Глава 5. Дикая кошка

I

Сжав пальцы в кулак, Рогнар поморщился. Перчатка впилась в кожу, а кисть потяжелела и онемела. В тёмном зале таверны было неустанное движение: упираясь ногами в пол, паренёк оттаскивал мёртвого амбала в ближний угол. Из трупа уже не текла кровь, его руки и ноги одеревенели, а кожа стала мраморной. Удивительно, как быстро этот человек превратился в безликую груду мяса.

Воина ничуть не смущало наличие мертвецов. Рядом со столом сквозь мучительный сон постанывал Сова. Его лицо и шею залило кровью, медленно сочащейся через уголки губ. На нём была особая маска: жестокости, отчаяния и боли. Гримаса поражения, – другой фразы воин подобрать не мог.

Рука, недавно державшая карающий меч, казалась ловчему чужой, с каждым разом пальцы всё хуже реагировали, и не оставалось сомнений, что перчатку всё-таки придётся снять.

Бесформенной грудой тело амбала уже лежало около входной двери. Паренёк взял щётку со щёлоком и принялся натирать пол. Как оказалось, к подобной ситуации хозяин таверны был подготовлен. Однако это не помешало ему пролежать без сознания несколько минут, а потом с мертвецки-бледным лицом уйти на кухню следовать приказам разъярённого палача. Рогнар даже представить не мог, что путь через предместья Карилоса может обернуться подобной сечей. Хотя одного он не отрицал: всё сложилось донельзя удачно. Спасённая девушка оказалась воровкой и в дальнейшем могла пригодиться.

Когда воин попытался привести её в чувство, она сделала вид, что спит. Но стоило взять её на руки, как проворно извернулась и рухнула на доски, громко застонав от сильного удара спиной. Девушка дралась, царапалась и кусалась каждый раз, как Рогнар прикасался к ней. Чтобы хоть как-то её успокоить и поднять на второй этаж, пришлось лишить девушку чувств, осторожно ударив рукоятью меча по затылку. Осмотреть воровку предстояло Хильде, которая удивительно чётко исполняла все просьбы и, казалось, совсем не боялась вида крови. Хозяйская дочка взяла наверх один из своих нарядов для работы в поле – это были узкие мужские штаны и кожаная куртка. Таз с горячей водой вскоре отнёс сам трактирщик. После всего вышеописанного молчаливый Виня принялся отдраивать пятна крови, чем занимался до сих пор.

Рогнар ещё раз взглянул на руку и рывком сдёрнул перчатку, оголив покрасневшую и израненную кисть. На многих пальцах недоставало кусков кожи и не хватало мяса, а между безымянным пальцем и мизинцем на ладони находилась глубокая рана, в которую были набиты овальные семена, разбухшие от гноя и сукровицы.

Достав кинжал, воин подковырнул центральные семена и вытащил наружу, потом, громко ругаясь, вытряхнул оставшиеся. Открылась глубокая дыра размером с небольшую монету. Стоило пошевелить пальцами, как внутри определялись оголённые сухожилия и мышцы. Рана не была сквозной: на тыльной стороне ладони её закрывал тонкий слой уцелевшей кожи и жира.

– Виня, отвлекись ненадолго. Скажи мне, у вас на кухне есть семена белого солнечника?

Парень кивнул, оставил щётку и убежал в соседнее помещение. Он принёс мутную банку и поставил на стол. Взглянув на руку воина, Виня вздрогнул и молча вернулся к прежнему занятию. Раздалось мягкое скрежетание щётки о деревянный пол. Крови уже практически нигде не было видно.

«Одно, два, три, четыре…» – мысленно считал Рогнар, погружая овальные семена себе в ладонь. Когда дошёл до десяти, пошевелил пальцами и потянулся к перчатке.

– Вам бы к лекарю.

Хозяин был всё таким же бледным. Его руки дрожали, а лоб блестел от пота. Воин надел перчатку, запустил пальцы в один из нагрудных карманов и вынул золотую монету, блеснувшую в тусклом свете масляной лампы. Закрутив сербник, кинул его хозяину, тот в растерянности махнул рукой. Монета со стуком ударилась о пол, повертелась и завалилась потёртой стороной кверху.

– У лекаря я уже был, – вставая со скамьи, проговорил Рогнар. – Тебе плата за неудобство, хозяин, – указал он на монету. – Этого куда? – носком сапога он коснулся окровавленного разбойника, опустился на корточки и взвалил его на спину. Сова застонал громче обычного и стал бормотать что-то про золотого путника.

