© Роман Булгар, 2016

ISBN 978-5-4483-1434-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Народная мудрость гласит: чтоб стать женой генерала, надо выходить замуж за лейтенанта и помотаться вместе с ним по всем дальним гарнизонам. Они стали мужем и женой, когда он учился на втором курсе военного училища.

Когда ей присвоили очередное звание «капитан милиции», ее супруг все еще носил лейтенантские погоны. Блестящей карьерой похвастать он не мог…

Книга о том, как жили люди в то время, когда всем правил Великий Развал, когда они все по воле судьбы оказались на жизненном Переломе. Трудно пришлось тем, кому довелось жить в эпоху революционных перемен.

Нелегко было им отыскать смысл их существования, утерянный в хаосе всеобщего умопомрачения. Жернова времени перемололи тысячи судеб.

Продолжение истории главных героев трилогии «Офицеры». Им «повезло». Они своими глазами увидели, как развалили их огромную страну. По воле правителей они оказались по разные стороны границ.

Их семью по живому раскроили безжалостные ножницы судьбы. Муж уехал служить в Россию, а жена с дочкой осталась жить на Украине…

Армии, в которой служили советские офицеры, более не существовало. Не стало страны, которой они все присягали. И отыщет ли наш герой свое место в новых реалиях их быстро меняющейся жизни…

И война на Кавказе, кровавая, жестокая, непонятная и бессмысленная…

Глава первая
Кому война, кому мать родная…

«Если говорить по отдельности об этой войне, о разных там операциях, вроде бы все понятно. А вот все собрать вместе, связать, чтобы всякое лыко в строку – это уж, видно, дело… ученых. Одно только хочу сказать, не хотел я воевать, да вот и после войны героем себя не чувствую, хоть и наградами осыпан. Так что, беспутное это дело война».

Таус А.

1

Цепь из разноязычных боевиков туго сжималась, подходила все ближе и ближе. Ясно доносились отдельные отчетливые выкрики.

Когда оставалось метров сто, майор поднес к себе трубку:

– «Дон», я, «Урал», цель одиннадцатая… огонь!

Его дивизион, как хорошо отлаженный механизм, сработал четко и не подвел своего командира. Через сорок секунд земля вздыбилась…

Огневой налет длился десять минут. Дивизион самоходных 152-мм гаубиц 2С19 «Мста-С» выпустил по цели 144 снаряда, смешал все живое и неживое. Участок дороги над ущельем Шайтана превратился в сущий ад. А потом на несколько мгновений все до звона в ушах смолкло…

Жаркие языки пламени лизали догоравшую бронетехнику. Дымно чадили полуобгоревшие остовы боевых машин. В неестественных позах валялись трупы. Смерть, казалось, никого вокруг не пощадила…

Вперемежку с бойцами федеральных сил, словно споткнувшись об невидимую преграду, рухнули на землю сраженные осколками наемники и легли рядом с теми, против кого вели ожесточенный бой. Смерть их всех уровняла и навечно успокоила. Накрыв своим покрывалом, она их будто примирила, оптом разрешив все земные и бренные споры…

Словно из-под земли раздался негромкий стон. Чуть шевельнулась засыпанная щебнем рука. Согнулись почерневшие пальцы. Дрогнули и приоткрылись опаленные ресницы, обнажили покрасневшие болезненно усталые, повидавшие смерть зрачки.

С усилием оттолкнувшись от каменного выступа, боец приподнялся, невидяще уставился в глубокую расщелину, спасшую ему жизнь. Из его правого уха вытекала алая струйка, густела, перемешиваясь с грязью, земляной и пороховой пылью, чернела.

– Эй, есть кто живой? – изо всех сил выкрикнул он, но не услышал собственного голоса и недоуменно повел непонимающим взглядом.

Как во сне, над его головой беззвучно пролетела пара вертолетов огневой поддержки, выпустила дымные шлейфы управляемых ракет.

– Где же вы были-то раньше?! – боец с укоризной покачал головой.

И он со своей невысокой колокольни рядового от пехоты прекрасно понимал, что появись «вертушки» вовремя, ужасающе страшной беды с ними бы не случилось, остались бы живы его друзья и товарищи.

