Глава 5. Одиночество

Иногда жизнь бежит как ужаленный в хвост кабан, а иногда ползёт медленно, как змея, только-только проснувшаяся после пустынной ночи. Словно Великая река время меняет свой темп согласно своим собственным желаниям, и людям остаётся только подчиниться этому.

Нефертити привыкла бежать. Спешить, общаться, что-то делать, бороться, зубами выгрызая расположение сильных. Всё ради того светлого момента, когда обычная воспитанница вельможи станет самостоятельной политической фигурой. И вот, это время настало.

Праздник совершеннолетия, шикарный пир, явственно обозначенная фракция власти и расположение Царицы Тии подарили Неф чёткое и понятное место во Дворе Фараона. Не самостоятельная единица, но признанное подспорье. Прекрасная партия, приз за расположение и в то же время умная и хитрая девица с большими связями. Верх того, чего без потери свободы могла добиться Нефертити.

Даже второй принц перестал портить Неф жизнь, большей частью игнорируя бывшую "невесту", хотя иногда и вспоминал о ней, посылая подарки или приглашая на не самые значимые праздники. Будто бы и не было детской вражды.

Нефертити смело могла назвать это время "тихим". Шумные праздники, фестивали, молебны и пиры слились в единообразный одинаковый гул. Тринадцать лет – слишком маленькая, чтобы её кто-то принимал всерьёз и слишком взрослая для взбалмошных поступков. Девушка чувствовала что это спокойствие убивает её.

А вот у сестры начался самый рассвет. Беренмут, вечный ребёнок, даже узнав все семейные тайны и став активно участвовать в жизни Египта, и не думала прекращать наслаждаться жизнью. Если для Неф это было поводом вырасти и вернуть своё, то у младшей сестры всё это вызывало только какую-то весёлую злость.

– К чёрту Тию и все фараонские манипуляции. У меня есть ты, Эйе и Тэи, а также боги, что слышат мой голос гораздо чаще всей фараонской семейки. Тебе нравится этот богатый улей, Нефертити, а меня раздражает их вечное жужжание. Они отказались от меня, и слава богам! Я тоже не собираюсь быть их частью!

Нефертити вспомнила как в последний раз обговаривала с сестрой то, что Бер так и не влилась во Двор и лишь покачала головой. Дерзости с возрастом у маленькой жрицы только добавилось. Даже сейчас она просто гордо отвергла очередное приглашение на праздник и укатила в Мемфис – обучаться у какого-то известного жреца. Вот уж чья жизнь точно не была похожа на тихую заводь – если течение времени не спешило нести Беренмут к цели, та без малейшего сомнения вызывала бурю вокруг себя.

– Госпожа Нефертити, госпожа Тэи приглашает вас сегодня на вечернюю прогулку у реки! – В комнату к Нефертити тихо вошёл слуга. – Готовить ли нам большой паланкин?

– Готовьте, – кивнула Нефертити, удивлённо. Госпожа Тэи, хоть и по прежнему тепло относилась к девочкам, но всё же очень давно не приглашала Нефертити просто погулять. Впрочем, девочка была рада прогулке, возможно это сможет развеять томящуюся скуку ожидания. А может быть у Тэи к Нефертити будет важное дело, в которое девочка сможет окунуться с головой и выбраться наконец с липкой паутины будней. Это было бы лучше всего!

Вскоре Нефертити и Тэи встретились и в сопровождении слуг, что несли паланкин и немного продуктов, дабы женщины могли перекусить, гуляя у реки, отправились на прогулку. Госпожа Тэи вела непринуждённую светскую беседу о погоде, недавних предсказаниях и надвигающейся угрозе от чернокожих варваров с юга. Нефертити привычно подхватила разговор, в своей обычной мягкой манере. Всё было как всегда, но почему-то в этот раз госпожа Тэи, казалось, была недовольна выучкой своей воспитанницы.

– Дорогая моя, мы не во Дворе, не на уроке и не на приёме. Я хотела бы сегодня поговорить с тобой, а не с воспитанницей благородной семьи.

– Но я и есть воспитанница благородной семьи, госпожа, – Нефертити непонимающе посмотрела на кормилицу. Теи на секунду прикрыла глаза, будто бы пряча какие-то свои чувства.

– Это несомненно так. Но ты не можешь быть ей постоянно, ведь так? Нефертити, ты это не только то, чему тебя учили. И я была бы рада поговорить сегодня не со своей воспитанницей.

Нефертити поёжилась. Прогулка, что должна была быть лёгким и мимолётным событием, одним из многих, пошла по иному пути. И девочка не была уверена, что это её радует.

– Я не принцесса, хотя моя мать Царица Египта. Я не невеста принца, хотя мы помолвлены с детства. Я не любимица Двора, хотя и зовусь его украшением. Но я всегда была достойной воспитанницей благородной семьи, как меня и учили. Если я не она… то кто я вообще такая?!

