Глава 4
На тропе

Ади Муэрра. Санд Амьен. Рас Тефери.

В эти три светящихся имени уперся мой взгляд, едва я разлепил глаза следующим утром и потянулся на жесткой выдвижной койке. Весь предыдущий вечер я потратил на то, чтобы выудить что-нибудь полезное об убитых из базы данных Цитадели но, к собственному негодованию, не сумел обнаружить ничего мало-мальски важного. Даже тайный код, сто лет назад украденный у Бавкиды, не помог. Вообще, досье троицы странным образом выглядело неполным и больше всего напоминало заготовки. Сообщалась лишь общая информация, вроде возраста, места рождения и тому подобной ерунде, но ничего более весомого и важного.

Я снова зажмурился на секунду и приказал себе подниматься. Прямой наводкой направился в душ, а в голове перебирал причины и следствия тройного убийства в самом охраняемом месте Цитадели. Не самое благородное занятие, положим. Тем более, когда на руках ни единой зацепки. И все же запретить самому себе думать я не мог. Разум работал на автомате, решая подкинутый ребус. Даже за завтраком, сидя в общей столовой и ковыряя ложкой в тарелке с питательной злаковой смесью (та еще прелесть!), мысли об убийстве не оставляли меня. Причем держались так крепко, что, когда в лицо полетел тяжелый поднос, я почти пропустил его, и за это едва не расплатился несколькими передними зубами. Благо годы, проведенные в здешних стенах, и накопленный опыт делали свое дело, так что поднос завис в воздухе, не долетев до цели считанные сантиметры, а затем с грохотом рухнул на пол.

Столовая вокруг взорвалась радостным улюлюканьем, словно пришедшие на завтрак алиты только о том и мечтали. Я же спокойно продолжил поглощать безвкусную кашу, будто ничего значительного не произошло.

– Эй, Эпине, не подкинешь его назад? Что-то у меня сегодня посуда разлеталась.

Мне не нужно было поднимать глаза, чтобы понять, кто говорит. Голос урода я узнал бы из тысячи.

Янси Райт, один из блестящих алитов Цитадели, любимчик мастеров и по совместительству главная заноза в моей заднице на протяжении последних пяти лет. Трудно сказать, с чего именно началась наша взаимная неприязнь. Пересекались мы крайне редко, да и то в основном на занятиях, к тому же интересы кардинально разнились. Не говоря уж о талантах. Райт не был элийром и много сил прикладывал к тому, чтобы попасть в число ассасинов Бавкиды. Не покривив душой, скажу, он – один из лучших молодых лейров, что я встречал. И, тем не менее, это не помешало нам возненавидеть друг друга с первого же взгляда.

Глупо было бы говорить, будто у меня к нему имелись личные претензии или зависть. Ничего подобного. Но его неизменные попытки любым способом поддеть выводили из себя. Словно, завидуя моему положению приближенного Бавкиды, он не мог придумать иного способа утвердить собственный авторитет в глазах сверстников. Что, в общем-то, не было лишено логики, поскольку в число всеобщих любимчиков я никогда не входил, друзей не имел и всегда держался обособленно. А ведь всем известно, что чем тише и незаметней ты стараешься себя вести, тем выше вероятность, что другие воспримут тебя за слабака. Расхожее заблуждение. Жаль не всем достает мудрости учиться на ошибках других.

Медленно дожевав последнюю ложку абсолютно безвкусного варева, я, наконец, поднял ленивый взгляд на анаки и спокойно произнес:

– Подойди и забери.

Окажись Райт один, ничего подобного не случилось бы, поскольку все наши стычки тет-а-тет, как правило, заканчивались исключительно обменом полными презрения взглядами да парочкой колкостей. Однако в этот раз вокруг него собралась стайка преданных подпевал из числа недоучек, не имевших, что называется, собственного стержня, а потому просто оставить меня в покое ему не улыбалось. Чем-чем, а собственной репутацией Райт дорожил.

Одна из девушек, бывшая в группке поклонниц кем-то вроде заводилы, спешно что-то зашептала ему на ухо, при этом злобно косясь в мою сторону. Я не был с ней близко знаком и имени не помнил, но знал, что любой ее каприз Райт побежит исполнять почти мгновенно, и от этого лишний раз пожалел несчастного беднягу. Сам я от способности привязываться к кому бы то ни было излечился несколько лет назад.