– Наверху есть комната, в которую я обычно никого не заселяю. Там крыша течёт, да и щели в стенах слишком широки, – поднимая с пола монету и пробуя её на зуб, сообщил хозяин. – Этому мерзавцу там самое место.

II

Деревянный пол трещал под ногами, словно вознамерился сообщить всему зданию о приходе воина. Поддерживая Сову правой рукой, Рогнар быстрым шагом пересёк коридор и достиг соседствующей с кладовкой комнаты. Входная дверь мерзко заскрипела от того, что петли давно не смазывали. Внутри пол был присыпан песком, толстый слой пыли покрывал старую кровать, а широкая трещина пересекала окно, делая его немного шире и более кособоким, чем можно было ожидать. Это место и взаправду удручало. Под потолком разместилась огромная паутина с россыпью высушенных мух и мотыльков. Несколько крупных крестовиков ждали добычу, усевшись в самом центре.

Воин пнул кровать, пытаясь сбить хотя бы немного пыли, и громко чихнул, когда она поднялась в воздух. Не желая задерживаться, он скинул Сову на постель и вышел в коридор, хлопнув дверью. Проводя ладонью по лицу, подумывал вернуться на первый этаж, но застыл около приоткрытой двери в спальню воровки. В коридор доносились плеск воды и лёгкий шёпот: «Всё хорошо», – звучал женский голос. «Сейчас ты оденешься, и всё будет гораздо лучше». Послышались глухой удар и тихий стон.

Сквозь щель между дверью и косяком можно было увидеть нагую девушку. Прыгая на одной ноге, она обтиралась серой тряпкой. Её небольшие груди легонько покачивались во время каждого прыжка. Когда она взглянула на выход, воин резко отстранился и пошёл дальше. «Ты как кошка», – говорила Хильда. «Меня и зовут Кшара, что с даркульского переводится как дикая…», – отвечала ей воровка, но Рогнар не расслышал конца предложения, так как уже спускался по лестнице. Внизу его ждала знакомая картина. Виня заканчивал мыть пол, от трупа амбала уже слышался неприятный запах, а хозяин занимался чем-то очень важным на кухне. Пол во многих местах был не просто чистый, а даже казалось, будто заменили доски. Паренёк с таким усердием отдраивал кровь, что умудрился счистить верхний слой древесины, помнящий грязь с сотен сапог постояльцев.

– Нужно избавиться от тел, иначе запах притянет падальщиков.

Решив не ждать, пока Виня отреагирует и наконец отставит ведро, Рогнар за ноги потащил тело на улицу. Снаружи было прохладно. Время уже близилось к утру. Округу заволокло болотным туманом; трава под ногами была обсеяна предрассветной росой, а небо заволокло серыми тучами. Дождя не было, и вряд ли он мог начаться, слишком сильно растянулся сезон засухи. Скорее всего, до самого Кразильера осадков можно было не ждать.

Оттащив труп амбала за таверну, воин отправился к озеру, где нашёл тело юного разбойника, а того, кто постарше, озеро уже выплюнуло в камыши. На берегу всё ещё копошился мертвяк, не желающий расставаться с пародией на жизнь. Его ждала одна участь: засохнуть и превратиться в корягу, как только взойдёт солнце. Озёрная вода медленно накатывала на берега, квакали лягушки; цикады уже пару часов как замолчали. Взяв за руку юношу и за ногу мужчину, воин потащил их к третьему трупу. Меньше всего ему хотелось возиться с мёртвыми разбойниками, по глупости напавшими на вооружённого и опасного с виду противника.

Удивительно, но Виня уже начал копать братскую могилу. Странно было наблюдать, столько энергии и безразличия пребывало в этом пареньке. Рогнар начинал сомневаться, человек ли он вообще: внешне неопрятный, щуплый и скромный, а внутри… быть может, опасный настолько же, насколько и сам воин. Даже думать об этом было смешно. Взяв вторую лопату, Рогнар погрузил её в землю и надавил носком сапога, отбросил грунт на кучу, которая уже образовалась благодаря усилиям паренька. «Интересно, сколько тел зарыты в местную землю?» – мысль стёрлась в тот момент, когда взгляд коснулся крыши таверны. Наверху сидела большая серая птица, едва различимая в тумане. Она с интересом наблюдала за происходящим.

