– Твоя жизнь налаживается, Каролина, – тяжело дыша, Владимир опустил голову вниз, проведя дорожку от шеи к ложбинке груди. Мне стоило оттолкнуть его, уйти прочь… Дверь была распахнута, кто угодно мог войти среди бела дня! Но… Я не могла. Странная нить связала меня, отправив здравую часть мозга за решетку.

– Тебе нужно расслабиться, – словно змей протянул Владимир, хрипло и осторожно, неторопливо вводя в меня эту мысль, как внутривенное снотворное.

Внезапно поднявшись на ноги, мужчина просто ушел. Места соприкосновения наших тел жгли, голоса кружилась. Задыхаясь, я нервно оглядывалась по сторонам.

– Возьми, – Орлов возник рядом так тихо, как опытный боец спецназа. Его ширинка была на уровне моих глаз, заметно выпирая и подрагивая, но я намеренно смотрела лишь на белую бутылку водки. Он протягивал мне ее уверенно, с чуть прищуренными глазами: – Выпей немного, отпустит.

Я знала, что не стоит этого делать. Знала, что буду жалеть. Знала, как патово алкоголь влияет на мой организм, отравляя тот своим ядом. И, что более опасно, знала, что Владимир в курсе моей тайны.

И все же проблемы последних дней превращали меня в нервный комок, ненормальную истеричку. Выдернув бутылку, я жадно набрала полный рот и глотнула еще до того, как успела передумать.

***

Солнечный свет пронзил комнату через распахнутые шторы, буквально разрезая без ножа. Я вымученно застонала, закрывая глаза ладонями, и перекатилась на живот. Голова тут же взорвалась от боли, тянущей и пульсирующей. Увы, тревожила не только она, но и каждая мышца в теле, словно вечером я собственноручно разгрузила на себе вагон шлакоблоков.

Воспоминания обрывались на моменте, когда водка попала в желудок, а после начинался белый шум, словно от поломанного телевизора. Застонав от чувства подавленности и бессилия, я не без труда заставила себя скинуть одну ногу на пол и, лишь когда пятка коснулась прохладной плитки, – заземлилась. Вертолеты перестали кружить в голове, как будто где-то рядом МЧС обезоруживает особо опасного преступника.

– Какого черта?! – голос мой был чужой: хриплый и низкий. Расшатываясь из стороны в сторону, сидя на кровати, я мутным взглядом осматривала вакханалию: абсолютно все вокруг лежало не на местах. Даже тяжелый на вид диван был сдвинут в сторону.

И тогда голову озарило первое воспоминание, заставляющее зашипеть от спазма…

– Терпкая, – проведя языком по небу, вынуждено констатировала я, Владимир очевидно ожидал моей реакции. – Не вкусно.

Орлов хмыкнул:

– Ради вкуса ее пьют пропащие алкаши, девочка. Остальное – чтобы забыться.

– Забыться… – эхом вырвалось из губ. Поморщившись, я устремила взгляд в пол, настроение мгновенно стало еще хуже. – Моим родителям нечего было забывать, Владимир.

Не прошло и секунды, как хозяин дома снова присел рядом. В этот раз намного ближе, чем в прошлый. Его нога вплотную касалась моей, а ладонь по-свойски гладила коленку.

– Хочешь рассказать, – стальной голос приказывал мне, – расскажи.

– Не очень, – фыркнула я, язык уже начал заплетаться. – Но достаточно опьянела для подобных разговоров.

– Быстро же тебя уносит, – удивился мужчина. Он не скрывал, что моя реакция лишь на глоток водки нравилась ему, забавляла.

– Об этом я и говорила, – пожала плечами, а после добавила градуса. Обхватив бутылку, я сделала еще один глоток. Рука дрогнула, расплескивая часть жидкости. Капля планомерно стекала по горлышку. Завороженно наблюдая за ее ходом, я позволила себе провести кончиком языка от начала от до самого конца пути капли, повторяя путь. Мужчина рядом со мной задохнулся, рука на колене встрепенулась. Воздух вокруг сгустился, стал тягучим.

