ПЕСНЬ ЧЕТВЁРТАЯ

-–

Ратмир скакал почти всё время по дороге, объезжая чёрные скалы и густые леса, пока не выскочил к берегу озера в этот полдень. Если бы он поехал через лес, то наткнулся бы на саму реку, впадающую в это озеро. А так он сделал огромный крюк, чтобы попасть к озеру и наткнуться на крестьян, почти всех одетых в простые рубахи, широкие штаны и лапти. Один только был в кожаных сапогах до колен. Было их человек шесть – парочка была братьями, судя по рыжей шевелюре; ещё двое – низкорослые, но широкие, и двое сухощавых и высоких. Они поспешно связывали барышню толстыми верёвками по рукам и ногам, затягивая её под обнажёнными бёдрами и локтями. Она не плакала и не кричала, просто что-то говорила им полушёпотом, её каштановые волосы ей забивались в рот.

Ратмир стегнул своего скакуна, и тот прыжками добрался до этих людей.

– Эй, люди, что вы делаете? – спросил Ратмир.

– Ведьму топим, – честно признался один из рыжих. – Не мешай нам, добрый молодец. Знаешь, сколько она детей погубила этим летом?!

– Что за вздор? – ответил Ратмир, оглядывая стройную «ведьму», одетую в какой-то изорванный короткий балахон.

– Это неправда! – воскликнула барышня тонким голоском. – Просто я отказала в замужестве их хозяину!

– Замолкни, колдовка! – крикнул сухощавый и длинной рукой шлёпнул её по лицу.

– Эу! – грозно вскричал Ратмир. – Попридержи свои руки, подлец! С женщинами воевать много храбрости не надо!

– Да ты ничего же не знаешь! – исступлённо крикнул рыжий. – Давай, ребята, стаскивай

его с коня!

Ратмир усмехнулся и молча вырвал из своих чернильных ножен длинную саблю, заигравшую бликами на солнце. Этот жест выглядел уж каким-то слишком живым! Ярым.

– Давайте, – коротко бросил он. – И поглядим, какого цвета у вас потроха.

Крестьяне злобно позыркали друг на друга, и самый главный, наверное, сказал:

– Ладно, бедовый, забирай свою девку. Пошли, ребята. Только если ещё раз ты объявишься в нашей деревне, мы тебя точно утопим.

И они пошли прочь.

Ратмир подъехал к красавице поближе и резким ударом сабли перерезал путы. Точным.

– Ну, ты свободна теперь.

– Благодарю тебя, храбрый витязь, – сказала пленница. – Я пред тобой в долгу.

– Не бери в голову, – сказал Ратмир и заулыбался широко.

– Что ты, путник! – всплеснула девушка руками, скидывая с себя остатки верёвки. – Я рада встрече. И хочу отблагодарить тебя. Я вижу: ты устал. Скакун твой тоже. Тебе нужна еда. И ложе. И у меня всё есть.

– И далеко ли ты живёшь?

– Нет, – сказала девица. – Я живу на том берегу озера в нашем сестринском тереме.

– Веди тогда, красавица, – сказал Ратмир, спрыгивая с коня.

– Следуй за мной, – сказала она и неспешно пошла по берегу озера, шлёпая босыми ногами.

– Кто это такие были? И откуда они взялись?

– Эти дикари живут в деревне неподалёку, – она вздохнула. – И почему-то они возомнили, что это именно я – причина их бед.

– И где же они тебя поймали?

– Я ловила рыбу, – коротко ответила она.

– В озере?

– Да…

– И где же твои снасти?!..

– Послушай! – воскликнула она тоненьким голосом. – Если ты не хочешь, не ступай за мной. Ты спас меня, и на том спасибо.

– Провожу тебя, пожалуй, до твоего терема, – сказал Ратмир. – Мало ли что ещё с тобой приключится здесь.

Дальше они пошли молча, и витязь послушно следовал за своей новой знакомой, позабыв о том, что же он тут делал.

––

Рогдай сумел обойти болото слева, упустив возможность испытать самого себя в утоплении, поэтому отстал от Руслана довольно сильно, и выскочил на бранное поле, когда солнце уже стало сползать к горизонту, как шматок сметаны по печи. Он ничуть не удивился тысячам костей, и бесцеремонно продолжал галоп, пока не наткнулся на поверженную голову. Голова лежала с закрытыми глазами и не обращала внимания на фырканье и сопение Ворона, и бубнение Рогдая ей тоже оказалось безынтересно.

