Глава 2

Капсула Вечности.

Исчезло все, и я очутился в полной темноте. В свое время, когда читал про это, там говорилось, что я могу все видеть и слышать, но сейчас вокруг меня был полный мрак и ни одного звука. Более того, я не различал течение времени. Хотя все демоны славятся этим даже лучше, чем калвари, не говоря уже о людях. Время шло, но без ощущений невозможно определить, сколько я нахожусь в этом состоянии. День. Декада. Столетие.

Боль пришла внезапно. Точно! Я же читал о том, что такое возможно и зависит от отношения тех, кто помещает душу, к этой душе. Вероятно, меня сильно ненавидели, раз так скрутило. А я еще не мог понять, как Капсулу Вечности можно использовать и для казни, и для сохранения кого-то. Теперь понимаю: если бы меня сюда запихнули мама или папа, то было бы даже приятно здесь находиться. Это была последняя мысль, которую я обдумал, а затем все мысли были только об одном: «Когда же это все закончится?».

Оказывается, можно привыкнуть ко всему, и к боли в том числе. Сейчас я даже радовался, что мне подвластно хотя бы одно чувство. Теперь оно ушло куда-то в сторону, оставшись фоном, и я снова мог нормально рассуждать. Первое, о чем подумал, это судьба моих родителей. Что с ними? Куда они исчезли? Единственное, что приходило в голову: они использовали какое-то особенно мощное заклинание. Сочетание магии отца и матери для них было одним из любимейших занятий. Некоторые заклинания я видел. Это было потрясающе, когда молния, луч или щит переливались черно-белым или, как в случае со щитом, он казался сплетенным из черных и белых нитей. Но того, что произошло в зале, я не только не видел, но даже не слышал, чтобы родители упоминали о подобном. И как так получилось, что мама с папой исчезли, а я остался живым? Я ведь даже почувствовал какое-то тепло от этой разрушающей волны, уничтожившей и людей, и калвари, и даже их доспехи с амулетами. Ответа на этот вопрос у меня не было.

А вот по второй теме для рассуждений у меня имелись кое-какие выводы. Фразу «Жертва принята» я поначалу воспринял, как будто мне это показалось. Но вот после «Ты достоин» сообразил, что это далеко не так. Кто-то очень могущественный вложил мне в голову эти мысли, несмотря на мою защиту разума, доставшуюся от родителей, особенно от отца. Ответ на этот вопрос может быть только один: Древний Бог, коготь которого я использовал для наказания предателя. Да еще мысленно попросил его хозяина, чтобы он не оставил от того ничего. В тот момент я даже не надеялся, что он откликнется на мою просьбу – это было просто мое сильнейшее желание. Потому и решил, что первая фраза мне показалась, а произошедшее с предателем списал на стандартное действие такого оружия. Но вторая фраза все расставила по своим местам. Вот только чего я достоин?

Внезапно стало светло. А затем я испытал небольшой шок: я видел все вокруг одновременно, словно глаза мои расположены, как у большой арахны – по всему телу. Первая мысль: «Я вернулся домой!» была несколько преждевременной. Я находился в лесу, ничем не отличающемся от моего родного мира, но пребывал в этом заблуждении только до появления первого животного. Ко мне наклонилась рыжая, хитрая мордашка и принялась обнюхивать. Что-то ей не понравилось и, фыркнув или чихнув, она скрылась. После этого я и понял, что нахожусь совсем в другом мире. Не жили у нас такие животные.

Второе животное подошло ночью, и я его знал – волк. Любители охотиться как днем, так и ночью. У них даже существует разделение в стае на дневных и ночных особей. Дневные более крупные и сильные, в то время как любители ночной охоты мельче размерами, но невероятно хитрые и умные. При большой опасности они совместно встречали своего врага, а сочетание силы и хитрости, как правило, плачевно сказывалось на нем. Рядом с нашим городом жила крупная стая, но у нас был с ними договор: мы охотимся на их территории, а взамен лечим пострадавших в схватках волков-воинов. Хотя непосредственно это животное было значительно меньше, чем на моей родине.

