За заботу и, конечно,
За хорошие харчи
Да за угол у печи.
Хлеб да соль на стол тебе,
Чтоб достаток был в избе
Что ж, хозяюшка, прощай,
Добрым словом поминай!»
Поклонился до земли.
А ведьма ему: «Внемли,
Что хочу тебе сказать, —
И давай ему вещать, —
Я тебя чуть не сгубила,
Сонным зельем опоила.
Душу спас твою, Иван,
Лишь заветный талисман,
Что всегда на шее носишь.
Кто же я, быть может, спросишь.
Я отвечу – ведьма я,
Лютая ворожея!
Погубить тебя хотела,
Только после не посмела
Жизни я тебя лишить.
Столько дел тебе вершить!
Ты отмечен был судьбою,
Бог всегда, Иван, с тобою!
Лишь твоей, Иван, рукой
Будет изгнан бес лесной».
Ваня наш оторопел,
У порога он присел
И промолвил: «Боже мой!
Значит, избран я судьбой
На великие дела?!
Да, но как же ты могла
Жизнь мою оставить мне,
Ведь нечистый – друг тебе?»
«Нет, сие, Иван, не так.
Мне нечистый – лютый враг.
Распугал в лесу зверьё,
Во владение моё
Вторгся нагло летним днём
И хозяйничает в нём.
Спасу нету от него!
Долго я ждала того,
Кто бы мог беду исправить,
И нечистого заставить
Повернуть отселе прочь.
Ты лишь сможешь мне помочь!»
«Да!» – Сказал Иван, вздыхая,
Лоб рукою утирая.
И добавил делово:
«Мне бы лишь сыскать его.
Ишь, проклятый басурман, —
Гордо молвил наш Иван, —
От него нет всем житья,
Хорошо ещё есть я! —
Похвалялся гордо он.
Тут, открыв печной заслон,
Ведьма ларчик доставала,
Копоть с пылью обтирала.
Ване ларчик подаёт
И такую речь ведёт:
«Не хвались, Иван, напрасно.
Цель твоя – не безопасна.
И никто не даст ответ:
Воротишься или нет?!
Жизнь у ворога отнимешь
Или сам навеки сгинешь?
Не хвались, Ванюша, зря,
Лучше выслушай меня».
Ларчик ведьма открывала,
Речь такую продолжала:
«Здесь в ларце лежит мешок,
В нём есть сонный порошок.
Пригодится он тебе.
Испытал ты на себе
Чудо-действие его.
Дальше слушай, вот чего:
Путь, Ванюша, твой далёк,
Едешь прямо на восток.
После дальнего леска
Будет быстрая река.
Коль с дороги не собьёшься,
Вниз по речке доберёшься
До охотничьей избушки,
Что у леса на опушке.
В ней старик седой живёт,
Он тебя перевезёт
Через реку. А потом
В тёмном, во лесу густом
Ты на запад повернёшь
И к полудню добредёшь
До высокой, до горы,
А пред ней стоят шатры.
В них разбойники живут,
Сладко спят да вина пьют,
Отдыхают всей гурьбой
И идут чинить разбой.
Вот, когда они уйдут,
А караульщики заснут,
Доставай, Иван, мешок.
В вина всыпь им порошок.
Незаметно прокрадись
И поодаль затаись.
Будут пить они, гулять,
Песни пьяные кричать
И заснут все крепким сном.
Надо будет, Вань, потом,
Все покуда будут спать,
Атамана разыскать.
А на шее атаман
Носит чудо-талисман,
Зуб дракона золотой,
С изумрудною звездой.
Осторожно срежь его,
Но запомни вот чего:
Атаман вина не пьёт
И со всеми не заснёт,
Лишь слегка дремать он будет.
Лишний шум его разбудит!
Ты уж, Ваня, постарайся,
Сделав дело, возвращайся.
Расскажу тебе потом,
Как управиться с врагом».
Так и сделал наш Иван.
Натянулся зельно пьян,
Ночь у ведьмы ночевал
И под утро поскакал
Что есть мочи на восток.
Путь Ивана был далёк,
Только страха он не знал.
Делал изредка привал.
Дайте отдохнуть, друзья,
Притомился что-то я…

* * * *
В тёмном во лесу дремучем
По густой траве да сучьям
Всадник удалой скакал,
Ветер волосы трепал.
Конь, закусив удила,
Мчится быстро, как стрела.
