Глава 10

Богдан

Усталость, отсутствие нормального сна, еды и секса отпечатывались на мне самым поганым образом, превращая мой тяжёлый характер в практически непереносимый.

Так что я ждал, когда мисс шарфик всё-таки сорвётся и пошлёт меня. Сам себе пообещал, что премию ей выпишу, но Тенева меня расстроила.

Прошла неделя нашей совместной работы, в течение который она бледнела, зеленела и немного синела, но, выдавая эпизодами «шпильки» в мой адрес, как тогда с капучино, Ева усердно трудилась.

Трудности её не пугали, но местами волшебный пинок приходилось выписывать. Тем более Сабуров практически поселился в моём кабинете и томно вздыхал и целовал украдкой тонкие пальцы моей помощницы. У меня же их милования вызывали лишь приступ тошноты, а иногда и блевоты.

Моя врушка то ли по привычке, то ли игра у неё такая, но безбожно скрывала себя настоящую от Кира. Мой друг, глядя на мир зачарованными в полный ноль глазами, нихрена не замечал. Так сказать, счастье в неведении.

Я же не лез обычно – со своими бабами надо только самим разбираться, но Ева в некотором смысле была и моя. Так что …

– Ты же не любишь театр, – огорошил свою помощницу за пять минут до окончания рабочего дня.

– Это ещё почему? Люблю, – тут же резко отозвалась она.

У нее болела голова, оттого её рука периодически взлетала к виску, но, опомнившись, она тут же возвращала конечность на место. А теперь после приглашения Кира на новую постановку у неё боль только усилилась.

– Три дня назад мы готовили программу праздника для моих спонсоров, – напоминаю очевидное и вижу, как Ева нервно закусывает нижнюю губу, осознавая свой провал в виде признания нелюбви к театрам.

– Ты когда скажешь Киру, что ты далеко не та девица, которую он придумал?

Тенева молчит, но и я не тороплю.

– Богдан Анатольевич, вам надо уменьшить дозу кофеина, иначе беда – галлюцинации и эректильная дисфункция.

В воздухе буквально звенело напряжение. Я явно утомил нашу малышку. Сейчас мне хочется видеть голубую сталь её глаз, так что приходится оторвать онемевший от многочасового сиденья зад и тащить его к столу помощницы.

– Ева, вас беспокоит дееспособность моего члена? – складывая руки на груди, усаживаюсь на дальний от нее угол стола. – Давно?

Мои знания об моей подопытной говорят, что девушка на грани. Она прячет лицо за каскадом распущенных до плеч волос, что мне очень мешает.

Я тварь, которая питается её эмоциями, и этот финт с её стороны решаю устранить.

Наклоняюсь к ней через стол и в одно движение небрежно собираю волосы в кулак. После чего тяну назад, заставляя приподнять голову.

– Я задал вопрос…

Наши лица совсем рядом, и я вижу убийственную голубизну злых глаз.

– Ваш член до вашего вопроса волновал меня меньше всего, но в данную минуту есть огромный риск вообще его лишиться.

Действительно, в её руке был зажат нож для открывания писем, и уверенность этого захвата говорила о серьёзных намерениях моей помощницы – покалечить меня.

– Вам не кажется, что это перебор? – намекая на холодное оружие, небрежно спрашиваю девушку, продолжая удерживать её волосы – мягкие, шелковистые, что меня отвлекает.

– А вам?

Вполне резонно, поэтому с ноткой сожаления отпускаю Еву и возвращаюсь на исходную позицию.

– Врушка, – добиваю её и поднимаюсь со стола.

– Я не лгу, – взрывается Тенева, выплёскивая своё негодование на мою спину.

– Лжешь. Постоянно и даже сама себе. В-руш-ка!

Последнее слово произношу по слогам, чтобы Ева точно расслышала.

Наверное, она мне этот нож сейчас прямо в спину между лопаток воткнет или чуть левее, чтобы сразу проткнуть моё чёрное сердце.

– Ева Леонидовна, вы готовы?

Кир, по всей видимости, задницей чувствует, что надо ворваться без стука в мой кабинет, что и делает. Усаживаюсь в своё кресло для просмотра очередной серии мелодрамы.

– Нет, – напряжённо отвечает моя помощница, бросая на меня быстрый взгляд. – Извините, Кирилл Олегович, сегодня не получается. Мне нужно срочно ехать в детский сад – забрать дочь.

– Снова говно? – встреваю я, чем вызываю удивленный взгляд Сабурова.

– Нет, Богдан Анатольевич, ветрянка. Карантин, – пытаясь скрыть язвительность своего ответа, Тенева отворачивается от нас и быстро собирается. – Завтра на работу приеду с ней.

– С ветрянкой?

– Нет, босс. С дочерью, но поверьте, ветрянка лучше.

Не то чтобы я ненавидел детей, но в любом случае они обычно мешают.

– А у нас изменились правила? – с холодом в голосе уточняю у девушки. – Я что-то пропустил?

Сабуров напрягается, мечась взглядами между нами. Ну я его в какой-то степени даже понимаю, но он сам решил совместить работу с отношениями. Я предупреждал, что это не всегда удобно и ВСЕГДА есть свои минусы, но уж если так приспичило… пожалуйста.

– Нет, Богдан Анатольевич, правила всегда остаются правилами, но для них имеются исключения по типу форс-мажоров.

Вопросительно изгибаю бровь.

Жду продолжения, но Ева не хочет разборок при Сабурове. Оно и понятно.

– Мне не с кем оставить Эвелину. Могу оформить больничный и не приходить.