– Тебе хватит, – бутылка оказалась выдернута из рук.

– Как скажете, – равнодушно пожав плечами, я устало откинулась назад и, утонув в мягких подушках дивана, расслабилась. – Папа работал в банке, выдавал карты, а мама менеджером в какой-то заурядной фирме. Они неплохо зарабатывали, у меня было все необходимое. Более того, родители без труда тянули ипотеку и умудрялись ездить в отпуск… – улыбка так резко спала с моего лица, что свело мышцы щек. – Все началось после рождения Сони.

Уткнувшись носом в шею, мужчина неторопливо провел дорожку от колена прямиком к груди, погладив живот и бока. Его пальцы сжали мой сосок через платье, во рту пересохло.

– Послеродовая депрессия? – басисто прошипел Орлов мне в ухо, касаясь губами чувствительной точки прямо за раковиной, заставляя мурашки расползтись по телу мелкими букашками.

– Нет, – истерически засмеялась я, – все не так. Папа мечтал о большем, хотел свой собственный автомобильный салон. Естественно, на его открытие, раскрутку и содержание нужные огромные деньги, которыми наша семья не обладала. Тогда папа взял кредит на огромную сумму, мама тоже. Не прошло и пары месяцев, как не имеющие опыта ведения бизнеса родители прогорели и… Кажется, тогда что-то в них щелкнуло. Забыв о нас с сестрой, они окунулись в гулянки с сомнительными личностями.

– Ты занималась воспитанием Сони? – догадался Владимир, пальцы его властно сомкнулись на моей шее, а зубы сжали пульсирующую жилку.

– Именно, – активно закивала, наконец распахивая глаза. Мир вокруг плыл и кружился, стал неустойчивым. – Остальными сестрами тоже. Чудом маме удалось выносить абсолютно здоровых девочек. Теперь вы понимаете, почему я так переживаю за сестер? Они мне как дочери.

– Я и раньше это знал, Каролина, – удивил меня Владимир. Я бросила на него непонимающий взгляд, а тот лишь вальяжно повел бровью. – Мне надо было знать все о будущей жене моего сына.

– Зачем тогда вы слушали мой рассказ? – сердце в груди бешено застучало, буквально вырываясь наружу.

– Хотел услышать твою версию событий. Она несколько отличается от моих источников. – Владимир отстранился, нависая надо мной коршуном. Два черных глаза заволокла поволока, губы оказались слегка распахнутыми. Он тяжело дышал, опираясь руками по обе стороны от моего тела, бицепсы подрагивали от напряжения. Хищно скользя по мне взглядом, Владимир едва сдерживал внутреннего зверя. – К тому же твой голос сводит меня с ума, девочка.

Все, что я видела, это Владимир. Пространство вокруг него было размытым, а сам мужчина будто пылал. Его тело обжигало меня желанием, голос вызывал неконтролируемое покалывание в конечностях, мятное дыхание поднимало температуру, а запах… Он, словно самый мощный афродизиак, распалял внутри самый адский костер на свете!

– О нет… – вернувшись в реальность из воспоминаний, я вскочила с постели, как ошпаренная. Меня трясло от страха и собственной глупости! От стыда и обиды! От жалости к себе и брезгливости! Сжав виски, я потрясла голову, из глаз брызнули слезы: – Нет, нет, нет! Что же ты наделала, Каролина?!

Тошнота подкралась к горлу, я сломя голову бросилась к унитазу. Опорожнив желудок, принялась начищать зубы так тщательно, словно это старые заношенные ботинки. Во мне пылал адреналин. Я хотела вспомнить вчерашний день полностью, одновременно боясь этого до ужаса.

Выйдя из ванной, оторопела в проходе. У постели моей застыл Владимир, он опустил на тумбочку стакан с таблеткой от похмелья. На нем был идеально выглаженный черный костюм с иголочки, волосы привычно уложены назад гелем, а лицо бодро и свежо. «Почему он должен выглядеть иначе, если не пил?!» –  опомнился внутренний голос.

