Наследник из Калькутты

Этот книжный «кирпич» - это что-то!!! В письме сыну Роберт Штильмарк писал, что он «придумал нечто приключенческое, безумно сложное и занимательное, ни в какие ворота не лезущее». Книга, написана в условиях, когда автора лишили целого мира в жутких условиях лагеря в зимней заполярной тайге, заключённым, который после написания книги должен был быть убит… Эрудированность автора поражает.

XVIII век. Эпоха колонизации. Калькутта, Англия, Северная Америка, Южная и Западная Африка, отчасти Индия, необитаемый остров, два океана – Атлантический и Индийский, Средиземное море. Нераскрытые тайны, удивительные превращения, преследования, интриги, кровная месть, необитаемый остров, летучий голландец. Аристократы, нищие, иезуиты, луддиты, банкиры, разбойники, пираты, адвокаты, рабы, индейцы, африканские племена, колдуны, монахи - отравители. Добро и зло, честь и низость, правда и ложь. Десятки героев самых разных национальностей автор сталкивает в интригах и противоборстве, в битвах и дружбе. Англичане, испанцы, итальянцы, греки, негры, индейцы тасуются им как колода карт. От количества сюжетных линий голова идёт кругом, а дух захватывает. Это целый мир - мир благородства, света и мужества.

История создания этого романа заслуживает отдельного рассказа. Роман был написан в 1950-1951гг. в лагере, на строительстве восточного крыла железной дороги Салехард – Игарка. Бывший журналист, бывший редактор, бывший научный сотрудник и преподаватель кафедры иностранных языков Военной академии им. Куйбышева, бывший помощник командира разведроты, бывший офицер - Роберт Александрович Штильмарк 5 апреля 1945 года был арестован и «за клеветнические высказывания о советской действительности» приговорен к десяти годам лагерей по печально известной 58-й статье («за болтовню»). В лагере Штильмарк снискал себе известность среди товарищей по несчастью как лучший «звонарь». Благодаря феноменальной памяти, Штильмарк мог на протяжении многих часов и дней воссоздавать сюжетные линии шедевров таких классиков приключенческой литературы, как Майн Рид, Генри Хагтард, Луи Буссенар и пр. Он хорошо помнил и лучшие детективные романы того времени. Штильмарк был непревзойдён как в пересказе, так и в импровизации.

Писать Штильмарк начал по просьбе уголовного авторитета Василевского в обмен на освобождение от общих работ. Тогда ходила легенда, которую активно поддерживала администрация лагеря, что в случае, если заключенный создаст что-либо выдающееся, общественно значимое, полезное - изобретение или ещё что-либо, и это понравится Сталину, такого счастливца ждёт амнистия. Криминальный авторитет Василевский слышал, что Сталин любит исторические и приключенческие романы и поэтому он надеялся послать роман Сталину и получить амнистию. Василевский достаточно подробно обрисовал Штильмарку о чём должен быть «его» роман. Тут были все атрибуты традиционной пиратской романтики: сокровища, штормы, необитаемые острова, абордажные схватки, ночные пожарища, похищенный младенец знатного рода, ручной африканский лев. Штильмарк никак не соглашался со львом и после долгого и нудного спора «авторитету» пришлось уступить. Льва убрали – и заменили его гигантской, небывалых размеров собакой.

Штильмарк должен был, отказаться от права признаваться автором произведения. Первыми читателями рукописи стали зеки-литераторы, зеки-театральные критики. Роман получил высокую художественную оценку, и именно тогда в отношении Василевского было высказано сомнение, сумеет ли он, в случае чего, ответить на вопросы по существу сюжета и написания романа и только поэтому на уже готовой рукописи появилась вторая фамилия мелкими буквами – Штильмарк.
Сам Штильмарк зашифровал в тексте романа фразу «Лжеписатель, вор, плагиатор», имея в виду Василевского. Её можно найти, если читать первые буквы каждого второго слова во фрагменте из двадцать третьей главы.