Голубой взгляд снова изучает мои руки, потом галстук, но я уже привыкаю к этой странной манере Теневой.

Ева подготовилась к моему сопротивлению, и знает, что мне придётся согласиться, ибо завтра она мне нужна в офисе.

– Постарайтесь не переводить исключения в регулярную основу, – согласился я, решая подыграть девушке, а заодно ублажить молящие глаза друга. – Но чтоб было тихо.

Мадам шарфик вздохнула, но согласно кивнула. Посмотрим.

Глава 11

Богдан

На следующее утро меня снова постигло разочарование. Не знаю, что заботливая мамаша сказала своей дочери обо мне, но девчонка сидела в самом углу кабинета, а её присутствие выдавало только шуршание альбомами и иногда шёпот.

Придраться я не мог, так что пришлось полдня следить за речью, ибо смертельные уколы голубых глаз могли лишить меня жизни за пару телефонных звонков.

В обед девочку забрала Алёна, и я выдохнул. Вот же сука, вашу мать …

Ева быстро повернула голову в мою сторону, а чашка в её руках звякнула.

Оказывается, я выматерился вслух…

– Богдан Анатольевич, на вас плохо сказывается воздержание.

Это она зря начала… действительно плохо. Особенно когда я понял, что эти её юбки и чулки меня уже бесят, а бесконечные шарфики хочется порвать зубами.

– Неужели? – невозмутимо продолжил я, рассматривая линию чёрной стрелки, бегущей по задней поверхности чулка, а потом туго обтянутые тканью ягодицы.

Член встал, а ведь я даже в мыслях не успел её раздеть.

Тенева подошла ко мне, аккуратно расставляя на столе заказ из ресторана и только что приготовленный кофе. Быстро и уверенными движениями она выкладывала столовые приборы по размеру, салфетки.

– Работали официанткой? – пытаясь отвлечься от её тонких запястий и того факта, что смогу обхватить их одной своей рукой, спросил первое, что пришло на ум.

– Нет.

Жду.

– Это из детства. Мама приучала красиво сервировать стол и не только по праздникам.

– Мужу тоже так делала?

Женская рука дрогнула, смещая угол наклона вилки.

– Да, – спокойно ответила Ева, тут же возвращая столовый прибор на место.

– Так понимаю, сервировка стола не помогла, когда перед ним вильнули молодая задница и упругие титьки?

Я козёл. Ну, это примерный перевод выражения голубых глаз.

– Нет. Не помогло, – сдержанно отвечает Тенева, начиная опускать взгляд и отходить в сторону.

Но мне мало.

С радостью перехватываю запястье, заставляя девушку практически согнуться пополам. Теперь наши лица рядом, и мне удобно шептать ей на ухо все последующие гадости.

– Тогда нахуй ты это делаешь? Тебе нравится передо мной выслуживаться?

– Нет. Это … привычка, – нервно и уже растерянно отвечает Ева, пытаясь освободиться их моего захвата, дергая рукой.

– Хочешь сказать, что, ужиная дома одна или с четырёхлетним ребенком, вот так вилки по линейке вымеряешь? Ну, если это твоя любимая привычка. Значит, должна! – давлю на неё, желая правды из этого милого ротика, что сейчас искривился от негодования.

– Не любимая! – чуть ли не выплёвывает и тут же замирает.

Наконец-то до неё дошло осознание темы нашей беседы.

– Тогда вернёмся к началу? Зачем ты это делаешь? – меняю тон на более спокойный, пытаясь дожать мою врушку.

– Не знаю. Так положено, – тут же отделывается от меня дежурной фразой и снова дёргает рукой.

Я отпускаю, так как точно знаю, что сделаю в следующую секунду. Расшатаю нервную систему своей помощницы до основания.

– Да что ты говоришь? Значит, ты у нас воспитанная девочка? Тогда как тебе это.

Быстро встаю и, подхватив под колени, усаживаю Еву на стол, сдвигая тем самым все её геометрические фигуры. Она громко и коротко визжит, оглушая меня на одно ухо.

– Что вы делаете, Богдан Анатольевич?!

Я стою между её разведённых ног, от чего юбка того гляди не выдержит и начнёт рваться по боковому шву. Неспешно подтягиваю подол и заодно становлюсь к ней ближе, разводя сопротивляющиеся колени чуть сильнее.

– Ну как же! Секс на столе? Тебя неужели ни разу муж или любовник не трахали на обеденном столе? – выпуская из себя накопленное за это время возбуждение, позволяю голосу хрипеть, а рукам огладить шелковистую ткань на ногах, пока подушечки пальцев не нащупали край чулок. – Сразу после чудесно приготовленного тобою ужина или вообще вместо него. При этом стол качается, посуда звенит, а часть её падает на пол, но вам обоим посрать на это, так как его член глубоко внутри тебя, а сама ты через секунду бурно кончишь.

В конце предложения практически невесомо дотрагиваясь губами до мочки уха, но Ева отскакивает от меня так, будто я ей раскаленным железом клеймо оставил.

– Нет! Хватит! У вас же невеста! – верещит и с остервенением скидывает мои руки со своих ног.

Мне жаль прерывать наш психологический приём и особенно жаль моему налитому кровью члену, но я умею себя контролировать.

Делаю шаг в сторону, позволяя Еве спрыгнуть со стола.

Значит, Кир трепло, но умное. Подстраховался насчёт предпочтений моей помощницы, навесив на меня ярлык жениха. Значит, поэтому мадам шарфик была глубоко спокойна насчёт возможных с моей стороны приставаний.