Далее мне пришли на помощь клиенты, которые отвечали на мои вопросы об уважении. Со всеми, кто страдал от отсутствия уважения окружающих, или сам себя не уважал, презирал, и работал с этим со мной – мы, так или иначе, приходили к травме неуважения от родителей. И снова возникал вопрос – за что можно уважать маленького ребёнка, за которым, вроде бы, и заслуг-то никаких не числится? Ответ оказался очень прост, но как же он был пронзителен!

"Я был неважен для них" – прозвучали слова. "Им были не важны мои чувства, мои мысли, мои желания. Они не считали нужным ко мне прислушаться". Вот и всё!! Представляете себе, мои вы дорогие, насколько сильно нуждается душа маленького человечка, чтобы мама или папа признали, что для них имеет значение то, что он думает! То что он чувствует. То, чего он хочет.

Я плакала, когда это обнаружила. От сострадания к маленькому существу, которое уже родилось с важными и огромными чувствами, с восхитительными чистыми мыслями, с удивительными и яркими желаниями… И которое надеется, что его родитель поймёт их, оценит, услышит, примет. Поможет проявить в мир. А вместо этого…

Я не буду писать, что вместо этого. А то сейчас совсем разревусь, и будете вы читать скукоженную страничку с расплывшимися буквами, а мне это совсем не с руки. Мне хочется, чтобы это была красивая, аккуратная книжечка с понятным текстом.

У каждого человека есть чувства. Понимаете? У КАЖДОГО. Мысли есть, желания есть, потребности есть. В этом мы все одинаковы. И если мы чётко ощущаем, что это важные для нас вещи, мы будем это уважать в каждом – независимо от того, близкий ли это человек, чужой ли, бомж ли, король ли. И будем уважать это в себе самом, и в своём собственном ребёнке.

Не судите строго людей с раздутым ЧСВ – чувством собственной важности. Они таким образом просто пытаются скомпенсировать огромную пустоту внутри, лишённость уважения. Их родители настолько не придавали значения их личности, настолько не видели в них людей с правом на чувства, мысли и потребности, что это осталось болезненным отпечатком на всю их последующую жизнь.

Уважение к себе – это умение признавать важность своих чувств, мыслей, желаний, потребностей. Уважение к другому – это умение видеть в нём то же самое.

Не нужны условия для уважения – так же, как и для любви. Чтобы мы уважали другого – ему не нужно иметь каких-то регалий, не нужно заслуживать этого. Достаточно просто быть. Жука можно уважать, муху. Они тоже хотят жить, кушать, размножаться. Чем мы от них отличаемся-то? Ну, у нас немного сложнее всё. Не более того. Пусть себе летят по своим мушиным делам, ползают по травке.

Вот лев хочет меня съесть – я уважаю его желание покушать. Однако, у меня в этот момент есть чуть более важное желание – мне жить хочется. Так что тут я, пожалуй, поставлю на первое место уважение к своим потребностям, правда? Да, в этой теме много интересных нюансов, с разбегу не одолеешь. Как я уже упоминала, по всем подобным вопросам – милости прошу в главу "Границы. Два пути."

С Нужностью, я думаю, вы и без моих комментариев разберётесь, а вот про Ценность мне хотелось бы написать подробнее.

Цена, стоимость – что это такое? За что мы готовы платить более высокую цену, а мимо чего без сожаления пройдём мимо? И ведь у каждого человека есть своё внутреннее мерило, которое может с точностью до наоборот отличаться от шкалы ценностей другого человека.

Пожалуй, самое близкое определение чего-то ценного для меня следующее: "то, во что я готов вкладывать свой ресурс". И чем выше ценность объекта, тем больший ресурс я согласен в него вложить. Под словом ресурс здесь подразумевается энергия в любом виде: деньги, время, силы, внимание и так далее.

Что происходит с человеком, который считает себя недостаточно ценным? Он боится предлагать свои услуги (думает, что они не будут востребованы), соглашается на низкую зарплату (никто же не заплатит больше), стесняется высказаться (кому интересны мои слова?), покупает себе плохие вещи (мне и так сойдёт), избегает просить помощи (не хочется никого обременять собой), не может принимать подарки и заботу (ой, зачем вы так потратились, зачем вы так утруждаетесь?), испытывает стресс от общения с более привлекательными внешне и успешными финансово людьми (чувствует себя на их фоне ничтожеством) – ладно, пока хватит, а то тут до бесконечности перечислять можно.