По завершении работы, заказчик заставил одного из художников (фальшивомонетчика) переписать рукопись каллиграфическим почерком. Готовая рукопись представляла собой трёхтомник, переплетённый в синий шёлк из отнятой у эстонцев рубашки. Перед титульным листом был вклеен карандашный портрет мнимого автора. А предисловие было адресовано Сталину: «Книга создавалась там, где силы тьмы пытались погасить солнце разума». Однако Василевский не успел воспользоваться плодами труда Штильмарка - в 1953 году умер «отец народов», и рукопись осела в архивах НКВД.

В 1955 году Штильмарка реабилитировали, и он уехал в Москву. Ему удалось передать рукопись Ивану Ефремову, который дал хороший отзыв для издательства «Детгиз». Роман вышел в 1958 году в серии «Библиотека приключений и научной фантастики» и стал бестселлером. На обложке, кроме Штильмарка, в качестве автора был указан и Василевский. Готовясь отстаивать своё право авторства, Штильмарк писал: «Я, однако, надеюсь, что сумею объяснить товарищам, что выбирал я в соавторы только одного из двух кандидатов – мадам Смерть или месье Василевского, так что выбор был нетруден». В 1959 году Штильмарк через суд доказал, что он является единственным автором романа.
Это «золотой фонд» приключенческой литературы, одна из самых любимых книг, которую можно перечитывать и перечитывать…

«А ты, братец, знатный баюн, однако», — так думал я уже после прочтения первой главы романа. «Не иначе, славные романы тискал по просьбам, а может просто по своей воле и из интереса, или же и вовсе по принуждению блатных авторитетов. Да что ведь и оставалось делать-то — всё едино, срок длинный, время каторжанское тянется неспешно, а за красную байку, глядишь, ещё и чифирку перепадёт, а то и вовсе кормёжки какой-никакой шмат изрядный, да». [1]

Все эти мои размышления были навеяны только лишь общими знаниями о нравах в гулаговских местах, царящих в те времена, в которые там находился автор; по своему стародавнему незыблемому принципу стараюсь заранее ни об авторе ничего не узнавать, ни, тем паче, рецензий на читаемое загодя не читать — жутко не люблю невольных заимствований из чужого мнения. Однако содержание аннотации в курс дела немного ввело, так что предположить за Штильмарком славу романиста-рассказчика труда не составило.

А затем поймал себя на том, что упорно перебираю в голове фамилии известных писателей, прославивших себя в качестве авторов великолепных приключенческих романов. «Сабатини, — мелькало в голове знатное маринистско-писательское имя, — или не Сабатини?». [2] Тогда Дефо и Стивенсон? Однако менялось место происходивших в книге событий и происшествий и в голове щёлкало «Дюма». «Дюма-отец, — сомневался я, — или же сын-Дюма?». [3] В смысле — Дюма-сын. Но тут мы переносились за Атлантику и фамилии маринистов менялись на Купера и Рида — индейская тема поневоле выталкивала эти славные имена на поверхность сознания. «Чингачгук, — думал я, — непременно здесь должен быть свой Гойко Митич Большой Змей Чингачгук». [4] Однако автор совсем не стремился делать героями книги краснокожих аборигенов Америки, и потому эти предположения и ожидания оставались мёртвыми. А вот прославленное имя великого приключенца Жюля Верна на ум не пришло ни разу, наверное потому, что как-то у него всё больше связано было с техническими изобретениями. Зато Эжен Сю с его "Парижскими тайнами" всплыл почти сразу :-)

Понятное дело, что фамилии эти возникали не просто так, по прихоти читателя — происшественные события происходили то на море-океане, то на неизвестном острове, то на европейском континенте или же в туманном Альбионе. А порой воля автора перебрасывала нас (вместе с героями романа) на американский континент, после чего вновь возвращала в Европу, на океанские просторы и вновь на остров; при этом повествование не зависало на одном временном периоде — взрослели и старели первые герои книги, росли и мужали те, кто в начале были младенцами, шелестели и мелькали месяцы и годы.