– Доброе утро, девочка, – холодно, отстраненно мазнул по мне незаинтересованным взглядом Владимир. – Как спалось?

Тогда, глядя в его бездонные черные глубины, опасные и жестокие, я вспомнила все. Все, что хотелось бы забыть раз и навсегда. Все то, что разделило мою жизнь на «до» и «после». Навсегда поселило в душе смуту и печаль, растоптало собственную гордость и сломало волю. Забрало надежду, втоптало в дно. Я потеряла себя в ту секунду, когда вспомнила все, что натворила.

– Каролина, – рык, взывающий мурашки, заставил задрожать, – ты когда-нибудь пробовала текилу?

Голос Орлова вводил меня в нирвану, сладкую и пьянящую. Один лишь тембр голоса заставлял дрожать от предвкушения. Прикусив губу, я помотала головой:

– Нет, Владимир.

Тогда от просто поднялся, оставляя меня одну изнывать от желания. Тело ныло, так непривычно и незнакомо. Мне было двадцать, и я не знала, что такое настоящее безумное желание… До этого момента.

– Это – текила, – Владимир вернулся спешно, боялся упустить момент. Куполообразный бутыль с нерусскими надписями с грохотом упал на стеклянный стол, едва ли его не раскрошив. – А это, – мужчина кинул рядом дольки лимона в крохотном блюдце, наверняка взятые из холодильника, а также маленькую солонку, – традиции, девочка. Сегодня я научу тебя их соблюдать.

Распахнутыми губами я судорожно хватала кислород, пальцами обхватила лежащие вокруг подушки до треска ткани под ногтями. Не выпуская моего взгляда ни на мгновение, Владимир медленно опустился на колени прямо между моих ног. Его пальцы сомкнулись на лодыжке, закинув ногу себе на плечо.

– Я собираюсь выпить за твое здоровье, – властный шепот вторгался в мозг, ввергая в самый сладкий шок из всех возможных. – Не смей отводить взгляд.

Во мне не осталось сил на сопротивление, но я и не собиралась этого делать. Кратко кивнув, я проследила за тем, с какой ответственностью Владимир осыпает дорожку от лодыжки до самого бедра солью. Нервы были на пределе, от каждого соприкосновения кристаллика с кожей бросало в дрожь.

Он нагло поднял платье до талии, я даже не заметила этого. Слишком была зачарована опытными движениями, поедающим взглядом.

– Это, – сжав трусики по бокам, он заставил их распасться тряпочкой, – нам помешает.

Я осталась совсем голой в том месте, которое не видел ни один мужчина. На голый лобок упал ломтик лимона, и спина неосознанно прогнулась, на губах застыл немой стон.

– Рано, – приказал он, и я послушалась. – жди, девочка. Не смей шевелиться, поняла меня?

– Да, – не смогла ослушаться я, сгорая от возбуждения, не в силах просто сидеть и смотреть. Но Он приказывал, у меня не было выбора.

Тогда Владимир временно переложил мою ногу на стеклянный стол, а сам взял в руки бутылку. Платье поднялось выше, обнажая прозрачный гипюрный лиф без чашек. Орлов перетянул его через голову и зафиксировал за спиной на уровне локтей, образовывая наручники. Я больше не могла шевелить руками.

Высоко подняв бутылку, словно на азиатской чайной церемонии, Владимир опустил горлышко и капли текилы полились мне прямо в пупок. Холодные, пробирающие до нутра мою распаленную кожу. Я готова была рычать от желания, умирала внутри заживо!

– Теперь, – чеканя каждую букву, Владимир поймал меня в омут пытающих глаз. Внутри него был дикий жадный охотник, подсекающий добычу, – ты лежишь смирно, спокойно. Нарушишь это правило – все закончится. Поняла меня?

Нервно закивав, я ощутила каплю слезы на щеке, возникшую от сексуального напряжения:

– Да.

