Вадим Александрович беспокойно прошелся по своему кабинету. Вчера он не подал виду, что статья Джаврова его встревожила, подчиненные не должны знать, что их руководитель может испугаться, но наедине с самим собой лукавить незачем. Должанский почти всю ночь не спал, думал, искал пути, как выйти из создавшейся ситуации. Распространению информации надо положить конец. Не дай бог, дойдет слух до заказчиков, тогда спрос на продукцию упадет, чего допускать никак нельзя, те кто поставил Вадима Александровича на эту должность падение сбыта не поймут и еще не известно как отреагируют. Но и принимать жесткие меры по отношению к журналисту или его газетенке тоже нельзя. И все по той же причине – это может привлечь излишнее внимание к проблеме, что тоже ни к чему. Нет, скандал нужно погасить другими методами, но при этом соблюсти важнейшее условие – предотвратить утечку информации по основной теме. Это главное. Здесь стесняться в средствах не стоит.

– Разрешите?

В директорский кабинет вошел Зырянов. Мрачный вид и злой взгляд говорили о том, что он явно не в духе. Всколоченные волосы и мятый костюм – о том же.

– Здравствуй, Вадим Александрович! – Видя, что в кабинете они одни, начмед позволил себе перейти на менее формальное общение.

Должанский в ответ только кивнул, он не любил внеурочных визитов подчиненных. Быстро сев в свое кресло, так он казался выше, спросил:

– С чем пожаловал? Чего такой хмурый?

Кукловод сел за длинный овальный приставной стол из красного дерева и, обратив взгляд на своего руководителя, ответил вопросом на вопрос:

– Что думаешь делать с утечкой? Твой Кокакола собирается ее выявлять? Или, как страусы, сунем голову в песок и будем ждать, что дальше?

Вадим Александрович внутренне напрягся. Куда он гнет, этот попугай? И как он догадался, что мучает его, Должанского? Мысли, что ли, читает?

– Есть конкретика? – Бровь генерального пошла вверх. – Или просто решил душу отвести и язык размять?

Сидевший боком к директору Зырянов, повернулся, его круглые темные глаза сверкнули едва сдерживаемым гневом.

– Конкретика, говоришь? Есть и конкретика! – Владимир Арамович говорил медленно и твердо, так, чтобы у собеседника не оставалось сомнений, уверен ли Кукловод в том, что он говорит. – Давай подумаем, кто у нас имеет доступ к полной информации, но при этом как бы в стороне от всех дел?

– Слушай, давай без загадок! – Должанский брезгливо поморщился. – Говори по делу, голова и так забита.

– Я и пришел по делу! – Кукловод не спешил, он знал, что генерального нужно аккуратно подготовить к тому, что он собирался сказать. – Не торопись, и ты быстрее все узнаешь. Я ведь никогда тебя не подводил. И сейчас не подведу. Наоборот, у меня есть решение проблемы, но для того, чтобы понять мой замысел, постарайся не отвлекаться и слушай внимательно. Хотя бы три, но лучше пять минут.

Должанский пристально посмотрел на своего начальника медицинской службы. Что ж, Зырянов прав. Его советы всякий раз давали продвижение вперед. Это так. Но вот следовать им очень не хотелось, они всегда сулили большие неприятности другим людям. Складывалось впечатление, что без человеческой жертвы серый кардинал просто не может.

– Три минуты. – Вадим Александрович кивнул головой. – Я согласен слушать тебя ровно три минуты.

– Тогда ответь на вопрос, который я тебе задал. – Кукловод был недоволен оказанным ему приемом и хотел реванша. Он не мог позволить, чтобы к нему относились с открытым пренебрежением и устанавливали лимит времени, пусть даже этот лимит определен по его собственному предложению.

– Мне нужно подумать, прежде чем ответить, а это потребует больше трех минут, – сухо проговорил генеральный. – Ты будешь настаивать на этом или все же бросишь кривляться и перейдешь к делу?