Под конец Нефертити даже на мгновение повысила голос, правда тут же взяла себя в руки. Тэи же никак на это не отреагировала, впрочем Нефертити всегда знала, что кормилица простит ей многие ошибки. Даже подобное проявление неуважения.

– Если кипарис перестанет им называться, то потеряет ли он свою стать? Акация, утратившая своё имя, лишиться ли аромата? Я знаю вас с сестрой с детства, и пусть не могу назвать вас дочерьми, а себя вашей матерью, но исчезает ли из-за этого моя любовь? – Госпожа Теи не отводя глаз смотрела на лицо девочки. – Так кто ты такая?

Процессия вышла на берег Великой реки и девушки продолжили свой путь вдоль неё пешком. Покрытая мелкими волнами поверхность воды то и дело дробила свет солнца, что отражался в сотнях брызг. Молчание затягивалось, но госпожа не торопила девочку в ответах.

– Как не назови кипарис, им он и останется. И я, Нефертити, не стану кем-то иным, даже если забуду свою роль. Не перестану быть связанной с семьёй фараона. И не стану вам настоящей дочерью. Это и есть я, настоящая я.

– Так кто ты сейчас? Какая из твоих ролей подходит для нашего разговора?

– Если не подходит ни одна из старых, я придумаю новую. Так поступают все.

– И тебе никогда не хотелось больше ничего не придумывать?

Нефертити серьёзно посмотрела на госпожу Теи.

– Разве можно не придумывать? Даже вы сейчас говорите со мной не так, как в поместье, не так как со слугами, или с господином Эйе. Вы тоже меняете маски.

– Это правда, Нефертити. Но так же правдой будет то, что какие-то вещи я не меняю. И именно они, быть может, и есть настоящее лицо.

– Или самая привычная роль. Роли есть и в супружеской спальне фараона и в бедной хибаре рыбака. И лишь богам выбирать, какие это будут роли. Задача же смертных – достойно нести возложенные судьбой обязанности.

Теи нахмурилась и даже, явно не заметив этого, ускорила свой шаг, заставляя спутницу шагать чуть быстрее, чем это было привычно для подобных прогулок.

– Эйе с самого начала навесил на тебя слишком много. Пусть и желая тебе лишь счастья, он превратил твою жизнь, жизнь ребенка, в поле боя, забыв показать, что сражения заканчиваются. И когда сражение окончено, принято откладывать оружие в сторону и опускать щит. Сейчас сражения закончились, ты одна стоишь с натянутым луком. Когда-то ты любила рисовать, ты посещала храмы и беседовала с простыми служителями о всякой ерунде, ты пробиралась на кухню и воровала финики, что были приготовлены для сладкого хлеба. И что за маска на тебе была тогда? Какую роль ты играла?

Женщина взмахнула руками, после чего резко остановилась, прислушалась к чему-то и вновь заговорила.

– С тех пор, как ты стала взрослой, ты будто потеряла ориентир. Мы научили тебя всему, всем маскам, что смогли, но не научили тебя их снимать. И как насмешка Тота, Беренмут так и не смогла натянуть не одной маски до конца, зато в любой момент готова их сбросить. И как вы смогли вырасти такими разными?

– Беренмут слишком мала.

– Ей одиннадцать, ты была оставлена во Дворе в девять, и уже тогда показала себя достойной управляющей дворцом. А Бер и сейчас страшно оставлять без присмотра.

– Она и так слишком много была без присмотра.

Нефертити не хотела бурчать на сестру, это вырвалось от неосторожности и напряжения последнего разговора, но госпожу Теи это почему-то только обрадовало.

– А ведь и правда, Беренмут вечно боролась с любым контролем, с самых ранних лет. И знаешь что я придумала? Эйе наконец решил освободить место судьи и главы стражи и собирался на днях ехать по делам страны в Нубию, Беренмут в Мемфисе, а я, пожалуй, слишком давно не была в родительском доме. Мы закроем поместье, оставим только пару-тройку рабов, и просто все отдохнём.

– Я и так всё время отдыхаю! Да и зачем закрывать поместье, я могла бы организовать немного…

– Совершенно точно закроем! – Теи выглядела очень довольной. – И позовём в гости тех милых жриц-близняшек, пусть скрасят тебе отдых. И во дворец чтобы не ногой, пока нас не будет! Эйе и так достаточно рискует, посещая южных варваров, не хватало ещё чтобы ты во Дворе на них наткнулась. А их там много будет.

– Но что мне тогда делать?! – Возмущению Нефертити не было пределов.

– Не знаю… жить?! – Теи рассмеялась.

– Но я хотела бы заметить…

– Что пора бы и поесть! А потом побегу собираться к маме, вот она удивиться!

– Но…

– И никаких но, не хочу дальше идти, будем тут кушать.

– Да я не про…

– Ничего страшного, не хочешь есть, просто со мной посидишь, крокодилов от еды погоняешь.

– … каких крокодилов?

