Как только Вадим и Жан обменялись пожеланиями приятного аппетита, Вадим накинулся на котлету, жадно заедая свой утренний стресс. А Жан, наоборот, совсем не чувствовал голода. Он отодвинул поднос с едой и с досадой произнес:
– Ну, вот ты скажи мне, что же это у нас за страна такая?
– А что не так? – удивился Вадим.
– Я как на юриста начал учиться, столько всего узнал!.. Такие чувства смешанные, – с какой-то странной обидой произнес Жан. – Я раньше думал, например, что власти сделаны из какого-то другого теста. Почему-то людей ограничивают, когда те хотят большего и лучшего. Но вдруг задумался над тем, что во власть то люди разные попадают, а ситуация, отношение к народу, не меняется. Почему?
– Ну, не знаю… Вселенский заговор? – спросил его в ответ Вадим с легким сарказмом.
– Мне Россия напоминает обычную российскую семью, – продолжил Жан. – Не важно, в каком поколении будут ее представители, их семейные привычки, характер, будет виден всегда.
– Что ты имеешь в виду? – не привыкший к разговорам на серьезные темы, Вадим вдруг заинтересовался.
– Да нет, и не было никогда никакого заговора. Этими бреднями проще людям оправдать свои ошибки. Заметь, всегда были в сознании кто-то, кто был «врагом №1» для нас. То татаро-монголы, то евреи, то американцы… Почему Русь такой отсталой была? Ни флота, ни экономики нормальной? Ответ – это всё татаро-монголы!.. Почему имперская Россия жила с бесплатной рабочей силой, крепостными, а отставала от Европы? Ответ – это евреи ее деньги воровали!.. Когда страну Советов растащили, в приватизацию подаренные ваучеры на пару ботинок и джинсы люди обменяли. У одних в результате акции заводов, а у других тряпки. Поделились на бедных и «новых» русских. А виноват кто?
– Кто? – открыв рот, повторил Вадим.
– Нашли «кто». Американцы!.. И так всегда. Мамай, Наполеон, Мармоны, Клинтоны… Только бы не признавать свои дурные привычки и не меняться.
– А что у России с привычками? – удивился Вадим.
– Посмотри на нашу культуру, народную. Я не про Золотой век поэзии говорю, не про Пушкина, Толстого, Достоевского, Цветаеву… Я про «корпоративную» культуру, про отношения между людьми, ценности. Да люди сами друг друга загрызть и без штанов оставить готовы!
– Да. Такое, действительно, бывает, – протянул задумчиво Вадим, вспоминая последние полтора часа, проведенные на совещании.
– Я все удивлялся, почему такая тоска то в разных книжках, – продолжил Жан.
– И почему же? – Вадим опять замер с набитым макаронами ртом.
– Традиции. Семейные традиции. Народные традиции. Не важно – крепостной ты или помещик. Офисный менеджер или министр. На госслужбе или в частной компании. Везде есть традиции, которые влияют на твой выбор и возможности.
– Да что ты болтаешь? Какие русские традиции тебя не устраивают? – слегка раздражаясь, с какими-то вдруг проснувшимися патриотическими чувствами в дребезжащем голосе, спросил Вадим.
– Вот ты, например, горд за наше образование, за русскую литературу? Да. И я тоже! А скажи, ты «Мцыри» читал? – спросил Жан.
– Мы в школе, по-моему, проходили, – задумчиво ответил Вадим.
– Проходили… ТЫ – читал?! – настойчиво переспросил Жан.
– Я – нет, – ответил Вадим, слегка краснея.
– А нашу прекрасную Конституцию ты хоть раз в глаза видел? Там всё написано – что и как тебе положено! Видел или нет?!
– Нет, – совсем тихо произнес Вадим.
