Глава 4

– Я признателен вам, сэр, за то, что вы снова мне помогаете, – обрадовался Эндрю, когда на следующее утро мы сообщили ему, что намерены сопроводить его к границе зоны. – Это очень великодушно с вашей стороны. Вот только не сильно ли вы при этом рискуете? Честно скажу: вряд ли мои братья оценят по достоинству ваш благородный поступок. Они обязательно задержат вас, если вы приблизитесь к периметру.

– Значит, мы не будем к нему приближаться, – ответил я. – Однако не думай, что мы помогаем тебе совершенно бескорыстно. Когда вернешься к своим, ты тоже можешь кое-что для нас сделать.

– Если это не потребует от меня нарушать присягу или причинять вред моим товарищам – с радостью, сэр!

– Я никогда не обратился бы к тебе с подобными гнусными просьбами, сержант. Напротив, я попрошу тебя об услуге, от которой ты выиграешь не меньше, чем мы. По прибытии в часть тебя ждет серьезное разбирательство по поводу гибели твоих бойцов и твоего долгого отсутствия. Наверняка вслед за этим последует наказание. Но ты бы мог смягчить его, предоставив дознавателям полезную информацию.

– Я весь внимание, сэр!

– Мы знаем, что кроме нас в зоне присутствует еще одна группа нелегалов. Только, в отличие от нас – обычных наемников, – эти ублюдки занимаются шпионажем в пользу врагов Соединенных Штатов. На кого они работают, мы не в курсе – возможно, на Россию или Иран. Но нам известен район, из которого они регулярно выходят на связь со своим командованием.

– Откуда у вас эта информация, сэр?

– Из одного очень надежного источника. Но ты можешь сказать, что разузнал об этом, находясь в плену. Например – от человека, с которым вы сидели в одной камере и которого потом казнили аборигены. Скажи дознавателям: тот человек был уверен, что вы оба обречены, вот он и откровенничал с тобой, выдав напоследок все тайны, какие знал… Только одна большая просьба, сержант: доложи об этом своему командиру сразу, как только явишься к нему на доклад. Сразу, без отлагательств, о’кей?

– Именно так и поступлю, сэр! Будьте уверены!.. А могу я спросить, какая вам от всего этого выгода, сэр?

– Кое-какие старые счеты, сержант. В свое время у нас были разногласия с этими людьми, и они остались нам много должны. Вот мы и хотим с ними поквитаться, раз у нас есть такая возможность.

– Понимаю, сэр! Давайте мне координаты нужного района. Если шпионы еще там, обещаю: завтра у них под ногами земля будет гореть не хуже адской сковородки!..

– …А где гарантия, полковник, что завтра земля не загорится также под нашими ногами? – усомнилась Шира, глядя вслед удаляющемуся от нас в направлении периметра морпеху. – Почему бы Фуллеру не выдать за компанию и нас? Вы сами навели его на мысль, что ценные сведения смягчат грозящее ему наказание. А за сведения сразу о двух группах нелегалов Эндрю небось не только не накажут, но и в звании повысят.

– Таких гарантий нет, – ответил я. – Более того, я почти уверен, что он так и сделает. Кто мы для него с этой минуты?

– Люди, дружба с которыми может серьезно подпортить ему карьеру и репутацию, – заключила Крамер.

– Совершенно верно, – подтвердил я. – Так зачем, скажи на милость, ему нас выгораживать? Не лучше ли ему использовать этот козырь так же, как мы используем его самого? Обычный бизнес, ничего более… Ладно, не будем терять времени. Проваливаем отсюда, пока Фуллер не добрел до своих…

Встав затемно, мы еще до рассвета добрались по глухим проселкам аж до южной границы зоны. И теперь громада Маунт-Худа не загораживала нам просвечивающее сквозь тучи бледное орегонское солнце. В пути мы сделали лишь одну остановку: заглянули на автозаправочную станцию, когда пересекали хайвэй. Это было рискованно, но он тянулся с запада на восток, огибая вулкан с юга, и разминуться с ним у нас не получалось.

Судя по зажженным фонарям и вывеске, на станции кто-то дежурил. Возможно, она даже работала, разве что табло с ценами не светилось. Остановившись под прикрытием леска – так, чтобы деревья загораживали нас от возможного обстрела, – мы оставили Ширу в автомобиле, взяли оружие и пошли выяснять, кто здесь хозяйничает и нельзя ли разжиться у него бензинчиком.

