Отзывы на книгу «Нагори. Тоска по уходящему сезону»

"Нагори. Тоска по уходящему сезону" Реко Секегути.
Когда-то лет 10 назад на фоне казанши, столкнулась с информацией, что в японии каждому сезону соответствует своя философия, символ, и ...растения. И сезонов этих то ли 24, то ли 72 ....поискала информацию, тогда не нашла.
А тут она сама меня находит.
Это концентрат готики по японски
С присущей японцам, глубиной, простотой, и при этом изяществом в повседневном. Я уже улетела.
Размышлений о природе времени, смене сезонов и жизни. Слово «На-гори» связано с японским понятием, означающим "ностальгию по ушедшему". Вообще каждый из 72 сезонов(здесь использована такая система), в традициях японии имеет свою уникальную атмосферу, философию которую стараются уловить и запечатлеть в искусстве, поэзии и жизни. «На-гори» концентрируется на осени как времени, когда наиболее остро ощущает течение времени и неизбежность изменений. Красоты и эфемерность, ключевым является концепция моно-но аварэ, которая переводится как "печальная красота вещей". Связана с пониманием того, что истинная красота часто заключается в ее недолговечности. Листья, падающие с деревьев - мимолетность природы всего сущего, включая человеческие чувства и переживания.Влияние природных циклов на эмоциональное состояние. Рассматривает, как смена сезонов влияет внутреннее состояние. Раскрывает дверь в еще одну грань японского традиционного менталитета, традиционных праздниках и ритуалах, связанным с осенним временем года. Например, Цукими – праздник любования луной, который отмечается в середине осени... мне последнее время очень не хватает таких якорей. Заработалась- закрутилась.
Реко Секегучи еще и уникальна стилем письма, который сочетает лиризм и понимание эмоций. Ее проза наполнена образами которые просто уносят в атмосферу японского пейзажа и культурного наследия. Дает прочувствовать все о чем пишет, во всех тонкостях.
Эта книга - стала сей час источником родниковой воды и опорой, после кучи не давешней мути. Во общем мое ах Когда действительно не жалко времени на буквы.

Наши чувства не так подвижны, как волны. Сколь угодно живые и проворные, они тем не менее приспосабливаются к расставанию с ­каким-то существом или местом медленнее, чем тело, — всегда отстают от нас на несколько шагов.

Ad marginem издали очень поэтичное и чрезвычайно осеннее эссе о том, как текущее переплавляется в вечное или уходит в небытие.

Например, октябрь, завершающий чайный год, — месяц нагори, потому что с ноября в церемонии используются листья свежего урожая. В прямых и переносных смыслах думаю о «Цветах запоздалых». Чехов тоже очень осенний автор. И тоже немного нагори. Как и Мураками, который для меня почему-то немного затуманенный как воспоминание и при этом яркий, но только в сборниках старых рассказов, эссе о музыке и «Норвежском лесе».

Удивительно концентрированный текст: о горе и радости, искусстве помнить и отпускать, кулинарии, поэзии, бродячих сюжетах и памяти как системе воспоминаний и способе почтить, отдать должное. Примечания ни капли не уступают основному. Филигранное какое-то эссе. То, что оказалось очень необходимо именно сейчас.

Я стараюсь отслеживать новинки японской литературы, поэтому «Нагори» заинтересовала меня с первых упоминаний. Однако на деле эта маленькая книжка оказалась совсем не такой, какой я успела её представить. Во-первых, автор — японка, но именно этот текст она написала на французском языке, во-вторых, это не фикшен, а эссеистика. Получается не совсем японская не совсем литература. Дальше — больше.

Я читала анонсы и доступные фрагменты книги, предвкушая её содержание: нежный, исполненный ностальгии текст о горечи скорого прощания и сладости последних мгновений близости. Главка, выложенная на сайте издательства, задала высокую планку: мне показались весьма многообещающими размышления госпожи Секигути о линейном и цикличном времени, об аморальности «сезонных слов» в хайку о техногенных катастрофах, уничтоживших саму возможность возврата к прежнему ходу вещей:

Да, в циклическом времени «весна вернется снова», но цветы вишни в окрестностях катастрофы непоправимо заражены: обновление невозможно. Люди уже не смогут собирать и пробовать весеннюю зелень, несъедобными будут и плоды, так что птицы, питающиеся ими, отравятся.