И тогда он снова вернулся к моей ноге… Обнажая язык, Владимир чертовски неторопливо двинулся им вверх по идеально гладкой коже, не отводя от меня черных глаз. Ему нравилось видеть, как я умираю от возбуждения. Как я из последних сил сдерживаю себя… Как тело мое покрывается мурашками по мере приближения к лимону.

– Умница, – прорычал он, не зная, что ноги давно свело судорогой. – Мне нравится то, какая ты послушная, Каролина.

Обхватив руками талию, Владимир прикоснулся к пупку губами, испивая из него текилу, после чего жадно перехватывая кончиком языка лимон и поглощая его, даже не поморщившись.

– Хорошие девочки, – грубо закинув мои ноги себе на плечи, он резко потянул меня за талию вниз, заставляя буквально упасть промежностью ему на лицо, – получают вознаграждение.

Череда фигуральных, образных выстрелов обрушилась на мою голову… То, о чем даже не слышала. Первый – два пальца нетерпеливо раздвинули складки, нос зарылся в них, раздался измученный рык, полный облегчения и желания. Владимир был именно там, где хотел быть, и вставшие дыбом волосы на его голове кричали об этом громче слов. Второй – его шершавый язык умело и жадно прошелся от самого клитора до складки меж ягодиц. Он, словно голодный змей, проникал в каждую впадинку, дырочку, не задерживаясь в ней надолго, снова и снова возвращаясь к пульсирующей горошинке. Третий – содрогаясь от каждого движения, я не заметила, как напряжение дошло до самого края, разрывая меня на части мощным оргазмом, напоминающим взрыв сверхновой.

– Теперь, – не размениваясь на сантименты, Владимир дернул меня за руку, нетерпеливо и поспешно, – твоя очередь, девочка. Проверим, как ты уяснила традиции.

Стоя на дрожащих коленях, со звездами перед глазами, я скинула платье и, нервно расстегивая пояс мужчины, заметила, как сильно отодвинулся назад диван, а подушки оказались разбросаны в разные стороны. Во мне не было стеснения и неуверенности, я хотела здесь и сейчас больше… Намного-намного больше, чем какой-то пробник взрослой жизни!

– Сними их, – приказал он жестко, когда я замешкалась на змейке брюк, – живо.

Дернув за штанины, я откинула их к дверям, предусмотрительно закрытым заранее хозяином дома. Туда же отправились носки со спортивными боксерами. Действуя на адреналине, я не заметила, как перед глазами застыл первый в моей жизни член.

– Быстрее, Каролина! – словно гром среди ясного неба разразился голос Орлова эхом по комнате. Выровнявшись по струнке, он грубо намотал мои длинные кудрявые белые волосы на свой массивный кулак, оттягивая в сторону и заставляя посмотреть прямиком на мужчину. – Я не хочу и не буду больше ждать.

Кратко кивнув, я дрожащими руками взяла в руки соль с лимоном и замерла. Кто сказал, что я не могу придумать свои «традиции»? И тогда, хитро посмотрев на Владимира, я высыпала соль на ладонь и, жадно облизав губы, макнула их в кристаллы.

– Мне нравится, – прохрипел он, покраснев от напряжения и раскинувшись на диване с широко расставленными ногами. – Продолжай.

Окропив массивный ствол, покрасневший от напряжения, текилой, я поспешно слизала капли с него языком.

– Черт, – откинув голову назад, мужчина прикрыл лицо ладонью, замирая с распахнутыми губами. – Ты забыла про лимон, девочка.

Выбрав из нарезки кругляшок лимона, я разорвала его и окрутила вокруг ствола. Во мне пылал энтузиазм вперемешку с внутренним вызовом, когда я решила вобрать в себя весь орган мужчины, после чего захватив языком лимон. Это было сложно… Но когда ты сгораешь от желания, а внутри тебя полный желудок алкоголя – сущая ерунда.

