7

– Что так уныло, профессор? – буркнул Костя. Кряхтя, он потянулся в карман штанов за сигаретой.

– Не то слово, – подтвердил Стасик. – Получается, что теперь нужно все бросить, ни к чему не стремиться и ни о чем не мечтать?

Карев улыбнулся.

– А о чем вы мечтаете, молодой человек?

– Я? – растерялся Стасик.

– Вы, вы. Есть у вас мечта?

Гисыч пожал плечами, поцарапал веткой о камень.

– Ну, все о чем-то мечтают.

Карев хмыкнул.

– Я вас разочарую – не все. Есть люди, у которых нет мечты, и это самые несчастные люди на земле.

– Почему же? – спросила Олеся.

– Потому что у них нет мотиваций. У всего живого и даже неживого должна быть мотивация. Клетки – делятся, потому что деление клеток есть основа для размножения и роста организмов. Города строятся вширь и в высоту. Предприятие, состоящее из одного станка, одного рабочего и одного бухгалтера, разрастается до гигантской транснациональной корпорации. Деньги, вложенные в экономику, приносят новые деньги. Люди и животные размножаются, независимо от того, что их ждет впереди и для чего они это делают. Все должно иметь цель. Человек, не имеющий цели, мертв, и ему остается лишь принимать пищу и испражняться.

– Человек живет, чтобы размножаться, как и ваши клетки, – возразил Костя. Он отполз подальше от костра, чтобы не воняло табаком, но дым все равно тянулся к компании.

– Согласен, – добавил Стасик. – Вы сами себе противоречите. По вашей же теории, другой цели у живого организма быть не может.

– На биологическом уровне – да. Но если мы настаиваем на том, что Человек – высшее существо, то уж извольте соответствовать статусу. Без работы души мы мало отличаемся от остальных представителей животного мира, и в эту теорию уже не вписываются ни Моцарт, ни Шекспир, ни даже ваши, прости господи, «Короли и шуты». Я уж не помню, кто сказал, но сказано было замечательно: тысячи лет эволюции, поисков, разочарований, человеческих трагедий, удач и провалов привели к изобретению Интернета, но большинство людей используют его лишь для того, чтобы публиковать фотографии котиков и болтать с друзьями. Так что, друзья, желаю вам все-таки иметь мечты, двигаться к ним, несмотря ни на что, и в конце концов достичь.

Костя поаплодировал. После сигареты его заметно штормило.

– А у меня была мечта, – сказала вдруг Олеся. Взоры слушателей устремились к ней. Стасик посмотрел с подозрением, очевидно, боясь услышать хмельную женскую глупость. – Я полгода мечтала попасть на концерт группы U2 в Москве, но кое-кому показалось, что это для меня слишком хорошо.

Стасик хмыкнул.

– Если бы вы действительно хотели попасть на этот ваш концерт, – заметил Вениамин Анатольевич, – вы бы на него попали, и вас никто не смог бы остановить. По-настоящему страждущий всегда осуществляет свои желания, все прочее суть демагогия.

– И у меня есть мечта, – сказал Костя.

– Догадываюсь, – улыбнулся Карев. – Пожалуй, нам всем пора спать.

Костя обиделся. Все остальные отреагировали как школьники на разрешение учителя покинуть класс. Татьяна тут же спряталась в семейной палатке. Сын Матвей нехотя помялся у входа, потом отогнул клапан и тоже нырнул внутрь. Олеся и Стасик потянулись к своему убежищу.

– Иди, ложись, – сказала Наташа племяннице, не сводя глаз с блуждающего по окрестностям Константина. Тот, наверно, искал укрытие за деревьями, чтобы справить нужду. Если он в темноте наткнется на какой-нибудь сук или запнется о бревно, хлопот не оберешься. Впрочем, пьяному, может, и повезет.

– А дядя Костя где ляжет?

– Не волнуйся, с дядей Костей разберемся.

– Я почитаю немного?

– Конечно. Только глаза береги.

Кира кивнула и заползла в палатку. Наташа удостоверилась, что она удобно устроилась в углу на надувном матраце с фонарем и книжкой, а сама направилась на поиски редакционного водителя.

8

Она освещала себе путь фонариком мобильного телефона. Хотя в нескольких шагах за спиной в лагере оставались люди, страх пробирался от голых щиколоток к груди. Наташа по долгу своей журналистской деятельности обязана была не бояться криминальных разборок, милицейских спецопераций, воров, убийц и мошенников, и однажды даже вошла с высоко поднятой головой в колонию, набитую жадными до баб зеками… но в диком ночном лесу в одиночестве она не бывала ни разу.

