Глава 3.

Маруся. Москва.

Постепенно офис наполнился коллегами. Кто-то занимал своё место у станка, удивлённо рассматривая меня, но едва в дверях появилась шумная троица, они хором загалдели:

– О! Вот и одиннадцатая!

– Я Никита, это Аделина и Антон, – представил себя и своих друзей невысокий светловолосый, довольно симпатичный парень.

– Никто не называет меня Аделиной, кроме тебя, Ник! Привет, я Лина, – кокетливо промурлыкала девушка, высокая стройная платиновая блондинка, необыкновенная красавица.

– Маша Иванова! Точнее, просто Маша! Очень приятно познакомиться! – приветливо улыбнулась в ответ: почему-то показалось, что мы поладим.

– Как в мультике, “ПростоМаша”? – рассмеялся Никита. – Пора уже нашим медведям кашу заварить!

– Хорошо, что наш рассадник кактусов разбавили ещё одним прекрасным цветком, Лина, не сердись! – как настоящий ловелас прокомментировал Антон.

Я и Лина были единственными девушками в отделе.

– Воу! Воу! Не торопись! – ткнул его в бок Никита. – Давай играть честно! Устроим интеллектуальный турнир за право первого свидания!

– Парни, вам ничего не светит! Не нашего полёта вы птицы! Или кто вы там, медведи? – развеяв все надежды, гордо продекламировала Лина. – Давайте кофейку для разгона! Маш, присоединишься?

– С удовольствием! – это было определенно именно то, что мне сейчас нужно.

Мы уселись за общий стол, к которому подтянулись и все остальные. Каждый понемногу рассказывал, чем занимается, где учился, с кем работал. Я рассказала, что в последнее время была фрилансером. Упоминать о своей прежней команде и прошлом опыте работе в сфере IT не стала, потому как это было в другой жизни с другой мной.

– Маш, не волнуйся и не спеши, поработай со всеми по очереди. У нас реально классные ребята, поучишься у них и найдешь сферу по душе! – сказал Никита.

– О, точно! Будешь нашим интерном, Одиннадцатая! – оживились ребята. – Класс! Будешь приносить нам колу и сникерсы! А мы сделаем из тебя человека!

– Некоторые предпочитают пепси, – заметил только что вошедший коллега, стол которого располагался ближе всего к столу Даниила, – Дима, приятно познакомиться! – протянув мне руку, сказал мужчина. – У нас тут два лагеря, как вы помните, – обратился он ко всем.

– Поняла! Вышеизложенную плату буду приносить в соответствии с партийной принадлежностью! – по-военному отбарабанила я.

А потом мы разбрелись по рабочим местам.

До обеда я разгребала завалы на столе: сортировала бумажки, отделяя их от явного мусора, пыталась определить, сколько клавиатур у моего компьютера и где среди всего этого хлама нужные кабели. Прежде смеющиеся несерьезные ребята превратились в собранных молчаливых программистов. Офис наполнился мириадами кликов, клацаньем шустрых пальцев по клавиатуре. Каждый был погружен в свою работу. А я все ещё с трудом могла поверить, что нахожусь в этом месте, видел бы меня Сашка. Так и слышу его низкий игривый голос “Марусь, я же предупреждал, что заполучу твои мозги любой ценой!” или “расслабься, Маленькая, обещаю, тебе понравится!”. Посмотрев на постеры, улыбнулась краешками губ, кивнула самой себе и включила компьютер.

Ближе к обеду все заметно оживились, стали немного переговариваться, а потом то парочками, то тройками поспешно побрели на обед. Лина пригласила меня присоединиться к ним, но я отказалась. От волнения подташнивало, и вообще такое количество людей только за первую половину дня казалось мне избыточным.

Когда офис опустел, взгляд упал на общий стол. Он принял на себя роль свалки. Сначала я хотела убрать только мусор, банки из-под колы да обертки. Но, что нередко бывает со мной во время стресса, увлеклась и отсортировала вообще всё, что попалось мне под руку.

