От светлых пошла волна марева, выжигая пространство за собой. Жар, распространяясь по арене, встретил первое тело темного и тут же превратив его в прах. Вспышка – и вся арена утонула в белом свете! Слушатели отпрянули от перил. Я почувствовал запах опаленных волос, это были мои ресницы. Нам оставалось только догадываться, что творилось внутри арены, если обряд пробил защиту купола. Свечение прекратилось так же резко, как и началось.

На арене осталось четыре неподвижные фигуры. Тарос, воины ордена и ребенок. Все замерло. Лишь легкий ветерок раскачивал длинную челку ребенка, скрывавшую его глаза. Тело мальчика сильно изменилось. Оно стало черным, как ночь, и только татуировки светились золотом, выделяясь на общем фоне. Длинные кожаные ремни обвивали его конечности на местах сгибов и на кистях рук, больше никакой защиты на нем не было.

– Кто это, или что? – неуверенно спросила Жаклин.

– Дитя Гекаты, – мрачно ответил Илиар, словно огласив приговор. – Избранные войска темных. Люди, рожденные в полнолуние под тринадцатым знаком гороскопа. Они приходят в Нижний мир обреченными на смерть, а, переродившись в верхнем мире, выпускают свою истинную суть.

Арена снова ожила. Как оказалось, бой только начинается. Тарос явно не ожидал, что это будет дитя Гекаты. Вырвав топор из земли, он направился в сторону ребенка.

– Назови себя, – обратился Тарос к мальчику.

– Фауст, – звонким голосом ответил ребенок и улыбнулся.

– Странное имя для детей Гекаты, – задумчиво произнес Тарос. – «Фауст» переводится как «счастье», и много счастья ты видел или принес в это мир?

– А ты? Тебе ли говорить о счастье? Ты такой же приспешник смерти, только в другой маске. Я не выбирал этот путь. Так захотел Творец, чтобы я семь раз умер ребенком! – в бешенстве прокричало дитя. – Я не знаю, куда он смотрел, когда я просил его о помощи в очередной раз. Ты часто вспоминаешь свои прошлые жизни? Я лично нет, я не могу спать из-за этих воспоминаний. Семь раз я умирал ни за что, и каждый раз насильственно или мучительно. Голод, болезни, несчастный случай. Где справедливость?

– Заткнись, Фауст! – резко оборвал Тарос. – О чем ты рассуждаешь? Об укладе жизни, о первопричинах войны? Справедливость растворилась вместе с сумраком, родившим нас. А может, ты хочешь, чтобы я тебя пожалел?

– Я хочу понять, почему нас обрекли быть темными! Куда смотрел Творец, создавая Нижний мир и все его процессы. Хотя, возможно, это был сбой системы! – закричал Фауст в ярости.

– Возможно, но я вижу в этом иной замысел, так что лучше поблагодари его за свое существование.

– Обязательно, а сейчас мы выясним, кто это сделает первым.

Фауст резко подпрыгнул и, паря на уровне груди кинетика, нанес невероятный удар ногой. Тарос едва успел среагировать на атаку, подставив полотно топора, словно щит. Удар был настолько мощный, что верховного отбросило назад, а в металле остался отпечаток детской ноги.

– Это было опасно, – растерянно сказал Тарос, осознавая последствия такого удара в грудь.

Фауст продолжал парить в воздухе. Пространство вокруг темного начало меняться. Легкая рябь говорила о том, что он в поле эфира и готовится нанести удар.

– Умри! – громко закричал ребенок, взмахнув рукой.

Сгусток энергии, собравшись в светящийся шар, рванул в сторону Тароса, оставляя искрящиеся завихрения в воздухе. Отреагировав на угрозу, Тарос отбросил топор и создал щит света, принявший на себя весь удар. Попадание в цель вызвало колоссальный разряд энергии. Плиты под кинетиком с грохотом треснули, подняв в воздух густое облако пыли, из которого, словно пуля, вылетел Тарос и рванул в сторону Фауста. Применив заклинание усиления, светлый нанес сокрушительный удар в грудь ребенка. Тело темного отбросило назад с таким ускорением, что врата, о которые он ударился, разлетелись в мелкие щепки. Воспользовавшись паузой, воины ордена подбежали к своему командиру.

– Неужели все? – взволнованно спросил один из кинетиков.

– Не знаю, – ответил Тарос, пожав плечами. – Надо проверить, но будьте готовы ко всему.

Трое воинов осторожно подошли к разбитым вратам, всматриваясь вглубь образовавшегося прохода. Солнечный свет, очертив зону видимости, четко разделил Свет и Тьму, которая с радостью притаилась в мрачной обители коридора. Неожиданно в темноте появились два огонька красных глаз, и раздался пронзительный звук. Инстинктивно светлые выполнили резкий прыжок назад, уходя от атаки, но только двое избежали попадания. Тело третьего рухнуло у врат с отчесанными отрезанными? ногами. Лужа крови начала расти на глазах, очерчивая ровную окружность. Из тьмы вышел Фауст, наматывая на руку тонкий хлыст.

– Что это было? – взволнованно спросил Пион.