Продолжив делать вид, будто не замечаю недобрую возню вокруг, я покончил с кашей и поднес стакан с тонизирующим коктейлем к губам, при этом не переставая держать ушки на макушке.

Райт был одним из тех, кого некоторые особо впечатлительные дамочки называли идеалом мужской привлекательности среди гуманоидных рас. Выходец с Паракса, как и большинство представителей этой планеты, он отличался завидным ростом и статным сложением. При этом имел весьма запоминающуюся внешность, не ограничивающуюся черным ирокезом, ниспадавшим на правую половину лица. Многие находили его крайне смазливым. Меня же все эти правильные черты да чуть раскосые светло-серые глаза, оттенявшие синюю кожу, просто раздражали. В Цитадели, казалось, было всего два типа алитов: те, кто мечтал с ним подружиться, и те, кого он уже отшил.

Наконец Райт поднялся и, под тихое хихиканье подружек, уверенно направился к моему столику. Подошел, наклонился, подобрал поднос и только после этого уселся напротив. Все это время я продолжал попивать коктейль, полностью игнорируя все эти нарочитые телодвижения.

– Как жизнь? – Вопрос заставил меня тихо усмехнуться и отставить опустевший стакан в сторону.

– Только что была намного лучше, – признался я, ничуть не скрывая своего отношения к вторжению в личное пространство.

Легонько ударив только что поднятым подносом по столу, Райт ухмыльнулся и спросил:

– Знаешь, Эпине, я каждое утро смотрю на тебя и думаю, зачем тебе прикидываться нормальным, а?

Я слегка выгнул бровь:

– Так много думать… не лопнул с натуги?

Анаки оскалился, обнажив чуть заостренные белые зубы. Именно так, потому что на улыбку эта гримаса никак не походила.

– Я не пойму, почему ты такой?

– Такой? – Настал черед и второй брови насмешливо поползти вверх. – Это какой?

– Ты прекрасно знаешь, что тебя здесь никто терпеть не может и все равно упорно таскаешься в общую столовку, хотя я точно знаю, что старуха может приказать, и тебе жрачку прямо в комнату доставлять будут.

Прежде чем ответить, я сделал вид, будто тщательно обдумываю вопрос. Стало быть, все считали, будто любой мой каприз выполнялся сиюминутно? Хм… Далеко же ушли слухи о сути наших взаимоотношений с Бавкидой. Еще немного и они ее ко мне в родные бабки запишут!

Но вслух сказал:

– А может быть, мне просто нравится смотреть, как ты бесишься, едва я появляюсь на пороге? Такое предположение тебе на ум не приходило?

Яростно сверкнув глазами, Райт чуть подался вперед и очень тихо проговорил:

– Ты считаешь себя единственным в своем роде, но даже не представляешь, насколько сильно ошибаешься. Ты так привык, чтобы все твои заскоки исполнялись, что не замечаешь, как все вокруг меняется.

Опираясь локтями о крышку стола, я невозмутимо встретил его взгляд и чуть искривил губы – не то улыбка, не до брезгливость.

– Мои заскоки? Я надеюсь, ты сейчас не об истории с Аверре разглагольствуешь? Если мне память не изменяет, то именно ты едва не бился в припадке, когда выбор Батула пал на меня.

– Не льсти себе, – скривился анаки. – Аверре такой же выдающийся лейр, как наш Джерик!

– Кто бы спорил, – обронил я.

Но он, разумеется, ничего не понял.

– Я лишь хотел сказать, что ты здесь всех уже порядком достал и не будь Бавкида на твоей стороне, духу бы твоего здесь давно уже не было. Это ты понимаешь?

Ясно было, что Райт неспроста затеял этот разговор и к чему-то медленно вел.

– Я многое понимаю. – Я снова взялся за стакан – неосознанный жест, и чтобы как-то его оправдать я начал составлять пустую посуду на собственный поднос.

– А раз так, мой тебе совет – проваливай из Цитадели и как можно скорей.

Я замер.

– Чего?

– Проваливай, говорю, пока не поздно. Иначе, я гарантирую, ты пожалеешь о том, что не сделал этого раньше.

