Никто меня не любит, никому я не нужна, – заскулила Муха.– Так радуйся: никто не обидит, не бросит ради другой, не изменит, не выгонит, не поцелует жадно в самое сердце, чтобы затем плюнуть в душу. Ты в безопасности, – прикусил Шарик любя её холку.– К чёрту опасность! Знал бы ты, как её порой не хватает, – виляя хвостом, оценила она его манёвр.Шарик хорошо знал, что после этих слов погода в душе женщины начинает резко портиться, как бы ярко ни светило солнце. Он хотел бы утешить Муху, но знал, чем это может обернуться. То, что было, обязательно повторяется, стоит только попробовать заново начать городить огород отношений, стоит только один раз остаться, а утром почистить зубы, одеться, позавтракать и выйти на улицу, можно даже не завтракать, можно даже не одеваться. И пошло-поехало, минимум через неделю, если считать, что эта неделя будет медовой, опять выедание нервов. А может быть хватит, и ночи, как только холодильник, пустой утром, пожмёт тебе руку, или лапа забудет выключить свет в туалете или другой найдётся какой-то предлог, который ты попытаешься писать слитно с тем, что может существовать только раздельно.– Неужели ты всё ещё меня не простил? – угадала движение его мыслей Муха.– Простить можно что угодно, только это будет уже не любовь, и даже не дружба.– А что это будет?– Кёрлинг, где один станет с криками сталкивать камень с души, а другой попытается оттереть на ней пятно.