Глава 2. Утро. Труп.

Герман открыл и тут же закрыл глаза, нещадно болела голова. Ему казалось, что она сейчас разорвётся и его мозгами забрызгает всю спальню. В горле пересохло. Он совершенно не помнил, как оказался в постели. Это они, конечно, хорошо вчера посидели. Герман пошарил рукой по тумбочке и наткнулся на холодную жестяную банку. Пиво! Он всегда оставлял на тумбочке пиво после попоек. По таким утрам идти в гостиную не было сил. А баночка пива – живительная влага с похмелья, оживляет организм и возвращает память. Герман сел в кровати и снова открыл глаза. Серый рассвет еле брезжил за окном. Зимой всегда поздно светает. Уличный фонарь отбрасывал на дорогу свет, который растекался жёлтым пятном. Снег блестел и переливался под фонарём разноцветными огнями.

«Часов девять, – подумал Герман и открыл пиво. – С чего так болит голова? Я вроде бы не много выпил».

Банка с шипением и громким щелчком открылась. Герман жадно приник к ней. Герман чувствовал себя так, словно неделю блуждал по пустыне без единого глотка воды. Пиво громко прорывалось сквозь сухое, шершавое горло внутрь. Прохлада напитка воскрешала, с каждым глотком в тело Германа вливалась жизнь.

– Доброе утро, – произнёс женский голос. – Пиво ещё есть?

Герман подавился и повернулся на звук голоса. В кресле полулежала Кира. В джинсах и рубашке в красную клетку.

«День прошёл, число сменилось, ничего не изменилось, – подумал Герман. – Слава яйцам, я не затащил её в постель! Или не смог? Позор на мои седины. Чёрт! Я ничего не помню. Надо меньше пить».

Мысли Германа громко и быстро проносились в голове. Они стучали в висках и эхом отдавали в затылок. Ему казалось, что Кира может услышать их. Мужчина поморщился и осторожно приподнял одеяло. Он лежал в джинсах и футболке. Стало морально немного легче. Значит, не домогался. Банально в пьяном виде затащить Киру в постель, значило потерять все шансы на отношения. А это именно Кира полулежала в кресле. Девушек на одну ночь Герману уже не хотелось. Кира ему нравилась. С ней интересно разговаривать, у них совпадали взгляды на кино и книги, на жизнь. Герману нравилось исподтишка смотреть на Киру, бегать с ней по утрам. Всё, что мог себе позволить Герман – это дружеские прикосновения, полуобъятия, да дежурный поцелуй. Он даже ни разу не поцеловал её по-настоящему. А очень хотелось. Вы можете, конечно, смеяться, но чувствовал себя Герман в свои тридцать три по отношению к Кире прыщавым стеснительным юнцом. Женщин в его жизни было не так уж мало. Но ни к одной он не испытывал такого трепетного отношения. Даже к своей бывшей жене. Кира для Германа была каким-то недосягаемым божеством. Он боялся обидеть её своей грубостью, натиском. Поэтому просто молчал и ничего не делал. Он понимал, что первый шаг должен делать он, что Киру могут увести. Хоть тот же Лев. Хотя в Лёве Герман был уверен. Не пойдёт он на это.

– Русалка? А ты что тут делаешь? – спросил Герман.

– Сплю, – недовольно пробормотала девушка.

– Зачем? Почему домой не ушла?

– Пиво дай! – Кира не ответила и требовательно протянула руку.

«Почему я не ушла домой? Потому, что хотела остаться… – подумала Кира и тут же испугалась самой себя. – Хотела остаться с Германом? Это что-то новое. Я? Хотела? Остаться? С Германом? Но ведь… неужели?»

Кира пыталась осмыслить, почему же она не ушла домой. Мысли девушки лёгкой гримасой пробежали по лицу, она отвернулась к окну и покусывала губы. Герман этого не видел. Он вообще закрыл глаза. Он, здоровый мужик, спит в мягкой постели, а Кира в кресле. Его терзала совесть.

«Джентльмен, чёрт возьми! Прапорщик! Солдафон! Почему Кира спала в кресле?» – метались мысли в больной голове Германа.

