов.

3

***

Вернувшись домой, Марко лег в постель. Его сон не был крепким. Ему что-то снилось. Временами он приоткрывал веки и снова закрывал, продолжая свой сон. Реальность смешивалось со сном. Он открывал глаза и видел потолок, но с трудом узнавал что-либо. Трудно было понять, где он и вспомнить. Потом туман рассеивался и неприязнь возвращалась.

Жизнь течет всегда сейчас, вне зависимости от отношения к ней. Важно ли это, что сейчас? Или важнее конец, ведь тогда все цифры придут к одному значению. Он словно нажал на курок. Он принял бессмысленность.  Он хотел во всем разобраться, но он чувствовал, что просто не сможет. Каждое мгновение для него было невыносимо. То ему брело в голову нажать на курок, то он успокаивался и приходил к решению все оставить как есть и терпеть и искать забвение и ждать конца.  Он знал, что он прав и все пустое. Другое просто не укладывалось в его голове, но логически следующий шаг он не предпринимал.  Его что-то держало. Точнее он сам упорно себя держал, он чувствовал, что не может быть просто, что есть другое объяснение. Неужели, действительно, счастливый и уверенный в жизни человек, был не прав, быв таковым?

Марко встал с постели и принял душ. Он чувствовал дискомфорт в желудке и сильную мигрень. Ему необходимо было покушать. Он с неприязнью, принял завтрак и почти был зол, что ему приходиться есть без всякого желания. Чтобы нормально мыслить и двигаться нужно питаться. И он не сможет с этим ничего сделать –  “Мир устроен, так как он есть и никто не в силах ничего изменить.” Только каждый в свое время приходит обходными путями к мысли, которая стара как мир.

На такси Марко поехал на побережье. Молодой водитель недоверчиво оглянулся по сторонам и посмотрел на Марко в каком то непонятном испуге – за себя или за своего пассажира.

– Спасибо, что довезли, – Марко дал большую купюру, – я знаю эти места, скоро и мои друзья подъедут.

– Не совсем удачная погода для отдыха, – настороженно заметил водитель.

– Как посмотреть.

Марко захлопнул двери машины и пошел по дороге, которая вела к берегу.

Эй, – крикнул водитель, – и подбежал к нему, – вот моя визитка, если что звоните, – видимо он еще что-то хотел добавить, но не нашелся сразу.

Взяв визитку, Марко улыбнулся и кивнул, в знак благодарности.

– Вы, это…не делайте глупостей…в общем, —

сказал он и неуклюже побежал обратно.

Марко посчитал, что картина выглядит комичной и еще долго смотрел вслед водителю, пока его машина не исчезла из виду. Он помял визитку с двух сторон, прочитав его имя и положил визитку в карман рубашки. Телефона у него не было и звонить он не собирался в любом случае.

Марко обернулся к океану и пошел по тропе к берегу. От непогоды вода расшумелась и волны с новой и новой силой бились о камни.  Марко снял обувь и оставил их там же, где и снял.

Камни были острые и холодные.

Ноги его горели от режущего холода, но Марко ходил словно не чувствовал этой боли. Он шел. Он чувствовал боль.  Он чувствовал, значит он живой. Конечности его немели, но это было не важно. Он чувствовал биение сердца, отдающее импульсы крови, которая стремительно циркулировала по телу.

Он живой.

Он посмотрел на свои руки, как в первый раз. Ему было удивительно осознавать обладание этих рук. И неужели, чтобы он ни сделал, не будет иметь смысла?  Неужели?

И вдруг Марко ощутил, что он зацепился за что-то и в сердце на секунду стало полно… но оно ускользнуло от него. “чего это ради? Да.Нет. Разве это не одно и тоже самое в бесконечной плоскости?”

Марко поднялся на высокий утес. Он подошел совсем к краю – кончики пальцев ног висели в воздухе.  Смерть ему не внушала страха. Каждый раз стоя над пропастью, Марко завораживало гипнотическое искушение сделать один простой шаг. Нечего терять – нечего бояться, разве это может быть правдой? Действие в доли секунды и возможно – вечное мгновение падения в пропасть – - – “Разум, словно карандашная надпись, стертая резинкой, без крошечного намека на былое. Вот и все, что останется от человека. Разве так?”

К его сожалению, поверхность на которой он стоял была не рыхлой.

