Хэмптонс и его обитатели

В конце 80-х годов прошлого века, когда ваш покорный слуга еще даже под стол не ходил, избранный в 2016 году президент США Дональд Трамп организовал компанию по вертолетным перевозкам. Вертолеты Трампа должны были летать между Нью-Йорком и Хэмптонсом – самым дорогим районом острова Лонг-Айленд, к которому, собственно, и примыкает Нью-Йорк. На машине до Хэмптонса – два-три часа. Вертолет долетает минут за 30. Вертолетные дела у Дональда пошли настолько хорошо, что тот загорелся на волне успеха создать свою авиакомпанию – Trump Shuttle. И ведь создал. Накупил самолетов. Отделал их в своем стиле: хромом и деревом − и отправил летать в Вашингтон и Бостон. И хотя авиакомпания Трампа через пару лет существования пошла по миру из-за дороговизны билетов и долгов самого Трампа, однако вертолеты в Хэмптонс продолжали летать. Его жителям на цену было плевать.

Так вот. Хэмптонс. Если московская Рублевка начала появляться в 90-х годах ХХ века, то Хэмптонс – десяток поселков, объединенных общим названием, − сложился за сто лет до этого. И если Рублевка есть, по сути, лесное прибежище чиновников и людей, дружных с властями, то Хэмптонс – укрытие исключительно очень богатых бизнесменов, профессионалов и деятелей шоу-бизнеса. Зарплаты американского чиновника тут хватит, если только что-то скромное снять на лето в аренду.

Что же есть Хэмптонс в деталях? Восточный конец Лонг-Айленда, где до конца XIX века находились устричные фермы и рыбацкие поселки. Потом вдоль Лонг-Айленда главный железнодорожник США Корнелиус Вандербильт и сотоварищи проложили железную дорогу, коммуникация стала простой, и там начали покупать участки и дома зажиточные ньюйоркцы. Нью-Йорк уже тогда был шумным мегаполисом, и жить подальше от всего этого шума хотелось многим. Теперь это стало осуществимо. Хоть каждый день гоняй в Нью-Йорк на работу и в Хэмптонс обратно. Земля там мигом стала дорожать.

Затем, уже в начале ХХ века, появился автомобиль, и из Нью-Йорка в Хэмптонс был построен самый первый скоростной автомобильный хайвей. Земля Лонг-Айленда стала еще дороже. Сейчас же вы сотрете подошвы своих башмаков, но не найдете в Хэмптонсе домика дешевле 6 миллионов долларов. То есть 380 миллионов рублей по курсу на конец 2016 года. Это самый минимум. К цене надо еще добавить налоги и так называемые «кооперативные» платежи за содержание – тысяч на 50 ежегодно получится. Трамп знал, куда пускал вертолеты.

Хэмптонс – это прибрежная полоса с лесами, скачущими оленями, устрицами и прочей живностью. Всего в сотне километров от ревущего небоскребного Нью-Йорка. Идиллия. Сидеть на берегу, смотреть на океан, читать Тургенева, пардон, Твена, и пускать пузыри удовольствия. В Нью-Йорке это стоит дорого. Тишина вообще стоит тут дорого.

Главные владельцы недвижимости в Хэмптонсе – банкиры, «старые» промышленники, голливудские звезды, юристы, врачи. Эти два последних класса, кстати, часто зарабатывают побольше актеров из Калифорнии. Ньюйоркцы условно «победнее» тоже любят Хэмптонс: тут очень легко взять домик в аренду хоть на месяц, хоть на все жаркое лето. В этом есть определенный смысл: летом в Нью-Йорке даже со всеми американскими кондиционерами от жары можно подохнуть. А тут заплатил каких-то тридцать тысяч долларов и живи. В шлепках и с удочкой. Тихо и без «лакшери вилладжей».

Самый первый хайвей

Самое первое скоростное шоссе – хайвей − было построено в Нью-Йорке в 1910 году. «Хайвейным» первопроходцем был правнук миллионера Корнелиуса Вандербильта (о нем еще поговорим) Уильям Киссам Вандербильт.

Уильям Вандербильт родился в правильной семье: единственной проблемой его жизни было как поистратить заработанные родичами миллионы и миллиарды. И, на удивление, Уильям был не самым худшим транжирой в истории. Да, из-за доступности всего часто мистеру Вандербильту было скучно, и он бросался в разные экстремальные предприятия. Одним из таких были гонки. Сначала он гонял на конях, потом под парусами и даже выиграл пару заплывов, но скорость для миллионера явно была не та. И к началу ХХ века он стал одним из первых в США профессиональных автогонщиков.