Она спускалась по тропинке к Озеру. Нигде в окрестностях не заметила белой футболки Кости. Значит, он мог уйти только к воде. Дурень! Хороший парень, с юмором, безотказный, сообразительный, но любит крепко поддать. И невозможно ленив – сидит себе за баранкой, ни о чем больше не помышляя, словно не тридцать лет ему, а двести тридцать и жить давно наскучило. Слава богу, пока вполне сносно справляется со своими основными обязанностями, катает сотрудников редакции на деловые обеды и к рекламодателям, в противном случае Рувинский нашел бы другого человека, с которым не будет опасаться, что в одно прекрасное утро водитель явится на работу с убойным перегаром. А с Костей такое случалось.

Наташа спустилась к воде не без приключений. Через узкую тропинку тянулся крепкий корень. Днем она его видела и успешно преодолевала, а ночью споткнулась. Она едва не полетела головой вперед. Выругалась. Фонарик мотался из стороны в сторону.

– Любишь эффектные появления, – произнес кто-то во тьме.

– А?!

– Не упади, тут обрыв.

Она навела фонарик на силуэт впереди. В пучке света обнаружился Константин – живой, здоровый и даже, кажется, протрезвевший.

– Ты чего спать не идешь?

– Медитирую. Присаживайся.

Наташа уселась на край обрыва рядом с парнем, выставила телефон с фонариком перед собой. Свет выхватывал лишь небольшое пространство, но этого было достаточно, чтобы оценить степень волнения Озера. Невысокие волны вылизывали песчаный берег, белые гребни разбивались о немногочисленные острые камни. В нескольких метрах от кромки воды уже ничего не было видно. Огни санаториев на противоположном берегу не добавляли света, луна скрылась за облаками.

– Вставляет? – спросил Костя.

– Не то слово.

– Обрати внимание, что ветра почти нет. Откуда же волна?.. Слушай, выключи фонарик.

Наташа послушалась. Неприятные ощущения усилились. Квадратные километры воды спешили к берегу, черное пятно Острова почти не угадывалось во мгле.

– Кажется, у Каревых с собой резиновая лодка, – сказал Костя. – Я видел, когда он рылся в багажнике.

– И что?

– Ничего.

Он зевнул, соскочил с обрыва на песок. Наташа снова включила фонарик, но теперь светила в землю. Ей хотелось, чтобы Костя оставил ее одну.

Константин словно услышал ее мысли.

– Спать идешь?

– Иди, я позже подойду.

– Как знаешь. Чур, я лягу в углу.

– Валяй.

Он помедлил какое-то время, посмотрел на воду, затем молча развернулся и, вскарабкавшись на обрыв, побрел к палаткам. Наташа посветила ему в спину.

Вскоре его силуэт исчез среди деревьев.

Наташа подошла к воде. Действительно, ветра почти нет, но Озеро словно дышало: вдох-выдох, вдох-выдох, волна отступила-накатила.

Наташа посмотрела в небо. В южной части оно было усыпано звездами различной величины, но над лесом висели тяжелые облака, взявшие в плен луну.

«Интересно, а у тебя есть Заветная Мечта?» – подумала журналистка. Она прислушивалась к шуму волн, словно дожидаясь ответа. Но ответ не шел.

Зато неожиданно появился свет.

Далеко справа вспыхнул яркий огонь. Кто-то развел большой костер у самой воды. Языки пламени взлетали высоко от земли. Возле костра, кажется, стоял человек. Стоял совершенно неподвижно, как языческий истукан. Он был похож на призрака.

– Всё, спать, – сказала себе Наташа и поспешила покинуть пустынный пляж.

Глава пятая. Страждущие (II)

1

Блокнот Артура Вейса

Немного статистики и исторических изысканий, если не возражаете.

16 апреля 2007 года корейский студент Чо Сен Ху расстрелял несколько десятков человек в технологическом университете штата Вирджиния (США). По свидетельству его глубоко шокированных родственников, парень он был в целом хорошим, но с детства слегка пришибленным, разговаривал очень мало, сверстников сторонился, сидел на антидепрессантах и один раз даже лечился в психушке. В общем, человек сложной судьбы, мы глубоко сожалеем, мы сами в полнейшем ауте, но ничего не попишешь. Дедушка корейского лунатика кое-что присовокупил для красоты: «Сукин сын заслужил гибели вместе со своими жертвами».

Переехавший в Штаты вместе с родителями парень много лет тихо ненавидел весь мир, не находя в нем скромного места для себя, поступил в университет, там продолжил ненавидеть студентов, упорно не находивших для него места в своих компаниях, а потом разозлился. Купил в лавке, как некоторые покупают сникерс или презерватив, пистолет, начитал на видеокамеру, подобно Бен Ладену, проклятия в адрес капитализма и не дающих девчонок – и пошел стрелять.

В общей сложности в аудиториях, в комнатах общежитий, во дворах университета от пуль полегло 32 человека. Они и не предполагали, что обычное апрельское утро станет для них последним.