Совершив крутой разворот, вертолеты пошли на второй заход.

– Гады, получайте! – пилот нажал на гашетку, приводя в действие 30-мм автоматическую пушку.

Наемники, оставшиеся в живых после убийственного артналета, в рассыпную уходили по склонам горы. Иорданец Али тащил за собой быстро теряющую силы девушку, их лучшего снайпера. Лесю ранили в плечо во время перестрелки.

– Брось ты ее! – послышалось шумное дыхание Саида абу Ахмеда, полевого командира, приведшего с собой один из отрядов. – С обузой нам далеко не уйти! Русский спецназ пойдет по нашим следам…

Не разобрав арабскую речь, Леся настороженно переводила взгляд со своего спасителя на того, кто, как она догадалась, говорил именно о ней. И девушка шестым чувством смекнула, про что у них зашла речь.

– Украинка! – иорданец притормозил под разлапистой кроной. – Послушай меня! Сними форму с себя, надень платье. Документы у тебя в порядке. Скажешь федералам, что захватили тебя на горном перевале пару дней назад, удерживали в заложниках. Свою легенду ты знаешь…

Оттолкнув девушку от себя, не дав ей сказать и слова ему в ответ, Али, не оставляя ей надежду, спешным шагом стал быстро удаляться.

С трудом расшнуровала Леся армейские ботинки, кряхтя, стянула с себя защитные штаны. Она нагнулась, чтоб порыться в своем заплечном рюкзачке, где хранила гражданскую одежку. И в этот момент шумное сопение оглушило ее ухо. Сильные руки обхватили под расстегнутой курткой девичьи груди, больно сжали их. Здоровенная и тяжелая туша стальным бульдозером толкала ее к стволу дерева.

– Не балуй! – зло выкрикнула девушка, выгибаясь в спине. – Али!

– Твой Али далеко! – рассмеялся насильник. – Он тебе не поможет!

Услышав клекочущий голос, Ищенко легко распознала говорок с сильным южнорусским акцентом. Он принадлежал мужичку со степей, граничащих с Крымом, по сути, ее землячку.

– Я федералов, сучья подстилка, не боюсь. Скажу им, что бандюки меня насильно с собой таскали. А тебя, цыпочка, будешь рыпаться, сдам. Они с радостью пустят тебя в расход…

Ослабив свое сопротивление, притворно обмякнув, Леся в обмен заполучила временную передышку. Тиски ослабли, и она развернулась.

– Панас, договоримся, – через силу улыбнулась Ищенко и покорно опустилась на колени. – Ты да я – одна кровь…

Наивно полагая, что своими доводами окончательно сломил девку, раздавил ее волю, мужик на одно лишь мгновение расслабился, потерял концентрацию, за что он незамедлительно поплатился.

Выхватив острый тесак из ножен, болтавшихся на брючном ремне землячка, Леся натренированным движением воткнула сверкнувшее на солнце лезвие в живот Панаса.

– Получай, упырь! – мстительно выкрикнула она.

Откинувшись на землю, девушка в изнеможении прикрыла глаза, собиралась с новыми силами. До появления федералов ей предстояло переодеться, избавиться от формы и уйти подальше от гиблого места…

Прибытие высокого начальства на пункт управления огнем того дивизиона, что вопреки запрету на открытие огня шквалистым смерчем обрушился на дорогу возле Ущелья Шайтана, вылилось в страшнейший разнос. Генерал Буров приказал отстранить от командования начальника штаба дивизиона и забрал капитана с собой.

Поднявшись по лесенке на борт вертолета, Буров усадил капитана напротив своего кресла, устроил начштабу артдивизиона фирменный допрос с пристрастием, выпытывая все малейшие подробности.

– Я тебя, сучий потрох, под суд отдам! – грозился генерал, бешено вращая красными зрачками. – Погоны свои снимешь…

Железные «стрекозы» одна за другой легко оторвались от земли. Не прошло и пяти минут, как они зависли над Ущельем Шайтана.