Как вы понимаете, автомобили тогда делали из сундуков и с деревянными колесами, которые ездили на пару и дымили, как бабушка Гарика Сукачева. «Фордом» на американском рынке еще и не пахло; он, Генри Форд, сидел в гараже, испытывал и искал денег на свое производство. А Вандербильт рулил. На тех самых сундуках. На одном из них, «мерседесе», он поставил рекорд скорости на 1904 год – 92 мили с копейками, то есть примерно 150 километров в час. По грунтовке. С деревянными колесами и мужиком-механиком на заднем сиденье на случай, если в машине что-то отвалится и надо будет ее срочно чинить. Вот скажите мне, имея в карманах миллионы и современную машину со всем «фаршем безопасности», стали бы вы так рисковать? По колее-то? 150 км в час?

Вандербильт побеждал, но ему было мало. В том же рекордном 1904 году он создает гоночные соревнования имени себя, заказав кубок гоночного чемпиона у Тиффани и назначив награду победителю в 2 тысячи долларов. Первые Vanderbilt Cup Races проходили по грунтовкам общего пользования на Лонг-Айленде. И понятно, что светофоров тогда еще не было, машины ездили по дорогам вперемешку с конными бричками, а пешеходы сновали под колесами, не беспокоясь за свою жизнь. И кончились такие грунтовые гонки так, как и должны были, увы, кончиться. Одна из машин во время соревнования вылетела с трассы и убила зеваку. Чудом, что только одного.

После этого случая Вандербильт решил построить бетонную дорогу, где машинам ничего не будет мешать двигаться вперед максимально быстро. Без доступа пешеходов, без светофоров, перекрестков, серьезных скоростных ограничений и крутых поворотов. Другими словами, Вандербильт задумал хайвей. И построил.

Два года, с 1906 по 1908, Уильям Вандербильт выкупал земли в Нью-Йорке и на Лонг-Айленде, где и должна была пройти гоночная трасса. Два года дорогу строили, и к 1910 году в США появился первый хайвей длиной в 72 километра и стоимостью 6 миллионов долларов. Хайвей в том самом смысле, в каком его понимают и сейчас. Прямая быстрая дорога, где только машины. Назвали это дело «Лонг-Айленд Мотор Парквей».

Лишь пару раз на этом Парквее проводились соревнования Вандербильта. Их потом перенесли в штат Висконсин, а сама дорога осталась в частной собственности миллиардера и служила добрую службу богатым жителям Лонг-Айленда. Хайвей сделали платным, и проезд по нему стоил 2 доллара. Большие деньги по тем временам.

Обычная история: «Мотор Парквей» спустя 20 лет после постройки перестал справляться с возросшим потоком машин, и в 1938 году был куплен штатом Нью-Йорк. По настоянию главного по стройке в Нью-Йорке Роберта Мозеса хайвей был реконструирован и разбит на отдельные участки, тем самым перестав существовать как что-то единое, но сохранив отдельные участки дороги, которые до сих пор используются как пешеходные, вело- и даже автодороги. Возле каждого сохранившегося участка американцы установили именную табличку, и при большом желании по самому первому хайвею все еще можно проехать и местами пройти.

Самый «прыгучий» мост США

Нет, мост имени Джорджа Вашингтона, достроенный в 1931 году и соединяющий Манхэттен и Нью-Джерси, никуда не прыгает. Но суицидники с него сигают так, что дежурные водолазы только успевают вылавливать трупы.

Мост Вашингтона считается одним из самых «самоубийственных» в мире. Народ тут не корми хлебом − дай с него спрыгнуть. Два, три, четыре случая в неделю – нормальные цифры для этой конструкции. При всем при том сам Нью-Йорк по самоубийствам во всех США болтается где-то внизу списка. Люди здесь работают. На мысли о высоком времени совсем нет.

Почему мост Вашингтона так любят разочарованные в жизненных радостях люди? Он очень высокий. Пока долетишь до воды, успеешь в уме решить дифференциальное уравнение. Или жизнь свою унылую промотать в памяти. Расстояние от пешеходной части моста до воды реки Гудзон – 65 метров. Полноценно выживших после прыжка за всю историю моста было только двое, при том что один из них был морпехом и плавать умел как дышать, а другая мадам прыгнула почти на голову водолазу, вытаскивающему тело предыдущего страдальца. Водолаз эту самую мадам и спас.