Я был уверен, что нас опять примут за вампиров и что без насилия нам пикап не заправить. Но нас ожидал приятный сюрприз. Высунувшийся из павильона заспанный растрепанный мужичок приветливо помахал нам рукой и прокричал:

– Здорово, ребята! Я – Мартин! И кто я, по-вашему, а? Ну-ка ответьте!

– На вид ты нормальный человек! – отозвался я. – А что скажешь насчет нас?

– Вы тоже не похожи на чудовищ, – констатировал очевидный факт заправщик и обрадованно провозгласил: – Спасибо тебе, Иисус, за столь хорошее начало дня! Надеюсь, все сегодняшние клиенты будут такие же, как эти благородные джентльмены! Добро пожаловать на автозаправочную станцию Мартина Хини! Только у меня самые низкие цены на бензин во всей этой дерьмовой аномальной дыре! А если у вас нет денег, можете расплатиться едой, оружием и патронами. Пачка патронов за галлон бензина – вполне честная сделка!

Последние слова своей рекламной речи Мартин произносил, уже выйдя из укрытия и шагая нам навстречу. Поверх его замызганного рабочего комбинезона был опоясан ковбойский ремень-патронташ с двумя набедренными кобурами. В каждой из них торчало по длинноствольному револьверу. Несмотря на небоевой вид мужичка, я почему-то не усомнился в том, что он умеет обращаться со своим оружием.

– Мартин Хини? – переспросил я. – А почему на вывеске написано «Горючка Боба О’Нейла»?

– Верно подмечено, мистер! – подмигнул мне Мартин, ничуть не смутившись. – Старина Бобби – мой двоюродный брат, но у него сегодня не все дома. Вы же понимаете, о чем я говорю, так ведь?.. Вот почему я срочно примчался сюда из Портленда, отстранил братца от работы, чтобы он тут все не угробил, и делаю бизнес вместо него.

– Надеюсь, отстранили не навсегда? Вы тоже понимаете, что я имею в виду, верно?

– О да! Еще как понимаю! Не волнуйтесь, мистер: Бобби жив и здоров, – поспешил объясниться Хини. – То есть, настолько здоров, насколько может быть здоровым псих, заявляющий, что я – оборотень и что меня надо нашпиговать серебряными пулями. Я держу Бобби в этом, как его…

– В карантине, – подсказал Бледный.

– В точности так, мистер! – закивал хозяин. – В карантине, значит, его и держу. И ухаживаю за ним получше, чем даже за собой, можете быть спокойны. Хотите, взгляните сами.

– Верю на слово, – отмахнулся я и задал еще один интересующий меня вопрос: – Скажите, мистер Хини, а как вы умудряетесь продавать горючее местным жителям? Насколько я понимаю, их мнение совпадает сегодня с мнением вашего брата, и они тоже видят в вас монстра.

– Местные жители не ездят по дороге Дьявола, – ответил Мартин, обведя рукой протянувшийся перед нами хайвэй. – Это одна из главных магистралей в нашем чертовом гадюшнике, и потому военные сразу взяли ее в оборот. Да и прочие нормальные парни вроде вас, мистер, порой тут ездят. А по мнению психов, эта дорога – просто скопище нечисти, вот они и стараются держаться отсюда подальше… Иногда, правда, некоторые смельчаки высовываются из леса, почему я и спрашиваю своих клиентов, кем они меня считают. И если те начинают стрелять, врубаю тревожную сирену. Это военные мне ее подарили, чтобы я поддерживал порядок на своей территории. Психи боятся моей сирены похлеще пуль. Думают небось, что это архангельские трубы ревут и сейчас сюда четыре всадника Апокалипсиса самолично прискачут, хе-хе!.. Так что там насчет горючего, мистер? Сколько будете брать? С клиентами нынче негусто, поэтому запасы у меня иссякают медленно…

Цены у Хини были, конечно, грабительские. И торговаться, теряя выгоду, он в отсутствие наплыва покупателей категорически не желал. Нам было бы куда проще отобрать у него бензин силой, а его самого запереть в одной клетке с сумасшедшим братцем. Однако «Горючка Боба О’Нейла» являлась пока что единственным обнаруженным нами источником топлива, и было негоже обижать стерегущего его человека. Без Мартина психи из окрестных селений быстро присвоят себе его запасы. А то и вовсе сожгут станцию, чтобы очистить это место от дьявольской скверны.