Едет долго наш герой
С гордо поднятой главой.
Словно ветер, Ваня мчался,
День прошёл, другой начался,
А Ванюша всё скакал,
Делал изредка привал,
Становился на ночлег
И вот на песчаный брег
Выезжает наконец
Наш удалый молодец.
На рассвете утром рано
Пред глазами у Ивана
Вдруг раскинулась река,
Широка и глубока.
Нет ни брода, ни моста,
Нет ни лодки, ни плота —
Никаких вокруг селений.
Вдруг одно из наставлений
Ведьмы вспомнил наш Иван,
Сжав рукою талисман:
«Коль с дороги не собьёшься,
Вниз по речке доберёшься
До охотничьей избушки,
Что у леса на опушке.
В ней старик седой живёт,
Он тебя перевезёт…»
И, пришпоривши коня,
Ваня, латами звеня,
Мчался быстро, как стрела,
Вдаль, куда река текла.
Солнце село, вечереет.
Во лесу уже темнеет,
А избы всё нет и нет.
Вдруг вдали какой-то свет
На опушке показался.
Ваня наш слегка поднялся
На коне своём в седле
И тотчас навеселе
Поскакал туда скорее,
Словно ветер, иль быстрее.
За лесами скрылось солнце.
Видит: светится оконце.
У реки изба стоит,
Из трубы дымок валит.
Вот Ванюша в дверь стучится:
«Эй, хозяева, напиться
Дайте путнику воды —
Притомился от езды.
И ищу ночлег под кровом,
Помяну вас добрым словом,
Коли пустите меня».
Расседлал Иван коня,
Полелеял и стреножил,¹¹
Сбрую в сторону отложил.
Дверь открыл старик седой,
С белой пышной бородой,
С очень добрыми глазами
И костлявыми руками.
Старец трость в руках держал
И Ивана приглашал:
«Заходи на огонёк,
Как же звать тебя, сынок?
Что за дело ты вершишь
И куда же так спешишь?»
Ваня голову поднял
И, подумав, отвечал
Руки в боки, словно пан:
«Что же, звать меня Иван
И не буду хвастать зря —
Ратну службу у царя
Я несу свою исправно.
Дело, может быть, забавно,
Но отправил меня царь,
Наш великий государь,
Добрым людям на забаву
На разбойников управу
Ратным подвигом найти,
Честный люд от них спасти.
Не смотри, что я один,
Что не дожил до седин.
Ты поверь как отче сыну:
Могу целую дружину
В рукопашной одолеть.
Мне ль пред ворогом робеть?»
Рассмеялся, как ребёнок,
Добрый старец: «Вот чертёнок!»
Во светлицу проводил,
Напоил и накормил,
Уложил Ивана спать
На дубовую кровать.
Спит Иван и видит сон,
Как с нечистым бьётся он.
Гордо в сердце меч вонзил —
Враг пощады запросил.
И лиса, и ведьма рады!
Деньги, почести, награды!
Развесёлый пир горой!
С гордо поднятой главой
Едет Ваня подбочась,
Горд и весел, словно князь.
Весь хмельной честной народ
У столичных у ворот
Веселится и гуляет
Да Ивана восхваляет.
Вдруг цыгане подлетели,
Заплясали и запели:
«Славься, славься, наш герой,
Славный витязь удалой!»
И так славно песня пелась,
Просыпаться не хотелось,
Но рассвет уже настал.
Наш Иван с постели встал,
Помолился у окна,
Смыл водой остатки сна.
За столом располагался,
Пшённой кашей угощался
С аппетитом, а потом
Разговор зашёл о том,
Что же ищет наш герой
В этой стороне чужой.
«Шутки шутками, сынок, —
Говорит ему дедок, —
Но поведай всё же мне,
Что же в нашей стороне
Ищешь ты, открой секрет?»
«Здесь секрета вовсе нет, —
Отвечал Ванюша гордо, —
На земле стою я твёрдо,
Пока меч в руках держу,
Ратну службу сослужу.
Ты охотой промышляешь,
Потому, быть может, знаешь,
По дорогам, во лесах
На проезжих веет страх,
Злодеяния творит
И Всевышнего гневит
Лютый бестия, спесивый,
Хитрый и неуловимый.
Я решил беде помочь
И прогнать злодея прочь.
Чтобы справиться с бедой,
Зуб дракона золотой
Раздобыть мне нужно, старче.