– Ладно, пусть будет по-твоему. – Зырянов поджал губы. Подожди, коротышка чертова, сейчас получишь щелчок по носу! – У нас завелся один человек, который знает… нет, буду объективным… скажем по-другому, – имеет доступ ко всем секретам. Но при этом о нем отнюдь не скажешь, что это человек, беспредельно преданный нашему делу. И он давно уже владеет таким доступом. Так давно, что просто нереально, чтобы он не догадывался о тайне «Авиценны».

– Кто? – быстро спросил Должанский. – Ну?

– А ты подумай! – настаивал на своем Владимир Арамович.

– Осталась минута! – жестко напомнил Вадим Александрович. – Сорок пять секунд…

– Филипенко! – выпалил Кукловод.

– Вовочка, да ты с ума сошел! – возмутился генеральный. – Подумай своей головой, что ты говоришь! Толик все время с нами! Он же…

– Он имеет доступ ко всем программам! – Зырянов даже привстал и, упершись руками в стол, навис над директором. – Он может войти в любую базу данных, он может…

– Но Филипенко не предатель! – воскликнул Должанский, тоже поднимаясь. – За Толика я могу поручиться!

– Да? А как же ты тогда объяснишь вот это? – Зырянов достал из кармана и бросил на стол фотографию.

Вадим Александрович увидел на снимке своего сисадмина. Бородач сидел за столом какого‑то летнего кафе. Фото было сделано в тот момент, когда он передавал какой‑то желтый конверт неизвестному Должанскому мужчине.

– Это Джавров, – пояснил Кукловод. – Тот самый журналист, который подорвал… подрывает наш бизнес!

Вадим Александрович взял фотографию. Он все еще не верил Кукловоду. Но тогда как все это объяснить? Монтаж? Непохоже…

– Откуда она у тебя? – спросил он. – Как к тебе попала эта фотография?

– Я уже давно заподозрил программистов, – признался Зырянов. – Но сначала думал, что продает нас Яковенко Владимир Семенович, сотрудник отдела Филипенко. Мы пустили его под программу… Ну ты знаешь, о чем я! Мобилизовали и допросили. Он дал много интересной информации. А потом стал работать на нас, ну это не удивительно, после дрессуры никто не отказывается. Написал парочку нужных и полезных программ. Те, которые нужны были мне! Вот его-то произведения и позволили отследить электронные отправления предателя. Жаль только, что Яковенко не успел коррекцию своей собственной программы провести. Я говорил ему… Но он все чем-то занят был, вот и погубил себя. Умер и все секреты с собой унес. Зато его программа позволила сократить смертность среди новых мобилизованных. Яковенко ввел в программу отрицательную обратную связь и ограничители расхода энергии. Ладно, детали тебе ни к чему, главное, он дал пароли к аккаунтам Филлипенко. А это позволило следить за его контактами. Так мы узнали время и место встречи этой парочки. – Кукловод ткнул пальцем в фотографию. Должанский слушал молча. – Жаль только, содержания переданных Филлипенко документов мы не знали, тогда бы статья в «Экологическом вестнике» не вышла, – продолжал начмед. Теперь, когда Рубикон был перейден, ему оставалось только одно – дожать генерального, заставить согласиться с ним. – Нужно было прекратить утечку, да, часть материала ушла, но лучше поздно, чем никогда. По крайней мере, я так считаю. На свой риск взял да и послал фотографов, и вот результат!

– А почему Кокакола об этом ничего не знает? – Генеральный был растерян. Кто-нибудь другой этого, может быть, и не заметил бы, но Кукловод хорошо знал своего начальника и умел распознавать растерянность под маской внешнего спокойствия.

– Да что он вообще знает? – Зырянов не упустил случая, чтобы не попытаться утопить еще одного из приближенных Должанского. – Умеет только кулаками махать! А вот чтобы мозгами пораскинуть… Но вернемся к Филипенко. Это ведь еще не все.

– Есть еще что-то? – удивился генеральный, но не удержался от колкости: – Шерлок Холмс ты наш доморощенный! Ну давай, выкладывай, что еще накопал!