– Неужели это Руслан устроил? – спросил грозный воитель и усмехнулся. – Не думаю, для такого труса это слишком. Эй, голова! Голова!

Но Голова молчала и не откликалась на его зов.

– Хорошо, – согласился Рогдай, будто та ему что-то ответила. – Поскакали, Ворон! Нагоним Руслана. От нашей встречи в следующий раз ему будет не уклониться! Не

спрятаться ни за кем! Уж я постараюсь!

Ох, как же Рогдай был прав! Встреча их ещё ждала. И не одна.

––

Почти дойдя до краснокаменного терема, вычурно торчавшего на берегу зеркального озера, Ратмир посмотрел вокруг: по левой стороне простиралась дремучая тайга, хорошо просматривалась вершина Синей Горы, а по правой раскинулись невспаханные поля – ярко-зелёные, шелестящие от дуновения ветра.

– Пришли, – констатировала она, когда они пришли. – Нравится?

– Да, – честно признался Ратмир. – Это ж надо такую красоту здесь возвести…

– Нам нравится уединение, – тоже честно призналась девушка.

Терем был двухэтажный, крепкий, обособленный. На втором этаже было прорублено два небольших окна, а рядом стояло две пристройки – низкий сарайчик-конюшня и деревянный приземистый сруб под баню.

Когда они подошли поближе, из терема вышли навстречу несколько высоких и стройных девушек – златоволосых, каштановых и нежно-коричневых. У половины из них кожа была белая, как снег, под стать зубам, а другие же напротив – были жарко-смуглые, темноглазые. Они были одеты в белые полупрозрачные платья, ниспадающие чуть ли не до пола. За каждым из них угадывался отличный стан с тёплой кожей.

– Сёстры дорогие, – сказала она. – Этот герой спас меня сегодня от разъярённых дикарей!

И девицы стали радоваться, смеяться, хлопать в ладоши. Словом, всячески приветствовать изрядно поплывшего Ратмира, растянувшего рот в широчайшей улыбке в очередной раз. Такой красоты он ещё никогда не видывал.

– Тебе нужен отдых, – сказала та, которую он спас, и чьего имени он ещё не знал. – Сестра, коню героя тоже нужна передышка!

Одна из темнолицых девиц подхватила коня под уздцы и плавно повела его к сараю, но Ратмир и не был против: он вдыхал чудесный аромат этих девушек и вообще забывал обо всём на свете.

– Проходи, мой герой, – продолжала она. – Сёстры, помогите моему витязю!

Они окружили Ратмира, легонько прикасаясь к нему пальцами, и повели его в предбанник. Там стали стягивать с него амуницию: и волчью шкуру, и саблю в ножнах, и пластинчатый каркас, и кольчужную броню, и крепкотканную рубаху. Сапоги, и пояс, и штаны. Ратмир безвольно опустил руки и позволил снять с себя всё, чувствуя, как жар прилил к его лицу, как жар окутал его с головы до ног, как горели плечи и спина от нежных прикосновений прекрасных девиц.

Они провели его в баню, пышущую жаром, в которой запах благовоний был ещё сильнее. Там была и широкая лавка, и раскалённый чан, пышущий жаром.

– Ложись, мой принц, – выдохнула прямо в ухо ему спасённая, отчего нетерпенье нахлынуло на Ратмира с новой силой, но он всё же подчинился. Краем глаза он видел этих очаровательных барышень: горячих, полунагих; чувствовал прикосновение их рук и бёдер, слышал их томное дыхание.

Одна из них ушла на мгновение и вернулась с берёзовыми ветвями и, встав вплотную к разогретому хану, стала обмахивать его; другая же протирала его тело соком роз, тщательно втирая его в мускулистую спину… Ратмир попросту сгорал и всё сильнее забывался, позабыв и Людмиле, и о Владимире, и о своих непримиримых врагах… К нему прижимались, холили и лелеяли, и почти любили. Ему казалось, что он вот-вот растает,

как масло над свечой…

Он почти погрузился в какое-то непередаваемое состояние: сладострастную темноту, упоительное состояние, внемля окружившим его девицам, как почувствовал что-то ещё…