Бумаги разложила в стопки по тематике, сверху наклеила стикеры, чтобы не запутаться. Диски сложила в коробку в алфавитном порядке. Нашла органайзер для маркеров, ручек и карандашей, ещё один для прочих мелких канцтоваров. Из банок с газировкой построила две конкурирующие пирамиды, а сладости сложила в корзинку для бумаг, которая нашлась на моем столе. Затем протерла стол влажными салфетками. Он оказался чёрным, а не темно-серым, как мне показалось вначале. Вокруг стола расставила двенадцать стульев. Когда я закончила, в дверь постучался мальчишка-курьер:

– Здравствуйте! Где мне найти Марию Иванову?

– Это я!

– Прекрасно! Значит, это для вас! – улыбнулся парень и вручил мне картонный ланч-бокс.

– Спасибо! – вежливо поблагодарила курьера.

В ланч-боксе лежала записка:

“Знаю, ты снова забудешь поесть! Я за тобой наблюдаю! Только вперёд!”

Без подписи, в которой, впрочем, не было необходимости. Это прислал Макс. Достав телефон, набрала ему сообщение:

“Спасибо, Бабуль!”

Друг, естественно, знал, что я забуду про еду. После “Тёмного дня” я отключилась, не могла и не хотела выбраться из снов, где Сашка был со мной, его прикосновения, тепло рук. Он обнимал, убаюкивал, жил. Только это была жизнь за гранью реальности, связь с которой всё больше и больше терялась. Я не ела, не пила воду. Даша плакала, держа меня за руку. Помню тёмные синяки от катетеров для капельниц. Серые стены больничной палаты и холод. Вечный холод. Макс переехал к нам незадолго до “Тёмного дня”, но остался со мной рядом, пока в нашей жизни не появился лучик надежды.

Новая я образцово кушала, старательно набирала вес, выполняла все – пусть и самые строгие – требования. А ещё появилась непреодолимая тяга обнимать каждого в семье при любой удобной и не очень возможности. Только от волнения могу забыть о еде, сегодня, очевидно, стресса было предостаточно.

Потом решила позвонить Нюше, чтобы узнать, как настроение у моего строптивого сына Михаила Александровича, и поболтать с ним. Его звонкий смех до краев наполнял меня жизнью.

– Привет, родной! – протянула я противно-приторно, как это делают либо мамочки, либо глупые влюбленные девицы. – Я соскучилась, веди себя прилично, не буянь! Скоро увидимся!

Стояла и с глупой улыбкой не совсем адекватного человека пялилась в только что потухший телефон. А подняв глаза, с ужасом обнаружила, что за всей этой идиотской картиной в дверях наблюдает Даниил.

Очнувшись от ступора раньше меня, он строго спросил:

– Что случилось со столом? Нас ограбили?

– Это не я! – инстинктивно защищаясь, произнесла. – То есть да, это я. Хотела выбросить мусор, но больше ничего! Всё остальное по-прежнему на столе! Только я немного отсортировала предметы. Так как определённой закономерности в их местоположении не было, я подумала никто не будет против! Простите! – зачем-то в конце добавила я.

Мартынов медленно, с опаской подошел к столу.

– Я всегда думал, что он серый, – отозвался босс.

Заметил стаканчик с молочным коктейлем у меня в руке и перевёл взгляд на пустой ланч-бокс. Нахмурившись, не сказав больше ни слова, он направился к своему рабочему столу.

Остаток дня пролетел незаметно. Мой изголодавшийся по полезной информации мозг жадно погрузился в изучение проектов, которыми занимался отдел разработки. Даже удалось составить список интересующих вопросов, набросать кратко общие планы и концепции по предстоящим возможным работам. А боль, вечно ноющая в груди, ушла куда-то далеко на задний план, так что казалось, и нет её вовсе. Когда опомнилась, было уже начало седьмого, но никто и не думал покидать рабочее место. Лина заметила моё смятение:

– Маш, если тебе пора, можешь спокойно собираться домой! Они тут будут сидеть, пока их охранник не выгонит! Мальчишки у нас фанатики, и все, кроме Димы, холостяки, им спешить некуда! А у нас, девушек, есть своя личная жизнь! – намеренно громко выделила последнюю фразу Лина.

