Но, несмотря на такое незавидное реноме, сразу после выхода из тюрьмы, Гонсалу становится личным адъютантом молодого капитана ВВС да Силвы. И это в бытность его гражданским лицом. Спустя год «Пантера» опять же при содействии патрона устраивается на службу… сержантом полиции! Здесь за полгода службы этот тип приобретает бесценный опыт борьбы с криминалом, полезные связи с коррумпированными чиновниками и досье на весь преступный мир штата, успешно используя всё это в будущем. Возможности его небывало расширяются, а доходы быстро растут, благодаря взяткам и вымогательствам.

Однако его с треском выгоняют из полиции за злоупотребление служебным положением, и блестящей «карьере» приходит конец. Наш герой возвращается в привычную среду. Но и на этот раз без ломаного гроша в кармане он не унывает, и разворачивает бизнес в Нитерое. Хитрый, жестокий Гонсалу Каштру являлся закоренелым преступником. В то же время он был слепо предан Жуану Педру, и в основном благодаря этому, стал правой рукой в тёмных деяниях последнего. Именно Гонсалу помог ему сколотить группировку из нитеройских братков, в которой он с Клаудиу в виде неразлучного тандема выступал на главных ролях.

– Так вот, начните действовать сразу после моего ухода. Только не палитесь, особенно Мясник. Он у нас неравнодушен к бабам, коке и иным глупостям. За ним, как за дитятей нужен глаз да глаз, и поэтому не упускай его тоже из виду. Понял меня? – настойчиво твердил Жуан Педру.

– Понял. А что конкретно мы будем делать, патрон? – спросил его Гонсалу. Он вместе с другими членами банды так обращался к Жуану Педру.

– Кстати, а где, сейчас, носит Мясника?

– Собирает навар на рынке в Нитерое. Сегодня же суббота – день сбора.

– Правильно. А теперь слушай меня очень и очень внимательно и мотай на ус, Пантера. Всё, что я тебе скажу сейчас крайне важно для меня. Это самое важное из всех дел, что я вам до сих пор поручал. Разумеется, тут не может быть никакой осечки, понимаешь, надеюсь? Итак, начинайте следить за опасной троицей, то есть за Рикарду, Роберту и Рожериу. Собирайте на них всю информацию, любой даже мало-мальски значащий компромат. Ясно?! Потом эти сведения передайте лично мне. И помни, что здесь труд в основном умственный с проявлением так сказать некоторого творчества. На всё это у вас неделя. Максимум дней десять.

– Но обоим невозможно уследить за тремя людьми. Не получается.

– Эта проблема пусть вас не волнует, – жёстко отпарировал Жуан Педру, незаметно протягивая ему из-под стола конверт, набитый американскими купюрами. Собеседник быстро взял конверт, зорко глядя по сторонам.

А хозяин, ухмыляясь, продолжал, – Это ваш аванс. Да не шуруйся ты так. Сам вроде Пантера, а глядишь по сторонам, как будто кролик какой-нибудь. Нельзя так, друг. Эта сумма не только для покрытия необходимых расходов, но и для скорого найма тобой нужных, проверенных людей для дела. Естественно, что наёмники будут лишь временными лицами, и сразу же после окончания работы порви с ними полностью, расплатившись, как следует. Никого не обижая, понятно. А если кто и начнёт дёргаться, то сам прекрасно знаешь, что делать.

– Конечно, патрон. Сделаем всё как надо, – с улыбкой ответил бандит.

– Мне очень нужно, чтобы вся информация об этой тройке у меня была бы на руках. Понятно? Весь ежедневный распорядок, все связи, знакомства, увлечения, привычки, места пребывания и вообще всё, что связано с ними. Особый упор надо делать на кузенов Рикарду и Роберту. Ни в коем случае не светитесь! Ведите себя предельно осторожно. Тише воды и ниже травы.

– Ясно. Постараемся стать невидимками.

– Это только первая часть вашего задания. Вторая более сложней, Пантера.

– Я готов на любое дело. Были бы деньги и твоя дружба, патрон.

