Глава 11

В школьные годы Полина уже старалась не обращаться к матери с какими-либо просьбами, она привыкла решать все свои проблемы сама. Между ними не было доверительных отношений, откровенных разговоров, у девочки перестали возникать желания поделиться с Ириной своими переживаниями и размышлениями.

Она стала очень замкнутой. Привыкнув полагаться только на себя, сторонилась всех. Подруг в классе у нее не было, среди соседских детей тоже. Ей даже нравилось одиночество, и время после возвращения из школы, когда мать еще не пришла с работы, стало для нее самым любимым.

Но в восьмом классе возникла ситуация, с которой она не могла справиться, и пришлось обратиться к матери. Карина Краснова, одна из самых симпатичных и популярных девчонок в классе, подговорила тех, кто подпадает под ее влияние, а таких большинство, устроить Полине бойкот. Причиной послужила банальная зависть и ревность, как-то в раздевалке она подслушала разговор Саши Кожухова и Миши Николаева.

– Каринка красивая! – послышался голос Миши.

– Полька тоже ничего! – возразил Саша.

– Она забитая совсем!

– Ну, и что? Мы же внешность обсуждаем.

Этого оказалось достаточно для самовлюбленной школьницы, чтобы возненавидеть одноклассницу. «Что эта мышь о себе возомнила? Считает ниже своего достоинства общаться с нами, нос ото всех воротит. Надо ее проучить!» – настраивала она класс против Полины. Карина была уверена, что ведомый Сашка теперь даже и не посмотрит в сторону отвергнутой коллективом белой вороны.

Может быть, нелюдимая девочка и выдержала бы молчаливый поединок, но моральное давление психологически было тяжело переносить. Однако и этого вошедшей во вкус мстительнице оказалось мало, так что пропавшая тетрадь с домашним заданием, стакан компота в рюкзаке и тому подобные забавы стали происходить все чаще.

– Меня все ненавидят! – пожаловалась Полина маме.

– Не выдумывай.

– Они издеваются надо мной. Я в школу больше не пойду.

– Предпочитаешь остаться неучем?

– Одной мне со всеми не справиться.

– И что ты хочешь от меня, чтобы я пошла разбираться с этой шпаной?

– Ну, сделай что-нибудь! Или переведи меня в другую школу.

– Зачем каждый день таскаться в такую даль, если школа находится рядом с домом? А если там будет то же самое, снова будешь переходить? От проблем бегут только трусы, такие, как твой папаша. Я вот ращу тебя одна, думаешь это легко? И ничего, справляюсь как-то, и ты сможешь!

«Если бы папа был рядом, он бы обязательно мне помог», – подумала Полина. Она его не видела и не знала, но всегда мысленно оправдывала, понимая, что сварливый характер матери кого хочешь достанет. Она бы и сама ушла, куда глаза глядят, если бы появилась такая возможность.

В отсутствии отца при желании тоже можно найти свои плюсы. Можно, например, придумать для себя его таким, каким хочешь. Он всегда представлялся ей добрым, спокойным, совсем не похожим на мать. С ним всегда весело, можно пошутить или поделиться тайной и быть уверенной, что он ни за что не выдаст секрет, не предаст и всегда придет на помощь в любой, даже в самой безнадежной ситуации. Она привыкла к своим фантазиям и уже не сомневалась, что он именно такой, каким она его себе представляет. Только лицо самой нарисовать никак не получалось, поэтому оно по-прежнему было таким же, как у добродушного и веселого соседа, дяди Кости.

Издевательства не прекратились. Полина все безропотно терпела, внутри копилась обида и злоба, но что-то все время сдерживало ее от внешних проявлений, не позволяло взбунтоваться. Это было не осознание собственного бессилия, а нечто другое, словно какой-то надежный клапан, намертво припаянный, не давал выпустить пар. И подкатившие к нему эмоции всякий раз отлетали обратно и бились в конвульсиях, понимая всю тщетность попыток пробиться наружу.

Но долго этот вулкан не мог сдерживать огненную лаву чувств. Последней каплей стала выходка самой Карины. На перемене она на виду у всего класса задрала Полине юбку. Этого девочка стерпеть никак не смогла, внутренний тормоз отказал – дорога открыта. Она схватила Карину за плечи, стала трясти, а потом изо всех сил толкнула так, что та пролетела метра три и ударилась спиной о доску. Все замерли.