И главная особенность состоит в том, что ощущение собственной ценности никак не зависит от внешних факторов. Объективно симпатичная девушка может ежедневно мучаться от ощущения себя некрасивой, и никакие убеждения от окружающих людей в обратном ей с этим не помогают. Талантливый человек может считать свой дар никчёмным недоразумением, которое доставляет всем лишь неудобства. То есть, если внутри есть состояние "я недостаточно ценен" – человек будет всеми силами искать снаружи подтверждения своей ничтожности. И обязательно найдёт.

Здесь тоже есть слова, которые являются маркерами этого состояния. "Я недостоин", "ничего не стою", "унизили моё достоинство" – слышите в этом схожесть со словом "стоимость"? А если у вас рождаются фразы "я хуже", "я ниже", "меня унизили" – это тоже тема ценности, поскольку тут идёт сравнение в чью-то пользу с выводом "он ценнее". Как будто кто-то сидит на более высокой ступеньке, а я внизу – "мне тут на коврике постелили". Кому-то такое сравнение причиняет сильную боль, а у кого-то даже не вызывает возражений – слишком сильна привычка находиться "где-то внизу", это состояние воспринимается, как норма.

Почему же так происходит? Что за странное положение вещей?

Я не буду оригинальна. Всё формируется в детстве. Кого как родители ценили – тот так себя и будет чувствовать всю жизнь, если сам не постарается как-то это поменять. Ощущение собственной недостаточной ценности складывается у ребёнка порой очень неоднозначными способами. Родитель может заваливать ребёнка подарками и игрушками, при этом не уделяя времени – и ребёнок ощущает, что более ценный ресурс утаивается от него, недодаётся. И он делает простой вывод – "видимо, я не настолько ценен, чтобы папа тратил на меня своё время". У детей вообще есть такое свойство – делать виноватыми во всём себя. Маленьким очень сложно понять, что это у родителя в душе что-то не так, нарушены какие-то очень важные принципы. Им проще поставить клеймо на самих себе, и потом жить с этим, даже не подозревая, что они ни при чём. И никогда не были причиной холодного или жестокого отношения от отца или матери.

Ребёнок – это маленькая вселенная, и он ощущает себя в центре мира. "Я причина всему", – думает он. Мама любит меня – значит, я хороший, и со мной всё в порядке. Мама меня отвергает – значит, я ужасный и плохой, и недостоин существовать.

Поэтому мы в работе с клиентами много внимания уделяем тому, чтобы вычислить и понять причины поступков родителей. Которые, как правило, лежат глубоко у них самих в душе, делая их неспособными давать достаточную любовь, принятие и тепло своим детям. И когда клиент осознаёт, что причина-то была вовсе НЕ В НЁМ, у него появляется, наконец, более мягкое отношение к себе – он начинает чувствовать, что его можно любить просто так, и не нужны для этого какие-то основания.

"Ты ценен для меня" – даёт посыл любящий Родитель, который с радостью дарит своему ребёнку заботу и внимание. "Я ценен!" – улыбается маленький счастливый человечек.

Безопасность и Защита. Так сложилось, что эти два ресурса теперь чётко связаны в моём представлении с Матерью и Отцом. Я не настолько хорошо подкована в теории, чтобы утверждать, что мои выводы соответствуют общепринятым в психологии стандартам. Возможно, есть различия, и при этом вполне может быть довольно много созвучных моментов. Я предоставляю вам самим разобраться в этой информации и сделать для себя отметки о достоверности или ошибочности моих умозаключений. Я просто расскажу о том, с чем меня столкнула ежедневная практика.

Вопросы, которые я задаю клиентам, заводят нас обычно достаточно глубоко. В очень далёкое детство, и даже во внутриутробный период. Как мы это определяем? Очень просто – я прошу клиента прислушаться к своим ощущениям и интуитивно сказать, на какой возраст он себя чувствует в этом конкретном состоянии.

Да, такой способ можно поставить под сомнение и заявить, что доказательств этому не существует. Однако мы их и не ищем. Нам важны совсем другие вещи: когда сформировалось состояние, из-за которого клиент страдает в сегодняшнем дне? в каких обстоятельствах? по каким причинам? кто был рядом, когда это происходило? если работать с этим состоянием – решится ли проблема в настоящем?