Жуану Педру за годы службы, вернее, в отряде специального назначения, много раз приходилось иметь дело с типами, подобными Гонсалу. Общаясь с ними, он чувствовал себя как рыба в воде. Прекрасно знал, о чём вести разговор, каким тоном, и что может интересовать подобных подонков.

– Не сомневаюсь в этом. Деньги и дружба всегда будут, пока будете верно и исправно работать на меня. Ну ладно, не будем отвлекаться. У меня итак мало времени. Вторая часть состоит в том, что придётся следить за моим старшим братом и нашим проклятым адвокатом. Их личная жизнь меня не интересует, хотя не лишним будет узнать и эту сторону их биографии. Но все их дела, касающиеся компании должны быть доподлинно известны мне. Перемещения и встречи Жоакима и Жулиу Сезара нужно тщательно фиксировать. Я сам буду с тобой связываться раз в два-три дня, и отдавать необходимые инструкции по делу, если на то возникнет необходимость. Пусть расстояние между нами не будет для тебя помехой или поводом, чтобы расслабиться. И не посмей даже в мыслях прерывать со мной связь или же как-то дезинформировать меня. Понятно?!

– Почему ты так говоришь, патрон? Разве я стукачок, что ли?

– Никак нет Пантера, потому именно тебе я поручаю дело. Справишься?

– Конечно, справлюсь, будь уверен в этом, патрон!

– Ну, вот и хорошо. От Пантеры я ожидал только такого ответа, – похлопав приятеля по плечу, весело произнёс Жуан Педру, – Во вторник я вылетаю, и вы начнёте в тот же день. К этому времени ты с Мясником завербуешь нужных людей, которые естественно никогда не будут меня знать, вообще. Впрочем, чего тебе разъяснять такие тонкости. Ты это сам всё прекрасно знаешь. Остальные подробности я тебе ещё вчера объяснил.

– Хорошо, патрон. Мы выполним всё, как ты сказал, – пообещал Пантера.

– Отлично. До аэропорта пусть меня провожает Мясник. Потому что ты будешь всё это время занят больше всех, и я не хочу отвлекать тебя от дел.

– Сеньор Жоаким нет, но адвокат может учуять слежку. Тем более у нас с ним уже чуть было не произошёл прокол в прошлом году после дела того полковника.

– Думаю, ты прав. Оставим тогда пока брата с адвокатом в покое, – немного подумав сказал Жуан Педру, – насчёт них я позже решу, и дам тебе знать.

– Понятно. Будут ещё какие-либо инструкции, патрон?

– Пока нет. Ну да ладно, Пантера, мне пора. Береги себя, – произнёс Жуан Педру, крепко пожав руку собеседника. Гонсалу отнюдь не был слабаком, и запросто мог свалить кулаком бычка, но рукопожатие патрона было крепким даже для него.

Жуан Педру не смог улететь в намеченный срок, задержавшись ещё на неделю. Дела дома и на работе позволили ему ещё остаться в Рио. А в доме да Силва ныне царило уныние, которое началось сразу после того, как во время вечернего ужина в кругу семьи и близких друзей, то есть адвоката с доктором, дон Жуан Антониу объявил домочадцам о своей неизлечимой болезни. Вначале домашние никак не хотели поверить услышанному, и Жоаким с Мануэлой даже принялись советовать отцу уехать на лечение в Штаты. Но доктор Леонсиу с присущей ему прямолинейностью отверг их советы, и тем самым похоронил искру надежды в их сердцах. Все, Жоаким, Мануэла, Жозе, Мария, супруга Жуана Педру, их дети, слуги, и даже легкомысленная Оливия были в отчаянии от того, что ничем не могут помочь главе семьи. Болезнь прогрессировала, и в доме да Силва теперь царили грустное молчание и всеобщее уныние. Даже всегда шумные и неугомонные дети Жоакима – Камилла и Отавиу теперь как-то притихли, зная, что тяжелобольного дедушку нельзя теперь беспокоить.