– Ах, ты стерва! – заорала Карина и бросилась к Полине. – Бейте ее!

Но прежде, чем кто-либо успел отреагировать на слова заводилы, Полина резким движением оцарапала ей щеку. Раны на лице оказались такими глубокими, что на ногтях остались следы крови. Карина завизжала от боли.

– Только подойдите, убью любого! – прокричала Полина с надрывом.

В этот момент она была, как загнанный зверь, готовый биться до последнего за свою жизнь и уничтожить противника по максимуму, насколько хватит сил. Воинствующая поза, красные пятна на руке и ярко-зеленое бешенство в глазах ни в ком не пробудили желание проверить ее угрозу на своей шкуре. Все так и стояли, как загипнотизированные. Только звонок и приход учителя помогли прийти в себя. Подавляющее большинство в классе заявило, что Полина ни с того ни с сего ударила и поцарапала Карину.

Сначала была речь учителя, потом вызвали на ковер к директору. Она могла бы рассказать, как все произошло на самом деле, но не верила, что в этом есть смысл, поэтому слушала молча все, что ей говорили. Теперь она точно знала, что рассчитывать не на кого, и помощи ждать неоткуда, нужно полагаться только на себя.

Карина пыталась подговорить одноклассников отомстить Полине за нанесенную обиду, но с той уже никто связываться не захотел.

– Ну, ее, эту ненормальную! Вдруг с ней опять припадок случится!

Дружбу с ней после этого случая никто не водил, но и трогать перестали.

В тот день, возвращаясь из школы, возле дома Полина увидела толпу людей и решила подойти поближе, чтобы посмотреть, что там происходит. Когда пробилась к центру, то увидела гроб, а в нем лежал дядя Костя. Все по очереди подходили к нему и прощались.

Три дня назад он умер от сердечного приступа. Теперь Полина поняла, почему они не сталкивались ни на улице, ни в подъезде. Как она могла не слышать об этом? Такие новости соседи обычно быстро узнают.

Теперь уже это стало неважно. Лицо, что ни разу за все время не обращалось к ней без улыбки, сейчас было каменным. Рассудок не желал принимать очевидную данность, протестовал и твердил: «Это не он!» Слезы нескончаемым потоком полились из глаз.

– Дядя Костя! – бросилась она к гробу, нарушив размеренную очередность. – Нет! Не уходи! Не бросай меня!

Даже вдова и дети покойного вели себя сдержаннее.

Некоторые начали шептаться:

– Кто это?

– Вроде соседка…

Вместе с дядей Костей она снова лишилась отца. Эти жизнерадостные зеленые глаза больше не увидят мир, не встретят ее, возвращающуюся со школы, ласковым взглядом и не подмигнут, чтобы немного подбодрить. Теперь у нее остались лишь ее фантазии, образ, который она сама себе придумала.

Вечером вернулась мать. Полина знала, что ей на рабочий телефон в магазин звонила классная руководительница и просила срочно прийти. По гневному лицу матери было видно, что сейчас начнется скандал.

– Как ты смеешь, мерзавка, позорить меня перед всей школой! – Ирина с размаху влепила дочери звонкую пощечину.

– Больше никогда не смей поднимать на меня руку! Слышишь?!

Голос Полины, которая уже почти поравнялась с ней в высоту, звучал спокойно, но твердо. Как кремень способен разбить стекло на сотни мельчайших осколков, так и слова дочери пресекли попытку знакомой истерии со стороны Ирины.

Именно в этот момент девочка поняла, что клапан, который так неожиданно сорвался, на свое прежнее место уже не встанет. Она сама никого не трогала и первой не нападала, но стоило ее хоть немного задеть, как происходил неминуемый взрыв, остановить который было невозможно, пока вся лава чувств не вырвется на свободу.

Глава 12

В десятом классе состав учащихся претерпел значительные изменения, так как многие после девятого разбрелись, кто в техникум, кто в училище. Полина знала, что Карина пойдет в десятый с гуманитарным уклоном, поэтому сама записалась в физико-математический. Не было никакого желания еще два года любоваться ненавистным лицом, которое, впрочем, такой расклад тоже вполне устраивал.

Она сидела за одной партой со Светой Кузнецовой. Одноклассница оказалась очень упрямой и вбила себе в голову, что обязательно должна расшевелить неподвижную соседку.

Кто-то из тех, кто учился с Полиной и раньше пытался ее предостеречь:

– Ты поосторожнее с этой тихоней. Знаешь, как она одной девчонке лицо расцарапала?!

