Коровий Брод и Золотой Рожок

Андроников монастырь

Вид Андроньева монастыря. Гравюра А. Свешникова с оригинала Ф. Кампорези. Конец XVIII века

Глава I. Городок

Нерукотворный Образ

Над Яузой, на высоте горы, замкнувшей перспективу нижнего течения реки, стоит Спасо-Андроников монастырь. Сегодня его можно не заметить от яузского устья, но нельзя не видеть, что Андроников причастен теме водных средокрестий. Лучше сказать: нельзя не слышать, ибо под монастырем впадает в Яузу ручей с именем Золотой Рожок.

Слева: митрополит Алексий и преподобный Андроник с братией обретают место для монастырского строения на Яузе. Справа: митрополит Алексий вносит Нерукотворный Образ из Константинограда в Андроников монастырь. Миниатюры Лицевого списка жития Сергия Радонежского. Конец XVI века

Спасо-Андроников монастырь. Фото из Альбомов Найденова. 1880-е

Андроников во имя Нерукотоворного Образа Спасителя монастырь основан святым митрополитом Алексием после одного из путешествий в Константинополь. Вероятнее, после второго путешествия, предпринятого чтобы отстоять перед вселенским патриархом единство русской митрополии от разделительных интриг Литвы. Однако эта миссия осталась без успеха, во всяком случае немедленного. Монастырь основан не в ее воспоминание, а в память чудесного спасения на море, по обету, данному святителем на корабле во время бури.

И, как слышим, в память самого Константинополя: уподобив яузский приток Золотому Рогу, святитель уподобил Яузу Босфору, а монастырь – Царьграду.

Так на восходе, на высоком горизонте кремлевской ойкумены загорелся знак, проснулось око царя городов, центра мира. Центра, для которого сам Кремль был краем ойкумены.

Обозначаемый монастырем Константинополь взят в единственном аспекте – как былое (до крестоносного погрома) местопребывание Нерукотворного Образа Спасителя, или Священного Мандилиона, христианской первореликвии. Первоиконы, данной Самим Христом, когда на просьбу о портрете Он приложил к Своему Лику ткань, и Лик запечатлелся. Соборный храм монастыря был освящен во имя Спаса Нерукотворного, став поместилищем списка Святого Лика, доставленного из Константинополя самим митрополитом Алексием.

Вид Рогожской части с северной стороны. Рисунок, акварель. 1800-е. Андроников монастырь – слева

Именно перед этим образом митрополит молился в бурю, обещая посвятить соборный храм будущего монастыря празднику спасительного дня. Надо ли говорить, что Алексий ступил на сушу в праздник Спаса Нерукотворного.

Город в городе

Сегодня Золотой Рожок оставил по себе запруду, сообщенную с рекой неявно. Стали важны иные признаки значительности места. Из них важнейший – город в городе. Среди монастырей Москвы только Андроников глядит кремлем малого города, лежащего вокруг.

На главной площади этого города, Андроньевской, высится церковь соборного масштаба и провинциальной внешности – Сергия Радонежского в Рогожской слободе. Она как городской собор. Со сносом монастырской колокольни церковь Сергия особенно важна в пейзажах Яузы.

Провинциально-городским было желание снесенной колокольни, впрочем неисполненное, превзойти кремлевского Ивана: так хотел ее строитель купец Васильев.

Другая церковь близ монастыря, во имя Алексия Митрополита, по-посадски тесно соседствует с церковью Сергия.

Городок нанизан на большой, безостановочно спешащий тракт. Это Владимирка. На входе в городок она одолевает гору, венчаемую, кроме храмов, каланчой пожарно-полицейской части, а на выходе стоят часовня и екатерининская миля.

Другая улица пересекает тракт и реку по единственному в городке проезжему мосту. С моста чудесный, главный вид на монастырь и на старинный железнодорожный мост – Андроников виадук. В пределах городка железная дорога имеет станцию.

