Более того, все трое составили мировое соглашение и предъявили его в Московскую палату гражданского суда: «Будучи движимы столь близким родством, по которому отложа на сторону все бывшие доселе обоюдные их неудовольствия и приказные ссоры, но поговоря между собой полюбовно, Анастас Ардалионов, Елена Андреева и Екатерина Ардалионова, последняя как имеющая от роду осьмнадцатый год с согласия попечителя своего Александра Петровича Алексеева, положили и с сим к непременности постановляют: все прежде сего возникшие между ними обоюдные распри и несогласия совершенно прекратить навсегда».

Они договорились, что Анастас и Екатерина отдают Елене село Троицкое (как бы по закладной), а Елена не предъявляет три других закладных. Все остальные (кроме села Троицкого) владения они поделили на троих. Село Таширово с двумя деревнями разделили на три части поровну.

Село Котлы было разделено между Екатериной и Анастасом. Анастасу в селе Котлах отошла «господская усадьба с имеющимся на ней каменным строением и садом, 11 дворовых людей с семьями и крестьян 52 души» (по последней 7-й ревизии).

На часть Екатерины – в селе Котлах «четверо дворовых людей семьями и крестьян 68 душ (по последней ревизии) – крестьяне с женами и с детьми, со всеми семействами и со вновь рожденными после подачи последних ревизских сказок, обоего пола, их усадьбами, строением, огородами, гуменниками и конопляниками, со скотом и всякого рода их крестьянским имуществом; землю же в их селениях, пашенную и непашенную, с покосами и всякими угодьями, поделить им, Анастасу, Елене и Екатерине, по числу доставшихся каждому ревизских мужского пола крестьянских душ, по способности к одним местам с соблюдением обоюдных выгод в удобности и неудобности ее…» Так как у Екатерины в Котлах крестьян было больше, чем у Анастаса, то и земли, по их числу положенной, у Екатерины в селе Никольском Котлах было больше.

Ардалионовы, по сути, в 1817 г. повторили раздел начала 1700-х гг. Анастас взял себе часть деревни Верхние Котлы с землями вдоль Серпуховской дороги, с деревней Елистратьевой. А Екатерине досталась другая половина этого имения.

Как видно, этот раздел, утвержденный на уровне Правительствующего сената, закрепил недворянина Анастаса Ардалионова в правах на владение дворянскими имениями, тем более что он владел только их частью, вместе с дворянкой Еленой Андреевой (в Таширово) и девицей Екатериной (в Котлах и Таширове).

Екатерине в том же 1817 г. нашли жениха, хоть и в летах, но дворянина – полковника Александра Ивановича Калашникова, в браке с которым у них в 1822 г. родился сын Николай.

Анастас Фёдоров Ардалионов был женат на дочери отставного прапорщика Фомы Давыдова сына Капонадзева, жившего в 3-м квартале Пресненской части (о чем имеется упоминание в деле опеки, относящееся к 1816 г.)²⁸. Но никаких других сведений о семье Анастаса или его детях не нашлось, потомства он не оставил.

После раздела Анастас Ардалионов продолжал военную службу: в 1817 г. он – подпрапорщик, в 1820-м – прапорщик… В 1826-м, уже поручик в отставке, он живет на Большой Ордынке в собственном доме 618²⁹.

Он по-прежнему владел доставшейся от отца частью Верейской вотчины – селом Ташировом, куда отсылал проштрафившихся в городской жизни дворовых на исправление. Вотчина эта надолго осталась за Ардалионовыми и их наследниками: при Подворной переписи 1869–1871 гг. в деревне Верхние Котлы жили крестьяне господина Н.А. Калашникова из Верейской округи. Своей частью Верейской вотчины владели и дворяне Андреевы, внуки Елены Фёдоровны Андреевой.

К 8-й ревизии (30 марта 1834 г.) А.Ф. Ардалионова не стало, и его часть деревни Верхние Котлы отошла как наследство старшей сестре статской советнице Елене Фёдоровне Андреевой (урожденной Ардалионовой). Таким образом, село Никольское с деревней Верхние Котлы стало общим владением обеих сестер. Но у обеих были свои семьи, дети – надо было юридически закрепить фактический раздел.