В нём звезда, что солнца ярче.
Говорят, лишь им, как знать,
Можно демона изгнать».
Мудрый старец помолчал
И, подумав, отвечал:
«Много бес попортил крови,
Только есть ещё герои
На Руси моей святой,
Хлебосольной, золотой!
Вот не думал, ты смотри,
Есть ещё богатыри,
Что главы не пожалеют,
Но злодея одолеют.
В смертный бой скорей пойдут,
Но страну не продадут.
Русь красива, златоглава,
Лишь на них её держава
Испокон веков стоит.
Будет враг её разбит,
Пока молодцы родятся
Те, что смерти не боятся.
И костьми готовы лечь,
Но главу врагу отсечь!
Жаль, я стар. Осталось жить
Мне недолго. И свершить
Ратный подвиг не смогу…
Чем смогу, тем помогу
Доброму я человеку».
«Перебраться через реку
Нужно мне», – Иван сказал.
Мудрый старец отвечал:
«Это можно, хоть сейчас
Дам тебе я свой баркас.¹²
Слаб я стал, а потому
Мне он, вроде, ни к чему.
Воротишься коли, брат,
Мне вернёшь его назад.
Ждать тебя я не устану,
За тебя молиться стану
И, коль буду я живой,
Может, свидимся с тобой».
Старец Ваню проводил,
Три раза перекрестил,
Добрым именем назвал
И удачи пожелал:
«Бог всегда, Иван, с тобой,
Славный витязь удалой.
Если сможешь, уцелей,
«Возвращайся поскорей!»
Тут Иван рубаху снял
Да на вёсла поднажал.
И, спустя короткий срок,
Берег был уже далёк.
Знать, сильна его рука —
Вот ещё два-три гребка,
И баркас, замедлив бег,
Уперся в песчаный брег.
Ваня выскочил тотчас,
Спрятал в зарослях баркас,
Оседлал свого коня
И, кольчугою звеня,
Продолжал свой трудный путь.
Дайте мне передохнуть…

* * * *
Долго наш Ванюша мчался.
День прошёл, другой начался,
А Ванюша всё скакал,
Делал изредка привал.
Солнце село, вечереет.
Во лесу уже темнеет.
И вот на четвёртый день,
Лишь рассвет отбросил тень,
Пред глазами у Ивана
Вдруг раскинулась поляна
У подножия горы,
А пред ней стоят шатры,
В них вповалку люди спали.
Караульщики дремали.
Лишь дымились меж шатров
Пепелища от костров.
Наш Ванюша наблюдал,
Затаив дыханье, ждал.
Уж туман густой поднялся,
Наш Ванюша почесался,
Спрятал в зарослях коня,
Буйну голову склоняя,
Ближе к лагерю пробрался,
И на дерево забрался.
И, укрывшись за ветвями,
Наблюдая за шатрами,
Тише мыши он сидел,
Не смыкая глаз глядел.
Вот разбойники проснулись,
Поразмялись, потянулись,
Ели пили всей гурьбой
И ушли чинить разбой.
Лишь осталась на посту,
Хмуро глядя в густоту
Непроглядного тумана,
Неусыпная охрана.
Ваня наш не долго ждал.
Быстро с дерева слезал
И пустился прямиком
По траве сырой бегом,
Укрываясь за кустами,
За зелёными ветвями,
Озираясь на бегу,
Прямо в лагерь ко врагу.
Вот уж, прячась меж шатров,
Пробираясь меж костров,
Он искал вина запасы,
Пищи, вяленого мяса.
Заглянув в один шатёр,
Увидал Иван ковёр,
Горы злата, серебра
Да заморского добра.
Заглянул в другой шатришко —
Шкуры, сабли, золотишко.
Тоже – в третьем и в шестом.
Наконец, в шатре восьмом
Он увидел мясо, бочки,
Дичь, мука, перепелочки,
Фрукты, грузные мешки,
Коробочки, сундуки.
Наш герой в шатёр забрался,
Затаившись, озирался,
А потом достал мешок —
В вина всыпал порошок.
Вновь прокрался меж шатров,
Прыг в кусты – и был таков!
Вот рассеялся туман,
Солнце встало, а Иван,
Затаившись, выжидал
Да на дереве скучал.
Ожиданье долго длилось.
Солнце по небу катилось.
Начинало вечереть —
Стало во лесу темнеть.
