– Во-первых, нужна рекомендация. Подаешь заявление начальству, проходишь обучение в криминальной полиции. Только если туда попадешь, заруби себе на носу, что там не так весело, как ты воображаешь. О нормальном рабочем графике можешь забыть.

– Позвольте спросить, а вам как удалось туда попасть?

– Сдала экзамен в Милане, два года прослужила в участке, потом перевелась в отдел по борьбе с наркотиками в Палермо. Четыре года назад, после назначения Ровере, меня тоже перевели в Рим в качестве замначальника.

– В убойный отдел?

– Послушай моего совета, не говори «убойный отдел», если не хочешь, чтобы все считали тебя пингвином. – «Пингвинами» называли желторотых новичков. – Ты кино насмотрелся. Мы – спецподразделение по расследованию убийств, о’кей?

– Простите, госпожа Каселли, – сказал Альберти. Когда он краснел, веснушки становились более заметными.

Коломба решила переключить его внимание.

– Как вышло, что ты разъезжаешь в одиночку? – спросила она.

– Обычно я патрулирую в паре с коллегой со стажем, но тут я добровольно вызвался участвовать в поисках. Это мы с напарником сегодня натолкнулись на Мауджери на провинциальной дороге.

– Просто представь, что я понятия не имею, о чем ты.

Альберти пояснил, в чем дело. Так Коломба узнала о мужчине в шортах и его исчезнувшем семействе.

– Вообще-то, в поисковой операции я не участвовал, а только съездил к ним на квартиру и подежурил возле дома, – закончил Альберти.

– Возле дома Мауджери?

– Да. Если жена и сбежала, то с собой она ничего не взяла.

– А соседи что говорят?

– Ничего толкового, госпожа Каселли, но болтовни я наслушался с три короба, – сказал Альберти и снова расплылся в улыбке. Он не пытался сохранить каменное выражение лица, как обычно делали пингвины, и это говорило в его пользу.

Коломба и сама невольно усмехнулась. После долгого перерыва соорудить на лице подобие улыбки стоило ей немалых усилий.

– Куда едем?

– Координационный центр поисковой операции находится на ипподроме в Виваро. Участвуем мы, карабинеры, пожарные и служба гражданской обороны. Ну и кучка добровольцев, которые в основном только путаются под ногами. Слухи уже поползли.

– Как обычно, – с досадой сказала Коломба.

– Была какая-то подвижка часа три назад. Я видел, как два «лендровера-дефендер» с несколькими полицейскими и магистратом направились в сторону Монте-Каво. Судья Де Анджелис, знаете такого?

– Да.

Судью она знала и была от него не в восторге. Франко Де Анджелис слишком уж обожал появляться на полосах газет. До пенсии ему оставалась всего пара лет. Поговаривали, будто он метит в Высший совет магистратуры и готов ради заветного назначения на все.

– Как далеко Монте-Каво от места пикника? – спросила она.

– Через лес километра два, а по дороге все десять. Хотите взглянуть на сводку? Распечатка в бардачке.

Помимо прочего, в документе были две взятые из «Фейсбука» фотографии пропавших. Лючия Балестри оказалась поблекшей тридцатидевятилетней женщиной с волнистыми черными волосами. Мальчишка был пухленький, в очках с толстенными стеклами. На снимке он сидел за школьной партой и не смотрел в объектив. Мальчику было шесть с половиной лет. Звали его Лука.

– Пешком до Монте-Каво – не ближний свет. Неужели их с матерью никто не видел?

– Насколько мне известно, нет.

Снова зарядил дождь, и движение тут же замедлилось, но с помощью мигалки они разверзли море машин, словно Моисей воды, и за полчаса добрались до съезда на Веллетри. На глаза Коломбе стали попадаться снующие туда-сюда полицейские автомобили и фургоны службы гражданской обороны, которые по приближении к ограде ипподрома слились в сплошной поток. Конный клуб представлял собой цепочку непритязательного вида одноэтажных построек, возведенных вдоль скаковой дорожки.

Машина с черепашьей скоростью тащилась по дороге, загроможденной служебными и гражданскими автомобилями, автобусами карабинеров, каретами «скорой помощи», автоцистернами пожарных и даже парочкой фургонов телевизионщиков со спутниковыми антеннами на крышах и полевой кухней, над которой поднимался густой столб дыма.

«Только тира да аттракционов не хватает», – подумала Коломба.

Альберти притормозил за каким-то трейлером.

– Приехали, госпожа Каселли, – сказал он. – Господин Ровере ждет вас в оперативном центре.

– Ты там уже побывал? – спросила она.

– Да.

