Цитаты из книги «Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров»

противоречивые чувства нам неприятны. Мы привыкли искать порядок и систему, а противоречия вызывают ощущение путаницы и несоответствия.

Бывает и так, что за закрытыми дверями действительно творятся нехорошие дела, и их авторы должны быть привлечены к ответственности. Иной раз паранойя бывает оправданна.

Нет никакого «мы против них». Они и есть мы. Мы — это они. Описывая конспирологию как некий аномальный психологический заскок, который свойственен кучке параноидных чудаков, мы самоуверенно считаем, что у нас нет того несовершенного мышления, которое с готовностью находим у других. Но мы ведем себя точно так же, как и конспирологи, обвиняющие во всех бедах общества маленькую тайную группу заговорщиков. И мы ошибаемся. Конспирологическое мышление вездесуще отчасти потому, что представляет собой результат непрерывной работы нашего мозга. Если трое окажутся на необитаемом острове, довольно скоро каждый из них задумается, не замышляют ли оставшиеся двое что-то за его спиной.

Однако в реальности наибольшая полярность мнений по таким вопросам, как изменение климата и «комиссии смерти», наблюдается у тех, кто наиболее компетентен в науке и политике49. Сначала возникают наши убеждения, затем мы придумываем для них обоснование. Высокий интеллект или возможность получить дополнительную информацию не снижают восприимчивость к ошибочным мнениям. Зато иногда помогают объяснить неудобные факты.

мнению, порождая иллюзию кристально чистой истины (причем она точно соответствует тому, что мы знали всегда). Такие вопросы, как ограничение владения оружием, ядерное сдерживание и смертная казнь, не имеют однозначного ответа. Это моральные проблемы, которые сводятся в итоге к различной иерархии ценностей. На вопросы вроде «кто убил Кеннеди?» есть ответы, но факты оставляют некоторый простор для обсуждения.

Цель игры — найти доказательства, что эта личность втайне участвует в «заговоре вампиров, которые на протяжении многих веков скрытно управляют миром»8. Насколько мне известно, такого заговора не существует, его выдумал МакДугалл. Но пусть это не мешает людям искать доказательства. В первый раз он сыграл в игру со своими коллегами историками, и, по его словам, они быстро сочинили невероятную историю, в которой Генри Форд совершил промышленную революцию в надежде на то, что дым фабричных труб будет затмевать солнце, а Томас Эдисон изобрел электрическую лампочку, чтобы приучить людей жить в этой темноте9. МакДугалл заметил, что люди зацикливаются на «правиле»: вампиры должны избегать солнечного света10. Сейчас он использует в игре внеземных заговорщиков вместо вампиров, потому что «у нас меньше стереотипов насчет того, что собой представляют пришельцы и чего хотят добиться своим заговором».

Мы воздвигли вокруг своих представлений крепость из подтверждающей информации, почти не выходим оттуда и даже в окно не выглядываем.

наши убеждения основаны на беспристрастной оценке самых точных фактов, что сначала мы собираем информацию, а затем делаем рациональный вывод. Но на самом деле наш разум часто работает в обратном направлении. Сначала мы приходим к выводу, а затем наш мозг ищет и создает доказательства тому, во что мы уже и так верим. И все это он делает втайне, оставляя нас пребывать в заблуждении, что мы тщательно рассмотрели все свидетельства и пришли к единственному разумному заключению. Такое свойство называется предвзятостью подтверждения, и оно влияет на наше мышление тремя разными способами.

Как только у нас появляется какое-нибудь предположение, например конспирологическая теория на тему таинственного НЛО или догадка о том, какую марку наполнителя для туалета предпочитает наша кошечка, то сразу проявляется стремление доказать себе свою правоту. Нам хочется думать, что

Когда нас просят быть объективными, мы можем объяснить чужое несчастье просто случайностью. Но когда мы видим личную угрозу, ошибка соразмерности затуманивает наш разум. Презид