Он постарался взять себя в руки, с сожалением оторвался от банки и протянул её девушке. Головная боль не проходила. А когда у тебя жутчайшее похмелье, то живительной влагой делиться даже с любимой девушкой не хотелось. Герман испытывал муки совести по прошедшей ночи, которую Кира провела в кресле. Жалел, что она не лежит рядом и радовался одновременно. Противоречивые чувства захлестнули его, он протянул девушке банку с пивом.

– Голова болит и сушняк. Я вроде бы не пила, – пробормотала себе под нос Кира.

Ей хотелось разогнать свои мысли, которые мешали. Чему? Кира и себе не могла объяснить, почему она осталась у Германа. Дом же вот, рядом, только до калитки дойти. Не дошла. Кира прислушалась к себе. Нет, она не жалеет.

Герман услышал её слова о сушняке. Он всегда чутко прислушивался к ней.

– Ты ж почти не пьёшь, с чего у тебя-то голова разболелась? Ты не простыла?

Кира с удовольствием допила пиво, поставила банку на прикроватную тумбочку. Для этого ей пришлось привстать, потому что Герман уже лежал на спине с закрытыми глазами, закинув руки за голову.

– Больше нет? – спросила девушка.

Герман отрицательно покачал головой. Боль опять разлилась по черепу. Он поморщился и посмотрел на Киру. Девушка откинулась в кресле, глаза её были закрыты, непослушные, густые волосы свесились со спинки кресла и поблёскивали медью. Герман разглядывал её и заметил, что она хмурится.

«Может быть я всё-таки обидел её? Но тогда бы она ушла, а не провела бы всю ночь в кресле. Почему она осталась?» – Герман пытался объяснить присутствие Киры в его спальне.

Вот они танцуют, он позвал Киру поговорить. О чём? В комнате Кира села в кресло, а он на кровать. Всё. Дальше память ничего не выдавала.

– А где все? – спросил он, чтобы хоть что-то сказать и по тону Киры понять её настроение.

– Я не знаю где все. Где-то тут. Ты позвал меня, чтобы поговорить. Прости. Мне кажется, что я сразу заснула, – произнесла Кира растерянно.

– О чём поговорить? – тупо спросил Герман.

– Это же ты хотел поговорить. Я не знаю. Только я заснула. Может быть ты что-то и говорил. Так что ты хотел сказать? – улыбнулась девушка.

Разговор зашёл в тупик. Одно было хорошо – Кира не сердилась. Что он хотел ей сказать? Одурманенные алкоголем мозги не хотели работать. От мыслей они напрягались и давили на череп, голова болела. Может быть его так возбудил танец, и он придумал предлог, чтобы затащить Киру в постель? Тогда он знатно напился и ещё: он идиот. Тогда просто здорово, что он заснул ничего не предприняв.

Все эти мысли пронеслись в голове Германа со скоростью света. Он смотрел на Киру и готов был на любые подвиги, лишь бы она на него не сердилась. Герман очень боялся быть причиной Кириного недовольства. В нём ещё сидел комплекс неуверенности в себе, посаженный бывшей женой.

Кира расслабленно полулежала в кресле, вытянув ноги, волосы спутались и падали на плечи и за спинку кресла, глаза сонные и слегка затуманены. Она была прекрасна в любом состоянии. Протяни руку и… Вместо этого Герман слегка грубовато сказал:

– Русалка, пошли в гостиную. Там может быть шампанское осталось. Очень выпить хочется. Заодно и про остальных узнаем.

Кира поднялась, зашла в ванную, сполоснула лицо. Косметики у неё не было. Кира вообще редко пользовалась косметикой. Рыжие волосы было трудно уложить, поэтому Кира забирала их в тугой узел на затылке. Густые рыжие ресницы обрамляли глаза, словно осенняя трава зелёные озёра. Фигурка у Киры тонкая, словно высечена рукой скульптора. Когда она поменяла свои бесформенные одежды на человеческий прикид, Герман обомлел: как можно такую красоту прятать под безразмерными штанами и футболками. Всей деревне стало понятно: Кира сбросила траур. На свой счёт Герман, конечно же, этого не принимал. Лев вздыхал украдкой и уходил в поле писать картины.