Для этого в 1844 г. было проведено специальное межевание села Никольского и деревни Верхние Котлы. На плане под литерой Н-17 село Никольское с деревней Верхние Котлы – владение полковницы Екатерины Фёдоровны Калашниковой (урожденной Ардалионовой).

«Внутри этого владения… земли состоит пашенной 116 дес. 1400 кв. саж., лесу строевого и дровяного 177 дес. 1340 кв. саж., сенного покосу 10 дес. 500 кв. саж, под поселением, огородами, гуменниками, конопляниками и садами, в том числе у священно– и церковнослужителей, 10 дес. 1000 кв. саж., под проселочными дорогами 3 дес. 300 кв. саж., под речками и прудами 2 дес. 700 кв. саж. Всего во всей окружной меже удобной и неудобной земли 320 дес. 440 кв. саж. А за исключением неудобных мест осталось одной удобной земли 314 дес. 1840 кв. саж. Да из того числа вырезано к состоящей в селе церкви во имя Николая Чудотворца на довольствие священнои церковнослужителей в одном месте церковная земля, значащаяся на плане под литерами Ц: З: В ней пашенной 21 дес., лесу 12 дес. 42 кв. саж. А всего 33 дес. 42 кв. саж. Затем в действительном владении всяких угодий 287 дес. 398 кв. саж. В селе Никольском и деревне Котлах за вышеписанною владелицею состоит крестьянских дворов 32, в них по ревизии и ныне их налицо мужеска и женска пола 117 душ»³⁰.

А под литерой К-43 – план дачи, образовавшейся по специальному межеванию под названием «части деревни Котлов» владения статской советницы Елены Фёдоровой Андреевой, расположенной широкой полосой вдоль Серпуховской дороги и включавшей земли полдеревни Котлы и полдеревни Евстратьевой. «А внутри того владения… земли состоит пашенной 33 дес. 2160 кв. саж., сенного покосу 22 дес. 1200 кв. саж., лесу строевого и дровяного 3 дес. 1000 кв. саж., под поселением, огородами, гуменниками, коноплянниками и садами 7 дес. 1500 кв. саж., под полупрудом 480 кв. саж., под проселочною дорогою 620 кв. саж. А всего во всей окружной меже удобной и неудобной земли 67 дес. 2160 кв. саж., а за исключением неудобных мест осталось одной удобной земли 67 дес. 1060 кв. саж. В деревне Котлах за вышеписанною владелицею состоит крестьянских дворов 6, в них по ревизии и ныне их налицо мужеска и женска пола по 28 душ»³¹.

Николай Александрович Калашников, сын Екатерины Фёдоровны, вступил в службу 15 лет – 10 января 1838 г. унтер-офицером в Белгородский (что позже стал Белозерский пехотный его королевского величества Великого герцогства Гессенского) полк. 19 лет, 25 сентября 1841 г., в том же полку он произведен в прапорщики. Особого рвения и усердия в военной службе не проявил, но в Крымской войне 1853–1856 гг. в чине капитана участвовал в боях с турками… В 1854 г. 29 декабря командир 4-й роты капитан Николай Александрович Калашников по болезни был уволен от службы с мундиром и с пенсионом одной третью оклада 105 руб. серебром в год. За службу был награжден орденом Святой Анны 3-й степени с бантом и бронзовой медалью в память минувшей Крымской войны. Позже отставной капитан Н.А. Калашников в гражданской службе и по выборам дворянства не служил. Вскоре после отставки Николай Александрович женился на дочери надворного советника Креля девице Софье Андреевне. Они жили в Верхних Котлах, где у них родилось двое детей, крещенные в Никольской, что на Котлах, церкви. Дочь Екатерина Николаевна родилась 30 декабря 1859 г. Восприемниками Екатерины были: дедушка, полковник Александр Иванович Калашников, и бабушка, надворная советница Сусанна Миновна Крель. Сын Александр родился 8 февраля 1862 г., крещен 16-го числа; его восприемниками были: инженер путей сообщения подполковник Всеволод Лукич Климов и тетя, статская советница Елена Фёдоровна Андреева, урожденная Ардалионова.

