Кто вас кормит круглый год?
Кто мне слезы оботрет?
Поцелует в свой черед? —
Пес брехливый, ваш папаша!
Кто у нас грешит слегка?
Повитухе даст пивка?
С ходу наречет сынка? —
Пес брехливый, ваш папаша!
Кто подсядет на скамью
на позорную мою?
Он, конечно, – слезы лью! —
пес брехливый, ваш папаша!
Кто болтает в выходной?
Кто терзает мой покой?
Кто целует, как шальной? —
Пес брехливый, ваш папаша!
Примечание. Бернс говорит: «Я сочинил эту песню, будучи очень молодым, и отправил ее юной девушке, моей очень хорошей, в ту пору беременной подруге». Хотя это не бесспорно, но, вероятно, получательницей письма была Элизабет Патон, родившая Бернсу ребенка. В отличие от других произведений такого рода, песня поется не от лица отца, а от лица незамужней матери.
Сэнди и Джоки сильны и высоки.
Сэнди попроще счастливчика Джоки.
Джоки в округе владеет полями,
Сэнди в селе верховодит парнями.
Джоки вздыхает по Мэджи с приданым,
Сэнди – по Мэри с дырявым карманом.
Свадьбу сыграли они в одночасье:
Джоки для денег, Сэнди для счастья.
Примечание. Первые две строки заимствованы Бернсом, остальное написано им самим.
Мой Джоки – парень хоть куда!
Он лучше всех в округе всей
сзывает дудочкой стада
и в танцах – лучший из парней.
Он хвалит талию мою
и синеву моих очей.
Когда я рядом с ним стою,
горит пожар в груди моей.
Мой Джоки трудится весь день
и не страшится вьюг, дождей,
а мне смотреть совсем не лень,
как он ведет волов с полей.
Когда ж к нему на склоне дня
я приласкаюсь понежней,
клянется он любить меня
вплоть до своих последних дней.
Примечание. Народная песня, обработанная Бернсом.
«Куда ты, милая, спешишь?
Куда спешишь, красотка?»
А та нахально говорит:
«Куда велела тетка!»
«А где ты, милая, живешь?
Ты где живешь, красотка?»
«Тут за ручьем домишко есть,
где я живу и тетка!»
Ручей под вечер перейдя,
я повстречался с милой,
и та до самого утра
нахальничать забыла.
Хоть петуха спугнул хорек,
петух шумнул при этом!
Старуха пробудилась вмиг,
почти перед рассветом.
Спихнула на пол злая тварь
девчонку в миг единый
и принялась ее учить
ореховой дубиной.
«Прощай, любимая моя!
Прощай, моя красотка!
К тебе не раз пришел бы я,
не будь на страже тетка!»
Примечание. По словам Бернса, эта песня была спета ему одной девушкой в Нитсдейле. Это произведение вообще включается в его собрание исключительно на том основании, что оно, возможно, обработано поэтом.
Как сладко я скорблю сейчас,
как грустно я вчера притих,
повержен парой нежных глаз,
невероятно голубых.
Мне смерть не в пурпурных губах,
не в золоте волос густых,
не в белой коже, а в глазах,
глазах небесно-голубых.
Ее смешок меня завлек,
я пьян от слов ее живых;
на сердце яд, в душе разлад
от глаз чудесно голубых.
Я клятвы для нее припас;
она должна поверить в них,
не то умру от нежных глаз,
немилосердно голубых.
Примечание. В песне говорится о Джин Джефри, дочери преподобного Эндрю Джефри, священника в Лохмабене (графство Дэмфрисшир).
Сестра, посоветуй скорее,
иначе не встану с колен.
Родных я гневить не посмею,
но кем же мне будет Тэм Глен?
С таким замечательным малым
не знала б я бедности сцен.
Но кем я была б с капиталом,
когда не супруг мне Тэм Глен?
Твердит мне: «Какая красотка!» —
мошной потрясая, джентльмен.
Но разве он спляшет чечетку,
как это умеет Тэм Глен?
Мне мать говорит постоянно,
что клятвы юнцов – это тлен
и нужно беречься обмана,
но разве обманщик Тэм Глен?
Отец, если Тэма я брошу,
сулит мне сто марок взамен.
Но разве мой выбор поплоше,
когда мне назначен Тэм Глен?
Искала вчера валентинки,
и был мой рассудок смятен:
мне трижды попались картинки,
где надпись имелась: «Тэм Глен!»
А в ночь Хэллоуина, у дома,
казалось, явился шатен:
по внешности очень знакомый —
в штанах сероватых Тэм Глен!