Тишина в лесу вокруг:
Нет ни звука. Только вдруг
Крики громкие раздались —
Рысаки стрелою мчались.
То разбойники гурьбой
Возвращаются домой.
Вот они уж доскакали
И неспешно разгружали
Всё добытое добро:
Золотишко, серебро.
Расседлали рысаков
И, стреножив скакунов,
Дружно бочки открывали,
В кружки вина наливали.
Всей весёлою гурьбой
Закатили пир горой.
Ночь настала, солнце село.
Во лесу уже стемнело.
И под всполохи костров
Сотни пьяных молодцов
Песни пели да кричали,
Вина пили да плясали
До рассвета, а потом
Все заснули крепким сном.
А Иван всю ночь не спал,
Затаившись, наблюдал.
Лишь затих последний крик,
Он с ветвей на землю – прыг.
Прочь прогнал дремоту, лень
И бесшумно, словно тень,
Припустился прямиком
По траве густой бегом,
Озираясь на бегу,
Прямо в лагерь ко врагу.
Подбежал Иван поближе
И, пригнувшись чуть пониже,
Осмотрелся. Все лежат
Как попало и храпят.
Лишь угар хмельной клубится,
Да костёр кой-где дымится,
Тронут летним ветерком.
Всё спокойно в остальном.
Тут Ванюша осмелел,
Среди пьяных грузных тел
Осторожно пробираясь,
Поминутно озираясь,
Атамана всё искал —
Наготове меч держал.
Осторожно он ступает,
Чрез тела переступает.
Как попало все лежат
Друг на дружке и храпят.
Кто дремал, присев у пня,
Кто-то с кружкой у огня,
Кто к берёзе прислонился,
Кто под кустик завалился,
Кто в траве густой лежит,
Кто под деревом храпит.
Ходит ищет наш Иван:
«Где же этот атаман?
Вот же, бестия лихая!» —
Протянул Иван, вздыхая.
Вдруг в распахнутом шатре,
На роскошном на одре¹³
Неприглядная картина:
Толстый сгорбленный детина,
С тёмно-чёрными усами
Да косматыми бровями,
Как младенец, крепко спал.
На груди его сиял
Зуб дракона золотой,
С изумрудною звездой.
Тут Иван заторопился,
Только вдруг остановился,
Словно вкопанный тотчас,
Вспомнив ведьминский наказ:
«Атаман вина не пьёт
И со всеми не заснёт.
Лишь слегка дремать он будет,
Лишний шум его разбудит!»
«Ладно, – думает Иван, —
Ишь, проклятый басурман.
Что ж, посмотрим, чья возьмёт!»
И на цыпочках вперёд
Осторожно продвигался,
Лишний раз вздохнуть боялся.
Наготове острый меч,
Чтоб главу врагу отсечь.
Сделал шаг, за ним другой,
До костра подать рукой.
Там главарь спокойно спит
И тихонечко храпит.
Наш Иван к нему крадётся,
Тише мышь не проберётся.
Мирно спали все вокруг.
Всё спокойно, только вдруг
За сучок Иван запнулся.
Атаман тотчас проснулся
И, вставая, прокричал:
«Что за чёрт так рано встал?!
Что не спится черти вам?
Я вот вам сейчас задам!»
Атаман с постели встал
И Ивана увидал.
Закричал он сам не свой:
«Эй, а ты-то кто такой?!»
Всех давай пинать в бока:
«Эй, хватайте чужака,
Дармоеды! Хватит спать!
Эй, поймать его, связать!»
Но никто не поднимался.
Атаман поудивлялся,
Вынул саблю и сказал:
«Что ж ты здесь, сынок, искал?
Уж не мой ли талисман?»
Рубанул мечом Иван,
Но главарь, хоть был уж стар,
Всё ж отбил его удар.
И, взирая кровожадно,
Сёк Ивана беспощадно.
Ваня еле успевал,
Но удары отражал.
Храп и топот заглушали
Лязг и звон калёной стали.
Вновь и вновь клинки смыкались
Так, что искры высекались.
Выпад, блок, отшаг назад,
Злой оскал, недобрый взгляд.
Кровь уже текла ручьём.
Вот Иван своим мечом,
Сделав им красивый круг,
Выбил всё-таки из рук
Атамана сталь клинка.
Видит тот, что смерть близка.
