Мужество творить

Я читала много литературы, которая должна мотивировать творить или вообще действовать по жизни, чтобы добиться целей. Иногда встречается неплохая литература, иногда пересказ чего-то общего, иногда обо всем и ни о чем одновременно.
"Мужество творить" не будет рассказывать какие-то определенные техники, чтобы работать быстрее или лучше. Она просто объясняет все те мысли, которые возникает у творческого человека, а также помогает разобраться с этими мыслями.
Советую ли я эту книгу людям? Не знаю. Потому что часто люди ищут техники, инструкцию, словно они роботы и им нужно найти кнопочку, чтобы начать работать. А эта книга не обо этом.
Во мне же книга "Мужество творить" оставила удивительное впечатление.

«Ничто так не затемняет сущности творчества, как взгляд на него с позиций возможности интересно провести свободное время».

Честно говоря, Ролло Мэй приятно удивил. На мой взгляд, эта книга на порядок полезнее таких книг, как Путь художника, Птица за птицей и т.д. Говоря о мужестве, он перечисляет все те вещи, которые представляют трудность для творческих людей, а также для общества (не будут перечислять, они в книге) и вызывают страх, стыд и т.п. Он также соотносит творческий процесс с такими категориями, как смерть, бессознательное, мир. Мэй критикует многие теории о творчестве в психотерапии, например, теорию компенсации, теорию творчества как выражения невроза, отрицает он и восприятие творчества как 100% субъективной вещи, непременного отражения в предмете искусства личных элементов и проблем творца. Что особенно интересно, Ролло Мэй разграничивает мнимое творчество и здоровое естественное творчество (которое он выводит за рамки эстетики и которым потенциально наделяет человека любой профессии). Он также предлагает и свой взгляд на природу творческого процесса.

Во-первых, для него творческий человек – это тот, кто непременно действует. Можно, например, иметь талант, но не использовать его. В основе творческого процесса лежит встреча – соприкосновение двух полюсов: субъективного (творец) и объективного (мир). В результате этого всегда рождается что-то новое (это главное отличие от мнимого творчества, которое часто используется для бегства от реальности или каких-то конкретных проблем). Мей считает, что настоящее творчество это не способ приятно провести время, а особый способ познания действительности, который для многих людей является главным. Иными словами, не творить они просто не могут. Это попытки понять и упорядочить мир определенным образом. Мэй утверждает, что в процессе творчества люди не прячутся от каких-то аспектов мира, а наоборот – находят новые взаимосвязи с ним и глубже изучают его. Таким образом, автор рассматривает творчество как признак эмоционального здоровья и проявление самореализации человека.

«Джакометти нацелил себя — «был обречен», по удачному определению Лорда, — на борьбу за то, чтобы постигать и выражать окружающий мир. Он знал, что у него нет выбора; этот вызов придавал смысл его жизни».

Во-вторых, для творчества необходимы ограничения. Мэй рассматривает творческий акт как «форму борьбы человека против всего, что его ограничивает». Это постоянное преодолевание собственных ограничений, вот почему у человека часто возникает ощущение, что он начинает с нуля и т.д. Это каждый раз попытка человека стать больше, чем он есть, выйти за грань того, что он есть и что является для него привычным. Получается, что творческий человек – всегда немного бунтарь в широком смысле этого слова. Ролло Мэй считает, что творчество возникает именно в результате конфликта между спонтанностью и ограничениями. Стоит ли говорить, что это столкновение с неизвестностью пугает.

В-третьих, Мэй говорит о важности формы. Если творческий процесс – это попытка упорядочить хаос, то его можно рассматривать и как «выражение желания формы». Именно форма делает некую абстрактную идею реальной. И именно ограничения придают спонтанности форму. Более того, Мэй считает, что форма также помогает человеку буквально не сойти с ума, не утратить связь с реальностью в процессе переоценки окружающего мира. Зрители/слушатели/читатели/etc также получают удовольствие от достраивания формы, например, когда читают книгу, рассматривают закрашенные участки картин, наблюдают за мимами и т.д.