Екатерины Фёдоровны не стало к 10-й ревизии 1858 г., ее сын, отставной капитан Николай Александрович Калашников, стал владельцем ее доли во всех имениях деда Ф.А. Ардалионова.

Его семейная жизнь, судя по документам, не сложилась. Жена без развода ушла от него вместе с малолетними детьми – Екатерине было 10, Александру 8 лет. Она арендовала квартиру с мебелью у полковника Экстена. Когда в 1880 г. Софья Андреевна умерла, дети, не достигшие совершеннолетия, не захотели даже, чтобы отец был им попечителем. Они просили назначить им в попечители подполковника Всеволода Лукича Климова, крестного отца Александра: «…просим Опеку назначить нам обоим в попечители инженера статского советника Всеволода Лукича Климова. Причем просим об устранении от попечительства отца нашего капитана Николая Александровича Калашникова, который по собственному желанию совершенно отстранился от всякого попечения о нас уже в течение 10 лет». Жила семья Софьи Андреевны бедно. Домашнего скарба и женских украшений, оставшихся в наследство от нее, было едва на 2 тысячи руб., но и на них Н.А. Калашников предъявил наследственные права, как муж умершей. И только свидетельства Климова и Экстена, что украшения мать еще при жизни подарила дочери, сохранили их Екатерине³². Дальнейшая судьба потомственных дворян Екатерины и Александра Николаевичей Калашниковых неизвестна.

А их отец, получивший после матери немалые земельные владения, постепенно их распродавал, лишая этим своих детей будущего наследства. Он продолжил и даже развил начатое матерью использование земель села Знаменское-Никольское-Козино-Верхние Котлы тож под кирпичные заводы.

К 10-й ревизии 1858 г. в ревизских сказках села Никольского появились первые записи о кирпичных заводах: купчихи Перелыгиной, княгини Крапоткиной, князя Енгалычева³³.

Кирпичные заводы в Верхних Котлах достойны подробного рассказа.

Уже на карте 1852 г. в междуречье Котёлки и Коршунихи отмечены кирпичные сараи. Возникли они, конечно, много раньше – после грандиозного московского пожара Отечественной войны 1812 г. Ставили их заводчики на арендованных землях. Сведения о заводчиках скупы и разрозненны.

Самые ранние из найденных документов по поводу кирпичных заводов в Верхних Котлах упоминают московского 3-й гильдии купца Ивана Алексеева Нечаева, в 1840 г. поставившего кирпичный завод на земле Екатерины Фёдоровны Калашниковой. Возможно, это был сын упомянутого в 1824 г. купца Алексея Васильева Нечаева, имевшего завод в селе Троицком Черёмушки³⁴.

26 августа 1840 г. был объявлен указ Правительствующего сената «об учреждении Комитета о фабриках и заводах», в соответствии с которым требовалось получить свидетельство на производство заводов. Иван Алексеев Нечаев только 21 января 1850 г. обратился с покорнейшим прошением к московскому военному генерал-губернатору генералу от инфантерии генерал-адъютанту и кавалеру графу Арсению Андреевичу Закревскому о выдаче свидетельства и представил ведомость о состоянии завода за 1840 г. Завод помещался в восьми деревянных сараях и в первом шатре, под коим находились две обжигательные печи, дров использовали до 160 куб. саж. в год. На 12 станах 30 вольнонаемных рабочих вырабатывали «кирпич красный железняк и алый», за каждую тысячу Нечаев брал по 12 руб. серебром. В 1850 г. сработано 250 тысяч штук на 3000 руб. серебром. 30 марта 1850 г. из Управления московского военного генерал-губернатора графа А. Закревского поступило разрешение: выдать надлежащее свидетельство… «и обязать Нечаева подпискою, чтобы он всячески старался дрова заменять торфом»³⁵.

В рапорте от 9 августа 1850 г. исправник Муратов сообщает исправляющему должность московского гражданского губернатора действительному статскому советнику, камергеру и кавалеру П.П. Новосильцеву, что один из двух кирпичных заводов умершего купца Якова Михайловича Китайцева был построен им на земле госпожи Калашниковой, в трех верстах от Москвы, машин на заводе не имеется, и препятствий для дальнейшего существования не предвидится³⁶… Судя по всему, завод действовал уже не один год. Наследники Якова Михайловича, малолетние сыновья Алексей и Сергей, находились под опекой вдовы Александры Алексеевны, которая и управляла заводами до совершеннолетия сыновей.