Красная, как рак, но довольная собой, я сделала это, прожевав лимон, как самую настоящая награду за старания. Улыбка спала с моих губ, когда я подняла глаза на Владимира.

Теперь это был не он. Это был зверь. Дикий, опасный, голодный, совершенно не способный сдерживать себя. Дрожь окатила сразу после горячего пота. Голова закружилась, колени обмякли.

– Я хочу, – стальной приказ, грубый и будоражащий, – чтобы ты сейчас сделала кое-что, Каролина.

Кровь закипела в венах, язык обмяк:

– Что именно?

Он устало кивнул на член, приветливо качнувшийся в мою сторону, как маятник:

– Села на мой член. Сама.

Слова… Они могли убивать, ранить, делать больно… А могли и зажечь пламя внутри, взбодрить, довести до предела. Таким был Владимир: играл на струнах моей души, как одаренный гитарист.

Поднявшись на ноги, я сгорала от нетерпения, и все равно с губ сорвалось:

– Презерватив.

Владимир грустно рассмеялся:

– Я не могу иметь детей, девочка. Тебе не о чем переживать.

В тот момент моему мозгу было достаточно слов, я верила Орлову, как самой себе. Беспрекословно, как Богу. В общем-то, таким он и был для меня в тот момент. Скажи он спрыгнуть с крыши, спросила бы: «С какого этажа?», а не «Зачем?»

Раскинув руки на бортики дивана, он любовался моей неопытностью через прищур. Ноздри раздувались, когда я неумело перекинула ноги вокруг его бедер. Мне не было страшно, я боялась сделать что-то не так.

– Тебе помочь? – посмеялся надо мной он, и я кивнула.

Он сжал мои бедра и… Насадил меня на себя. Один толчок, и огромный член вошел в меня, как горячий нож в сливочное масло. Задрожав, я несдержанно закричала, с глаз хлынули слезы. В тот момент я впервые в жизни видела, как Владимир Орлов испугался. Возможно, в последний раз.

– КАКОГО ЧЕРТА?! – взорвался тот, встряхивая меня, как бестолковую куклу. – Ты девственница??

– Была, – прошептала, слизывая слезы с губ. Горечь пронзила насквозь. Тогда пьяный мозг не понимал «почему», но было мерзко изнутри, словно съела протухшую рыбу.

– Дура, – выплюнул Владимир раздраженно, качая головой. Тяжело вздохнув, он притянул меня к себе, прижимая к своей груди и мягко погладив по голове, нежно шепнул: – Ты самая настоящая дура, Каролина.

– И, – сглотнув ком в горле, зарылась носом в ложбинку на шее, вздохнув полной грудью. Владимир пахнул безграничной властью и страхом. Даже сейчас часть меня кричала: «Беги!» – Что дальше?

– Уже ничего, – странно пожал плечами мужчина. – Назад пути нет.

Оттянув меня от себя за волосы, Орлов заглянул в глаза, считывая эмоции. Когда он сделал первый толчок, я уже не чувствовала боли, алкоголь притупил его. Толчок, толчок, толчок… И больше ничего не было важно, только пылающий низ живота. Только два черных омута, засасывающих на самое дно черной дыры.

– Тебе нравится? – рык вторгся между моих стонов. Владимир трахал меня так неистово, как последний раз, словно это никогда больше не повторится. Каждый раз, когда член его входил в меня, я содрогалась от бабочек в животе и новых, неизвестных ранее ощущений.

– Да, – вырвалось нутро наружу, оно было сильнее меня. – О боги, да!

– Тогда, – приказ, решительный и непоколебимый, – смотри мне в глаза, девочка, когда кончаешь.

Меня затрясло лишь от этих слов, выстреливающих в самое сердце. Обмякнув на широкой натренированной груди, я ощутила, как захрипел Владимир, засосав мою шею до потери сознания. Член запульсировал внутри, увеличиваясь в размерах.

Владимир кончил внутрь. И, дав нам секунду покоя, молча отнес меня в постель, накрыл одеялом и ушел, спокойно прикрывая за собой дверь.