Наутёк пустился вмиг,
Но Иван на спину – прыг.
Атаман не устоял,
Грузно на землю упал,
Как ребёнок заскулил
И пощады запросил.
«Ладно, – молвил наш Иван, —
Но скажи: как талисман
Связан с демоном в лесах,
Что на многих веет страх,
Злодеяния творит
И Всевышнего гневит.
Коль расскажешь правду мне,
Сохраню я жизнь тебе».
Атаман тотчас замялся,
Заюлил и зачесался.
Удивлённо отвечал:
«Я и слыхом не слыхал
Про какого-то там беса
Из дремучего из леса».
Крикнул Ваня: «Хватит врать,
Изволь правду рассказать!»
Тут разбойник разрыдался,
Как ребёнок, и признался:
«Здесь моя, Иван, вина.
Правит мною сатана.
Душу я ему продал,
А взамен он мне отдал
Зуб дракона золотой
С изумрудною звездой.
Не простой тот зуб Иван.
Этот чудо-талисман
Дивной силой наделён:
Вызвать беса может он.
Этот бес исполнит, Ваня,
Ровно три любых желанья
Господина своего.
Вызвал я, Иван, его,
Три желанья загадал.
Но того, глупец, не знал,
Что исполнив все заданья —
Все заветных три желанья —
Мне, хозяину, в угоду
Получает он свободу.
И живёт как хочет сам
По болотам, по лесам.
Ненавидит род людской
И чинит везде разбой.
Что так будет, я не знал.
Правду я тебе сказал.
Пощади меня, Иван,
На, возьми мой талисман,
Жизнь оставь мне, ясный свет!»
«Погоди-ка, дай ответ, —
Молвил Ваня, – как мне быть,
Как злодея победить?»
Тот руками замахал
И испуганно вскричал:
«Что ты, как могу я знать,
Как нечистого изгнать?
Зуб дракона золотой
Был подарен сатаной!
Ведьма знает сей секрет.
Отправляйся, ясный свет,
К ней. И если повезёт,
То она те6е шепнёт

Тайну страшную свою:
Как убить в лихом бою
Эту бестию чумную,
Кровожадную лесную.
Отправляйся к ней Иван».
Речь закончил атаман,
Рукавом слезу смахнул,
Умоляюще взглянул
На Ивана. Тот молчал.
Ваня в ножны меч убрал.
Взял заветный талисман
И добавил: «Басурман,
Лжец трусливый! Козни строишь?
Смерти ты такой не стоишь
От руки богатыря.
Я не буду пачкать зря
Сталь оружия святого!»
И Иван, окончив слово,
Поспешил уйти скорей.
Отвязал среди ветвей
Скакуна, что там томился,
И в обратный путь пустился.
Путь-дорога далека!
Да к тому же не легка!
Что есть духу он скакал,
Скакуна чуть не загнал.
Сам с дороги притомился.
На денёк остановился
Отдохнуть чуть-чуть в пути
И к охотнику зайти.
Возвратил ему баркас
И, поведав свой рассказ,
За печуркою присел,
Сладко-сладко захрапел.
Завтра снова в путь сбираться:
Надо всё же поквитаться
С лютой бестией в лесу
Да неплохо б и лису,
Наконец, расколдовать!
Может, соизволит снять
Та ведьма своё проклятье —
Злое чёрное заклятье, —
Получивши талисман?
А убьёт ли наш Иван
Лиходея, что глумится
Над людьми, и что случится
Дальше, слово я сдержу,
Вам всё позже расскажу!

* * * *
Конь летит, стрелою мчится,
Только пыль за ним клубится
По дороге столбовой.
День прошёл, за ним другой.
Едет Ваня по опушке,
Наконец, к лесной избушке
Путь-дорожка привела —
А в избе ведьма жила.
Вот с коня Иван слезает,
Дверь без стука открывает,
Гордо в горницу идёт
И такую речь ведёт:
«Дело я, бабуля, справил
И разбойника заставил
Зуб дракона мне отдать
Да, к тому же, рассказать
Тайну чудо талисмана».
Тут ведьма, прервав Ивана:
«Эту тайну знаю я,
Где добыча-то твоя,
Где ж заветный талисман?
Дай же мне его, Иван!»
Талисман Иван достал,
Над главой его поднял
И сказал: «Ну что ж, смотри,
Но, плутовка, не хитри
Иль его ты не получишь
Ты, злодейка, долго мучишь
Дочь волшебника, девицу,
Превратив её в лисицу.