– Лунная нить – оружие, данное им при перерождении. Она способна рассекать почти любую защиту и броню, – ответил Илиар, нахмурив брови.

Дитя подошло к лежавшему воину и, не задумываясь, нанесло удар ногой в грудь. Крик разорвал тишину. Хрупкая детская нога с легкостью прошла сквозь броню, пробив кости.

– Неееет! – протяжно закричал Тарос.

Схватив топор, он бросился на выручку боевому товарищу. Совершив прыжок, Тарос нанес прицельный удар, однако металл рассек воздух, а не плоть. Фауст был быстрей. Молниеносно среагировав на угрозу, темный мастерски ушел от атаки. Имея небольшое временное преимущество, третий воин добежал до раненого собрата и поднял его с земли. Понимая, что сейчас он может стать легкой целью, кинетик переместился в другой край арены. Создав барьер, он приложил отрезанные конечности к культям и воспользовался простейшим лечебным заклинанием. Магия, ослабив боль раненого воина, начала медленный процесс сращивания тканей.

Тарос пришел в ярость. Отбросив топор, суприм перешел в эфир, призвав заклинание скорости. Став невероятно быстрым и подвижным, кинетик своими движениями взорвал пространство вокруг себя. Фауст в течение одной минуты получил около трехсот ударов в лицо, шею, торс и руки. Кости трещали во всем теле, разрывая плоть открытыми переломами. Тарос остановился только тогда, когда тело ребенка превратилось в мешок с костями, истекающий кровью из многочисленных ран. Держа за волосы изуродованный труп, Тарос подбросил Фауста и с разворота нанес удар ногой в грудь. Облако кровавой пыли, застыв на мгновение в воздухе, рубиновым дождем оросило арену.

Тело ребенка рухнуло метрах в пятидесяти от Тароса, оставив ярко красный след на арене. Основатель ордена Феникса опустился на колени, переводя дыхание. Все его руки были в частичках костей и крови, которая начала густеть на воздухе и тянуться тонкими нитями к земле.

– Упокойся с миром, Фауст, – еле слышно сказал светлый, закрывая глаза.

Выдохнув, Тарос, вытер кровь с рук и направился к своим товарищам. Раненый светлый пришел в себя, но ему требовалось срочная помощь профессионального медика.

– Илиар, почему он не воспользуется магией очищения, как Тарос? – с удивлением спросила Жаклин.

– Он потерял много энергии и самостоятельно не может уже выполнить переход в эфир.

– А как же Тарос?

– Он не лекарь, его навыки в лечебной медицине ограничены. Он способен только на поддержание раненых и регенерацию своего тела.

– И как же они поступают в таких случаях?

– Эликсиры. Изоты изготавливают их для нашей Армии Света.

– Изоты?

– Да. Маги жизни. Они – лучшие специалисты в медицине.

Присев на колено возле раненого собрата, Тарос достал из себя сосуд. Встряхнув содержимое, он начал лить жидкость на грудь воина. Часть жидкости он вылил в рот раненого и окропил места отсечения ног. Реакция не заставила себя ждать, плоть моментально отреагировала на эликсир и начала регенерироваться, закрывая раны. Процесс был похож на перерождение, только медленней.

Неожиданно громкий смех пронесся над ареной. Жаклин даже вздрогнула от испуга и схватила меня за руку.

– Иди с миром?! – звонкий голос Фауста зазвучал над ареной, словно колокол.

Невероятно, но он парил над ареной, заканчивая регенерацию тела. Еще недавно изуродованный, труп был восстановлен темной магией, дав дитю Гекаты новые силы. Татуировки на этот раз отлились не золотом, а ярко алым цветом, придавая темному устрашающий вид.

– Создать щиты сумрака, – едва успел сказать Тарос перед тем, как лунная нить разрушила еще несформированное заклинание его помощника.

Тарос, схватив товарища, с силой дернул назад, спасая его от попадания.

– Ты как, сможешь вступить в бой? – обратился Тарос к недавно раненному бойцу. – Мне нужно от вас по одному выстрелу из лука, по моему сигналу.

– Сделаем все, что скажешь, – ответили оба светлых, кивнув головой.

– Пора выпустить «Воина души», а то Фауст может отправить нас к Творцу раньше, чем мы его, – засмеялся Тарос. – По моей команде двигайтесь к краю арены и ждите моего сигнала.

– Хорошо.

– Тогда вперед! – крикнул Тарос, сжав кулаки.

– Твои помощники бегут? Бросать командира на поле сражения – позор, – прохрипел Фауст, занося руку для удара.

Ничего не ответив, Тарос увернулся от атаки, продолжив движение вперед. Нить прошла в нескольких сантиметрах от тела и ударилась о плиту, расколов монолитный камень в самом его центре. Еще один взмах, и лунная нить, разрезая пространство, устремилась в сторону своей цели. Уклонение, и снова Тарос был быстрее. Бесконечно так продолжаться не могло, и воин ордена это понимал. После очередной атаки темного кинетик использовал магию льда, но целью был не Фауст, а его оружие. Волна абсолютного нуля с треском устремилась к Фаусту, заковывая нить в тяжелые глыбы льда. Дитя Гекаты не ожидало такого поворота и отбросило хлыст, чтобы не лишиться руки. Это был шанс сократить дистанцию, и он его не упустил. Совершив прыжок в пространстве, Тарос оказался за спиной темного. Могучие руки, словно тиски, обхватили парящий торс Фауста, обездвижив его.

