Цитаты из книги «Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления»

Возможно, причина, по которой формы и текстуры так увлекают младенцев, заключается в том, что у них еще нет подобной «системы сортировки» и ощущения сущности. Другими словами, они пока «не знают», что представляют собой окружающие их вещи, а потому мир для них – страна чудес. Возможно, этим же объясняются слова Вебера о «наполненной пустоте»: порой способность не видеть сущность позволяет погрузиться в яркость окружающего мира.

убеждениям о том, от чего ты его испытываешь». Для примера он привел еду: «Если ты передашь мне тарелку и я попробую ее содержимое, часть меня будет знать, что это блюдо протянул мне человек, которому я доверяю. На вкус оно будет совсем иным, чем если бы я подобрал ту же самую еду с пола или приобрел за тысячу долларов. Или возьмем живопись. Действительно, можно смотреть на картину и не знать, кто написал ее, а значит, оценивать в основном с точки зрения ее внешнего вида. В то же время ты будешь знать, что это именно картина, а не просто выплеснутая на стену краска. Кто-то потратил на нее время для того, чтобы потом показать. И это знание влияет на восприятие»[80]. То же самое, по его словам, происходит с «простейшими ощущениями, будь то оргазм, питье воды при нестерпимой жажде, растяжка, что угодно

Вино – исключительно яркий пример того, как истории влияют на наше удовольствие («Это был прекрасный год!»). Но Блум считает, что, если поискать, за каждым удовольствием найдется история, которая служит как бы его логическим обоснованием. Однажды он сказал мне: «Простых удовольствий не бывает. Удовольствие всегда привязано к твоим

Держа это в уме, давайте еще раз вспомним два ключевых утверждения Родни: во-первых, принятие бесформенного, или пустоты, дает более близкое к истине восприятие окружающего мира, чем восприятие большинства людей; во-вторых, чувства, которые мы обычно испытываем в отношении тех или иных вещей, не соответствуют истинной природе этих вещей. Эти утверждения не противоречат моим собственным. Единственное, в чем мы с Родни расходимся, это в том, каков механизм подобного прозрения. Родни следует ортодоксальной позиции буддизма в этом вопросе: ясность видения притупляет чувство. Я же считаю, что все происходит наоборот.

восприятие пустоты притупляет эмоции. Как только мы осознаем, что некий объект, на который мы привыкли бурно реагировать, на самом деле практически ничто, наша реакция, естественно, становится менее бурной.

С точки зрения естественного отбора, весь смысл восприятия заключается в том, чтобы усваивалась информация, связанная с дарвинистскими интересами организма, – то есть помогающая повысить его шансы на размножение. И то, насколько информация полезна, организм различает путем присвоения ей положительной или отрицательной оценки. Мы «спроектированы» таким образом, чтобы судить о вещах и зашифровывать эти суждения в чувствах.

Так что Зайонц, похоже, был прав: человеку от природы свойственно автоматически оценивать все подряд. Сознательно или бессознательно, явно или скрыто, мы склонны наделять существительные прилагательными

Но уже давно существует философская школа, последователи которой утверждают, что даже самые обычные вещи вызывают у нас эмоциональные реакции, пусть и едва ощутимые

окружающим нас вещам определенное повествовательное значение, выстраиваем за ними истории. И эти истории складываются в другие истории, побольше. Вы можете решить, что какой-то поступок был страшной ошибкой, а вот если бы вы поступили иначе, все было бы замечательно. Или наоборот, что вам непременно надо завладеть чем-то или достичь чего-то, иначе все будет ужасно. Под толщей этих историй, в их основе, лежат примитивные суждения о том, что что-то в нашей жизни якобы хорошо, а что-то плохо.

Но Нараян говорила о том, что в повседневной жизни мы придаем