– Девять кругов ада! – присвистнул порученец генерала. – В кино эдакого кошмара вам не покажут…

Внизу, как в разворошенном муравейнике, копошились человечки. Людишки в камуфляже разбирали завалы и нагромождения камней.

Бойцы отделяли своих погибших товарищей от боевиков, разносили их тела по разным сторонам, аккуратно укладывали.

– Кажись, дышит… – недоверчиво моргнул солдат и приник головой к окровавленной груди майора.

Гусеничные тягачи растаскивали обгоревшую технику, расчищали проход по дороге. Угрюмый техник роты автогеном резал заклинивший люк почерневшей БМП. Внутри боевой машины сидели обгоревшие трупы. В своих правых кистях бойцы сжимали искореженные пламенем автоматы. До самого последнего мига солдаты не знали, что мгновения их жизни сочтены, безжалостно укорочены подлым предательством.

– Осторожно… осторожно! – вскрикивала сестричка с огромными жалостливыми глазищами. – Не трясите носилки! Экие вы неумехи…

Инженерный минный разградитель на базе основного танка Т-80 своим безжалостным стальным ножом играючи сплющил обгоревший до неузнаваемости остов БМД, придавив навечно выведенную из строя боевую машину десанта к отвесной скалистой круче.

– На металлолом… – тяжко вздохнул зампотех батальона. – Ремонту и восстановлению не подлежит…

Выплевывая обгоревший до самого мундштука окурок, сержант из контрактников, сожалея о понесенных потерях, покачал головой:

– Столько техники почем зря угробили!

Его товарищ, не раздумывая, охотно поддакнул:

– И не говори!

Резко обернувшись, зампотех возмущенно выдохнул:

– Нашли, что жалеть! Этой рухляди давно место на ржавой свалке! Люди… людей жалко… их уже не вернуть…

Соглашаясь с капитаном, сержант зло рубанул:

– Суки! Сучья война! И никто и ни за что не в ответе…

– Во всем виноваты «чехи»!

Усмехнувшись, зампотех поправил кепку, оглянулся вокруг.

– Виноват тот, кто развязал эту войну.

– «Чехи» ее развязали! – с уверенностью приговорил сержант.

– А вот это, ребятки, вовсе и не факт…

Насколько капитан понимал, те, с кем воюют федералы, всего лишь орудие в руках жаждущих власти и наживы людей, чьи лица постоянно мелькают на экранах телевизоров, и никак на них и не подумать-то.

Поковырявшись в носу, боец недоверчиво хмыкнул:

– А чё, выходит, ее наши генералы почали?

– Они – пешки. Ты бери выше и по сторонам дальше. Думай, кому эта бойня выгодна. Враз все и сам сообразишь…

Переварив услышанное им, сержант прищурился в попытке поймать офицера на явной провокации:

– А нам говорили, что кругом исламисты и фундаменталисты. А за ними высовываются Америка и Турция с Англией.

– Эти акулы империализма – само собой. У них тут свой интерес. У каждого, правда, свой. Но в одном они все сходятся. Чем хуже нам всем, тем лучше им. Главное – нагадить, а что потом – вопрос последний…

Сорвав с себя защитный комбинезон, Леся накинула на тело легкое платье, натянула узкие и до щиколоток штанишки. Скромненько оделась Ищенко. Именно так выглядели местные женщины. Припрятав в кустах обмундирование, девушка спрыснула на ветки с баллончика, направила газовую струю на подошвы своих легких, немного стоптанных туфелек.

Резко выпрямившись, Леся почувствовала легкое головокружение. Перед глазами все поплыло. Пришлось ей зажмурить глаза, отдышаться. Постепенно вернулись звуки леса, приближающийся рокот вертолетных движков, учащенное сопение Панаса.

– Украинка, не уходи! – слезно умолял девушку недавний соратник по ожесточенной борьбе с федеральными силами.

– Сдохни ты, упырь! – наемница зло сплюнула и в нерешительности оглянулась по сторонам, лихорадочно нащупывая пути отхода.