– Я давно хотел модернизировать программу… Ну ты в курсе, там много чего менять надо, вот тот же модуль, что управляет желание мобилизованных работать с утра до вечера. Но его, слава Богу, успели откорректировать, другие же нет. Так вот, я все присматривался, кого же можно подключить, кому можно доверить столь деликатное поручение. Я уже говорил, покойный Яковенко основную часть сделал, но вот доводку, выявление ошибок и создание удобного интерфейса поручить нужно преданному и надежному программисту. После того как выявилось предательство Филипенко, осталась только Панина, его сотрудница. Я вчера попросил его прислать ее в нашу группу, не буду же я ему рассказывать, что да как.

– Ну и? – Должанский, видя куда клонит Зырянов, нахмурился. – Прислал?

– Рукава от твоей жилетки! – Кукловод пыхал злорадством. – Он спрятал ее! С сегодняшнего дня она в отпуске! Я не поленился проверить, по плану у нее отпуск только через три месяца!

– Она с ним заодно? – Должанский уже не сомневался, что Зырянов выявил заговор. – Он боится, что ее постигнет судьба… этого… ну как его там?..

– Яковенко! – подсказал Кукловод. – Именно!

– Ну и какие меры ты предлагаешь? – спросил генеральный. – Но учти, смертей нам хватит!

– Я что, мясник, по-твоему? – возмутился Зырянов. – Просто сделаем их… самыми преданными сотрудниками, вот и все. Пусть трудятся над своей же программой. В каком-то смысле. совершим научный прорыв, они будут сами себя улучшать.

Вадим Александрович вздрогнул. Он, конечно, ожидал, что услышит что‑то подобное, круглоглазый Вовочка просто не может обойтись без жертвоприношений. Но, откровенно говоря, в данном случае Кукловод, быть может, и прав! За предательство и не такое наказание положено! Хотя еще неизвестно, что хуже, возможно смерть, по сравнению с мобилизацией, не так уж и страшна… По крайней мере, сам Должанский предпочел бы лучше умереть, чем стать мобилизованным.

– Что, ты хочешь обоих? И программистку? – Спросил он, хотя ответ знал заранее.

– А у тебя есть другие предложения? Тогда сам скажи, что нам с ней делать? – Начмед даже опешил от этого вопроса. – Ждать, пока и она тоже на журналюг работать начнет?

Вот вурдалак-то! Генеральный посмотрел исподлобья на Кукловода. Интересно, а что этот тип сделал бы с ним, представься ему такая возможность? Уж не пощадил бы, это вне всяких сомнений. Наверное, тоже бы зомбировал. Нет уж, упырь кровожадный, твоим лапам до горла Должанского не дотянуться! Как бы самому голову не потерять!

– А кто же тогда будет в отделе работать? – машинально спросил Должанский и тут же запнулся. Внешне все выглядело так, что он ищет возможность спасти одного из предателей, но и то, что предлагал начмед тоже выходило за все рамки. – Ни я, ни ты программы сопровождать не умеем.

– Вадим Александрович, ты меня просто удивляешь! – Зырянов развел руками. У него даже толстая нижняя губа отвисла. – Мы же их не убиваем! Просто будут более послушными, податливыми! И пусть себе свои программы лепят! А нет, так взяли вчера парня одного, говорят, один из самых перспективных в Москве.

– Вчера, говоришь… – заинтересовался Должанский. – Через кого вышли на него? Может, и он подстава?

– Рекомендовал его Лось. Его жена лечилась у матери этого программиста. По женской части были проблемы, – пояснил Кукловод. – Рыков его фамилия. Испортиться за один день, надеюсь, не успел. Вот почему так важно исправить ситуацию как можно скорее, тем самым мы изолируем перспективного парня от влияния Филипенко и его выкормыша. Думаю, сегодня и приступим. Сначала пустим под программу Бороду, пусть его приведут ко мне люди Кокаколы. А потом Филипенко уже сам отзовет девку из отпуска. Поправим и ее.

Генеральный почувствовал, что его приперли к стене. Выхода не было, да и искать его не хотелось. В конце концов предатель – он и есть предатель!

– Только прошу тебя, чтобы без смертей. После той статьи нам нельзя светиться.