Герман заправил постель, пригладил короткие русые волосы рукой, посмотрел на себя в зеркало. Нацепил на нос очки в чёрной железной оправе. В очках Герман выглядел солиднее, подтянул джинсы, попытался разгладить на себе футболку.

– Идём, Русалка, – скомандовал он.

Хозяйская спальня располагалась на первом этаже. Они вышли из комнаты, миновали холл и зашли в гостиную. Перед глазами предстала печальная картина. Разорённый, не убранный стол с остатками пиршества, пустые бутылки, упавшие стулья, что-то мурлыкал телевизор.

– Знатно погуляли, – протянул Герман, обводя глазами разгром. – Даже со стола не убрали.

– Я помогу убрать, – предложила Кира.

– Закон братства: все гуляли, все убирают, – вынес решение Герман.

– Для полного счастья твоей Клавы тут не хватает, – раздался голос с дивана.

Над столом появилась голова Льва, взлохмаченные светлые волосы рассыпались по плечам. Лев улыбался алыми, словно накрашенными, губами, на щеках проступили ямочки. Он собрал волосы в хвост и завязал резинкой.

– Как пить дать, сейчас припрётся с наставлениями, – пробормотал он, осматривая стол.

Жену Германа никто не любил. Она приезжала без звонка туда, где веселились ребята. Герман ставил её в известность о мальчишнике, и говорил где он будет. Клава приходила посередине застолья, поджимала губы и укоризненно произносила речь о вреде пьянства, о разрушительных свойствах потребляемой пищи. Могла пройтись по внешнему виду, сказав, что именно злоупотребление такой жизнью привело к печальным изменениям в организме. Клавдия была занудой. Она прекрасно знала, что собирается мальчишник, но каждый раз портила ребятам праздник. Клава забирала безропотного Германа, и они уезжали. С приходом жены всё веселье заканчивалось, настроение портилось. Герман перестал называть места их дислокации, но тогда Клава доставала его звонками.

Несмотря на здоровый образ жизни и правильные привычка, сама Клава не выглядела красавицей. Невысокая, кругленькая без талии фигура, короткие тёмные волосы, без макияжа. Она никогда не красилась.

– Красота должна быть естественной, – говорила Клавдия.

– Сколько ж ты выпил, когда познакомился с ней? – спросил циничный Лев.

Герман и сам не понимал, как приятная, спокойная девушка превратилась в сварливую Клаву. И имя-то у неё подходящее. Лягушачье какое-то: кла-ва-ква-ква. От воспоминаний о жене Герман поморщился. Лев осторожно покачал головой.

– Выпить есть? Голова сейчас взорвётся.

– Не у тебя одного, – буркнул Герман. – Сплюнь.

– В приметы верят одурманенные религией плебеи, – парировал Лев.

– Приметы – это язычество, – хмуро вставила Кира. – Холодного шампанского я бы тоже выпила.

– Только тихо, – приставил к губам палец Лев. – Обычно после фразы «выпьем» набегают отсутствующие и опаздывающие.

Герман заглянул в холодильник.

– Не тяните резину в долгий ящик! – торжествующе произнёс он – Шампанское в студию!

И продемонстрировал бутылку шампанского, что внесло некоторое оживление в окружающих.

– Кира, душа моя, сядьте рядом, – Лев похлопал по дивану рукой. – Это похмельное чудовище вносит дисбаланс в наше тяжёлое утро.

Герман поставил бутылку на стол и накинулся на Льва, подминая его под себя.

– Помогите! – весело заголосил Лев.

– Верхом на Льве и таракан Будённый! – кричал Герман.

Парни возились на диване как дети. Кира наблюдала за потасовкой и улыбалась.

– Мальчики, кто-нибудь откроет шампанское? – тихо спросила она. – Или я пойду домой спать.

Кира выглянула в окно. За ночь намело столько снега, что машины, припаркованные во дворе, были засыпаны до стёкол на дверце автомобиля. Дороги замело, а калитка между участками засыпана снегом почти до половины двери.

– От тебя даже не уйти, – прокомментировала Кира, повернувшись к возившимся на диване мужчинам.