С некоторым усилием заставив губы сложиться в вежливую улыбку, я поинтересовался, не угрожает ли он. На что получил ответ:

– Ты ведь у нас большой умник, так что должен отличить угрозу от дружеского совета.

– Так это еще и совет?

– Лучший из тех, что ты когда-либо получал, – заявил Райт, тряхнув ирокезом.

Сдержав улыбку, я с деланной серьезностью проговорил:

– В таком случае, обещаю над этим подумать.

Иронии в моем ответе он определенно не уловил. Тем лучше. Проще будет выяснить, о чем он тут болтал, ибо я точно знал, что просто так этот придурок угрозами бросаться не станет. Взяв поднос и игнорируя десятки направленных в мою сторону недоброжелательных взглядов, я медленно направился к выходу.

В миг, когда практически скрылся за дверьми, предчувствие всплеском Теней сигнализировало об опасности и, вместо того, чтобы отыскать ее взглядом, подчинившись порыву, я быстро присел. Причем очень удачно, так как в следующую секунду в металлический косяк с оглушительным звоном врезался уже примелькавшийся мне поднос. Причем врезался с такой силой, что, не будь я столь чувствителен к изменению потока Теней, запросто мог оказаться с переломанными позвонками.

Когда жестянка загромыхала по полу, я медленно выпрямился и обернулся. Заполненная алитами комната мгновенно погрузилась в тишину. Все застыли в том положении, в каком их застала ситуация, и переводили ошарашенные взгляды с анаки на меня и обратно.

Райт же сидел, как ни в чем не бывало, и нагло ухмылялся, глядя мне прямо в глаза.

– Захвати и мой, раз уж все равно уходишь.

Надо быть дураком, чтоб не понять, что он нарывался на драку. Причем хотел устроить в столовой настоящее побоище. Только мне в этом не было совершенно никакого проку и потому, бросив в его сторону высокомерный взгляд, я отшвырнул несчастный поднос носком ботинка с дороги и молча вышел из столовой. Пусть покуражится, пока есть время. Посмотрим, как он будет заливаться, когда мы окажемся один на один…

Но, несмотря на то, что выходка Райта здорово меня взбесила, едва очутившись в огромном полупустом коридоре, я позабыл о его существовании, вновь возвратившись мыслями к убийству. Шагая по зеркальному полу назад в комнату, я практически не обращал внимания на торопившихся в аудитории алитов и мастеров. Кое-кто из последних снисходил до того, чтобы поздороваться, хотя большинство, как обычно, просто проплывали мимо, будто меня в их вселенной вообще не существовало. Что, в общем-то, казалось весьма удобным, поскольку не отвлекало от размышлений.

А подумать было о чем.

Во-первых, это, конечно, способ, которым были совершены убийства. Как я уже говорил, на первый взгляд определить то, каким образом трое относительно здоровых парней оказались трупами, оставалось невозможным. Но на этот вопрос разгадку могло дать вскрытие, да только о результатах раньше полудня не стоило и мечтать. Пускай Бавкида и дала медикам понять, что дело не терпит отлагательств, работы у ребят всегда хватало с запасом.

Во-вторых, это, собственно, самый главный вопрос: кто убил? О чем я не имел ни малейшего представления, ибо вообразить не мог, кому эти трое могли насолить, пока оставались скрученными смирительными рубашками. В числе первых логично было назвать мое имя, но, положа руку на сердце, я мог с чистой совестью признаться, что не виноват. Да и к чему мне было убивать их теперь, когда я и без того почти сожалел, что вообще полез в их головы?

Ну и, в-третьих, разумеется, причина убийства. Тот, кто это сделал, определенно преследовал личные цели, о которых я, опять же, мог только гадать. Но, с другой стороны, именно это делало нынешнюю задачу особенно интересной. А, кроме того, позволяло несколько забыться, поскольку с тех пор, как вернулся с Боиджии, я настолько погряз в самокопании, что всерьез начал опасаться за собственное душевное здоровье.

– Куда так торопимся, алит Эпине? – неожиданный вопрос, прозвучавший над самым ухом, вырвал меня из глубин мыслей и заставил замереть на середине шага и оглянуться.