Слово за слово, и вскорости мы с Хини сторговались на том, что часть оплаты он возьмет натурой: винтовкой и полным патронташем Саймона – трофеями, которые мы не забыли подобрать вчера на выезде из Паркдейла. Вышло не слишком разорительно. В итоге наличных денег мы отдали лишь в четыре раза больше, чем подобная заправка обошлась бы нам за пределами аномальной зоны.

За время, что мы заполняли бак и канистры, мимо нас не проехал ни один автомобиль. Это породило в нас желание прокатиться с ветерком по хайвэю, но мы не поддались искушению. Наш первоначальный план был хорош, и отклоняться от него означало подвергнуть себя ненужному риску. Который будет уместен во время охоты на квестеров ЦИКа, но только не на этапе подготовки к ней.

Спустя полтора часа мы доставили наконец Эндрю до места, высадив его близ военной базы на южной границе зоны. После чего спешно покинули тот район – чтобы погоня, которую мог направить по нашему следу вернувшийся к своим сержант, не повисла у нас на хвосте. А заодно прокатились лесными дорогами вдоль южного и юго-восточного секторов периметра, изучив местность воочию, а не по карте.

Надо отдать должное вкусу «серых» – в отличие от тех зон, которые мы уже посетили, в этой наблюдалось хоть какое-то ландшафтное разнообразие. Скатившись с гор и вынырнув из густых лесов, мы очутились на красивом полупустынном нагорье, покрытом ковром сухой травы. Именно это нагорье пересекали ущелья, в которых, по нашей версии, скрывались квестеры ЦИКа, не сумевшие переправить пакаль за пределы зоны. По многим ущельям текли речушки, порою сливающиеся одна с другой. Их пересекающиеся русла образовывали целую каньонную сеть – не слишком запутанную, но достаточно протяженную.

Результат разведки был в целом обнадеживающий. Отсутствие деревьев – они росли здесь редкими перелесками, – не превращало нас, однако, в видимые издалека мишени. Высокая трава и сильная пересеченность местности позволяли нам маскироваться от армейских наблюдателей, разве что теперь у них появился шанс засечь нас с воздуха. Разумеется, мы боялись только вертолетов. Все летающие над зоной беспилотники вели съемку, но не были способны передавать «картинку» на базу в прямом эфире. Так что этот способ для нашей поимки не годился. Пока БПЛА приземлится и его оператор обнаружит нас на видеозаписи, мы к тому времени успеем скрыться из опасного района.

Следующим нашим шагом был переход границы. Чтобы отслеживать активность военных, нам предстояло взломать их систему связи. Проделать такое из зоны было невозможно. Но удаляться для этого от границы тоже не требовалось. Крупье мог отползти всего на метр от невидимого барьера, за которым появлялась связь, и преспокойно начать работать. Не забывая, естественно, о маскировке. Поэтому покидать аномальную территорию пришлось пешком, а не на автомобиле.

Спрятать его было легко. Съехав с дороги неподалеку от границы, мы загнали «Додж» во впадину и накрыли его маскировочным тентом. Последний, правда, не подходил по цвету и контрастировал с сухой травой – темно-зеленый на светло-коричневом. Впрочем, на ней частенько попадались островки густого кустарника, так что при взгляде с воздуха укрытие пикапа могло сойти за такое естественное вкрапление зелени.

Не исключено, что в приграничной полосе кроме обычных патрулей рыскали также армейские разведгруппы – этого мы пока не знали. Но сами патрули ни от кого не таились и раскатывали по дорогам на «Хаммерах» – по две машины в одной патрульной группе, перевозящие отделение солдат. Периодически они останавливались на пригорках и обозревали окрестности, после чего следовали дальше по маршруту.

Прежде нам доводилось неоднократно переходить настоящие границы в настоящих пустынях – там, где сирийские или иорданские пограничники могли расстрелять нас при поимке без суда и следствия. Так что здесь, среди травы и оврагов, мы чувствовали себя довольно уверенно. К тому же с нами не было Ширы и аль-Наджиба. Они не обладали опытом скрытного перемещения по охраняемой территории, и брать их с собой в этот рейд означало лишь добавить себе хлопот. Поэтому эти двое остались дожидаться нас возле «Доджа», тоже укрывшись под маскировочным тентом.