– А не надо от него уходить! Оставайся! Он давно уже об этом мечтает, – быстро среагировал Лев, за что получил тумака от Германа. – Праведников бьют, – завопил Лёва.

Кира повернулась к мужчинам. Ей почему-то понравились слова Льва. Она улыбалась, глядя как парни шутливо борются. Герман повалил Льва на диван и взял шампанское, открыл его и разлил по бокалам. Он посмотрел в окно, снег высокими шапками покрывал машины, забор, Кирин дом. Лев печально смотрел на Киру.

– Будем копать от двери и до обеда, – хохотнул Герман, подавая бокал Кире.

– Надо маме позвонить, чтоб не волновалась, – проговорила Кира, доставая мобильник.

Связи не было. Ничего удивительного, в снегопады так бывает. Хорошо, что было электричество. Тропинку они откопают, связь восстановят, дорогу почистят. Впереди ещё два выходных.

– Зато Клава не приедет. Уже легче, – как-то зло хохотнул Лев.

– Что тебе вспомнилась Клава?! – возмутился Герман.

Ему было неприятно, когда в присутствии Киры упоминали его бывшую жену. Ему казалось, что он всё ещё женат и обманывает Киру. Герман схватил подушку с дивана и бросил её в Льва. Лев уклонился, и подушка упала за диван. Гостиная занимала почти весь первый этаж. Зону отдыха от кухни отделял большой угловой диван. За диваном были кухонный стол, плита, микроволновка, а перед диваном большой овальный стол, кресла и стулья, телевизор, музыкальный центр. Напротив окон дверь в сауну. Лев поднялся и хмуро посмотрел на Киру.

– Кира, тебе нравится этот агрессор?

Кира смутилась и покраснела. Она не знала, что ответить Льву. Даже самой себе, наедине она не могла признаться: да, ей нравился Герман. Поэтому она промолчала и пригубила шампанское.

– Пошли покурим, – предложил Герман, когда все выпили по бокалу шампанского. – Оценим обстановку.

– Можем откопаться или нет? Может, до весны подождём? Само растает, – предложил Лев.

Он поставил бокал и достал из джинсов смятую пачку сигарет. Ребята вышли в холл, затем на веранду.

– Кто это? – услышала Кира, как закричал Лев.

– Бля! Лёва, у нас проблемы! – пробормотал Герман.

Кира бросилась к дверям, открыла и тут же была выставлена назад в холл.

– Не ходи туда, Русалка.

Герман выглядел плохо: лицо побледнело, губы посинели, глаза застекленели. Льва трясло мелкой дрожью.

– Что там? – спросила Кира.

– У нас труп, – ответил Герман.

– Дурацкие шутки! – взорвалась Кира.

– Я тоже иногда говорю правду, – пробормотал Герман.

– Иногда? – одними губами прошелестела Кира.

Герман очнулся, посмотрел на Киру.

– Русалка, иди в спальню. Не надо тебе это видеть.

– Что? – испуганно спросила Кира.

– Я спал с трупом!? – застонал Лев.

– Кто спал с трупом? Кто у нас тут некромант? – весело спросил Павел, заходя в гостиную. – Голова трещит. Есть пиво?

Он увидел бокал с шампанским в руках Киры.

– Шампанское – лучший напиток гусаров по утрам. Наливайте.

– Паша, у нас труп.

– И что? Это повод не опохмелиться?

– Я с ней спал… я с ней спал, – шёпотом повторял Лев.

– Заткнись, – пытался утихомирить друга Герман, но у него не получалось. – Ты спал на диване, а она на веранде.

– Это рядом…

– Молчать! – заорал Герман, и все притихли.

– Что произошло? – спросил Павел у Киры.

Девушка пожала плечами:

– Там что-то на веранде.

– Пошли посмотрим, – предложил Павел и взял Киру за руку.

Он обошёл Германа, Кира послушно шла за Павлом.

– Вы куда? Не ходи, Русалка.

Герман схватил Киру за руку и не отпускал. Павел остановился и вопросительно посмотрел на друга. Послышались шаги спускающихся по лестнице со второго этажа. Герман налил Льву коньяк.

– Пей!