К обрыву Яузы выходят задние сады купеческих усадеб, за их оградами по самому обрыву местами тянется тропа. Усадьбы делают лицо большому тракту, не реке.

Самые притязательные из домов стоят на монастырской площади. Один из них, купеческого бургомистра Хрящева, даже имел когда-то бельведер, и в малом городке сойдет за городничество.

Меньшие улицы и переулки городка застроены с изрядной регулярностью, но с прозеленью, в позднем классицизме и в эклектике. Преобладали богачи-старообрядцы, есть кварталы ямщиков. Мелькнет модерн. Уездным раритетом выглядят барочные палаты.

Другой, отлогий берег речки отдан старым промышленным пейзажам.

За Золотым Рожком, определенно в загородье, есть обширный парк, а в нем графская дача (Строгановых) с портиками.

И подробности: трамвайный круг, столетняя пекарня на стрелке улиц (упразднена) и гений места в центре площади.

Андроников виадук. Фото. 1870-е. Слева – Андроников монастырь

Гений

Но здесь кончается провинциальное, ибо на площади перед монастырем изваян Андрей Рублев.

Первейший из иконописцев монашествовал и скончался в обители, хранившей царский список первоиконы христианства, чудесно данной Самим Христом.

Над этим местом надстоит, наверное, сонм ангелов: и Алексий, и преподобный Сергий, и выпрошенный первым у второго для строительства монастыря святой Андроник, и его преемник на игуменстве святой Савва Андроньевский. Память их пребываний здесь, их встреч и проводов друг друга, собственно, отмечена церквями и часовней. С кем-то из них Андрей имел общение при жизни, с другими мог иметь.

Время Сергия

Благодаря игумену Андронику обитель, основанная Алексием, одновременно принадлежит кругу построенных учениками Сергия. (Эти круги пересеклись еще в московском Симоновом монастыре.)

Спасский собор Андроникова монастыря. Фото А. Г. Симонова, А. В. Лукашевича, 1969

Андрей Рублев пишет Нерукотворный Образ на фасаде Спасского собора. Миниатюра Лицевого списка жития Сергия Радонежского. Конец XVI века

Оставаясь недреманным оком имперской метрополии – Константинополя, Андроников стал оком подмосковной Троицы. В канун падения Константинополя два эти взгляда на Москву сошлись в один, залогом сохранения идеи Константинополя и ее трансляции в Москву.

Яуза и ее окрестности на плане Москвы И. Ф. Мичурина. 1730-е. При впадении Золотого Рожка (в центре фрагмента) – Андроников монастырь. Выше по Яузе – Лефортовский дворцово-парковый комплекс

Сам преподобный Сергий был сторонник византийского имперства и единства русской митрополии. Его отказ наследовать митрополиту Алексию был, вероятно, способом признания литовского митрополита Киприана наследником единой русской кафедры, московской и литовской.

Один из трех старейших на сегодня храмов города и самый древний по наружности, Спасский собор монастыря еще и самый византийский.

Глава II. Пути

Северо-Восток

Имена святых и положение Андроникова относительно Москвы относят его к цитаделям северо-восточной доли русского пространства. И водно-ледяной путь Яузы, и сухопутная Владимирка держат от стен монастыря на этот Северо-Восток, в землю владимирских князей и Сергия.

Если восточная по направлению Владимирка, проложенная не позднее XIV столетия, прямо ведет в былую великорусскую столицу, то Яуза у монастырского холма расходится с сухим путем и направляет путника против течения на север, навстречу Клязьме как речной дороге во Владимир. Яуза была аналогом Большой Владимирской дороги, как называлось ближнее, до встречи с Клязьмой, поприще дороги Троицкой (Ростовской, Ярославской). Андроников разводит новую Владимирку – и Яузу как старую Владимирку. Он заостряет крепостным углом суммарный северо-восточный вектор двух путей.

