Цитаты из книг автора «Роберт Джордан»

наверняка ввязался в такое дело, особенно если нужно помочь паре парней, возраста вроде вашего… – В глазах мастера Гилла промелькнуло какое-то воспоминание, хозяин гостиницы выпрямился. – Ну… э-э… я не высказываю никаких обвинений, запомните, но… э-э… как я понимаю, ни один из вас не может… э-э… то, что я имею в виду, это… э-э… какие все же у вас неприятности с Тар Валоном, если вы не имеете ничего против моего вопроса?

Люк погиб в Запустении прежде, чем даже был миропомазан первым принцем меча, а Тигрейн пропала – бежала либо погибла, – когда пришло время ей занять трон. Нам до сих пор не дает покоя эта история. Кто-то поговаривает, что она еще жива, знаете ли, и что Моргейз не является королевой по праву.

Но она вцепилась в куртку Ищущего того отряда, и вот что она сказала, слово в слово: «Губитель Листьев вознамерился ослепить Око Мира, потерянный. Он намерен убить Великого Змея. Предупреди Народ, потерянный. Ослепляющий идет. Скажи им, пусть готовятся к приходу Того-кто-Идет-с-Рассветом. Скажи им…»

Не помню, чтобы я боролся с кем-то в летах, не считая состязаний по праздникам. Но если кто-то ударит меня, я дам сдачи. Коли я так не сделаю, то лишь внушу ему мысль, что он может ударить меня, когда бы ему ни вздумалось. Некоторые люди считают, что можно использовать других в своих целях, и, если не дать им понять обратного, они просто так и будут издеваться над теми, кто слабее их. – Некоторым людям, – заметил Айрам с неизбывной печалью, – никогда не одолеть своих низменных инстинктов. – Он сказал это, взглянув на Перрина, отчего стало ясно, что говорит он вовсе не о тех задирах, которых упоминал Перрин. – Бьюсь об заклад, что убегать тебе приходилось не единожды, – сказал Перрин, и лицо молодого Лудильщика вытянулось от гнева, который не имел ничего общего с Путем листа.

Они никогда не заключали мира. Никогда. Но они принесли молодое деревце, в знак мира. Оно росло пять сотен лет. Пять сотен лет мира с теми, кто не заключал никакого мира с чужаками. Зачем он его срубил? Зачем? Кровь была ценой за Авендоралдеру. Кровь стала ценой за гордость Ламана. – Бормотание Тэма вновь стало невнятным. Измотанный Ранд пытался понять, что за горячечные видения одолевают теперь Тэма. Авендесора. Считалось, что Древо жизни обладает множеством чудотворных свойств, но о молодом деревце не говорилось ни в одном из сказаний, и «они» не упоминались нигде. Было лишь одно дерево, и принадлежало оно Зеленому человеку.

Темный и все Отрекшиеся заключены в Шайол Гул, что за Великим Запустением, заключены Создателем в миг Творения, заключены до скончания времен. Рука Создателя оберегает мир, и Свет сияет для всех нас. – Он перевел дыхание и сказал: – Кроме того, если он и освободился, что Пастырю Ночи делать в Двуречье – подстерегать фермерских сынков?

. Были и Айз Седай, которые предались Тени. Их называли Отрекшимися

О войне в Эпоху легенд у людей оставались только смутные воспоминания, но когда Темный коснулся мира, они быстро ей научились. И эта война вовсе не походила на те войны, о которых вы могли слышать от заезжих купцов, что покупают в наших краях шерсть и табак. Это не была война между двумя государствами. Эта война охватила весь мир. Война Тени, так ее стали называть. Те, кто защищал Свет, сражались с множеством тех, кто воевал за Тень, и, помимо бесчисленных приспешников Темного, там были полчища мурддраалов и троллоков, превосходившие

Мудрая, когда бы ни замечала, что Лан смотрит на нее, тут же опускала взор, избегая его взглядов; сколько бы она ни отводила глаз, Страж все равно продолжал поглядывать на Найнив, но с ней не заговаривал.

У всех, кроме Лойала, у которого ума вообще ни на грош. Старейшина Хаман всегда твердил об этом, и говорил сущую правду.