Когда дети подросли, они получили свою долю, а матери достался Котловский завод. Впрочем, некоторое время спустя она купила у сыновей и Троицкий в Черёмошках завод… В 1867 г. Котловский завод Александры Алексеевны Китайцевой выделывал 1 миллион 500 тысяч штук кирпича в год. При взыскании земского сбора за 1867 и 1868 гг. с московской купчихи Александры Алексеевны за кирпичный завод, существующий при Котлах на земле князя Грузинского, 225 руб. и за другой, при Черёмошках, порушенный в 1867 г., 75 руб., Китайцева просила произвести переоценку заводов, так как их производительность резко снизилась, а Троицкий завод в 1868 г. был и вовсе разрушен. А 19 декабря 1869 г. закончился срок условия аренды – и все строения и печи заводов Александры Алексеевны Китайцевой были разломаны³⁷.

Когда Николай Александрович Калашников стал после матери владельцем села Знаменское-Никольское-Козино-Верхние Котлы тож, он сдал в аренду участок земли, смежный с селом Зюзином.

Новый арендатор – отставной инженер-подполковник Ипполит Осипович Серебряков – в декабре 1858 г. представил в Департамент мануфактур и внутренней торговли описание – для выдачи пятилетней привилегии – на изобретенный им «способ производства из глиняных масс искусственного щебня, могущего во многих случаях заменить естественный значительным сбережением капиталов и времени при устройстве дорог».

Поселившись в имении генерала Бутурлина сельце Шаболове Московского уезда в пяти верстах от Серпуховской заставы, Серебряков договорился об аренде нужной земли с Калашниковым и в июне 1859 г. обратился к московскому военному генерал-губернатору генералу от кавалерии генерал-адъютанту и разных орденов кавалеру графу Сергию Григорьевичу Строганову с ходатайством: «В настоящее время, желая устроить завод для производства искусственного щебня и для делания кирпича, имею честь почтительнейше ходатайствовать о дозволении у Вашего Сиятельства, – завод, мною предположенный, находится в 5 верстах от Москвы за Серпуховскою заставою близ села Зюзина, на земле взятой мною в аренду на 12 лет у г-на Калашникова». Судя по уточнению – «близ Зюзина», арендованная земля примыкала к меже с селом Зюзином. Министерство внутренних дел по запросу губернатора собрало сведения о Серебрякове, которые переслали министру финансов, в чьем ведении находился Департамент мануфактур: «Из собранных сведений оказалось, что местность эта для устройства завода удобна, и опасности для соседних строений на случай пожара не предвидится; на заводе будет находиться только одна чугунная конно-приводная машина для делания искусственного щебня и до 30 человек рабочих; для действия же завода ежегодно будет требоваться до 110 сажен трехполенных дров».

Уже 22 сентября 1859 г. московскому губернатору поступило распоряжение из Министерства финансов: выдать Серебрякову «надлежащее на сей предмет Свидетельство, означив в оном, что на заводе находится одна чугунная конно-приводная машина для делания щебня, 30 человек рабочих; а для годового действия завода употребляется до 110 сажен трехполенных дров». При этом распорядились взыскать с Серебрякова 3 руб. 60 коп. серебром в доход казны за бумагу «и обязать его подпискою, чтобы старался заменять дрова торфом»³⁸.

Построил Серебряков завод или нет, сведений не нашлось. Пока Серебряков хлопотал о дозволении поставить завод, отставной капитан Н.А. Калашников нашел арендатора на смежную с его участком землю.