У моста очень низкая ограда – еще одна причина «облюбованности» его самоубийцами. И перестроить эту ограду стоит каких-то конских денег: мост Вашингтона огромен, а выделять миллионы долларов на это дело налогоплательщики Нью-Йорка не согласны. При всем их гуманизме и сострадании. И так на полицейские патрули этого моста и на психологов, дежурящих поблизости, уже уходит по миллиону в месяц. Я сам пару раз был на этом мосту, копов и врачевателей душ, правда, не видел, но заметил, на каждой опоре моста висит по телефону с большой надписью на английском: «Нужна помощь?». Впечатляет.

Сам мост построили в разгар Великой депрессии, первая свая была забита в 1927 году, а сдан он в эксплуатацию в 1931 году. Позже к нему были добавлены уровни и переходные пути. Сейчас, на 2016 год, по мосту в сутки проезжает по триста тысяч машин.

Мост Вашингтона, помимо «отличного» способа решить свои личные проблемы, является одной из удачных попыток решения проблемы пробок в Нью-Йорке. Проезд через мост на Манхэттен платный – 10-15 долларов. Обратно – бесплатно. В месяц, каждый день гоняя на работу на личном транспорте через мост Вашингтона, можно накатать 600 долларов. Плюс оплата парковки − еще столько же.

Других вариантов, кроме моста, въехать на моторе из соседнего штата Нью-Джерси на Манхэттен нет. Точнее, они есть, но стоят не дешевле и занимают больше времени. Причем нигде в Нью-Йорке нет такого, что вы платите за въезд в город. Нет. Вы платите за мост. Подобная позиция легче воспринимается приезжающими в Нью-Йорк на работу или путешественниками. В Москве, например, в 2016 году прошел слух, что платить придется именно за этот самый въезд, и это решение будет крайне непопулярно.

И последнее. Благодаря платному проезду и огромному количеству машин, проезжающих через мост Вашингтона в Нью-Йорк, один только он зарабатывает больше, чем любой российский город, кроме Москвы и Питера. Можете погуглить: в Интернете есть конкретные цифры.

Такси

Нью-йоркское такси началось еще в XIX веке. В 1898 году в Манхэттене появились первые электрические такси-кэбы, которые хоть и быстро были заменены на бензиновые, но успели войти в историю. Именно водиле электрокэба в 1899 году был выписан первый в США, а может, и в мире штраф за превышение скорости. Повторю. В 1899 году. Спиди-гонщиком оказался некто Якоб Герман. А годом позже появилась первая жертва ДТП: Генри Блисс был сбит такси. Совсем-совсем сбит. Насмерть. Еще один странный способ стать знаменитым.

Именно желтое такси как явление появилось в Нью-Йорке в 1907 году. Автор идеи – Гарри Аллен, владелец таксопарка, который подумал, что такси должно быть хорошо видно издалека, поэтому желтый цвет тут есть лучшее решение. И пошло-поехало.

Парк такси Нью-Йорка рос. К 1930-м годам такси расплодились настолько, что мэрии пришлось вмешаться. Таксистам стали выдавать лицензии в виде железных медальонов на машину, а сами желтые такси получили название «medallion taxi cab». В 30-х годах было выдано порядка 11 тысяч лицензий. В наше время немногим больше – 13 тысяч.

Теперь по сути. Что такое желтое нью-йоркское такси? Это система, где лизинговые компании покупают установленные городом модели автомобилей и сдают их в аренду водителям, как частникам, так и таксопаркам (последним, понятно, чаще). Потом таксопарки и частники получают лицензию. И все. И вперед «бомбить» по городу Нью-Йорку. Тут важно вот что. Только желтые такси могут подбирать пассажиров в Манхэттене и везти их, куда им приспичит. Только для желтых такси регулируется, на каком автомобиле они осуществляют развоз. И, наконец, только желтые такси могут возить вас из аэропортов. Основные нацдиаспоры водителей желтых кэбов: бангладешцы, пакистанцы и доминиканцы.

Если в Нью-Йорке вы хотите заказать такси по телефону, это не про желтое такси. Такими услугами занимаются специальные такси-сервисы.

Если вы хотите поймать машину не в Манхэттене, а, скажем, в Бруклине, то вам нужно такси светло-зеленого цвета: именно они занимаются извозом по Бруклину и всем остальным районам Нью-Йорка. При этом им запрещено соваться в Манхэттен, в смысле подбирать там пассажиров. По крайней мере, в центральном Манхэттене. GPS-навигатор завязан на счетчике, который просто не сработает, если кэби, он же таксист, поедет с пассажиром из Манхэттена.