– Нет! А ведь там и о праве на жизнь. И о том, что ты, твои права и свободы – это высшая ценность для государства, и оно обязано их охранять. Вон, Митька, можешь его сектантом называть сколько угодно. Но ведь и у него есть все права жить свободно. Навскидку скажу статьи 14, 19 и 28 из нашей Конституции. Свобода веры, равные права, равные возможности независимо от конкретной религии. Только Митька участка земли под свою евангельскую церковь нигде допроситься не может, а власти нашим епархиям в любом месте нарезают – хоть в поле, хоть на территориях больниц. Где угодно!.. Я тебе про «Мцыри» не просто так сказал. Знаешь, что в конце стало с главным героем?
– Нет, – в который раз Вадим не находил, что ответить.
– Помер он.. Молодой, красивый, влюбленный. И, не от ран. От «тюремной» тоски. От безысходности, – волнуясь, проговорил Жан. – А где? Там, где он должен был получить силы и жизнь. В церкви… А почему?
– Почему? – вторил ему Вадим.
– А почему, ответь мне, мы с тобой, еле сил находим, чтобы себя на работу да с работы таскать, а Митька встает в пять утра, для молитвы, потом на работу, после работы с паствой встречается и по выходным в разные детдома и подобные заведения ездит? Еще и собрания у него по воскресениям в домашней церкви, с десятками людей. Почему?
– Да, этого я не могу объяснить…
– А я попробую. Знаешь… Есть! Есть Бог! На самом деле есть! Только Он не в традициях и не за золотым окладом спрятан. Он в людях – таких, как Митька. Сидит, конечно, на Небесах, но действует Он через людей. Таких, простых. Его ведь в толпе и не приметишь никак, Митьку. Только когда лично начнешь общаться понимаешь разницу и чувствуешь силу. А ведь также и с Богом. Мы вот с тобой ходим кругами, чувствуем нужду, нехватку духовных сил, а Библии не открываем. Читать не хотим. Но только и делаем, что требуем чего-то от Бога. Когда первые пару дней на великий пост без колбасы сидим и сдаемся. Когда в ледяной прорубь на Крещение залезаем. Когда мимо храма проходим и крестимся. Знать не знаем Его, и знать не хотим, а все равно – требуем! «Дай, Бог! Дай!!!» И это тоже наша культура. Наша традиция. Семейная.
– Кстати, Митька мне звонил вчера ночью, – вдруг вспомнил Вадим. – Он меня про какую-то черную бабку спрашивал.
– Какую бабку? – удивленно спросил Жан.
– Да он про Конька-горбунка что-то говорил, – начал Вадим. Но тут, вдруг, раздался звонок. Ему позвонил коллега и позвал в офис. Опять у логистов приключился какой-то коллапс и ему, закупщику, нужно срочно идти всё улаживать. Вадим быстро выпил компот и побрел к выходу, оставив Жана в одиночестве.
К вечеру Вадим был окончательно выжат. Эти два километра пути до дома казались ему очередным испытанием. Конечно, можно было сесть на маршрутку у ЦУМа и проехать три остановки, но было жаль денег. Ипотека украла даже эту маленькую радость из его жизни.
Медленно перебирая ноги, Вадим прошел мимо излюбленного подвальчика с рестораном, где он очень любил когда-то ужинать вместе с Соней. Там они мечтали пожениться и уехать куда-то в свадебное путешествие. Купить квартиру, нарожать детей. Только всё получилось совсем по-другому. Чтобы не ютиться по съемным квартирам, Соня предложила взять квартиру в ипотеку (всё нужно было сделать быстро, пока шла акция). Затем Вадим, чтобы быстрее погасить немаленький кредит, предложил не ездить пока в путешествие. А чуть позже они оба решили, что устраивать свадьбу, покупать костюмы и платья, нанимать лимузин и кормить в ресторане десятки родственников совсем не обязательно. Ну, а раз не будет свадьбы, то зачем вообще таскаться в ЗАГС, притом, что для этого нужно еще и отпрашиваться с работы. А в выходные туда вообще не попасть. Да и не уютно, как-то. Там все с гостями, с белыми голубями… Так, уже долгих четыре года, молодые живут вместе, пытаясь изо всех сил бороться с вызовами судьбы, и искренне желая сохранить то маленькое хрупкое счастье, которое они создали своими руками.