– Наблюдаешь, значит? Надеюсь, интересное зрелище?

Воин замолчал, когда увидел, что Виня смотрит на него с недоумением, вероятно, подумывая, что его напарник по копанию братской могилы сошёл с ума. «И правда, не лишился ли я рассудка? С птицами вот болтаю…» Можно представить, что прочитав его мысли, птица спрыгнула с крыши, расправила крылья и растворилась в тумане. Рогнар вновь погрузил лопату в землю и насыпал ещё одну горку рядом с собой. «Сегодня надо хотя бы немного поспать».

III

Приближался рассвет. Это воин осознал, когда выравнивал землю на заднем дворе таверны. Виня стоял рядом и разглядывал гранёное стекло, которое достал из кармана мёртвого бандита. Помимо него, у мертвецов было около тридцати бронзовых и трёх серебряных монет, а также тряпичный мешочек сушёного хлака⁶. Рогнар не одобрял мародёрство, но останавливать паренька не стал, полагая, что тот достаточно потрудился и заслужил небольшую награду. Отбросив лопату, ловчий принюхался, ощутив утреннюю свежесть. Через пару часов нужно было выезжать, чтобы к вечеру, наконец, добраться до конечной точки назначения – Карилоса.

Когда он уже вернулся в комнату, сон никак не приходил, а перед глазами всё ещё стояло видение большой серой птицы. Сжав и разжав пальцы на правой руке, он прислонился к стене за постелью и устремил взгляд в пустоту. Сквозь открытые ставни ветром в комнату нагнетало влажный воздух. А очертания ночного леса становились всё отчётливее, давая представление о времени суток. Закрыв глаза, Рогнар сполз по стенке и утонул в сновидениях. Стены раздвинулись рывком, а кровать превратилась в перину из жёлтой травы. Узкая тропка уходила из деревни в лес, где пересекала реку по каменному мосту и скрывалась в зарослях. Рядом что-то шевелилось, кусты медленно отодвинулись, и показались два жёлтых глаза-фонаря.

Услышав скрип, воин приоткрыл глаза ровно настолько, чтобы увидеть незваного гостя. Мимолётный сон исчез. Около него на полу сидела юная девушка, одетая как мальчишка – в узкие штаны и серую сорочку, поверх которой впору легла потёртая куртка. Волосы девушки ниспадали на плечи, а лицо казалось отдалённо знакомым. Тонкие черты: пухлые (но не толстые) губы, узкие брови, которые она регулярно выщипывала; достаточно большие глаза в темноте казались серыми. Её кожа была идеально чистой, без единого гнойника, а пальцы тонкие и ровные, как лучины, с коротко подстриженными ногтями. Она потянула руку к ножнам с мечом, которые воин сбросил с себя перед тем, как забрался в постель, и коснулась средним пальцем навершия. В этот момент Рогнар неожиданно сел. Девушка отпрянула и прижалась к стене, когда он подхватил меч и уложил рядом с собой.

– Если я не ошибаюсь, это моя комната, и я никого сюда не приглашал.

Она сразу ощутила на себе сухой тон воина и на мгновение порывалась уйти, но что-то её сдержало. Пока она раздумывала, он успел заметить начавшийся рассвет и предположил, что проспал около часа.

– Зачем ты это сделал? Почему ты их убил?

Такого вопроса Рогнар не ожидал, особенно от человека, который едва не погиб от рук разбойников и подвергся насилию.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои поступки.

– Но не ради меня?

– А кто ты, собственно, такая? – на языке воина уже крутился ответ – «воровка, которая может помочь». Однако ему хотелось услышать, что скажет нарушительница его покоя.

– Почему ты не раздеваешься? – резко сменила она тему, и он оторопел, читая двусмысленность в словах. Он не знал, подразумевает она что-то особенное, вроде награды за своё спасение, но ответить надо было быстро и без заминок.

– Очевидно, не из-за того, что боюсь нападения. И я не требую от тебя благодарности, как и вознаграждения за спасение!

– О чём это ты? – лицо девушки отражало растерянность. Это наивное дитя явно не понимало, что имеет в виду воин. И он усомнился в собственной внимательности и проницательности.

– Ни о чём, – сказал он вслух. «Она играет со мной, – понял Рогнар. – Выясняет, что я за человек».

– На третью ночь будет затмение – Кразильер, – задумчиво прошептала она и коснулась пальцами своих губ, скользнув по ним языком.

«Ну, вот опять эти намёки…