Не жалко мне черной хохлатки,
сестра, если гласом сирен
промолвишь ты нежно и сладко,
что станет мне мужем Тэм Глен.
Примечание. Оригинальное стихотворение Бернса.
Он – звонкий, шустрый парень мой!
Он – крепкий, статный парень мой!
Назвал бы он меня женой,
он, с Белою Кокардой милый мой!
Родился в Абердине он,
красивей всех, кто там рожден.
Сердца наполнил нам тоской
он, с Белою Кокардой парень мой.
Продам кудель, веретено,
коня с коровой заодно,
и он возьмет меня с собой —
он, с Белою Кокардой мой родной.
Он – звонкий, шустрый парень мой!
Он – крепкий, статный парень мой!
Назвал бы он меня женой,
он, с Белою Кокардой милый мой!
Примечание. Песня принадлежит Бернсу. Белая роза (кокарда) – цветок и эмблема якобитов.
Куда мне, бедняжке, на что мне, бедняжке,
на кой мне, бедняжке, столетний сморчок?
Но мать во мгновенье просватала Дженни
за малые деньги и поля клочок!
Собачится жутко он круглые сутки,
от кашля и жалоб совсем изнемог;
безмозглый и злобный, и холоднокровный —
с девчонкой в постели! – столетний сморчок!
Он требует ласки, но сердится адски,
поскольку осечки мне ставит в упрек;
ревнует на ложе меня к молодежи —
откуда он взялся! – столетний сморчок!
Но старая тетка, жалея молодку,
бесить старикашку дала мне урок.
А сдохнет, проклятый, – на вдовьи деньжата
польстится иной молодой женишок.
Примечание. Оригинальное стихотворение Бернса, положенное на музыку Й. Гайдном.
Прекрасна ты – любой готов
влюбиться по уши, но я
не знаю подходящих слов,
чтобы зажглась душа твоя.
Прелестна ты, но так щедра,
даря от нежности своей,
как щедры глупые ветра,
когда целуют всех людей.
Красив шиповника бутон,
но цвет и нежный фимиам
утратит в одночасье он,
когда пойдет он по рукам.
Хотя живешь ты, веселясь,
но и с тобой поступят так:
сорвут и бросят прямо в грязь,
как омерзительный сорняк.
Примечание. Как пишет Бернс, «это переделка стихотворения сэра Роберта Эйтона. Я только добавил простоты чувств, переодев их в шотландское платье».
Ощущений тонких чары,
Нэнси, ведомы тебе,
ибо злой беды кошмары
были и в твоей судьбе.
Лилия красой блистала,
нежась в солнечных лучах,
но от бешеного шквала
разлетелась в пух и прах.
Дрозд веселый, звонко клича,
завораживает бор,
но глядит, как на добычу,
на него крылатый вор.
Чувства тонкого извивы —
это наш бесценный клад:
сладкозвучные мотивы
скорбной музыкой звучат.
Примечание. Бернс написал эти стихи для миссис Данлоп и Агнесс («Нэнси») Маклехоз, во-первых, как соболезнование миссис Данлоп по поводу смерти ее сына, а во-вторых, как дополнение к его циклу «Кларинда». Высказанное в этих строках заявление Бернса о том, что предрасположенность к тончайшим наслаждениям ведет за собой, как это ни ужасно, предрасположенность к страданиям, вызвала страстный отклик у английских поэтов-романтиков. В частности Вордсворт находил в Бернсе симптоматику этого страшного, маниакально-депрессивного чередования экстремальных эмоциональных состояний.
Пустынные горы встают впереди,
лелея поток на широкой груди,
где кормятся выводки перепелов,
где слышатся звуки пастушьих рожков.
Ни солнечный дол, ни речные струи
ничуть не милей, чем глухие ручьи.
Живет здесь на воле, проста и чиста,
девчонка, отрада моя и мечта.
Высоко в горах, где ручей за ручьем,
струится своим серебристым путем,
с любимой моею мы бродим подчас,
и время любви незаметно для нас.
Прекрасна едва ль, но пригожа она;
не очень учена, но сердцем умна;
совсем не знатна; но в нее я влюблен,
поскольку любовью ее покорен.
В бою с Красотою кого не сразят
румянец и вздох, и застенчивый взгляд?
А если ей стрелы Ума и Острот,
то прямо в сердца сквозь глаза попадет.
Но добрый, исполненный нежности взор
искрится слепому алмазу в укор;
взгляну лишь – и сердце в ней бьется сильней, —
О проекте
О подписке
Другие проекты