И пока на страницах ещё не вышедшей книги госпожа Сегкигути томилась близостью разлуки, я предвкушала встречу. Но... ожидания мои не оправдались. Действительно тонкие размышления о природе времени заняли как раз одну главку, ту самую, с сайта издательства. Всё остальное отчасти тоже касалось течения времени, но совсем в другом смысле — речь шла о смене периодов, наиболее пригодных для сбора, приготовления и поедания тех или иных продуктов. Да-да, «сезон» в заголовке значит именно это: тыквы осенью, мандарины зимой и т.д. Нагори — это последняя мандаринка из-под ёлки, последняя ложка оливье, иначе говоря — последняя крошка сезонного деликатеса, вкус которой наполнен осознанием, что ещё раз ощутить его получится не раньше, чем через год.

Сезоны интересуют госпожу Секигути только с предельно объективирующей, антропоцентричной позиции — чем бы таким особенным насладиться именно сейчас? Хрустящими, едва входящими в спелость плодами такими-то или уже отходящими, последними в этом году плодами такими-то? Особенно дико это звучит, когда писательница рассуждает о том, «как рыба сопротивляется нашему ножу перед тем, как попасть в кастрюльку» или о том, как разнится вкус говядины, ведь «одно дело — телёнок, другое — принесшая несколько выводков корова». И хотя госпожа Секигути говорит, что «продукты — это живые существа», её способы обращения с живыми существами несколько пугают:

Юдзу всегда остается самим собой, но нетрудно представить себе, что на каждом этапе его развития — от цветения до зрелости — мы встречаемся с ним, идущим по жизни, когда снимаем крышку кастрюльки, где момент этой жизни чудесным образом запечатлен.

Хорошо же шагает по жизни юдзу, раз за разом попадая в кастрюльки к пытливым поварам... Что ж, это было прелюбопытное чтение, пусть и совсем не такое, какое я ожидала найти.

Например, если речь о фрукте, то это фрукт на излете своего сезона, переспелый. Он прощается с нами до следующей встречи, которая состоится лишь через год, и мы уже по нему скучаем.

С недавних пор я стала интересоваться японским мировоззрением и культурой, хотя с японскими авторами пока не подружилась. Быть может пока не нашла "Своего" автора. Тем не менее я периодически смотрю что-то или читаю и мне всё ближе откликается то, как японцы видят и чувствуют этот мир.

Всё это так тонко, нежно и с вниманием к деталям. Из привычных вещей они извлекают волшебство, которое является всего лишь реальностью. Важно лишь как мы всё это видим и воспринимаем.

Например, рыба дорада весной называется сакура-даи («дорада в цветах вишни»), а блюдо с тертым редисом зимой называется мидзоре-аэ — «смесь с мокрым снегом», а весной — касуми-аэ, «смесь с туманом».

Я очень хотела прочитать эту книгу надеясь, что найду здесь то самое внимание к деталям японцев, о котором трудно написать, если ты иностранец. Рёко Секигути удалось очень хорошо соединить свои японские корни и французский опыт. Оттого читать становится еще интереснее - она будто-бы выныривает из японского кокона, чтобы посмотреть на него глазами со стороны.

Японское выражение адзи во мукае ни ику буквально означает «искать вкус». Когда происходит истинная встреча двух продуктов, один из них как бы «ищет вкус» другого, стремится открыть в нем лучшее. Если другой отвечает взаимностью, рождается новый вкус, которого просто не было, пока решившие встретиться жили врозь.

Пишет она несомненно очень красиво и филигранно, ты буквально зачитываешься описаниями простых вещей. Еще при чтении мне временами хотелось питаться, как японцы. Чувствовать все так, как они. На самом деле эти мысли со мной уже давно и они как раз пришлись по вкусу при чтении этой книги.

В японской гастрономии встречается довольно радикальный взгляд: «Не нужно, чтобы еда была слишком вкусной».

Я не очень понимаю японскую ментальность, и думаю, что европейский человек не способен её понять. Он может только обманываться, что всё понял, и очаровываться.

Но это не значит, что не стоит читать азиатскую литературу. Я вот захотела узнать, что такое «нагори», что за тоска по уходящему сезону. Наверно, всем знакомо это чувство щемящей, но хорошей тоски, когда вы любуетесь закатом. Если просто, то это понятие об этом. И от всех повтоящихся, цикличных явлениях, потому и тоска хорошая - ведь это (но по-другому) обязательно повторится.

Но книжка,к сожалению, ни о чем. Это (в некоторых местах буквально) список продуктов, которые являются преходящими, сезонными, по которым можно тосковать. То есть это брошюра о вкусной, гармоничной пище.

Мне было бесконечно мало японского колорита и вообще мне просто было мало.Вышел уже второй тираж книжки, который разбирают также быстро.
Знаете,в литературе тоже есть своеобразные сезоны.
2/5