Однако время всё лечит, заставляя хотя бы отчасти смириться с любой потерей. И понемногу домашние стали свыкаться с мыслью, что их отца, деда и тестя не станет через несколько месяцев. Обычная рутина жизни, работа, домашние хлопоты и разговоры о предстоящей свадьбе Мануэлы понемногу заглушили уныние в членах семьи да Силва. Оно постепенно уступало место ежедневным заботам. Такую атмосферу создавал сам Жуан Антониу своим примером. Словно бросив вызов в лицо самой смерти, он ежедневно выходил на работу, проводил совещания, встречи, переговоры, подписывал документы, часто ездил на фабрику и не пропускал важных приёмов. Продолжал по-прежнему твёрдой рукой руководить компанией. В этом его горячо поддерживал волевой и оптимистичный Жуан Педру. Вначале ему тоже передалось отчаяние всех членов семьи да Силва, и он также пару дней ходил угрюмый с насупленным лицом. Но, не настолько, чтобы так падать духом, предавшись унынию. Во-первых, он раньше всех в семье узнал о болезни отца, и поэтому был готов к любому повороту дела. Во-вторых, в отличие от остальных его горе было не столько искренним, сколько показным. Если он и горевал, то только потому, что отец обделил его в своём завещании, и отправлял сейчас в изгнание в чужой город.

Днём в понедельник 26 мая Жуан Педру уже был в аэропорту «Сантус Дюмонт», где его на этот раз провожали жена с сыном и Виктор. Среди сопровождающих выделялся высокий мускулистый негр в кожаной куртке и потёртых джинсах. Он стоял далеко в стороне, но благодаря своему росту мог лицезреть пассажиров. Разумеется, никто из сопровождающих Жуана Педру не обратил на него никакого внимания. Этого негра отличали необыкновенно уродливая физиономия и неприятный взгляд больших глаз. Даже за версту чувствовалось, что этот верзила является отморозком. Это был не кто иной, как известный рецидивист Клаудиу Барбоза.

♦ Клаудиу Барбоза по прозвищу «Мясник» был на десять лет старше Гонсалу, и в отличие от своего товарища являлся коренным афробразильским жителем Рио, так называемым – кариока. Его родители, вернее мать (отца он не знал, ибо был незаконнорожденным), всю свою жизнь провела в тесной фавеле на окраине. Она подрабатывала случайными заработками, а часто и воровала на вокзалах, чтобы не умереть с голоду самой и как-то прокормить полуголодных детишек, старшим из которых был наш герой. Выросший в подобных условиях Клаудиу уже с детства был знаком с криминалом, успев близко познать пороки.

Вскоре такое «знакомство» начало давать обильные плоды. Так, до 15 лет у него было аж 20 приводов в полицию, три судимости и около полусотен мелких правонарушений. Его данные прочно закрепляются в архивах полиции штата, а объёмное досье исчисляется томами! Хулиганство, кражи с взломом, грабежи, угон автомобилей, шантаж, изнасилования, вымогательства, азартные игры, наркоторговля и даже предполагаемое соучастие в неоднократных похищениях и убийствах людей, – далеко не полный перечень деятельности юного отребья.

Уже в шестнадцать лет он прославился, не знающей предела, изощрённой жестокостью, перешагнувшей грань садизма. Баскетбольный рост, свирепый взгляд огромных, как у жабы, глазищ вкупе со страшной улыбкой, обнажавшей лошадиные зубы, а также пренеприятнейшая внешность извращенца внушали ужас даже матёрым уголовникам, не говоря уже об обычных людях. Поэтому-то в криминальной среде за ним прочно закрепилась кличка «Açogueiro»⁶.

Когда Клаудиу исполнилось шестнадцать, полиция снова арестовывает его за участие в изнасиловании и убийстве двух школьниц. Суд приговаривает его, как главаря банды, к смертной казни, который вскоре заменяется пожизненным лишением свободы и каторжными работами на рудниках в далёкой Боа Виште.

Однако здесь фортуна неожиданным образом улыбается ему. Дело в том, что адъютант тогдашнего помощника командующего гарнизоном капитана да Силвы просит патрона помочь освободить «Мясника», с которым был знаком со времён первой судимости. Объясняет же просьбу получением в дальнейшем выгоды от его услуг. Просчитав доводы логичными, Жуан Педру организовывает Клаудиу побег, снабдив деньгами и паспортом. Клаудиу бежит в Венесуэлу, где занимается контрабандой алмазов. Скоро и здесь его настигает правосудие. И он возвращается в Бразилию, пристроившись возле Пантеры.