– Нет, Лина, ты разбиваешь моё сердце! – наигранно расстроенно хватаясь за сердце, ответил Антон. – Маша, успокой меня, скажи, что ты не спешишь ни к какому мужчине!

– Прости, Антон, мне придётся разбить твое сердце! – улыбнувшись, ответила я. – Я очень спешу к лучшему мужчине на свете!

Подхватив рюкзак, на всех порах побежала домой, где меня и вправду ожидал самый невероятный, самый красивый и неповторимый мужчина – мой сын Мишка.

Глава 4.

Бродяга. Коридор

Я сижу на старом, покрытом мхом бревенчатом мостике, соединяющем берега мелкой речушки. Свесил ступни в воду. Быстрое течение щекочет ноги, играет, зовёт за собой, манит в далёкое путешествие. Но я не шевелюсь, застыл в ожидании. Точно знаю, совсем скоро Она будет здесь, ощущаю это каждым своим фотоном, каждой частичкой души. Золотая нить, что тянется от моего запястья, приятно гудит. По ней словно бежит электрический ток, наполняя меня предвкушением счастья. Так оно и есть, только природа этого явления несколько иная.

Улыбаюсь. Она близко, замечает меня и теперь бежит со всех ног, совсем как ребёнок. Озорной ветер растрепал длинные золотые локоны, отчего Она выглядит ещё прекрасней. Чувствую, как разгораюсь ярче, как бурлит во мне каждая частичка, каждый фотон. Она, едва успев затормозить перед самой кромкой воды, чуть задев кончиками пальцев, теперь уже очень осторожно и робко садится рядом со мной. Золотая нить, что соединяет наши руки, звенит от натяжения.

Мы снова рядом. Она со мной. Она нашла меня. Моя Маленькая.

Ей нельзя быть рядом. Но Она находит меня в своих снах.

Я знаю, что моя девочка спит, ведь её образ, словно объемная проекция, как голограмма, почти прозрачная. Стоит лишь коснуться, и она развеется, будто дым.

Мы долго сидим рядом. Молча наблюдаем за тем, как вдали догорает закат. Люблю показывать ей свои секретные места, каждое из которых содержит частичку моей души, мой фотон. Знаю: Она будет искать эти послания в своём мире. Моя непоседливая девочка. Тайком смотрю на неё и тихо говорю, зная, что она не услышит:

– Я буду там. Я буду защищать тебя всегда. Я помогу залечить твою рану, чего бы мне это ни стоило, я спасу тебя.

– Я люблю тебя, – тихонько, с оттенком тоски в голосе нежно шепчет Она.

– Маленькая… – я осторожно накручиваю золотую ниточку на кулак, чтобы быть к ней ещё ближе, – просыпайся…

Легко касаюсь её ладони, и она пеплом разлетается по ветру.

Вы когда-нибудь задумывались, что ждёт нас там, за горизонтом, за стеной, что отделяет два мира? Я никогда не верил в жизнь после смерти. Я думал: с ней приходит забвение, пустота, полная аннигиляция. Я пытался бороться со смертью, отчаянно, с вызовом. Я пытался примириться с ней, молил дать мне ещё минутку. Но я никогда не верил в жизнь после смерти. Не верил, пока не умер.