Особенность нашей психики такова, что она прекрасно запечатлевает ЧУВСТВА и ОЩУЩЕНИЯ. Сознание может ничего не выдавать – воспоминаний просто не будет. А вот чувство есть, и человек даже сам себе не может объяснить, откуда оно взялось. И какие же необычайные вещи начинают происходить, если предложить ему смоделировать обстоятельства, исходя исключительно из ощущений, и опираясь только на них!

Я представлю вашему вниманию сокращённую версию диалога, подобие которого звучит у меня на сессиях очень часто. Заявленная проблема – страх озвучить своё мнение.

– в тот момент, когда ты испытываешь потребность высказать своё мнение – почему это страшно?

– я не знаю, что со мной происходит. у меня сжимается горло и слова в нём словно застревают

(здесь мы работаем с телесным ощущением, чтобы немного расслабить блок)

– попробуй представить сейчас, что ты начинаешь говорить, несмотря на страх – что тогда ты почувствуешь?

– это очень тяжело – я говорю, и на меня как будто устремляются десятки осуждающих глаз. я потому всё и замалчиваю, чтобы не сталкиваться с таким неприязненным вниманием ко мне

– сможешь выдержать это состояние сейчас, чтобы немного попроживать его?

– да, попробую

– представь, как это произошло – ты высказалась, все смотрят на тебя… опиши ощущения

– это чувство какой-то острой беззащитности

– сейчас постарайся отпустить все внешние образы и сосредоточиться только на этом чувстве. с этим чувством внутри – сколько тебе как будто бы лет?

– ой, я ощущаю себя совсем маленькой, года 4

– ты сидишь, лежишь, стоишь?

– я стою, мне очень тяжело и стыдно, я вся сжалась

– ты одна, или вокруг кто-то есть?

– рядом один человек, он большой, и как будто бы нависает надо мной. от него исходит осуждение, он смотрит на меня неодобрительно

– это мужчина или женщина?

– мужчина. я думаю, это папа. я даже вижу, в какой мы комнате.

– он что-то говорит тебе или что-то делает?

– он мне выговаривает – резко, строго

– за что он тебя ругает?

– я не могу сказать точно, но я как будто бы сделала что-то не так. сказала что-то неправильное. ему очень не понравились мои слова. я закусываю кулачок и плачу.

Тут я выдвигаю предположение, что этот эпизод мог оказать влияние на проблему, и если моя версия откликается клиенту – мы осуществляем этап проработки, направленный на то, чтобы нейтрализовать состояние. А затем оцениваем результат – получилось ли убрать страх? Если да, тогда при последующем моделировании ситуации из взрослой жизни у клиента будут уже совсем другие ощущения. А при контакте с реальными обстоятельствами – высказывать мнение будет намного легче.

Опираясь на эти результаты, я и делаю свои примерные выводы о взаимосвязи тех или иных событий из детства с определёнными состояниями. Так вот, Безопасность чаще всего фигурирует в возрасте до 3 лет, и связана с мамой. А Защита проявляется позже, и связана с папой. Со временем я даже стала ориентироваться на эти слова как на маркеры, и скорость обнаружения причин возросла ещё больше – я теперь знаю, что конкретно искать.

Я попробую дать более или менее чёткие определения этих ресурсов – настолько, насколько я достигла их понимания на сегодняшний день. По сути, оба ресурса связаны как с прямым физическим выживанием ребёнка, так и с его эмоциональным благополучием, и тогда слова "безопасность" и "защита" становятся метафорами, которые описывают компоненты, играющие важнейшую роль в формировании нашего мироощущения.

Безопасность – это состояние младенца, который точно знает, что мама рядом. Что даже если она отошла чуть дальше, её можно позвать – плачем или хныканьем, и она придёт. Это уверенность в том, что всегда будет еда и тёплая мамина грудь, её убаюкивающие объятья. Прежде всего – это жизнеобеспечение.

Защита – это немного другое состояние. Это одновременно знание о том, что в мире есть разные опасные и не очень приятные вещи, и уверенность в том, что папа рядом, и он от этого всего защитит, встанет между ребёнком и угрозой.