Помимо Клаудиу Барбозы в аэропорту околачивался также и один тип с тщедушным видом. Это был Андреу Гомиш, шофёр Рикарду. Он по поручению своего патрона несколько дней следил за Жуаном Педру. Но тот, учуяв слежку, поручил Клаудиу сопровождать его в аэропорт и выследить этого типа. В случае необходимости Мяснику было поручено бесшумно нейтрализовать «хвоста».

Спустя пару дней сеньор Диаш надолго лишится шофера, которого найдут полуживым на рабочей окраине города – Сидаде-де-Деуш. Андреу был жестоко избит, ограблен высоким негром в маске, попав в больницу с ножевым ранением.

Однако до инцидента с Андреу и появления Жуана Педру, в аэропорту произошёл небольшой, но занятный эпизод. Когда Мясник ожидал своего босса, прибыл пересадочный рейс из Манауса. Среди людей, прибывших этим рейсом, он обратил внимание на темнокожего мужчину, растерянно суетившегося около многочисленных сумок, пакетов и баулов, которые тот, видимо, притащил с собой из столицы Амазонии. Сложив в кучу багаж, этот сеньор положил поверх него небольшую пластмассовую папку, и тяжёлой походкой засеменил в дальний конец зала ожидания, где стояли тележки для перевозки вещей. Клаудиу, посмотрев вокруг и убедившись, что на него никто не обращает внимания, спокойно взял папку, проверил её содержимое, и что-то вынув из неё, положил в карман. А папку вернул на место. Ничего не подозревающий путешественник нагрузил на тележку личные вещи, и двинулся обратно в сторону паспортного контроля. А Клаудиу, как ни в чём ни бывало, продолжал ждать своего патрона.

На следующее утро консульство Венесуэлы в Рио-де-Жанейро посетил гражданин этой страны, проживающий в Каракасе. Доминго Луис Гарсиа, так звали посетителя, заявил консулу о пропаже паспорта. Однако у венесуэльца, к счастью, сохранились автомобильные права, журналистское удостоверение и другие документы. Поэтому через несколько дней у него в кармане был новый паспорт, даже не подозревая, что старый, выданный в Каракасе, и «потерянный где-то по дороге из аэропорта в отель Флорида», был передан Мясником на хранение Гонсалу. Так, на всякий случай.

Глава VII

В Сан-Паулу была зима. Конечно, для нас, привыкших к чёткой смене времён года, когда не спутаешь лето с зимой, а весну с осенью, деление на времена года в Бразилии кажется искусственным. Жители тропического Сан-Паулу весьма серьёзно относятся к таким переменам. Вот и сейчас, в начале июня, «бразильская зима» показывала характер. Почти ежедневно шли дожди. Температура не поднималась выше 15 градусов, что создавало дополнительные неудобства, никак не способствуя хорошему настроению. Климат отражался на настроении у одного из новых обитателей города.

В пригородном портовом районе Сантус на восьмом этаже небоскрёба в своей комнатке сидел новосел, молодой мужчина. Он подошёл к окну, открыл ставню и посмотрел на улицу. Ветхие дома, многие из которых не только требовали капитального ремонта, но и давным-давно отжили свой век, нуждаясь в сносе. Здесь проживала китайская община эмигрантов, и этот уголок города скорее походил на какой-нибудь европейский квартал в Шанхае или Гонконге, чем на улицу крупнейшего мегаполиса. Город ошеломлял и одновременно пугал своими размерами. Непрерывно гудели машины, с трудом пробивавшие себе дорогу среди множества гружённых мешками и коробками повозок, двуколок, которые тащили, впрягшись в оглобли, босоногие, одетые в рубище китайцы.