Когда, после первых недель совместной жизни, Соня забеременела, из-за возможных проблем с ипотекой она решила не оставлять ребенка и сделала аборт. Приблизительно через год Соня смогла погасить большую часть кредита из средств, доставшихся в наследство от тётки, жившей в Питере. Почувствовав свободу, она решила родить, но забеременеть уже никак не получается. И каждый раз, покупая тест, она смотрела на одинокую полоску, как на зарубку, которая оставляет глубокую рану на ее сердце.
Вадим приносил как-то раз от Митьки христианскую брошюрку для Сони, в которой описывалась реальная история женщины, прошедшей через похожую ситуацию. Та женщина, придя к Богу, смогла признать свои грехи, включая сделанный ею аборт, и покаяться в них. В результате, она получила неописуемое облегчение в душе. А после нескольких лет испытаний ее веры и выстраивания личных отношений с Иисусом Христом, она получила долгожданное благословение. Рождение девочек двойняшек стало прекрасным финалом, описанной в брошюре, истории. Но Соня была не готова слушать такие истории и, тем более, говорить на эту тему с кем-то еще. Так вопрос рождения детей оказался закрытым. Этой темы больше старались не касаться. И теперь, говоря откровенно, он понятия не имел, куда катится их гражданский брак.
Придя домой, Вадим не смог дождаться возвращения Сони с ее работы и уснул в этот вечер еще раньше обычного.
Город погрузился во тьму. Улицы спальных районов, вроде Нижней Террасы, опустели. В наше время не много людей, желающих попасться в темноте в руки одурманенного наркомана или компании молодых «группировщиков». Поэтому, у обычных ульяновцев, телевизионные программы и интернет-игры давно вытеснили потребность в вечерних прогулках. Но есть в Ульяновске и такие места, куда летом люди стекаются с самого утра и до позднего вечера. Одно из таких мест – центральный городской пляж.
Расположенный в сотнях метров от действующего речного порта, пляж всегда оживлен и полон народа. На лодочной станции, между зданием порта и пляжем, красуются лакированные яхты и дорогущие катера. Как-то по-сочински горят фонари, отражающиеся в еще прозрачной воде спокойной и уверенной, как сама Россия, реки. Волга, на самом деле, очень напоминает Россию. Сильные волны и, тем более штормы, на ней бывают крайне редко. Но глупости и ошибок она не прощает. В напоминание об этом стоит на самом краю берега, у начала Императорского моста, большой крест. Хотя об этой трагедии, произошедшей в советском Ульяновске, и унесшей десятки человеческих жизней, уже никто и не вспоминает.
Когда Вадим сладко засыпал, жизнь Жана только начинала набирать обороты. На завтра у него был взят выходной день. А взял его Жан специально.
В поисках дополнительно дохода он решил попробовать себя в роли блогера в «ю-тубе». Идей в голове было множество, так как, к счастью, с фантазией у Жана было все хорошо. Осталось только отснять крутой ролик и запустить свой канал.
Жан уже представлял, как он сидит в шезлонге где-то под пальмой, на тропическом острове, любуясь знойными красотками, в еле заметных купальниках, в то время как ему на счет текут реки евро центов от рекламодателей. Эта мысль так увлекла Жана, что он готов был на любые авантюры.
Дебютный клип, по задумке автора, был на тему провокационных вечерних купаний девушки, притом с интригой. Жаркий сезон был в самом начале. Тема, особенно для многочисленной молодежи, актуальная.
Всё необходимое у Жана было. Надувная моторная лодка нашлась у деда в гараже, который находился прямо на берегу Волги, неподалеку от Ленинских горок. Цифровая камера «мыльница» уже несколько лет пылилась дома в коробке на старом стеллаже. Чуть сложнее дело обстояло с антуражем. Для придания романтичности этому заплыву Жан выбрал плавающие свечи, скрепленные вокруг обруча.
О проекте
О подписке