– Проводи меня, так быстрее будет.

Оставив машину на ручнике, Альберти повел Коломбу между заброшенных с виду построек. Оттуда доносилось конское ржание, и ей оставалось лишь надеяться, что навстречу им не вылетит какая-нибудь обезумевшая от грозы лошадь. Они подошли к одному из строений, которое охраняли двое полицейских в форме. Те кивком поприветствовали Альберти и проигнорировали Коломбу, приняв ее за штатскую.

– Жди здесь, – сказала она и без стука распахнула дверь, на которой висела бумажка с надписью «ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИЦИЯ. БЕЗ ДОКЛАДА НЕ ВХОДИТЬ».

Она вошла в заставленное металлическими стеллажами помещение архива. За четырьмя необъятными конторками расположились полдюжины агентов в форме и в штатском, каждый из которых говорил по рации или по телефону. Над развернутой на столе картой склонился Альфредо Ровере – невысокий мужчина лет шестидесяти с аккуратно зачесанными назад редеющими седыми волосами. Она заметила, что его ботинки и брюки по колено забрызганы грязью.

Сидевший у входа полицейский поднял глаза и узнал Коломбу.

– Госпожа Каселли! – вскочив, воскликнул он.

Коломба не помнила его имени – только позывной «Арго-03», который он использовал на смене. Все тут же умолкли и уставились на нее.

Коломба через силу улыбнулась и взмахом руки показала им, чтобы возвращались к работе.

– Пожалуйста, не обращайте на меня внимание.

Арго пожал ей руку:

– Госпожа Каселли, как поживаете? Нам вас не хватало.

– А вот я по вас не скучала, – неловко пошутила она.

Арго снова взялся за телефон, и вскоре гомон возобновился. Из реплик полицейских она поняла, что вдоль дороги выставлены посты. Странно. Это не входит в стандартную процедуру при розыске пропавших.

Ровере подошел к Коломбе и, глядя ей в глаза, слегка сжал ее плечи. Его дыхание отдавало табаком.

– Отлично выглядишь, Коломба. Правда.

– Спасибо, – ответила она.

Ровере, в свою очередь, показался ей усталым и постаревшим. Под глазами у него набухли мешки, и ему явно не помешало бы побриться.

– Что происходит?

– Все-таки любопытно?

– Нисколько. Но раз уж я здесь…

– Скоро сама увидишь. – Он взял ее под руку и развернул к двери. – Надо найти машину.

– Моя осталась на въезде.

– Не пойдет, нужен джип.

Они вышли наружу, и прислонившийся к стене Альберти тут же вытянулся по стойке смирно.

– Ты еще здесь? – спросил Ровере.

– Это я попросила его подождать, – вмешалась Коломба. – Надеялась скоро вернуться домой.

– Умеешь водить внедорожник? – спросил паренька шеф.

– Да, господин Ровере.

– Тогда вернись ко въезду и раздобудь джип. Мы тут подождем.

Альберти поспешно повиновался. Стоя под запрещающим знаком, Ровере закурил сигарету.

– Едем в Монте-Каво? – спросила Коломба.

– Вот так и пытайся ничего не рассказывать тебе заранее. Вечно ты все разнюхаешь, – отозвался он.

– Вы думали, я не догадаюсь побеседовать с водителем?

– Было бы неплохо.

– Ну и что там такое?

– Хочу, чтоб ты увидела своими глазами.

Едва не столкнувшись с мотоциклом дорожной полиции, во двор задним ходом въехал «дефендер».

– Наконец-то. – Ровере подхватил Коломбу под руку и повел к машине.

Она нетерпеливо вырвалась:

– Мы что, куда-то опаздываем?

– Да, еще полчаса, а то и меньше, и нам будут весьма не рады.

– Почему это?

– Могу поспорить, ты и сама догадаешься.

Ровере открыл перед ней дверцу машины.

– Я всерьез подумываю вернуться домой, – не шелохнувшись, сказала Коломба. – С детства терпеть не могла загадок.

– Обманщица! Тогда бы ты выбрала другую профессию.

– Это я и собираюсь сделать.

– Значит, ты точно решила? – вздохнул он.

– Абсолютно.

– Ладно, потом обсудим. Садись давай.

Смирившись, Коломба уселась сзади.

– Умница, – сказал Ровере, забираясь на переднее сиденье.

Следуя указанием Ровере, Альберти вырулил с территории ипподрома на дорогу Виваро, меньше чем через пять километров свернул на улицу деи Лаги и наконец выехал на шоссе, ведущее к коммуне Рокка-ди-Папа. Промелькнули последние домишки и забегаловка, где под навесом на веранде, попивая кофе, курили полицейские. Все гражданские как сквозь землю провалились. На глаза попадались лишь люди в форме и военные автомобили. Проехав еще километр, они выехали на дорогу к Монте-Каво.