Я запомнил момент, когда моё агрегатное состояние изменилось. Вот я ещё лёд, потом вздох, я уже вода, ещё вздох, и теперь я прозрачный, едва ощутимый пар. Вырвался на свободу, взлетел вверх и заполнил собой новое незнакомое пространство. Сначала показалось, что я снял тесные ботинки после долгого дня, причем снял их со всего тела. Боль, что прожигала моё слабое измождённое тело, резко прекратилась, как по щелчку. Наконец смог вдохнуть полной грудью впервые за долгое время. Хотя, строго говоря, кислород мне совсем не нужен, но процесс дыхания словно стал новым видом осязания. Он помогает лучше чувствовать мир, окружающий меня. Новый мир.

Я огляделся по сторонам. Моя квартира. Только ощущение, что всю прежнюю жизнь у меня было зрение минус сто, потому что я не замечал раньше и десятой части того, что окружало меня. Пространство было пронизано миллионами тонких нитей, похожих не то на паутину, не то на рыболовную леску. Я смог разглядеть молекулы кислорода и углекислого газа, что смешивались и заполняли помещение.

Новые, неизвестные инстинкты направляли меня вслед за блеском тонких нитей. Я двигался в переливающийся всеми цветами радуги световой поток, который окутывал всё вокруг, как бесконечные линии электропередач. Всё пронизано его лучами. Я знал: мне нужно именно туда. Теперь я словно чувствовал каждый атом во Вселенной и был его отголоском.

Я не исчез, не растворился бесследно, был собой, пусть и не в совсем привычном виде. От моего запястья так же тянулись десятки тонких золотых ниточек. Они были моим якорем, пуповиной, тем, что связывало моё прошлое и настоящее. Одни из них были ярче, некоторые ослепляли своим светом, некоторые лишь слабо поблескивали, но только одна наполняла меня теплом.

Я шёл и чувствовал при этом, как упругие нити рвутся. Некоторые болезненно, некоторые совсем легко и неощутимо. Поток завораживал, звал, радовался моему появлению. Я радовался в ответ.

Воспоминания прервал знакомый голос:

«Бродяга!» – раздалось прямо в голове, словно часть моего сознания.

– Да, босс! Агент “Бродяжка” на связи!

«Ты снова со своими шуточками?!» – я ещё не вижу её, но знаю: она улыбается.

– Люблю, когда мы играем в супергероев, босс! – улыбаюсь в ответ.

«Как в этот раз всё прошло?» – в голосе Солис скользит тревожная нотка.

– Она нашла меня во сне, всё чисто! Ни одного выпавшего…

Стараюсь говорить как можно безразличнее, хотя прекрасно понимаю, что Солис и без моих слов чувствует, как было волнительно.

– Бродяга… – она пытается подобрать нужные слова, – ты сможешь…

– Только вперёд! – повторяю свою мантру.

Если быть до конца честным, я и сам точно пока не знаю, какая она эта жизнь за горизонтом. Потому что застрял в промежуточном пространстве.

Мир, в котором нахожусь, только огромный коридор, по нему должна пройти каждая душа, каждый фотон – частичка души или частица света. Здесь мы прощаемся со старыми привычками, например, дышать, или носить кроссовки, или курить, или вообще питаться. Мы стираем свой внешний облик, забываем прошлое, забываем старое имя.

Чем дальше уходишь по коридору, тем меньше золотых нитей остаётся.

Обычная душа, каждая со своей скоростью и траекторией, направляется в поток, а дальше её ждет та самая жизнь за горизонтом.

Я был всего в одном шаге, когда услышал страшный душераздирающий крик. Это был Её голос.

– Маруся!

Бросился на зов. Меня пронзила резкая боль, ломающая мои несуществующие кости. Я чувствовал то, что чувствовал она. Единственная оставшаяся на моем запястье золотая нить горела огнём. Ориентироваться в пространстве было непривычно сложно. Здесь для движения не нужно тело, его привычного сокращения мышц, только разум. Я непредсказуемо перемещался, стоило лишь какой-то картинке из потускневших воспоминаний всплыть в сознании. Но я никак не мог вспомнить, где она может находиться, где моя Маруся. Я так много забыл о своей прошлой жизни, пока шёл по коридору. Все, кроме неё.

Впервые увидел Её