Узнав мастера Шенга, тучного бледнокожего иланианца, я тут же расслабился, поскольку это был единственный преподаватель Цитадели, которого совершенно никто не уважал.

– Если не ошибаюсь, лекция вашей группы проходит в противоположной стороне. Или вы считаете, что образование вам уже и ни к чему? Чем заняты сейчас ваши мысли?

Не сильно торопясь с ответом, я слегка улыбнулся, поскольку никто из мастеров отчего-то никак не мог взять в толк, что именовать меня алитом уже не вполне правильно. Почти три месяца назад мне присвоили звание полноправного элийра и от лекций, само собой, освободили. И все-таки вступать из-за этого в полемику со старшим стало бы не лучшим выходом, так что ответ мой прозвучал безукоризненно вежливо:

– Делами, мастер.

– Делами, говоришь? Вот как? – изогнул Шенг тонюсенькую бровь и кончиком длинного когтя пощекотал свой лоснящийся третий подбородок. – Что-то чересчур деловые все нынче стали.

Я лишь пожал плечами.

– Прошу прощения, мастер, но я спешу. – Я попытался обойти расплывшуюся фигуру стороной, однако не тут-то было. Злополучный иланианец вцепился в меня потными руками, точно в родного.

– Погоди-ка, Эпине, не торопись, а то, как говорится, еще куда-нибудь успеешь. Хе-хе. Я лишь хочу у тебя кое о чем спросить… Только давай отойдем в сторонку. – И он утащил меня за один из полутемных постаментов, по иронии судьбы, изображавший ныне покойного Батула Аверре. – Послушай, Сет, ты, без сомнения, знаешь о слухах, которые бродят по Цитадели с тех пор, как ты улетел вместе с Аверре…

Я равнодушно наблюдал за тем, как мастер, нервничая, точно подросток, отчаянно подбирал слова и переминался с ноги на ногу.

– …И я бы хотел кое о чем тебя спросить…

Начинается…

– Правда ли, что в тех краях, куда занесла вас нелегкая, вы с Аверре отыскали настоящую Иглу Дживана?

Глядя на это жалкое, заплывшее жиром существо, я в первые секунды разговора почти ощутил что-то отдаленно напоминавшее сочувствие, но стоило иланианцу открыть рот, как все это как метелью сдуло. Отчего-то, и это было почти забавно, после моего возвращения, каждый мастер считал чуть ли не своим долгом подкараулить меня где-нибудь и задать несколько наводящих вопросов, касавшихся Иглы Дживана. Само собой, предлагая за ценные сведения определенные поблажки, будь то возможность прогулять лекцию или автоматический зачет. Только вот почему-то, ни одни не брал в расчет, что мне все это уже никоим образом не интересно. Нет, правда. Науками я не увлекался, оттачиванием боевых искусств и артефакцией – тоже. Я по натуре относился к ищейкам, но никак не к ремесленникам или, не приведи Тени, наемным убийцам.

– Мне запрещено говорить об этом, мастер. Извините. – Я улыбался. Казалось, что уважительно и мягко, но по отразившейся на лице иланианца реакции, понял, что недостаточно искренно.

– Я понимаю, Сет, – проговорил Шенг холоднее, чем прежде. – Я все это прекрасно понимаю. Но с твоей стороны, думаю, было бы мудро проявить больше лояльности к тому, от кого некоторым образом может зависеть твоя дальнейшая судьба как лейра.

Выслушав мастера, я моргнул. Серьезно? Нет, правда, он что, говорит всерьез? Угрожает? Должен признать до подобного еще пока ни один из наставников не опускался. А впрочем, стоило ли удивляться, если этот тип, готов был наизнанку вывернуться перед Навигатором, лишь бы заполучить место моей матери в день, когда она пропала.

Я чуть не рассмеялся ему в лицо, но усилием воли сдержался.

– Простите, мастер, но именно об этом я и говорю. Бавкида запретила мне распространяться на эту тему. Совершенно.

В ответ Шенг улыбнулся тоже, и улыбка эта мне совсем не понравилась.

– Не секрет, насколько ты верен нашей дорогой госпоже, Сет. И это в высшей степени похвально, поскольку среди нынешней молодежи редко удается встретить столь твердую позицию, как у тебя. Но дай мне попытаться кое-что тебе разъяснить…