Удивительное дело — при всём немаленьком объёме книги практически ни разу не возникло ощущение затянутости повествования — чувство и впрямь удивительное. [5] Даже наоборот, иногда ловил автора на том, что он в той или иной ситуации накручивал витки напряжения, подводя события к той точке, когда, казалось бы, должно было либо грянуть, либо лопнуть, но тут вдруг оказывалось, что вместо грома и хлопка раздавался просто пшик — автор искусно разряжал взведённое оружие и рассасывал очаг напряжения самым безобидным способом (просто как в никулинском анекдоте про два не встретившихся поезда, потому что «не судьба»). Вот в этих моментах ловил себя на том, что ворчу на автора, что мол, «мог бы и расстараться в угоду читательским прихотям и ожиданиям, вот». [6]

Любовь — ну какая же стоющая приключенческая книга может обойтись без этого столь привлекательного зовущего слова — любовь! [7] Конечно же наш роман построен не только на пиратско-морских приключениях и на авантюрно-приключенческих происшествиях — в книге есть и любовно-романтическая линия. Да к тому же ещё и не одна. Ничего не поделать, влечение мужчины к женщине и женщины к мужчине является одним из главных законов природы и этому зову не противопоставишь ничего. [8] К тому же, возвращаясь к самому первому абзацу этого отзыва на книгу, так и представляешь себе пускающих жирные слюни блатняков, слушающих романтические изыски автора о любовной истоме и неге (и кто знает, какими подробностями уснащал рассказываемое автор на потеху сексуально голодным слушателям). Безусловно, эта версия — уже только моё собственное предположение, не обоснованное ничем, безусловно... [9]

Кстати будет отметить и вполне качественный литературный стиль: особенно это было заметно тогда, когда автор вступал в описание картин природы — тогда в ход шли самые изысканные эпитеты и прилагательные, т. е. те слова и выражения, которые в этих ситуациях всегда оказываются весьма кстати. [10] Хотя конечно же гораздо больше в книге было всякой разной приключенческой движухи: хитроумных западней и засад, подлогов и принуждений, стрельбы с пальбой и шпажного боя, подлостей и отваги, вымогательства и обмана — всего того, из чего складывается острый сюжет.

Ну и в завершение необходимо упомянуть и о хэппи-энде. Законы авантюрно-приключенческого жанра всё-таки предполагают более-менее отчётливый хэппи-энд — таковы законы! [11] Нравится ли это читателю, или не очень, напрямую ли настигает безжалостный хэппи-энд главных участников разыгрывавшейся многостраничной драмы, или опосредованно уже в лице потомков и наследников — неважно, важно, что в конце-концов добро непременно восторжествует, а зло будет наказано. Так или иначе. И даже самые отпетые уркаганы непременно будут на стороне добра и справедливости, в особенности, если рассказчиком был такой умелый и талантливый романист, как Роберт Штильмарк.

Конечно, этот роман несёт на себе отпечаток всех вспомненных (и позабытых) историко-приключенческих авантюрно-развлекательных книг названных и неназванных авторов. Однако вряд ли стоит заниматься поисками следов литературных заимствований или творческих влияний — проще и правильней просто прочитать эту толстощёкую книгу, наслаждаясь фантазией автора и убивая медленно тянущееся время (при этом я вовсе не имею ввиду непременно места не столь отдалённые, сколь трудно доступные).

Техническое примечание для судей:
[1] Да ... да
[2] Сабатини ... Сабатини
[3] Дюма … Дюма
[4] Чингачгук ... Чингачгук
[5] Удивительное ... удивительное
[6] Вот ... вот
[7] Любовь ... любовь
[8] Ничего ... ничего
[9] Безусловно ... безусловно
[10] Кстати ... кстати
[11]Законы ... законы

Когда-то в списке внеклассного чтения попался мне этот роман. Тогда внеклассное чтение не было необязательным, надо было читать всё. И воспоминания о "Наследнике из Калькутты" у меня остались самые печальные. Что это скучно, нудно, долго, много. Это при том, что сюжет я не помнила от слова "совсем". И вот этот роман выпадает из черного ящика... Ужаснулась. Грешным делом подумала, что надо поменять, раз есть возможность. Потом решила подумать ещё раз. Уже не грешным делом, а головой. И пришла к тому, что почему бы не прочитать. Вспомнить заодно, сравнить впечатления.

Впечатления абсолютно иные. И сюжет я не помнила, потому что пролистывала кусками всё, что связано с социальной проблематикой, а это очень много. И в конце концов не дочитала. В этот раз было по-другому. Мне всё так же было нудно, но местами. В целом же сейчас совсем иные плюсы и минусы.