Наконец они остановились: вокруг не было ни души. Где-то в конце тропинки сквозь кроны погруженных в сумрак деревьев просвечивали лучи прожекторов.

– Дальше пойдем на своих двоих, для джипа здесь слишком узко, – сказал Ровере и достал из багажника два ручных фонарика.

– Мне что, искать спрятанные записки?

– Не отказался бы хоть изредка получать столь явные подсказки. – Он протянул ей фонарик.

– Какие еще подсказки?

– Имей терпение.

Они пошли по тропе меж деревьев, ветви которых сплелись в зеленый свод. Теперь, когда дождь перестал, наступила почти полная тишина, в воздухе веяло влажностью и гниющей листвой. Запах напомнил Коломбе, как в детстве они вместе с дядюшкой (ныне давно покойным) ходили по грибы. Ей так и не удалось припомнить, нашли ли они тогда хотя бы парочку.

И без того запыхавшийся от ходьбы Ровере снова закурил.

– Вот она, Священная дорога, – произнес он.

– Вы о чем? – спросила Коломба.

– Эта дорога когда-то вела к римскому храму. Видишь? Еще можно различить древнюю кладку. – Ровере навел фонарик на серые, стертые от времени базальтовые плиты. – Три часа назад одна из поисковых групп прошла по этой аллее до обзорной площадки.

– Какой обзорной площадки?

Ровере направил луч фонарика на темнеющие впереди деревья:

– Вон той.

Коломба, пригнувшись, пробралась сквозь заросли, и перед ней открылась просторная каменная терраса, огражденная железным парапетом. Десятью метрами ниже простиралась заросшая соснами и каменными дубами поляна. Между узкой дорожкой и деревьями были припаркованы два «дефендера» и полицейский фургон для перевозки технического оборудования. Снизу доносился приглушенный рокот дизельного генератора, от которого работали прожектора, и отзвуки голосов.

– Ребята заметили их по чистой случайности. – Ровере показал куда-то вниз, и она посветила за парапет.

На краю темноты мелькнул светлым бликом одинокий камень. Поначалу ей показалось, что за кустарник зацепился пластиковый пакет. Выхватив его из сумрака лучом фонарика, она поняла, что приняла за пакет пару свисающих с ветки и медленно покачивающихся на ветру бело-синих кроссовок. Даже на расстоянии видно было, что обувь детская, не больше двадцать восьмого или тридцатого размера.

– Значит, мальчик там упал? – спросила Коломба.

– Присмотрись получше.

Приглядевшись, она заметила, что кроссовки не просто зацепились, а привязаны за шнурки. Она обернулась и посмотрела на Ровере:

– Кто-то их сюда повесил.

– Именно. Поэтому группа спустилась. – Он указал на тропинку. – Можешь пройти здесь, только поосторожнее, спуск крутой. Один из ребят лодыжку подвернул.

Ровере пошел впереди, заинтригованная Коломба невольно двинулась следом. Кто повесил там кроссовки? И зачем?

Внезапный порыв ветра обдал ее водяными брызгами, и Коломба вздрогнула. Легкие сжались.

«Не хватит ли приступов на сегодня? – подумала она. – Вот вернешься домой и паникуй сколько хочешь. Можешь даже поплакать опять. Только, пожалуйста, не сейчас».

Она сама не знала, к кому обращается, и понимала только, что здешняя атмосфера начинает действовать ей на нервы. Ей захотелось как можно скорее уехать. Пройдя мимо деревьев, они оказались на заросшей чахлым кустарником и ежевикой крутой насыпи, размеченной полукругом из крупных камней. Возле одного камня собралось человек десять, включая Франко Де Анджелиса и замначальника Центрального следственного управления Марко Сантини. У подножия валуна что-то фотографировали два типа в белых комбинезонах. На груди у них красовалась эмблема отдела анализа тяжких преступлений, и Коломба разом все поняла. В глубине души она предчувствовала это с самого начала. Ведь поиск пропавших – не ее конек, она занимается расследованием убийств. Она подошла поближе. Валун отбрасывал темную заостренную тень на скорченную на земле фигурку.

«Только бы не ребенок», – мысленно взмолилась Коломба. Ее молитва была услышана.

Труп принадлежал женщине. Она была обезглавлена.