Спасительное решение пришло само, спонтанно. Леся развернулась и пошла навстречу облаве, слегка забирая вправо, стремясь выбраться к дороге, уходящей от Ущелья Шайтана. Выкарабкавшись на щебенистый и неровный, усеянный свежими воронками путь, девушка перевела дух. Без сил она опустилась на землю. Лицо ее страдальчески перекосилось. Страшно болело раненое плечо. Рукав сильно намок, весь покраснел.

Спохватившись, Леся надорвала его зубами в том самом месте, где в плечо вошла пуля. Пальцами выдрала клок материи, чтоб никто не смог догадаться, что в момент ранения она ходила в другой одежде…

Выполняя широкий разворот, боевой вертолет завис над одиночной фигуркой, сгорбленно сидевшей посреди дороги. Буров поднес к глазам мощный армейский бинокль с двенадцатикратным приближением.

– Садимся! – приказал генерал.

Выбрав площадку, пилоты мастерски посадили боевую машину в ста метрах от сжавшейся в скорбный комок Леси. Напрягшаяся внутри, но внешне спокойная, девушка безучастными глазами взирала на то, как к ней спешат приближающиеся шаги в военных полуботинках.

– Что с ней? – будто издалека услыхала она чей-то властный голос и медленно повернула голову.

В двух шагах от нее стоял невысокий и плотный коренастый мужик с волевым взглядом. На его погонах защитного цвета тускло желтело по одной генеральской звездочке. Мимолетно подумалось, что ей, должно быть, повезло, что это ее единственный шанс выбраться из передряги, в которую она угодила по собственной наивности и неопытности.

– Сквозное ранение в плечо. Большая кровопотеря…

– Забирайте ее на «борт»…

Разгоняясь, завертелись лопасти. «Вертушка» оторвалась от земли. Стремительная тень заскользила по горным ущельям.

Два взвода десантников, доставленных на вертолетах, прочесывали местность с западного склона. Усиленные отряды спецназа двигались с севера и с востока, стремясь взять бандитов в кольцо, зажать их в тиски, насмерть раздавить сепаратистки настроенных фундаменталистов.

– Братцы, братцы! – вымученно улыбаясь, Панас протягивал руки к двум бойцам, наткнувшимся на окровавленного человека в гражданской одежде, по внешнему виду не похожего на боевика. – Я свой, свой!..

Сержант по рации вызывал санитаров с носилками. Его напарник машинально достал флягу, сделал небольшой глоток.

– Пить! – прошептал раненый, мучимый страшной жаждой.

– Тебе нельзя! – десантник качнул головой. – Ранение в живот…

Сочувствующая улыбка скользнула по губам много повидавшего на своем еще коротком веку солдата. Воды-то ему не жалко, да…

Истекающего кровью мужчину доставили в полевой госпиталь. В момент вскрытия брюшной полости усилилось кровотечение из сосудов, поврежденных острым лезвием ножа.

– Не спи, подай! – хирург глазами показал зазевавшейся медсестре на лежавший на столике инструмент. – Отсос!

Пока подключали электрический прибор, специальным черпаком из набора для реинфузии майор собирал скопившуюся в брюшной полости кровь в стерильную банку.

– Не выживет… – поплыло тихим шепотом за занавеской.

– Много крови бедняга потерял! – вздыхали сестрички.

– Цыц, сороки! – прикрикнул на них хирург. – Зажим!

Двумя пальцами он прижал поврежденный сосуд к позвоночнику.

– Тампон! Еще зажим!..

В соседней палатке вполголоса ругались интенданты.

– Ты, Семен, какого хрена отдал в операционную цельную бутыль со спиртом? Я те сколько раз говорил, что сначала ополовинь, разбавь, а опосля тащи им! Ты знаешь, почем нынче энтот спирт идет? – человек в майорских погонах крикливо взвизгнул.

– Не ори ты! За стенкой операция идет…

Пережимая печеночно-двенадцатиперстную связку, врач временно остановил профузное кровотечение из печени.

– Зажим Сатинского!

На стенку поврежденного магистрального сосуда майор наложил боковой сосудистый зажим Сатинского.

– Тампон!

Течь не остановилась. Истонченный сосуд не выдержал кровяного давления, лопнул чуть ниже.

– Диссектор!