Как истинный психоаналитик, Мэй, конечно же, не мог обойти стороной древних греков. Он рассматривает мифы и символы как своеобразный проекционный экран для бессознательных элементов. Так, он предполагает, что функция Дельфийского оракула была не в том, чтобы вещать людям истину, а в том, чтобы выдавать им такие описательные сообщения, которые при трактовке помогли бы им иначе вглянуть на ситуацию, прояснить сознание и найти решение самим. Любопытная теория, хоть и слишком привязанная к психотерапии и современности.

На мой взгляд, мысль о том, что искусство творится именно благодаря ограничениям, гениальна и очень в помощь тем людям, которые предпочитают ничего не делать, раз уж они не так хороши, как, скажем, Моцарт, или тем, у кого опускаются руки, потому что не хватает знаний или опыта. Получается, что наши недостатки – это наш путь вперед, точка отсчета, место для установки рычага. Весьма многообещающая мысль.

«Желание формы является способом обретения смысла жизни. И именно в этом заключается истинное творчество».

С сожалением вынуждена констатировать, что книга мне не понравилась.

Почему "с сожалением" – потому что она была в списке нон-фикшн книг от авторитетного для меня человека, и я предвкушала очередное интеллектуальное и эстетическое приключение.

Нестрашно, так бывает. Напишу, что не понравилось.

1. Я не увидела в книге структуры. Несмотря на то, что названия глав вроде бы есть и автор вроде бы следует логике, книга в целом производит впечатление бесструктурно изложенных мыслей, записанных в произвольном порядке. Мне даже показалось, что она обрывается чересчур внезапно, на ровном месте, без выводов, без подведения итогов, без бережного прощания с читателем, что ли, с места в карьер — просто переворачиваешь страницу – и бац. Я даже вернулась на пару страниц назад, чтобы убедиться, что меня действительно буквально бросили мордой в финал, не предупредив. Не показалось.

2. Кое в чем я не смогла согласиться с автором, и это сразу настроило меня на агрессивный лад. Это нормально. Мы можем ощущать себя сторонниками или оппонентами авторов, мыслителей и философов прошлого, даже самых великих (а кто такой Ролло Мэй, я — простите — до недавнего времени и не знала); вот тут на протяжении многих страниц у меня зудело поспорить или хотя бы высказаться в духе "минуточку! Что именно вы имеете в виду??" Например, я либо недопоняла посыл автора про дерзновенность и неизбежность первородного греха как базы творческого духа, либо поняла — и категорически с ним не согласна. Как христианка я осознаю творческий процесс как со-творчество с Тем, кто меня создал, и я понимаю первородный грех именно как ошибку первого человека на пути, который мог бы быть совсем иным, если бы... но всё-таки я не о богословии пришла спорить, я лишь хочу сказать, что чувствовала недовольство, неуверенность в том, что правильно понимаю автора, и опасение, что, если я понимаю его правильно, то не могу с ним согласиться, а, значит, — злюсь.

Злиться на автора я не люблю. )

3. Искала год, когда была написана книга. Сначала увидела 2020, потом поняла, что, если автор умер в 1994 году, книга явно написана раньше, 2020 — год перевода на русский язык. В таком случае ворчать на следующую тему буду меньше, чем ворчала бы, если бы книга была свежей. Но я уже достаточно много знаю о нейрофизиологии творческого процесса, сейчас из каждого утюга психологи, психотерапевты, грамотные сценаристы и так далее рассказывают о процессах, которые протекают в разных отделах головного мозга, и конкретно эта информация — о том, как устроить свои писательские будни с точки зрения нейрофизиологии, как возникает, формируется и оживает в мозгу Идея — не были для меня новыми. На самом деле, это действительно важные главы, просто их изложение тоже показалось мне неловким и водянистым, как и всё остальное.

Многие говорят, что книга написана и переведена (и, как следствие, читается) легко, но мне было не слишком легко. Я не могу сказать, что она напичкана непонятными терминами, просто мне показалось, что автор больше занят разговором с самим собой, чем стремится донести до читателя свои мысли максимально внятно.

Вывод — никаких откровений. Не могу положить эту книгу на свою полочку "хорошие книги для писателей", есть у меня такая. :)