Прежде всего, это вторичность. Несмотря на весь размах, на массу приключений, на обширную географию, на протяженность по времени в десятки лет, всё уже было. Это огромное полотно включило в себя практически все популярные ответвления приключенческого жанра. Всех классиков вспомнила, читая. Тут благородные корсары и прожженные негодяи, пираты и морские сражения в лучших традициях Сабатини, пиратские сокровища - дань творчеству Стивенсона, робинзонада от Дефо, Америка и индейцы от Купера, фальшивый наследник, а с другой стороны поиски настоящего, но уже совсем другой стороной, и вишенкой на торте заговор иезуитов. Есть ощущение, что Роберт Александрович собирал свой роман, как мозаику из самых ярких "кусков" мировой авантюрно-приключенческой литературы, что вполне объяснимо тем, какая была поставлена перед ним задача - написать роман, который понравится самому Сталину. Отсюда, скорее всего, и то, что красной нитью через всё произведение проходит тема борьбы за свободу. Причем по нарастающей, начиная от восстаний рабочих против промышленной революции в Англии, заканчивая образованием Соединенных Штатов Америки и революционными веяниями из Франции.

Роман прекрасно выписан стилистически. Если бы я не знала, что автор этого произведения жил в прошлом столетии, я бы отнесла ко времени тех классиков, которых упомянула выше. И уж никак бы не подумала, что писатель жил в СССР, откуда даже выехать не было возможности, уж очень ярко, образно и правдиво описывает он места и их колорит, где проходит действие романа. Стилистика приключенческих романов девятнадцатого века воспроизведена мастерски. И в персонажах присутствует тот накал чувств, та порывистость, та эмоциональная подача, что свойственна произведениям того времени.

Также выдержаны в стиле все противостояния. Например, основное - между Капитан Бернардито и Джакомо Грелли - показывает нам, что из двух людей, выросших в похожих условиях, ставших жертвами несправедливости, обмана и предательства, могут вырасти абсолютно разные люди. Два типа пиратов. Благородный корсар, который отомстив своим обидчикам, уходит пиратствовать, но не ради наживы, а ради идеи. Робин Гуд на море практически. Очень яркий и всегда вызывающий симпатию у читателя тип героев. С другой стороны беспринципный негодяй, который ради достижения своих целей, а это богатство, положение в обществе и власть, готов на всё. Реально на всё. На противостоянии этих двух персонажей и строится вся история. Это каркас, на который нанизываются, как бисер, остальные персонажи уже со своими историями. Классически построено. На мести.

Само собой есть тут и любовь. Этих линий несколько. Любовь тут разная. Роковая, судьбоносная - главная любовная линия, чувство между Эмили и Фредериком, та, на которой удалось сыграть и завязать всю эту историю. Есть и любовь, которую используют - Доротея и её чувство к Джакомо. Есть любовь, выросшая из благодарности и оцененности поступка, как в дальнейшем между той же Доротеей и Бернадито. А есть любовь родительская, причем не только к своим, но и к приемным. Многогранность чувства показана.

Расписывать тут можно много, ведь этот роман - настоящая литературно-художественная экскурсия по жанру авантюрно-приключенческого романа. Но для меня это стало тем самым минусом, из-за которого оценка снижена. Очень много всего, причем повторяющегося. Персонажей много и держать их всех на виду сложно, поэтому Штильмарк раз за разом использует один и тот же писательский ход с "гибелью" и "воскрешением" героев. Был и момент, когда показалось, что автор готов был ограничить роман первой частью, уж очень ловко там всё пошло к концовке, где злодей наказан, справедливость восстановлена, наследник подлинный возвращается. Но внезапно резко случается поворот в сторону того, что история пойдет дальше. Этот прием приключенческого романа здесь также используется многократно, что под конец начинает несколько раздражать, потому что всё уже должно закончиться, всё обозначено, объяснено, но автор выдумывает своим героям новые препятствия и история продолжается. Казалось, что это будет длиться бесконечно.

Итог - много, долго, редкими местами нудно, но не скучно.