Остаток встречи прошёл как-то сумбурно. Серьёзный разговор сменился какими-то шутками и ерундой, причём Нефертити казалось что все, и госпожа Теи и сопровождающие их слуги понимали какой-то тайный смысл в этом, и лишь девочка ничего не понимала. Воспоминания о разговоре про роли вызывали лишь раздражение, а идея остаться практически одной в пустом поместье не радовала совершенно. Нефертити внезапно чётко осознала, что никогда, за всю свою жизнь не была одна. И сейчас её трясло чуть ли не сильнее, чем перед встречей с Фараоном. Хотя казалось бы, кого кроме себя она могу встретить в пустом доме? Но напряжение всё равно никак не хотело уходить.

***

Госпожа Теи слово своё сдержала, и действительно вскоре покинула поместье, оставив лишь горстку слуг и саму Нефертити. Таким пустым и тихим девочка не видела это место даже в тихие недели. Чем-то оно напоминало собственные её чувства – всё идеально, всё достигнуто, всё… бессмысленно?

Тефия и Тирия должны были приехать только через пару дней, да и пробыть недолго, всё-таки их службу в храме никто не отменял. Да и их присутствие хоть и скрасило бы жизнь Нефертити, но конечно же не могло помочь понять, чего именно хочет от неё госпожа Теи. Какой надо стать сейчас?

– Ну почему не сказать прямо?! – злилась девочка, туда-сюда расхаживая по саду. Не то, что ей очень хотелось быть в саду в данный момент, но заняться было совершенно нечем, а приличия требовали не терять время зря и получать хотя бы эстетическое удовлетворение. Вот Нефертити и ходила.

Впрочем вскоре дневная жара прервала и это занятие, загнав Нефертити в тень помещений. Одиночество накрывало Нефертити плотным саваном, растягивая время тягучей смолой. Даже слуги, казалось, вели себя странно, постоянно подскакивая при виде девочки.

В глубине души Нефертити их понимала, как и ей, слугам было совершенно нечем заняться, но бездельничать при господах было чревато негативными последствиями. "Интересно, что они делают, когда никто не смотрит?" задумалась девочка. И попыталась это выяснить.

Выкинув из головы все глупые, не достойные благовоспитанной девушки идеи, вроде слежки за слугами и рабами, Нефертити просто позвала одного из них и прямо задала этот вопрос.

– Да я… даже не знаю госпожа. Вроде как ничо и не делаем, спим-едим, Хар-бай кошек кормит своих, Атсу плавать ходит, Асес, тот на саламийе играет. Я вот к родным ухожу, с детьми посидеть, пока сестра горшки красит. Вроде как у всех своя жизнь.

– А как же поместье?

– Ну, поместье, госпожа, тоже жизнь, но вроде как не совсем своя. Я не знаю как объяснить, и то жизнь и это жизнь… много её и разная.

– А я могу с вами сходить к вам в гости тоже с детьми помочь?

Девочка наверное и сама не знала, почему задала этот вопрос, но как не странно это сработало. Сначала один слуга взял её с собой в дом, правда попросил переодеться в простую одежду, чтобы не смущать горожан. Потом второй пригласил на рыбалку, Хар-бай показал огромную свору приручённых им кошек, приехавшие близняшки утащили подругу в храм и целых четыре дня подряд хвастались своими успехами.

День за днём Нефертити раскрывалась жизнь других людей: простых рабочих на полях, которые оказались роднёй одного из слуг, управляющего лавкой тканей, выловленного во время заказа, храмовых служителей и жрецов, с которыми знакомили подружки. Тайно приехав в гости к Омфису девочка узнала о том, что шумный, благородный и хитрый мальчик прекрасно готовит. А зашедший однажды проверить как Нефертити живётся одной Гипсей тут же был пойман и допрошен на тему его "настоящей жизни".

Затишье длилось чуть меньше месяца, и за всё это время Нефертити практически не возвращалась к "своей" жизни. Она забросила упражнения по каллиграфии и музицированию, да и в дела поместья заглядывала не так часто, вспоминая о них только когда один из слуг очень уж просил утвердить какую-нибудь трату.

О задании "найти себя настоящую" Нефертити вспомнила только когда в поместье вернулась Теи, на пару с супругом. И вечером, собравшись за одним столом она очень боялась того, что Теи спросит "Кто же ты?". Но Эйе и Теи только спрашивали как она проводила время, смеялись над забавными ситуациями, иногда напоминали что вот тут надо было бы быть поосторожнее. И весь вечер так и не подняли неприятную тему. Наоборот они расспрашивали что-то о других, о том чем они занимаются, и почему, что сама Нефертити об этом думает и собирается ли сходить узнать ещё чего-нибудь «занимательного».

А на следующий день, когда вся семья собралась вместе, Нефертити рискнула и сама задать вопрос, неуместный и глупый, но такой интересный:

– А в Нубии действительно варвары кусают слонов за пятки, чтобы они слушались?