Глубоко вздохнув, молодой человек закрыл окно и снова сел за стол. Дела никак не спорились. Вот уже несколько дней он жил в Сан-Паулу и поселился в этой бедной квартирке, предпочитая ему комфортный номер в отеле. Не потому что у него не хватало средств, и не из-за того, что он был доморощенным аскетом. Вовсе нет. Просто Жуан Педру да Силва, решив сэкономить на первых порах, снял двухкомнатную квартирку в не совсем престижном районе, и сразу же головой ударился в дела, чтобы как можно побыстрей открыть и возглавить здесь филиал «Силва». Приехавших вслед за ним Жоржи ди Абреу и Фернанду Мораиша он поселил подальше от себя. Впрочем, они ему и не досаждали, а строго выполняли его приказы и распоряжения, и всецело были поглощены своей работой. Одновременно, этим он оградил себя от возможных глаз и ушей отца.

Таким образом, у него появился свой уголок в городе. Будучи бывшим военным, он привык ко всякого рода неудобствам. И командировку в Сан-Паулу он считал именно таковой. Здесь он не изменял своим привычкам, своему ежедневному распорядку дня. Вставал, как обычно, в семь утра, и около часа в любую погоду совершал утреннюю гимнастику с пробежкой вокруг близлежащего стадиона. После короткого, но плотного завтрака садился за бумаги или же чаще выходил по делам, и возвращался только поздним вечером. Ложился не позже одиннадцати вечера, и этот режим он выработал ещё много лет назад в бытность курсантом военного лицея в Агульяс-Неграсе, не изменяя ей до конца жизни. Всегда чувствовал себя бодрым, и, невзирая на погоду, одевался легко. Дважды в неделю, в часы, когда он отсутствовал, квартиру убирала одинокая соседка, одновременно заменяя ему и горничную, и химчистку за приличную оплату. Обедал он, где придётся по долгу работы, а ужинал всегда в компании Жоржи и Фернанду. Как правило, ел он мало, но часто, а спиртным практически не злоупотреблял. С домашними Жуан Педру ежедневно поддерживал связь по телефону. Реже он разговаривал с Гонсалу. Однако дела в Сан-Паулу, особенно на первых порах не продвигались.

Никак не удавалось открыть филиал компании, и запустить механизм его действия, не говоря уже о прибылях. А причин тому было множество, и как ни старался Жуан Педру скрыть от всех своё разочарование, оно всё же отражалось на его удручённом лице. Во-первых, в Сан-Паулу почти уже не осталось старых знакомых их семьи, на которых так рассчитывал Жуан Антониу. Во-вторых, здесь, как и по всей стране, также царили коррупция, местничество, кумовство и произвол предержащих мира сего. В-третьих, беспощадная конкуренция на рынке. Компаний, производящих разные фруктовые соки, на местном рынке насчитывалось, по меньшей мере, десятками, если не сотнями, и их владельцы отнюдь не горели желанием обзавестись у себя под боком ещё одним конкурентом. Помимо них ещё и во множестве существовали подпольные цеха, вручную изготовлявшие эти соки, да и просто рядовые удальцы, делавшие нехитрый бизнес прямо на дому, этим зарабатывающие хлеб насущный. Все они относились к гостям из Рио отнюдь недружелюбно.

Именно из-за происков местных бизнесменов, компетентные органы либо отказывали Жуану Педру и его людям, либо затягивали просьбу, требуя многочисленные справки и документы, а те, что понаглее, и вообще крупные суммы денег, едва окупавшие весь их бизнес. Вдобавок ко всем препонам к нему на квартирку уже наведались какие-то подозрительные типы. Молодчики итальянского происхождения, судя по темпераменту, характерному акценту – кайпира (смесь португальского с неаполитанским диалектом итальянского языка) в предельно ясной форме требовали от него и его спутников убираться из города. В случае же отказа эти типы недвусмысленно намекали на худший исход.

Казалось бы, что перед лицом всех этих сложностей, есть только один выход – своевременное отступление, что и настоятельно ему советовали все вокруг. Тем более, что заканчивались средства, выделенные компанией, а жить становилось всё трудней. Сан-Паулу был городом более дорогим, чем Рио. Но сеньор да Силва был не из тех, кто сдавался. Он предпочёл действовать, притом незамедлительно. И первым его шагом стала полная конфискация непотраченных средств у Жоржи ди Абреу, взятие их под свой контроль с последующим переходом на жёсткую экономию. Затем он предпринимает рискованный шаг. С помощью соседей по многоэтажке он знакомится с одним из главарей японской общины.