После этого случая я видел как известных мне зверей и птиц, так и увиденных впервые. Первые несколько дней я радовался тому, что очутился в нормальном мире, а не остался в безвременье. Да-да, я испытал нечто, отдаленно напоминающее эмоцию радости. Я думал, что только ощущение боли подвластно мне, но все оказалось совсем не так. Затем я начал считать дни, а спустя год понял, что именно на самом деле является наказанием: невозможность ничего сделать и хоть как-то повлиять на свою судьбу. Мне хотелось уснуть, но я этого не мог сделать, хотелось взвыть, но отсутствовал рот, хотелось освободиться, но для этого нужны такие условия, которые в природе самостоятельно появиться не смогут. Все, что мне оставалось, это следить за окружающим пейзажем и считать дни и года.

На пятнадцатый год своего нахождения в этом мире я понял, что продолжительность года здесь не триста семьдесят дней, как у моего, а на два или три дня меньше. Я бросил это занятие, сосредоточившись на природе и звездах. И собрал уже достаточно большой каталог местных животных и птиц, но еще не видел ни хилл’са, ни калвари, ни хотя бы людей.

А однажды я увидел очень интересного летающего зверя. Это поначалу я так подумал, когда в вышине пролетело нечто продолговатое. И только когда этот «зверь» спустился ниже, я понял свою ошибку. Это могло быть только летающей конструкцией: внизу, по всей ее длине, виднелось какое-то помещение с чем-то, напоминающим окна. В моем мире перемещения осуществлялись при помощи порталов или драконов. Правда, последние использовались для полета в космос и к другим планетам. Была у нас такая порода. Ну, а в городе мы очень любили кататься на них, играть в догонялки. У меня был мой Черныш.

Спустя еще какое-то время я впервые увидел человека. Обрадовавшись, я все ожидал, когда появится кто-то из рода отца или матери, но видел только людей. Я не знаю, что тут творилось: как по мне, что-то строили, хотя могу и ошибаться. В общем, мне стало немного веселее, а когда меня подобрала маленькая девочка, так еще лучше.

Она всегда носила меня с собой, вот только чаще всего я проделывал свой путь в ее кармане или спрятанным где-то в платьях-юбках. Но все равно я понемногу начал изучать человеческий язык. Девочку звали Мила, но еще ее называли каким-то длинным именем, которое я не пытался запоминать. А с какого-то момента ее стали учить, и мне особенно приятно было на занятиях. Мила всегда выкладывала меня на стол, где и я постигал тайны знаний. Но начал понимать я далеко не сразу, а только тогда, когда сумел изучить немного местный язык. Вот после этого пошли знания. Особо тщательно девочку проверяли на знание этикета. Это же надо было придумать столько всего! Я и дома терпеть не мог такие занятия, хотя у нас все было намного проще, а тут приходилось все изучать.

А однажды я испытал шок. Это был урок географии, и учитель развернул иллюзию планеты, которая медленно вращалась вокруг своей оси. И я увидел, что этот мир один в один, как мой родной. Все земли, моря, океаны – всё было абсолютно одинаковым. Вот только мне показалось, что ось здесь расположена немного по-другому. А затем шар остановился как раз так, чтобы я мог разглядеть территорию, где находилась моя страна. Я нашел точку на ней, где находился мой город, столица нашего домена. В этом мире здесь тоже был какой-то город, но названия я пока не знал. Я с жадностью слушал лекцию учителя, и хотя понимал не все, но в целом смысл фраз доходили до моего ума. И вот, наконец-то! Место, где находился мой город, носит название Аркаим.

Вот только я не понял, почему его не назвали ни городом, ни городком. Учитель произносил что-то, но я пока не знал значения этого слова. После этого я с нетерпением ожидал занятий, в отличие от девочки. А еще девочку обучали магии. Вот в этом вопросе я понимал совсем мало, но даже того, что сумел понять, хватило, чтобы уяснить для себя: здешняя магия отличается от магии моего родного мира.

В один из дней во дворце, где мы находились, началась какая-то суета, появились воины, которые взяли девочку под охрану и увели куда-то. Но даже в такой момент девочка не забыла взять меня с собой. Постепенно все улеглось и вернулось на круги своя. Правда, жить мы теперь стали в другом месте, но старый дворец тоже посещали. И вот с этого момента девочка начала меняться. Пока не очень сильно, но я заметил, что она