Расколдуй сперва её,
И сокровище своё
Я тотчас тебе отдам.
Что, бабуля, по рукам?»
Ведьма тихо чертыхнулась,
Лоб нахмурила, ругнулась
И сказала делово:
«Ишь удумал ты чего!?
Ладно, так тому и быть —
Ей не век лисой ходить.
Я сниму своё проклятье,
Злое чёрное заклятье,
Коль упрямец ты такой.
Так и быть уж, чёрт с тобой».
Чан с водой она достала,
Ворожила, колдовала
Целу ночь, а наш Иван,
Сжав рукою талисман,
На скамейке тихо спал,
Наготове меч держал
И проспал так до утра.
Вот ведьма кричит: «Пора,
Полно, Ваня, хватит спать,
Надо дело исполнять.
Я заклятье снять сумела,
А теперь и ты за дело
Принимайся наконец.
Хватит спать-то, удалец!
Я своё сдержала слово,
Беса же убить лесного
Предстоит тебе, мой друг.
Пригодится тебе лук
Да всего одна стрела,
Вот такие, брат, дела.
Но стрела та не простая,
Дивной силой обладая,
Лиходея поразит —
И злодей уже убит.
Целься в сердце, но смотри,
Сам стрелу ты смастери
Из осины молодой.
Зуб дракона золотой
Наконечником послужит.
Ни один злодей не сдюжит
Против силушки его,
Талисмана твоего,
Но сперва, мой друг Иван,
Дай мне чудо-талисман.
Я должна свершить заклятье
И вложить в него проклятье,
Чтобы этот лютый бес
Не вернулся больше в лес,
А горел в аду бы вечно:
Жизнь у беса бесконечна.
Так-то брат, а потому —
Вечно мучатся ему».
Так Иван и поступил:
Нужно дерево срубил,
По размеру обрезал,
Заготовку подтесал
Да за печку положил,
Десять дней её сушил.
И ведьма покой не знала,
Ворожила, колдовала —
Всё сгущался чёрный дым
Над оружьем золотым.
Вот уж вечер, свет лучины,¹⁴
Тень могучего детины,
Молча сидя на полу,
Мастерил Иван стрелу.
Оперение разгладил,
Наконечником приладил
Зуб дракона золотой
С изумрудною звездой.
Тут Иван на ноги встал
И, подняв стрелу, вскричал:
«Вот оружие, готово,
Наконец, сдержу я слово!
В жарком, пламенном бою
Я нечистого убью!
Но неплохо было б знать,
Как сперва его сыскать…»
Отвечала ведьма тут:
«Это, Вань, несложный труд:
Выйди во поле в ночи
И погромче прокричи:
«Эй, нечистый бес лесной,
Выходи, на бой со мной!
Я хочу с тобой сразиться,
Соизволь тотчас явиться!»
В лук стрелу свою вложи,
Наготове лук держи».
Вняв советам, наш герой
Напоил коня водой,
Кушал с квасом калачи,
Поразмялся и в ночи
Оседлал свого коня
И, кольчугою звеня,
С гордо поднятой главой
Отправлялся в ратный бой.
Выезжает в чисто поле,
Во широкое раздолье.
Лук, стрелу свою достал,
Что есть мочи прокричал:
«Эй, нечистый бес лесной
Выходи, на бой со мной!
Я хочу с тобой сразиться,
Соизволь тотчас явиться!»
Наготове держит лук.
Всё спокойно, только вдруг
Ветер северный поднялся,
Дождь с грозой тотчас начался,
Месяц на небе исчез.
Расступился тёмный лес
Пред нечистым, тот стоял
И зловеще хохотал:
«Кто осмелился со мной
Завязать кровавый бой?
Кто посмел шутить со мною?
Ты простишься с головою!»
В небе молнии сверкали,
То и дело освещали
Лиходея образину,
Безобразную личину:
Шестилапый и горбатый,
Длинноухий, волосатый.
Очи злобные сверкали
И в ночи насквозь пронзали
Твою душу, как игла,
А с клыков слюна текла.
Медлить было тут опасно.
И, не тратя слов напрасно,
В лук Иван стрелу вложил,
Во врага её пустил.
Загудела тетива,
Но злодей, едва-едва
Изловчившись, увернулся,
И Ванюша промахнулся.