4

Тело лежало на животе: ноги скрещены, одна рука поджата под себя, другая обращена ладонью к небу. Шея оканчивалась зияющей бордовой раной. В свете прожекторов поблескивала влажной белизной обнаженная кость. На расстоянии метра лежала голова, обращенная лицом к телу.

Подняв взгляд от трупа, Коломба обнаружила, что остальные смотрят на нее.

Сантини, пятидесятилетний мужчина спортивного телосложения с тонкими усиками, был явно взбешен.

– А тебя кто сюда звал? – спросил он.

– Я, – ответил ему Ровере.

– И с какой стати, осмелюсь спросить?

– Для повышения квалификации.

Сантини воздел руки к небу и отошел прочь. Коломба пожала руку судье.

– Славно, славно, – рассеянно проговорил тот и почти тут же под благовидным предлогом удалился, утащив за собой Ровере.

Издалека Коломба видела, как они вполголоса о чем-то спорят.

Остальные – кое-кто ее узнал, а другие о ней только слышали – продолжали глазеть на нее, пока к ней на выручку не пришел, материализовавшись из сумрака, Марио Тирелли. Судмедэксперт был высоким сухопарым человеком в рыбацкой панаме. Он жевал лакричный корень. Тирелли неизменно имел при себе запас лакрицы в серебряном портсигаре, который был едва ли не старше его самого.

– Как ты? – сжав ее ладонь ледяными руками, спросил он. – Я страшно соскучился.

– И я по тебе, – откликнулась Коломба. – Я до сих пор в отпуске, так что не больно-то радуйся.

– Тогда что ты забыла здесь в такую погодку?

– Как видно, я позарез понадобилась Ровере. Лучше расскажи, что тут делают они.

– Ты про управление или про аналитиков?

– Да про всех. По идее, они должны заниматься организованной преступностью или серийными убийствами. А тут всего один труп.

– Строго говоря, если повелит начальство, они хоть пропавших кошек будут разыскивать.

– А Де Анджелис – закадычный дружок Сантини.

– И они охотно друг друга прикрывают. Видимо, криминалистам Сантини не доверяет, вот и приволок этих клоунов в белых комбинезонах. Если ему повезет, не придется ни с кем делить лавры.

– А если не повезет?

– Свалит все на вас.

– Вот же дерьмо сволочное!

– Сантини в своем репертуаре. А ты бы лучше отдыхала, чем в это дерьмо вляпываться.

– Да и ты тоже. Ты разве не вышел на пенсию?

– Я тут в качестве консультанта. Мне не по нраву сидеть дома и читать детективы, а кроссворды решать я не умею, – улыбнулся Тирелли. Он был бездетным вдовцом и предпочел бы умереть со скальпелем в руке. – Хочешь, расскажу про эту женщину, или так и будешь делать вид, что тебе все до лампочки?

– Выкладывай.

– Ее обезглавили холодным оружием с изогнутым клинком. Чтобы отделить голову от туловища, убийца нанес как минимум четыре-пять ударов между вторым и третьим шейным позвонком. Скорее всего, смертельным оказался уже первый удар, нанесенный под затылочную кость, когда женщина еще стояла.

– То есть ее ударили сзади.

– Судя по направлению удара, да. Она моментально потеряла сознание и через минуту умерла. Судя по степени трупного окоченения, убийство произошло сегодня после полудня, но из-за дождя время точно не определить. Я бы сказал, между тринадцатью и восемнадцатью часами. Вот увидишь, умники-аналитики назовут время смерти с точностью до секунды, – язвительно добавил он.

– Никаких следов борьбы, – сказала Коломба. – Она явно доверяла убийце, иначе успела бы хоть немного обернуться до убийства.

– Он напал неожиданно и окончательно обезглавил ее после того, как она упала на землю.

Воспользовавшись тем, что Сантини и прочие отошли от трупа, Коломба вернулась, чтобы повнимательней взглянуть на тело. Она осмотрела его машинально, почти не задумываясь, что делает. Тирелли последовал за ней.

– Одежду с нее не снимали и не одевали ее заново, – произнесла Коломба. – Признаки посмертного изнасилования отсутствуют.

– Согласен.

Она рассмотрела голову вблизи. Глаза повреждены не были.

– Никаких признаков проникновения в рот и уши.

– Слава тебе господи…

– Думаешь, мальчик все видел?

– Пока неизвестно. Его еще не нашли.

– Его похитил убийца?

– По всей вероятности.

Коломба покачала головой. Она терпеть не могла, когда в такие дела оказывались замешаны дети. Обернувшись, она снова взглянула на место преступления:

– С сексом это не связано. Над телом не надругались.

– По-твоему, обезглавливание надругательством не считается?