Сложный рельеф местности мешал патрульным перемещаться на машинах непосредственно вдоль границы зоны. Да и пешком пограничники тоже не горели желанием ходить, особенно по оврагам и колдобинам. У рядовых американских солдат, при всей их непохожести на солдат Российской армии, на самом деле было с ними немало общих черт. Получив четкий приказ, они старались выполнить его на совесть, особенно под надзором сурового командирского ока. Но когда дело касалось нудного патрулирования в безлюдной местности, не только солдат и сержантов, но и офицеров начинала одолевать банальная скука. Они не горели желанием прочесывать без причины подозрительные участки местности, заглядывая под каждый камень или куст в поисках затаившегося там нарушителя. Мы же старались прятаться за теми камнями и кустами, что торчали дальше всего от дороги. И замирали без движения, становясь в буквальном смысле тише воды ниже травы, едва до нас доносилось рычание «хаммеровских» моторов.

Короче говоря, сегодня мы вновь отвели в этом плане душу. И, как в прежние времена, вдоволь наигрались в пресмыкающихся, чем нам почти не довелось заниматься в Дубае и в Скважинске. И вот, наконец, наши терпение и труд были вознаграждены. Сканер частот, который у Крупье все это время был включен, оповестил нас, что он обнаружил в округе множественные источники радиосигналов.

Было обнаружено и еще кое-что любопытное. Чтобы проверить сведения насчет невозможности выноса из зоны пакалей, я прихватил с собой всю нашу коллекцию артефактов – оба зеркальных и черный (коллекция эта изрядно поредела в Скважинске после гибели Кальтера, вместе с которым канули в бездну сразу два пакаля – белый и красный). Действительно, Фуллер говорил правду. Пеналы с артефактами лежали у меня в заднем – спинном – кармане разгрузочного жилета. И вот при пересечении барьера я почувствовал, будто некая сила схватила меня за «разгрузку» и не пускает дальше. Желая довести эксперимент до конца, я начал бороться с незримым противником, но безуспешно. Пришлось сдаться, а иначе я оторвал бы себе карман. Вынув пакали, я решил протолкнуть их через границу рукой, что у меня также не получилось. Проще было бы, наверное, засунуть их в затвердевший бетон, чем в этот непроницаемый воздух. Который сразу перестал быть для меня таковым, когда я отложил артефакты в сторону и переполз рубеж без них.

Уже в метре от границы прием радиосигналов был достаточно устойчив, и двигаться дальше не имело смысла. Спрятавшись в зарослях кустов, мы расчехлили принесенное с собой полевое оборудование и развернули станцию радиоразведки. Компактную, но вполне подходящую для той цели, которой мы намеревались достичь.

Ограниченный правилами зоны, за ее пределами Крупье воспрянул духом и начал кипучую деятельность. Его пальцы забегали по клавиатуре с такой скоростью, что, казалось, еще немного, и они задымятся. Засвистели сервомоторами миниатюрные антенны, ловя направления нужных сигналов. Заморгали десятки сенсоров и индикаторов. По экрану лэптопа одна за другой побежали строки зашифрованных программных команд и прочих технических данных. Я тоже мог бы справиться с этой работой – статус командира группы обязывал меня уметь обращаться с подобной техникой. Но, черт побери, не так стремительно и безошибочно! Операцию, на которую я затратил бы минуту, Крупье проделывал за десяток секунд. И вдобавок он успевал при этом считывать и анализировать данные еще с нескольких устройств, на лету внося в их настройки нужные коррективы.

Я, Бледный и Гробик примолкли и замерли, стараясь не отвлекать товарища, погрузившегося с головой в работу. В эти минуты от нас практически ничего не зависело. Все, что мы могли, это посматривать по сторонам. И следить за тем, чтобы себя не выдать и не дать патрульным повод броситься прочесывать местность.

– Готово, – доложил Крупье спустя примерно двадцать минут после того, как он настроился на частоты противника. – Я в их сети. Пять оперативных каналов под контролем, еще три особо секретных взломаю в ближайшие полчаса.

– Отлично, – резюмировал я. После чего взял протянутый капитаном миниатюрный наушник, вставил его в ухо и принялся слушать армейский радиоэфир. Индикаторы на мониторе подсказывали, на каком из каналов начиналась активность, и мне оставалось лишь на него переключиться.