30 апреля 1859 г. Калашников по договору отдал в арендное содержание отставному поручику М.С. Белавину на 12 лет «для вынутия глины, камня и песку по речке Котёлке на кирпичное и гончарное производство» 12 дес. пустопорожней земли вдоль речки, заключающиеся «в межах: с левой стороны, участок земли, арендуемый г. Серебряковым, с правой земля, принадлежащая мне, Калашникову, передняя сторона также владения моего граничит обрывом оврага, и задняя с дачей владения князя Меньшикова». Но уже в июле Белавин с согласия Калашникова передал право аренды коллежскому советнику князю А.Е. Енгалычеву. И уже князь Енгалычев в июле 1859 г. обратился к московскому генерал-губернатору «с просьбою о дозволении ему строить кирпичный завод на земле г. Калашникова, состоящей при деревне Верхних Котлах», взятой у Калашникова на 12 лет аренды, то есть до 1871 г., а 31 августа получил разрешение: завод должен «помещаться в 10 сараях с 2 печами и избе для рабочих; машин на заводе не имеется, для выделки же кирпича будут употребляться ручные станки, рабочих на заводе потребно до 100 человек, а дров на годовое отопление до 400 сажен трехполенных»³⁹.

При составлении Московским дворянским собранием по итогам 10-й ревизии в 1859 г. списка помещичьих имений в имении Калашникова было отмечено три кирпичных завода княгини Крапоткиной, купчихи Перелыгиной и князя Енгалычева, на которых работало 500 рабочих⁴⁰.

В книге «О кирпиче и московских кирпичных заводах», выпущенной в 1861 г., подробно рассказано обо всех кирпичных заводах Московского уезда, и прежде всего о тех, что возникли недавно за Серпуховской заставой. Княгиня Крапоткина, которая за Калужской заставой годом раньше поставила еще один завод, вскоре остановившийся в первую очередь из-за отсутствия хорошей глины, в 1859 г. построила другой завод на земле Калашникова. К 1861 г. он вырабатывал уже более 4 миллионов кирпичей. Автор отметил удобство местности и богатый запас «цельной глины, хорошего качества, которая добывается здесь же, на месте завода, и слой ее начинается тотчас же по снятии пыловки не более четверти аршина… Кирпич, приготовляемый на этом заводе, имеет качества хорошего кирпича, требуемого для кладки стен, сводов, арок и проч.; он полномерен, хорошо выправлен и прожжен…».

Завод Перелыгиной появился тоже в 1859 г. 30 сентября купеческая вдова Марья Ефимовна Перелыгина обратилась с прошением к московскому военному генерал-губернатору Павлу Алексеевичу Тучкову за разрешением на открытие «завода, поставленного на земле капитана Калашникова, взятой мною в арендное содержание». Выяснив, что завод находился от деревни Котлы в расстоянии полутора версты, опасностью пожара угрожать не мог, машин на заводе не было, а работа производилась на ручных станках, 40 рабочими; дров на годовое отопление и действие означенного заведения потребуется до 200 саж., завод открыть разрешили⁴¹.

К 1861 г. завод Перелыгиной вырабатывал до миллиона подпятного кирпича, разделяемого при высадке из печи по сортам: отборного, красного и полужелезняка.

Сведения о заводе князя Енгалычева за 1859 г. опубликованы Н. Матисеном в «Атласе мануфактурной промышленности»: там было 3 печи, 20 станков, 10 сараев, 45 рабочих выпускали 650 тысяч штук в год, оборот завода составлял 13 тысяч руб.⁴²

Завод князя Енгалычева в 1861 г. вырабатывал до миллиона кирпичей. Та же производительность сохранялась у завода князя Александра Енгалычева и в 1867 г.⁴³

Цена кирпича у всех заводов тогда была практически одинаковой – от 20 до 23 руб. за тысячу штук⁴⁴.

В том же «Атласе» сообщалось, что при Верхних Котлах действовали еще два кирпичных завода: в 1860 г. завод Петра Акимовича Краснова (1 печь, 12 станков, 7 сараев, 28 рабочих выпускали 500 тысяч штук в год, оборот завода составлял 11 тысяч руб.); в 1862 г. завод вдовы Катуар с сыновьями (1 машина, 65 станков, 1 печь Гофмана, 217 рабочих выпускали 6 миллионов 338 тысяч штук в год, оборот завода составлял 158 450 руб.).

Судя по документам, в 1860-х гг. на владении под литерой Н-17 находились заводы почетных граждан Льва и Константина Катуаров, купцов П.А. Краснова и П.Ф. Косогорова.