Сначала оба эти ресурса связаны исключительно с физическим выживанием. Но затем они начинают расширяться и проецироваться уже на эмоциональное состояние. Ребёнок тонко ощущает все нюансы маминого отношения к его эмоциям, любым его проявлениям. И если мама принимающая, любящая – тогда формируется уже эмоциональная безопасность. Ребёнок знает, что любые его чувства будут приняты, что они нормальны, у всех них есть объяснение, и с разными жизненными ситуациями можно вполне справиться.

Папа же отвечает за социальную защиту, то есть, например, в той же школе или в садике может встать на сторону ребёнка, и у ребёнка появляется уверенность в поддержке – в том, что его не оставят одного, что ему есть на кого опереться в случае агрессии со стороны других персонажей социума – детей или взрослых.

Дети же, которые недополучили этих важных ресурсов – впоследствии, повзрослев, продолжают ощущать острый их дефицит. Кто-то пытается восполнить его через поиск тепла и поддержки от партнёра, кто-то через еду или алкоголь и так далее. В любом случае – это порождает разного рода эмоциональные зависимости, и делает человека несчастным.

Свобода – ещё один чрезвычайно важный ресурс. Любое чрезмерное ограничение или подавление, которому был подвергнут человек в детстве, затем остаётся в виде точно такого же состояния, только спроецированного уже на взрослые проблемы. Различные борцы за справедливость, бунтари и революционеры – всё это те самые люди, чья свобода была сломана ещё в самом нежном возрасте. И теперь они пытаются вырваться из своей внутренней тюрьмы, стремясь разрушить внешние ограничения. На самом же деле, это действие в большинстве случаев ни к чему не приводит, и превращается в бесконечный поиск внешних тиранов и ожесточённую борьбу с ними. Тогда как верным действием было бы осознание своего внутреннего "тирана", в образе подавляющего Родителя, и работа над тем, чтобы освободиться именно от него.

Когда мы получили травму, связанную со свободой – мы хронически находимся под собственным внутренним прессингом. Мы многого себе не позволяем – в том числе и вещей, которые нам чрезвычайно важны и необходимы для того, чтобы испытывать счастье и удовлетворённость. Вот только при этом нам постоянно кажется, будто нас ограничивают другие люди, а не мы сами.

Приведу пример. Скажем, есть сын и родители. Сыну около тридцати, он живёт в одном доме с отцом и матерью. В какой-то степени у него есть своя личная жизнь, а в какой-то мере он продолжает одновременно участвовать и в проблемах мамы-папы. С огромной долей вероятности у него будет состояние хронического недовольства своим положением, раздражения на родителей за то, что они слишком лезут в его жизнь, либо наоборот – чрезмерно вовлекают его в свою. Тем не менее, что-то его продолжает удерживать в этой ситуации, и он не находит в себе мотивации для того, чтобы полноценно от них отделиться.

В таком взаимодействии родители будут ощущаться как тираны, которые что-то навязывают, поучают, требуют, поэтому у сына возникает множество претензий и агрессии в их адрес. Хорошо, если эта агрессия хотя бы осознаётся и находит выход. Но бывают ситуации, когда она направляется вовнутрь, и сын предпочитает гнобить самого себя, считать себя каким-то недостойным или неспособным ни на что, и заниматься буквально самоуничтожением.

Самая худшая тактика при таких проблемах – это жалобы на родителей и требования к ним, чтобы они прекратили тиранию. Этого не происходит, потому что ответственность за то, чтобы прекратить подчиняться и суметь отделиться от родителей лежит на самом сыне. Не делает же он этого по причине своих глубоких страхов, часто неосознаваемых. И вместо того, чтобы возразить, уйти, промолчать на вопрос, съехать на свою собственную территорию, поступить по-своему – он боится отвержения, осуждения, неприятия, неодобрения родителя. В восприятии сына – если это произойдёт – он испытает труднопереносимые чувства (как правило, очень детские). И, чтобы не сталкиваться с этими чувствами, он продолжает поддерживать привычные схемы. Если бы он сумел собрать свою волю и всё-таки нашёл в себе решимость это испытать – ситуация вполне могла бы кардинально поменяться.

Вся наша свобода всегда находится в наших собственных руках. Никто у нас её не отнимал. Нас держит в тисках лишь страх последствий – мы не хотим встречаться с тем, что произойдёт после того, как мы наконец воспользуемся своим правом на свободу.