– И что с того? Может, та сама виновата была! – не обращала Света никакого внимания на россказни.

Близкими подругами они не стали, но общались дружелюбно. Ни перед Светой, ни перед кем бы то ни было Полина по-прежнему не позволяла себе раскрыться полностью. Но настойчивой однокласснице удалось приоткрыть эту ракушку, тугие створки которой никак не хотели поддаваться.

– Давай сверим алгебру, – предлагала Света.

И Полина сначала нехотя, потом уже с большим желанием соглашалась. Они обсуждали примеры и способы их решения, иногда вместе готовили рефераты или устные выступления. Для этого время от времени Света приходила в гости, так как подругу сложно было затащить к себе. Они вместе пили чай с медом или печеньем и обсуждали свои планы на будущее.

– Ты уже решила, кем хочешь стать? – спросила Света.

– Поеду в областной поступать на бухгалтера, тут у нас ловить нечего, вузов нет.

– А что, хорошо: пятьдесят километров – и ты дома! Удобно!

– А ты?

– Поеду к тетке в Пермь, чтобы в общаге не жить.

– Далековато.

– Ну, и что? Отучусь, может, там жить и останусь, не сюда же возвращаться. В этой дыре делать нечего!

– А мне придется вернуться, – вздохнула Полина.

– Кто знает, а вдруг ты там тоже зацепишься, замуж, к примеру, выйдешь.

– Я замуж?

– А что тебя удивляет?

– Это вряд ли.

– Почему?

– Кому я нужна? Да и сама любить не умею…

– Говорят, это дело не хитрое! – усмехнулась Света.

– Я не об этом, – поняла ее намек Полина. – Не создана я для семейной жизни.

– А для чего? Для свободных отношений?

– С ума сошла!.. Давай не будем больше говорить на эту тему.

Полина считала себя настолько заурядной, что никак не могла найти причину, по которой какой-нибудь мужчина мог бы ею заинтересоваться. Правильно ее все считают серой мышью, у нее даже в гардеробе этот цвет преобладает. Одевается она всегда скромно и неброско. Чтобы обратить на нее внимание, для начала нужно хотя бы заметить. А она делает все, чтобы как можно меньше народа бросало на нее взгляд. Так спокойнее.

Да и не могла она представить, чтобы некий молодой человек вообще прикоснулся к ней, тем более поцеловал. От одной мысли об этом бросало в дрожь, хотелось встряхнуться, чтобы отбросить от себя подобные размышления. И ей самой совсем никто из мальчишек никогда не нравился, никем она не грезила. Наверное, это значит, что не способна она на подобные чувства? Нечасто, но время от времени она про себя рассуждала на эту тему и каждый раз приходила к одному и тому же выводу. В конце концов, это так прочно засело у нее в голове, что перестало вызывать какие-либо сомнения. Она была убеждена, что никакой семьи у нее не будет и намеревалась посвятить себя работе.

– Я хочу поступать на бухгалтера. Надо поехать и разузнать все об условиях приема, об экзаменах, – сообщила она матери.

– Делай, как знаешь.

– Деньги нужны на дорогу.

– Кто бы сомневался!

– Дашь?

– Куда ж я денусь? Надо тебя ставить на ноги. Выучишься, работать пойдешь, все-таки легче будет.

Полина прекрасно понимала, что у нее единственная возможность: поступать на бюджет, платить за обучение мать не сможет. Она съездила, обо всем разузнала и стала усиленно готовиться к вступительным экзаменам.

Математику она сдала без особых затруднений, все-таки не зря выбрала класс с таким направлением. С русским языком тоже проблем особых не возникло. Больше всего она переживала за обществознание. Никогда не понимала, зачем этот предмет вообще нужен, а тут приходилось его сдавать. Говорят, что это самый легкий экзамен. В крайнем случае, можно наболтать какую-нибудь отсебятину, там сильно не придираются, главное, держаться уверенно. Но это лишь слухи, а как все пройдет на самом деле, кто его знает?

Но там произошло нечто такое, что с трудом укладывалось в голове. Полина зашла в аудиторию среди первых желающих. Каждый вытянул билет и сел готовиться. Ей досталась первая парта по центру, но это ее мало огорчило. Отвечать она должна была третьей по счету. Времени хватало, поэтому она погрузилась в размышления над своими вопросами и подробно записала все на бумаге.