– Глаза! – как гром раздался голос светлого над ареной.

Реакция не заставила себя ждать. Мгновенно отреагировав на призыв командира, супримы произвели выстрелы. Воздух взвыл от ускорения летящих стрел. Практически одновременно оба наконечника вошли в глазницы Фауста, с хрустом пробив затылочную кость. Капли крови, сорвавшиеся с кончиков стрел, упали на лицо Тароса. Дитя Гекаты, закинув голову, взвыло от боли. Разжав руки, кинетик отбросил темного.

– Будьте вы прокляты все, все! Что вы сделали со мной? Мои собратья покарают вас. Гемма найдет, Гемма найдет вас, – как в бреду начал твердить Фауст, ударяя кулаками о землю.

Поднявшись на ноги, он попытался вырвать стрелы из головы, но его руки скользили по древкам, смазанным кровью, и каждый раз срывались, причиняя новую боль. Найдя в себе силы, он сломал их, ознаменовав это леденящим криком. Я почувствовал, как слеза Жаклин упала мне на руку и слегка обожгла ее. Она больше не могла смотреть на это и отвела голову в сторону. Илиар, заметив это, взял ее за подбородок и повернул опять к арене.

– Ты должна это видеть, это твои враги. Больше никаких слез, убей в себе жалость к ним. Это не люди, не братья, не сестры, они никто, они – только твоя цель!

В словах Илиара я почувствовал такой холод и ненависть, что мне стало не по себе. Свет и добро я представлял себе иначе, но пелена заблуждения пала после увиденного. Верхний мир далек от всего, что я мог допустить даже в самых страшных снах. Плакала сейчас Жаклин из сострадания к темному, или образ ребенка вызывал у нее жалость, я не знал. Скорее всего, эти слезы были последней данью уходящему человеческому началу, на место которого рвалась новая сущность суприма.

Фауст пребывал в болевом шоке, он ходил по кругу и что-то говорил себе под нос, словно зачарованный. Из глазниц продолжала течь кровь, стекая на грудь. Тарос понимал, что нужно нанести последний и решающий удар. Перейдя в эфир, воин ордена встал на колени и уперся руками в пол. Слова заклинания начали струиться из рта черными нитями и растворяться в пространстве. Поле эфира вздрагивало с каждым произнесенным словом, наполняясь энергией.

– Что он делает? – спросил Пион, обратившись к Илиару.

– Магия призыва! Высший уровень могущественных магов. Искусство древних, дожившее до наших дней. Способность выпустить свою душу в облике воина.

Я чувствовал, что Тарос испытывает боль. Из носа на пыльный пол упали капли крови, скатавшись в комки грязи. Кинетик закричал и тут же обмяк, словно из него вырвали жизнь. На спине зажегся рунический символ в виде открытых ворот. От Тароса отделилась сфера души, которая через секунду преобразовалась в огромного воина. Его тело было прозрачным, и только контуры четко обрисовывали фигуру.

– Спирит вышел, – тихим голосом сказал Илиар. – Воину души нет преград. Он, как чистый Свет, сожжет Тьму.

Фауст продолжал кружиться на месте и что-то шептать. Спирит огромной скалой навис над телом темного. Мощная рука призрачного воина поднялась вверх и резким движением прошла сквозь тело ребенка, вырвав из него сферу души. Фауст слегка качнулся и опустился на колени.

– Гемма отомстит за меня. Обязательно, – он хотел сказать что-то еще, но замолчал навсегда.

Сфера лопнула под мощным нажатием спирита. Фауст дернулся в последней конвульсии и окончательно рухнул на землю. Бой завершился. Спирит растворился в воздухе и легкой дымкой вернулся в тело хозяина. Тарос хотел встать, но упал, потеряв сознание. Все слушатели стояли молча, постепенно осознавая увиденное. Большинство в принципе видели смерть в первый раз, а тем более в такой изощренной форме. Даже студенты старших курсов были потрясены той жестокостью, с которой нам предстоит столкнуться на полях сражений. Я посмотрел на Жаклин. Она стояла с глазами, полными слез, так и не отпуская мою руку.

– Жаклин, Жаклин. Ну что ты? Перестань, – спокойно сказал я.

Не сказав ни слова, она обняла меня и прижалась с такой силой, что перехватило дыхание.

– Мне страшно, – прошептала она.

– Все нормально, я с тобой, – сказав это, я захотел провести рукой по ее голове, но заметил кровь. Взглянув на ладонь, я увидел проколы от ее ногтей. Видимо, Жаклин с такой силой сжимала мне руку, что проткнула кожу.

– Вы что как неживые, все бегом ко мне! – скомандовал Илиар, похлопав в ладоши. – В круг, в круг, живее.