“Смешно, даже…, – подумал он, – трус.” Он хотел предоставить случаю его смерть, но и случай был не на его стороне. Он сам не сможет этого сделать. Он чувствовал жизнь, только не понимал для чего она ему.

Руки его опустились, теперь они немощны. Тело его стало непосильно тяжелым. Казалось все силы исчерпаны.

Он лег на спину и закрыл глаза. Сейчас в голове у него не было и мысли – он жадно слушал звук шума воды и видел небо. Впервые за долгое время он смог расслабиться и отключить голос разума.

– О, Господи! Как же жить то хочется, – прокричал он. Он смеялся, а слезы текли сами собой.

2 часть

4

Делать жизнь самому или же идти по обхоженным тропам, чтоб не ошибиться? Спокойно, уверенно, … но совсем не то. Каждое мгновение, когда начинает видеться другая жизнь боязливо отгонять ее, самоуверенно опираясь на гнилую палку. Шаг без страховки, сделанный без капли сомнения –  это может быть реальностью, а может быть просто чепухой… на сколько сильна вера?

Как избавиться от сомнения? Сомнения, от которого все туманиться и непонятно это ль просвет иль тупик? Прожить жизнь и не понять ее, не понять был ли ты счастлив или же нет? И от тупоумия искать причины и не признаваться, что просто не хватило смелости сделать шаг. Ведь каждый уверен, что он не заслуживает счастья. Заслужить счастье? Нет, жизнь и счастье неразделимые понятия данные с самого рождения, просто мы становимся слепцами. Больше требований, меньше ответственности.

***

Уже с утра было ясно, что погода будет буйной. Взбудоражив весь дом, Дениз собрала людей для похода на побережье. Она была неистово весела, с детским восторгом ожидая поездки. Все были заражены ее настроем и живостью. Только ее тетя, Ирен, не понимала и напрасно пыталась придумывать различные предлоги, чтобы успокоить ее пыл, но не тут-то было –  Дениз на ругательства всячески пыталась рассмешить ее.

– Ты не серьезна! Уже взрослая, а все скачешь как горная коза.

Дениз попыталась сделать серьезное лицо, но еще с большей силой расхохоталась. И Ирен стоило большого труда сдержать улыбку.

– Скакать запрещено, тогда танцуем! –  закричала она на весь дом и пустилась в пляс.

Бабушка не любила холод и предпочла остаться дома вместе c Ирен. Пообедав, дедушка, Дениз и близняшки, А и Б –  дети Ирен, отправились в путь. До берега было с часу пути и за это время погода стала более не приветливее.

– Деда, может тебе лучше не выходить из машины? Погода и вправду холодная, простудишься еще, –  заботливо сказала Дениз.

– Не тебе обо мне заботиться, –  прохрипел он с улыбкой, –  ишь, вздумала опекать меня.

– Да нет, это я о себе пекусь. Что же мне тетя Ирен скажет? Буду, ведь, виновата я. И вообще поменьше дыми, а то совсем охрип.

– Стар я чтоб менять привычки.

– А почему бы и нет? –  искренне удивилась Дениз, –  я в тебя верю.

Деда расхохотался, –  тогда может и получиться.

– Обязательно, –  подбодрила Дениз, –  и еще, вам надо молодость вспомнить с бабушкой.

Такое предложение развеселило всех –  племянники покатились с хохоту.

– Устрой ей романтический ужин. Она будет в восторге. С цветами, свечами, под вашу любимую музыку… только представь ее лицо… ну сделай ты ей этот подарок. Сложно что ли? –  настаивала Дениз и всю дорогу только и расспрашивала об их жизни. И про себя точно решила в этому году сделать им незабываемый вечер. Она удивлялась как это просто делать счастье другим и, следовательно, себе, но так упрямится не делать его. –  То ли от смущения, то ли от неуверенности, то ли от непонятно чего конкретного, –  думала она.

Грозы напротив ожиданиям не было. Племянники, А и Б запустили воздушные змеи и крутились у самого берега.  Дениз с дедушкой пошли к утесу, откуда открывался обзорный вид на берег.

Один змей упал на утес и зацепился за камень. Дениз была близка к этому месту. Пытаясь поскорее добраться до змея, она побежала по склону вверх, оставив дедушку позади.  Наступив не на тот камень, она поскользнулась и упала на колени, но быстро схватилась и приняла устойчивую позицию. Дениз встряхнула джинсы и продолжила свой путь вверх по скалистому склону. Она подняла змея и пустила его по воздуху.