1380 год

Во времена Рублева от монастыря брала начало и касательная на рязанскую дорогу, тоже новую, прошедшую Заяузьем вместо Замоскворечья. Преемница этой касательной по существу и по названию – Коломенская улица.

Теперь понятно, как Андроников мог оказаться при пути Димитрия Донского с Куликова поля, то есть из Рязанщины. В его воротах, по преданию, встречал живых и погребал погибших, привезенных с поля, митрополит Киевский Киприан. В реальности, отвергнутый и оскорбленный великим князем, митрополит все еще пребывал в Литве. Но есть иная, культурная реальность.

Рязанская дорога испытала притяжение Андроникова, как великий князь Димитрий – притяжение далекой Троицы. Словно сам Сергий вышагнул на путь русского войска.

Надвратная церковь монастыря была посвящена празднику победного дня – Рождеству Богородицы.

Восходня на востоке?

Можно предположить, что в древности существовало сухое спрямление пути между Москвой-рекой и Яузой как ледяными, зимними дорогами в Рязань и во Владимир. Спрямление тылом Таганского холма, минуя яузское устье, для экономии нескольких верст. Если подобный путь существовал между Москвой-рекой и Сходней, тылом Тушинского мыса, то почему не здесь?

Ф. Кампорези. Вид Андроникова монастыря в Москве. Акварель конца XVIII века. Над Святыми воротами – церковь Рождества Богородицы

Не эта ли забытая дорога замыкает в треугольник все Заяузье, Таганку? Не ее ли памятью задана линия восточных монастырей Москвы – Андроникова, Новоспасского, более позднего Покровского, а также древнего Крутицкого подворья? Не отсюда ли воспоминание о пункте сбора неких пошлин на месте Новоспасского монастыря? Разрывы или понижения крутого берега Москвы-реки по сторонам Крутицкого подворья, долина речки Сары и овраг Подон, могли служить другим концом «восходни». А к Яузе она бы прилагалась Золотым Рожком. И если так, устье Рожка было работающим зимним отнесением речного средокрестия на устье Яузы. Золоторожским средокрестием.

Глава III. Галата

Царьград

Накопивший грозовое электричество для Куликовской битвы русский мир не находил себе опоры и арбитра в Константинополе, где между Иоанном Пятым и его сыном Андроником Четвертым, узурпатором престола, шла междоусобная война. Война, в которую замешивались генуэзцы, жившие в Галате к северу от Золотого Рога, и турки, уже стоявшие на азиатском берегу Босфора. Средокрестие всемирное делилось мировыми водами на три враждующие суши.

Константинополь. Немецкий рисунок. 1493. Справа – устье Золотого Рога и огражденная Галата

В 1379 году Андроник, осажденный в городе отцом, оборонялся месяц и, захватив заложниками мать и деда, бежал в Галату. В константинопольский Арбат, откуда генуэзцы экономическими средствами ставили новый, после крестоносцев, опыт латинского владычества над Византией. 1380 год не разрешил конфликта, в 1381-м отец простил наследника.

Воронцово

Коллизии между тремя долями суши подле устья московского Рожка не столь остры и очевидны.

Трапезная палата с церковью Михаила Архангела Андроникова монастыря. Фото 1969

Противоположный, правый берег Яузы, в ее петле, отлог настолько, что с высоты монастыря доныне можно видеть Кремль. Сперва принадлежавшее монастырю, правобережье позже присоединилось к Воронцову, личному уделу государей, с загородным летним домом Ивана III над Яузой, ниже Андроникова по течению. К тому Воронцову, которое при Грозном отойдет в опричнину вместе с Арбатом и, предположительно, получит имя Малого Арбатца.

