Цитаты из книги «48 законов власти»

Образ: дуб. У дуба, который со­про­тив­ляет­ся­­ ветру, одна за другой лома­ют­ся ветви, ему нечем защитить ствол, и он рано или поздно трещит. Дуб, который склоняет­ся, живет дольше, его ствол становится толще, а корни уходят вглубь и делаются все более цепкими.

Когда в середине XIX века международная торговля начала угрожать независимости Японии, японцы обсуждали, как защитить страну от иноземцев. Один из министров, Хотта Масайоши, написал в 1857 году меморандум, который в дальнейшем определил японскую политику: «...я считаю, что наша политика должна заключаться в том, чтобы завязывать дружественные связи, отправлять корабли в другие страны и там повсюду вести торговлю, брать пример с иноземцев в том, в чем они нас превосходят, и исправлять собственные недостатки, заботиться об укреплении своей нации и пополнении вооруженных сил, и так постепенно подчинять иностранцев нашему влиянию, пока в конце концов все страны мира не познают благодать совершенного покоя и наше превосходство не будет признано по всей земле».

Вы не хуже нас знаете, — говорили посланцы, — что справедливость определяется соотношением силы и смирения и что на самом деле сильные делают то, на что хватает их власти, а слабые принимают то, с чем им приходится мириться». Когда островитяне заявили, что это отрицает идею честной игры, афиняне ответили, что именно власть имущие решают, что честно, а что нет.

Образ: опоссум, прики- дывающийся мертвым. Хищники не трогают его. Кто бы мог подумать, что такое некрасивое, неумное и нервное маленькое суще- ство способно на подоб- ный обман?

стройные деревья. Только то, что не приближается слишком близко, может возвышать­ся над чащей

Коршуны, вороны и лисица Коршуны и вороны договорились между собой, что станут делить пополам любую добычу. Однажды они увидели раненную охотниками лисицу, беспомощно лежавшую под деревом, и собрались вокруг нее. Вороны сказали: «Мы возьмем себе переднюю половину лисицы». —«Тогда мы возьмем заднюю», — согласились коршуны. Лисица посмеялась над этим и сказала: «Я всегда думала, что коршуны по рождению выше ворон, и тогда именно им должна бы достаться моя передняя часть, ведь в нее входит голова с мозгом и другими вкусными вещами». — «О да, это правда, — сказали коршуны, — мы возьмем эту часть лисицы себе». — «А вот и нет, — возразили вороны, — она наша, как договаривались». Тут между спорщиками началась насто­ящая битва, многие пали с обеих сторон, а те немногие, что уцелели, едва унесли ноги. Лисица провела под деревом еще несколько дней, питаясь убитыми воронами и коршунами, а потом удалилась, крепкая и бодрая, заметив: «Слабый выигрывает, когда сильные враждуют». Индийская басня Толкование

вышеупомянутых пород — будущий Иосиф Сталин. Он видит то, что хочет увидеть — обычно худшее, — в окружающих и воображает, что все против него. Мистер Подозрительный на самом деле наименее опасен из троицы: он неуравновешен от природы, и его легко обмануть, в точности так, как постоянно обманывали самого Сталина.

Болезненно неуверенный. Этот человек имеет отношение к предыдущему типу, но не так сильно выражен, и его труднее распознать. Его эго хрупко, его ощущение себя как личности уязвимо, и, если ему кажется, что его задевают или на него нападают, боль и обиду трудно сдержать. Он будет отвечать мелкими укусами до тех пор, пока вы не начнете их замечать.

Долгое время Пикассо сотрудничал с торговцем произведениями искусства Полом Розенбергом. Сначала он предоставлял ему довольно широкие полномочия по отношению к своим картинам, однако однажды без видимой причины сказал Розенбергу, что больше не разрешает продать ни одной работы. Как объяснил Пикассо, «Розенберг провел следующие двое суток, пытаясь понять, в чем дело. Не собираюсь ли я передать права другому торговцу? Я продолжал работать и спокойно спал, а Розенберг все пытался понять. Через два дня он пришел снова, взвинченный, обеспокоенный, со словами: „В конце концов, дорогой друг, вы ведь не стали бы порывать со мной, если бы я предло

В нашем веке торговец произведениями искусства Джозеф Дювин достигал своей цели сходным образом — торговал лишь самыми редкими из них. Чтобы держать цены на высоком уровне и не ронять авторитета, он скупал целые коллекции и хранил их в своих подвалах. Картины, которые он продавал, становились чем-то большим, чем живописные полотна, — это были фетиши, и их стоимость неизмеримо возрастала из-за их уникальности. «Можете купить любую картину, какую только хотите, за пятьдесят тысяч — это просто, — сказал он однажды.— А вот покупать картины по четверти миллиона за штуку — тут надо пово­зиться!»