О.-А. Кадоль. Вид внутренней части Москвы. 1825. Вид долины Яузы, снятый от предполагаемого места Воронцовского дворца

А. П. Боголюбов. Вид Москвы от дома Хлудова (впоследствии Найденовых). На первом плане – пандус, поднимающийся к невидимому главному дому

В княжение Ивана III Андроников и Воронцово держали не только зрительную связь. Игумен Митрофан был государев духовник. Трапезная палата монастыря поставлена при Митрофане на средства самого Ивана, в числе последних строек государя, который не увидел окончания работ. Палата встроена в речную стену монастыря и смотрит сквозь нее на Воронцово, до сих пор отчасти остающееся парковым массивом, и на Кремль. В просветах между новыми домами еще видны Иван Великий и Архангельский собор, заложенные также Иваном III и оконченные также после смерти государя. Монастырская палата поставлена, как взгляд духовника на царственное чадо. В этом взгляде иносказан, снова отворен, продлен во времени потухший взгляд константинопольского ока. Ока старшего мира, старший взгляд. Тем временем Константинополь, как восточный Рим, уже пришел в Москву и стал Кремлем Ивана III.

Дом Найденовых

В конце XVI века царь Федор отдал Воронцово городу, даже позволив разделить его стенами Скородома (ныне линия Садового кольца). Считается, что поздняя усадьба Найденовых, стоящая на внешней половине разделенной территории, наследует участок государева дворца.

Определенно, что она наследует его градостроительный сюжет и зрительные связи: главный дом развернут на долину нижней Яузы и Кремль, теперь закрытые высокими домами, а спускающийся в парк от боковой стены крученый пандус оборачивает зрение хозяина через плечо, на монастырь за парком. Так и дворец Ивана III стоял между Москвой как новым Царьградом и монастырем как его старым знаком.

Лефортово

Берег за Золотым Рожком высок и крут, как берег под самим монастырем. Рожок стал южным рубежом петровской Яузы, нового царского предместья города. А в частности, Лефортова, приватно-царской доли этого предместья. Балка ручья и цитадель монастыря задерживают наступление Лефортова на подступе к Таганке.

Усадьба Строгановых за Рожком в сущности крайняя лефортовская. Ее главный дом, растянутый в длину, стоит к реке торцом, лицом к монастырю, как некая послепетровская заставка Лефортова перед Таганкой.

Без разговора о Лефортове, центре петровской власти, прото-Петербурге, неполон разговор о водных средокрестиях Москвы. Не потому, чтобы Лефортово было одним из них. А потому, что Петр считал его речной столицей.

Мечтая плыть в Москву из Петербурга по каналам, царь желал сойти на берег в Головинском саду, нынешнем Лефортовском парке. Вообразить фрегат, вошедший в поднятую Волгой Яузу и разбивающий мостки на страх стирающих баб.

Петр из Москвы бежал на Яузу, позднее в Петербург, как новый Константин из Рима. Но сознавал ли Петр связь средней Яузы как своего Царьграда с былым, соседним Царьградом в образе монастыря? С самой традицией такого символического устроения на Яузе?

Важно, что при Петре Андроников был патронируем Лопухиными. Трапезная церковь Михаила Архангела, сегодняшняя доминанта монастыря, устроена царицей Евдокией над фамильной усыпальницей. Ярусы храма суть ступени мытарств Лопухиной: между началом и концом строительства лежат десятилетия ее опалы, ставшие годами стилистических новаций в зодчестве. Придел в восьмерике был освящен во имя Митрополита Алексия, тезоименитого убитому царевичу. Так основатель монастыря принял страдательную сторону Лопухиных. Другой придел не удержал первого посвящения Петру и Павлу, знаково лефортовского и немецко-слободского.

Андроников остался вчуже Лефортову, как подлинный Константинополь вчуже мнимому, Санкт-Петербургу. Как осталась вчуже этим мнимостям Москва, в таком контексте олицетворенная царицей Евдокией и царевичем. Москва, которая и есть второй Константинополь, Рим же Третий.

Сколь вертикален Андроников с его ступенчатым собором, высокой лопухинской церковью и прежней колокольней, столь же Лефортово горизонтально. Как Москва, Андроников замышлен где-то высоко, превыше человека; как Петербург, Лефортово по-человечески умышленно.